Бродель Ф. Средиземное море и средиземноморский мир в эпоху Филиппа II

ОГЛАВЛЕНИЕ

IV. ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ЕДИНСТВО: КЛИМАТ И ИСТОРИЯ

...Странствия Улисса, не выходящие за пределы одной климатической зоны. Ж. Д. Баррос. Азия. I , IV , с. 160

Этот мир с размытыми границами, густонаселенный и разнообразный, который мы так подробно описали, представляет собой нечто единое бла годаря живущим в нем людям, благодаря сплаву 1 различных исторических пластов. Но нельзя сбрасывать со счетов и такой мощный объединительный фактор, действующий наряду с социальным, но на более тесном про странстве, как климат, решительно приводящий к общему знаменателю ландшафты и жизненные устои. Это хорошо видно на противоположном средиземноморскому примере Атлантического океана, единство которого, более прочное в современном мире, бесспорно, также обеспечивается че ловеческим фактором; Атлантика тоже является местом пересечения чело веческих интересов и сплавом разных исторических процессов. Но в океа ническом пространстве отсутствует монохромное ядро, отсутствует этот од нообразно подсвеченный мир, блистающий в сердце Средиземноморья. На просторах Атлантики от одного ее конца до другого представлена вся климатическая палитра земного шара...

Средиземноморье оливковых рощ ютится, без сомнения, на узких полосках материка, на небольших участках земли, притулившихся к морю. Хотя это не все историческое Средиземноморье, нельзя отрицать, что жизненный ритм средиземноморского организма задает рас положенная в его центре область однородных житейских и климатиче ских условий, столь своеобразная, что именно ее подразумевают при ис пользовании употребительного эпитета «средиземноморский». Эта особен ность имеет далеко идущие последствия и отражается на всех процессах,

324

имеющих отношение к Средиземноморью, как центробежных, так и цен тростремительных К тому же узкие полоски земли окружают море со всех сторон, и господствующий здесь климат выходит за рамки их очертаний, подчиняя себе все водное пространство На окраинах таких разных и уда ленных друг от друга стран, как Греция, Испания, Италия, Северная Африка, расположены одинаковые или очень похожие друг на друга миры, которые дышат одним воздухом и безболезненно обмениваются своим дос тоянием и своими жителями они не просто украшают море своим сходством, но являются залогом его целостности

23. «Настоящее> Средиземноморье в пределах распространения оливковых и крупных пальмовых рощ

Границей бытования пальмы считается здесь граница распространения крупных и компактных пальмовых рощ Финиковые пальмы растут и гораздо севернее, по отдельности или маленькими группами (смотри карту № 13)

1. климатическое единство

Над Средиземноморьем земли и воды простирается воздушное Средиземноморье, ничем или почти ничем не связанное с распола гающимися внизу пейзажами, поскочьку оно не зависит от конкретных

природных условий Двое ближайших соседей оказывают на него воз действие извне, формируя своим дыханием Атлантический океан за за паде и Сахара на юге Само Средиземное море мало влияет на состоя ние распростершихся над ним небес 2

Атлантика и Сахара

Это пространство с размытыми очертаниями заимствует свои каче ства поочередно из двух источников Сахара наделяет его сухостью, ярким солнцем, голубизной бескрайнего времени, Атлантика в изобилии наполняет тучами и дождем, а в остальное время — серым тума ном, этой водной пылью, присутствие которой в зимний сезон гораздо сильнее ощущается в средиземноморском небе, чем обычно думают Художники-ориенталисты первой волны навсегда заронили в нас заблуждение золотистым колоритом своих картин В октябре 1869 года Фромантен, отплывая на корабле из Мессины, справедливо замечает «Небо, затянутое облаками, холодный ветер, грозовые тучи, капли дождя на полотне тента Это навевает грусть и напоминает Балтику» 3 Еще в феврале 1848 года он спасался в Сахаре от опостылевших серых тонов средиземноморской зимы «В этом году, — пишет он, — ноябрьские дожди сразу сменились зимними ливнями, продолжавшимися 3,5 месяца почти без единого дня передышки» 4 Каждому алжирцу случалось не раз видеть, как их новый гость скрывается от местных проливных дождей

Но эти наблюдения универсальны и всеобъемлющи 24 января 1651 года 5 один флорентиец отмечает в своих записках, что дурная погода длится уже пять месяцев, per avere durato a piovere quasi cinque me - si За год до этого 6 улицы Капуи скрылись под потоками дождя В самом деле, не было ни одной зимы, чтобы реки не прорывали пло тины, а города не подвергались грозам и опустошительным наводнениям В первую очередь это относится, конечно, к Венеции в ноябре 1443 года 7 она понесла огромные убытки quasi mezo million di ducati , 18 декабря 1600 года подобная же катастрофа нанесла тяжелейший ущерб затопленным lidi , плотинам, домам, частным кладовым, расположенным на уров не первого этажа, общественным хранилищам соли, зерна, пряностей

Поскольку пять месяцев дождь шел почти без перерыва

Почти полмиллиона дукатов

Набережным

326

в общей сложности con dano di un million d'oro , что свидетельствует, кстати, о том, что цены за это время выросли 8 .

Зимой или, точнее, в период с сентябрьского до мартовского равно денствия влияние Атлантики торжествует, не встречая помех со сторо ны Азорских островов; атлантические циклоны чередой следуют друг за другом и распространяют свое влияние вплоть до теплых вод Среди земного моря, как наступая со стороны Бискайского залива и быстро преодолевая пространство Аквитании, так и проникая на Внутренее море, подобно кораблям, через пролив Гибралтар и мимо берегов Ис пании... В обоих случаях они резво проносятся над Средиземным морем с запада на восток. Эти зоны пониженного давления придают зимней по годе крайнюю неустойчивость. Они приносят с собой дождь, вызывают резкие порывы ветра и поддерживают непрерывное волнение на море, которое под действием мистраля, норд-оста и боры все время остается покрытым белой пеной и напоминает равнину, засыпанную снегом или, как говорит один путешественник XVI века 9 , «усеянную пеплом». Имен но зимой благодаря влаге, наступающей с Атлантики, севернее Толедо можно видеть эти сумрачные небеса, покрытые грозовыми облаками и пронизанные эффектным светом, которые писал Эль Греко...

Так из года в год, иногда в яростном порыве, Атлантический океан отбрасывает пустыню далеко на юг и на восток. Зимой дожди идут на подступах к Алжиру и иной раз даже в сердце Сахары. Бывает, что дожди идут в горах Западной Аравии... Противник пустыни — это не Средиземное море, как полагал Поль Моран, а Атлантический океан.

Картина снова резко меняется накануне весеннего равноденствия, когда, согласно календарю Магриба, можно делать прививки деревьям и слушать первые песни соловья 10 . Но настоящая весна так и не приходит: она огра ничивается неделей, за которую успевают распуститься листья и цветы. Едва закончатся зимние дожди, пустыня начинает отвоевывать пространство у моря и окружающих его гор, доходя до самых вершин. Она проникает на запад и особенно на север, переходя самые удаленные границы средиземно морского мира; каждое лето раскаленный воздух с юга распространяется над южными Альпами во Франции, сильнейшая засуха поражает Ронский кори дор, наискось проходит через бассейн Аквитании и кроме долины Гаронны часто захватывает даже удаленные южные берега Арморики** 1 1 .

На миллион золотых. Бретани.

В это время в середине средиземноморского пространства безраздельно царит жаркое лето. Море на удивление спокойно: в июле и ав густе его воды покрываются маслянистой пленкой. Лодки выходят в от крытое море, а низкие галеры безбоязненно совершают переходы от одного порта к другому 12 . Эта половина года благоприятна для морских путешествий, корсаров и войны. Физические процессы, лежа щие в основе явлений этого жаркого и сухого сезона, очень просты. Ко гда солнце возвращается на север, зона азорского антициклона снова расширяется; он перекрывает дорогу циклонам, образующимся в зоне пониженного давления, и их движение на восток прекращается. Толь ко с приближением осени препятствие на их пути исчезает; тогда насту пление Атлантики возобновляется.

Однородность климата

Предельные границы описанной климатической зоны приходится провести довольно далеко от берегов Средиземного моря, если с одной стороны отодвинуть их через территорию Европы туда, куда летом проникает сухой воздух из Сахары, а с другой стороны — через Азию и Африку, до тех мест, где зимой выпадают принесенные атлантическими циклонами дожди, т. е. до середины огромного степного пояса. Но не очевидна ли чрезмерность таких широких рамок?

Средиземноморский климат определяется не господством того или или иного из двух указанных нами выше факторов, а их сложением, их взаимодействиям и их смешением в определенный пропорции. Доста точно возобладать одной составляющей, чтобы средиземноморский климат утратил свои черты, переходя на востоке или на юге в климат степей и пустынь, а с противоположной стороны, на севере, — в климат, подвла стный западным ветрам. Поэтому собственно средиземноморская клима тическая зона теснится на довольно небольшом пространстве.

Впрочем, установить ее границы нелегко. Для этого следовало бы учесть множество самых незначительных факторов, и не только природных, потому что о климате нельзя судить только с помощью обычных измерений температуры и давления, регистрации направле ния ветров и уровня осадков; о его воздействии на почву говорит мно жество примет. Андре Зигфрид отмечает это, говоря о Ардеше* 13 .

Департаменте.

328

Лео Ларгье обращает внимание на климатическую границу между Лан гедоком и Лозером 14 , Ж. Л. Водуайе — на переходы от одной части Прованса к другой 15 ... Все это справедливо в каждом конкретном случае. В целом же следует безоговорочно принимать неоднократно подтвержденные географами наблюдения: зона средиземноморского климата располагается в тесных пределах от исчезновения олив на се вере до появления больших пальмовых рощ на юге. Итак, впишем в эти границы итальянский (или лучше сказать, Апеннинский) полу остров, Грецию, Киренаику, Тунис и другие прибрежные земли, ширина которых обычно не превышает 200 км . Горы сразу же заслоняют им путь к расширению. Климат Средиземноморья — это часто лишь кли мат предгорий и узенькой прибрежной полосы, окаймляющей море, как та лента побережья, которую можно видеть в Крыму: фиговые, оливковые, апельсиновые и гранатовые деревья растут там на откры том простран-стве 16 , но только в южной части этого почти острова.

Но как раз малая протяженность придает этой нарядной кромке материков неоспоримую однородность как по оси север—юг, так и в на правлении с востока на запад.

С севера на юг по меркам земного шара морское побережье занимает продольные участки малой длины. Самое большое расстояние между их границами, от северного края Адриатики до триполитанского бере га, равно 1100 км , но это аномалия. Действительно, в восточно-среди земноморском бассейне максимальное расстояние составляет в среднем от 600 до 800 км , 740 км от Алжира до Марселя. В целом эти морские и сухопутные пространства образуют фигуру веретенообразной формы, пролегающую с двух сторон вдоль 37—38-го градуса северной широты. Амплитуда отклонений в поперечном направлении невелика. Но имен но ею объясняются различия между северным и более теплым южным побережьями. Средняя разность температур между Марселем и Ал жиром составляет 4°С. Январская изотерма 10°С почти повторяет изгибы главной оси моря, фиксируя обособленность южной Испании и Италии, скорее африканских, нежели европейских земель. В общем, замет но, что климат Средиземноморья повсеместно дублирует его гео метрические очертания.

Различия, которые можно наблюдать, перемещаясь с востока на за пад, вытекают из ослабления и замедления действия атлантической влажности по мере приближения к восточному краю моря.

Не следует преуменьшать значения всех этих различий. В эпоху, когда климатологи черезвычайно внимательны к деталям, Средиземноморье справедливо представляется им подразделенным на разные климатические зоны. Но благодаря их родству сохраняется его бес спорное единство. Ведь для истории небезразлично почти повсеместное сходство климата и сезонных ритмов, порождающих одинаковую растительность, одни и те же краски и благодаря одинаковому геоло гическому строению — одни и те же ландшафты, однообразные до одури. Ими определяется, в конечном счете, и подобие образа жизни. По мнению Мишле, «каменистые» пейзажи внутреннего Лангедока на поминают Палестину. Сотни авторов писали о том, что Прованс больше похож на Грецию, чем сама Греция, если только не считать подлинной Грецией те или иные берега Сицилии. Йерские острова были бы впол не к месту среди Киклад, только на них больше зелени 17 . Равным обра зом, Тунисское озеро вызывает в памяти лагуну Кьоджи, а Марокко — опаленную солнцем Италию 18 .

Повсюду господствует все та же троица, детище истории и климата: хлебные поля, оливковые рощи и виноградники, свидетельствующие о раз витой аграрной цивилизации, о победе человека над природной средой. Коротко говоря, отдельные части моря не являются взаимодопол няющими 19 . Везде встречаются одни и те же амбары и кладовые, одни и те же маслобойни и хозяйственные орудия, одни и те же стада, зачастую общие для всех деревенские традиции и общие повседневные забо ты. Что пригодно для одного места, пригодно и для другого и приживается чуть подальше. В XVI веке на всех приморских территориях производится воск, шерсть, montonini e vacchini * шкуры; повсюду са жают (или могут посадить при желании) тутовые деревья и выращи вают шелковичных червей. Все эти земли без исключения, даже при надлежащие мусульманам, имеют свои сорта винограда и собственное вино. Кто лучше воспел этот напиток, чем исламский поэт? Виноград ники растут в окрестностях Тора, на Красном море 20 и даже в далекой Персии, где пользуется популярностью вино из Шираза.

Повсюду одни и те же продукты — следовательно, в каждой из приморских стран можно запастись всем необходимым. В XVI веке есть выбор между сицилийским и фракийским зерном, greco о latino ** вином из

Овечьи и коровьи. Греческим или латинским.

330

Неаполя, хотя итальянский напиток поставляется в большем количестве 21 ; многочисленные бочки с вином отгружает также Фрон- тиньян*; есть рис из Ломбардии и есть рис из Валенсии, турецкий и египетский рис. Точно так же можно выбирать между балканской и североафриканской шерстью, если говорить о товарах низкого качества.

Итак, средиземноморские страны соперничают или должны были бы соперничать между собой: то, что они могут предложить, пригодно для обмена скорее за пределами их климатической зоны, чем внутри нее. Это так, но XVI век — эпоха слаборазвитого обмена, с низкой оку паемостью и малым радиусом действия. Как бы то ни было, соседние ре гионы, как густо-, так и малонаселенные, должны налаживать отношения между собой, ведь везде остро стоит проблема снабжения городов, постоянно алчущих съестных припасов, которые к тому же не очень портились бы при перевозке, от кулей с миндалем с берегов Прованса до бочек, на полненных рыбой, тунцом или солониной, до мешков с бобами из Египта, не говоря уже о бочонках с маслом и зерном, самым популярным товаром... Таким образом, производство одинаковых товаров не настолько мешало внутренним обменным процессам Средиземноморья, как можно было бы предположить. По крайней мере, в XVI веке.

В социальном плане климатическое единство 22 влечет за собой мно гие другие последствия. Очень рано оно начинает готовить почву для ут верждения схожих между собой аграрных цивилизаций. Уже в первом тысячелетии до н. э. культура, основанная на выращивании маслин и ви ноградарстве, распространилась за пределы восточной части Средизем номорья в западном направлении. Начало этого процесса унификации уходит далеко в глубину веков. Природа и человек действовали в данном случае согласованно.

Вследствие этого в XVI веке каждый житель Средиземноморья, откуда бы он ни происходил, чувствует себя в любой его точке как дома. Когда-то, в героическую эпоху первых путешествий древних греков или финикийцев, колонизации были присущи драматические черты, но в дальнейшем все изменилось. Перед глазами поселенцев в более позднее время вставали знакомые деревья, знакомые кустарники, знакомые пейзажи; на столе у них стояла та же пища, и чередование времен года тоже напоминало им о родных небесах.

Близ Монпелье.

Зато когда выходец из Средиземноморья покидает его пределы, им ов ладевают тоска и беспокойство. Об этом свидетельствуют жалобы солдат Александра Великого, участвовавших в походе, во время которого македо нец оставил Сирию и углубился в сторону Евфрата 23 , а также испанцев, воевавших в XVI веке в Нидерландах, — северные туманы сводили их с ума. Для Алонсо Васкеса и испанцев его времени (как, несомненно, и испанцев всех времен) Фландрия — «это страна, где не растут ни лаванда, ни тимьян, ни фиги, ни оливки, ни дыни, ни миндаль; где лук, петрушка и са лат лишены сочности и вкуса; где кушанья готовят, трудно поверить, на сливочном масле вместо оливкового...» 24 . Кардинал Арагонский, прие хавший в Нидерланды в 1517 году со своим поварам и припасами, при держивается того же мнения. «Из-за того, что во Фландрии и Германии едят много молочных блюд и сливочного масла, — заключает он, — там много прокаженных» 25 . И вправду — это удивительные страны! Один итальян ский священнослужитель, летом 1529 года спасшийся от кораблекрушения в Байе в Нормандии, полагает, что он очутился for del mondo * 26 .

Вот чем объясняется та легкость, с которой средиземноморские жи тели переезжают из одного порта в другой. Речь идет не о настоящей перемене места, а, скорее, о переезде в новый дом, где переселенец чувствует себя вполне удобно. Вспомним для сравнения об освоении Ново го Света, которое было таким изматывающим для жителей Иберийско го полуострова! В традиционной истории сохранились более или менее подлинные имена тех мужчин и женщин, которые первыми пытались насаждать в Перу или в Новой Испании зерновые культуры, маслины и виноград. Эти дети Средиземноморья мужественно пытались воссоз дать в тропиках его облик, вопреки враждебности климата и почвы. Но их усилия были тщетными: несмотря на отдельные успехи, сельско хозяйственные приемы и продукты питания их родины не могли при виться в испано-португальской Америке, производящей кукурузу, ма ниок, пульке , а впоследствии и тростниковый спирт... Для искусст венного поддержания в Новом Свете культуры питания, заимствованной у Внутреннего моря, служил один из великих продовольственных маршрутов, начинавшийся на Иберийском полуострове: отправлявшиеся из Севильи и Лиссабона корабли, груженные вином, мукой и оливко вым маслом, плыли по нему на другой край океана. 27 .

На том свете. Напиток из сока агавы.

332

Однако человек Средиземноморья сумел прижиться на новых землях, в почти полностью непривычной для себя среде. К этому его под готовил, возможно, суровый средиземноморский климат, далеко не всегда снисходительный к слабостям человеческого организма, а также по стоянная борьба со вспышками малярии и вечно преследующей его чу мой. Другая причина может заключаться в простом и умеренном образе жизни, который средиземноморские выходцы приучились вести у себя на родине. Обманчивый средиземноморский климат бывает иногда несносным и губительным. Именно он препятствует расселению на берегах теплого моря пришельцев из далеких краев. Новый завоева тель, вчерашний варвар, легко утверждаются в качестве сегодняшних богачей — но как долго смогут они сопротивляться «изнурительной летней жаре и малярии» 28 ? «Захватчики приходят и уходят, — говорит Вальтер Бауэр о Сицилии, — их антиподы остаются, и это романс без слов» 29 , всегда один и тот же.

Засухи — бич Средиземноморья

Неудобство, которое средиземноморский климат причиняет людям, связано с распределением годового объема выпадающих осад ков. Здесь идут обильные дожди, в некоторых местах даже чересчур обильные 30 . Но они выпадают осенью, зимой и весной, главным обра зом осенью и весной. В противоположность муссонному климату, в ко тором гармонически сочетаются жара и влажность, в средиземно морском климате эти жизненно важные факторы отделены друг от дру га, последствия чего нетрудно предсказать. «Сияние небес» в теплое время года имеет свою оборотную сторону. Сухость воздуха вызывает обмеление источников и препятствует естественному орошению: Средиземноморье — это зона уэдов и fiumari . Останавливается рост всех трав и кустарников, поэтому как культурные, так и дикорастущие растения вынуждены приспосабливаться к засухам 31 и использовать по ступающую драгоценную влагу как можно полнее и раньше. Озимые 32 зерновые культуры спешат достигнуть зрелости и завершить свой активный жизненный цикл в мае или в июне, в Египте и в Андалусии — уже в апреле 33 . Плоды оливковых деревьев в Тунисе созревают в сезон

Русла высыхающих потоков. Пересохших ручьев.

обильных осенних дождей. По-видимому, dry farming стали приме нять повсюду очень рано 34 , и не только основываясь на опыте финикий цев: с незапамятных времен в странах Средиземноморья распростра няются различные способы орошения, пришедшие с востока. Можно заметить, что сегодня (см. карту К. Заппера) 35 границы зоны Kunsi^e- wasserung являются границами зоны средиземноморского климата... Теми же путями, что и приемы орошения, в Средиземноморье проник ряд травянистых и кустарниковых растений, давно приспособившихся к засушливой местности. В первом тысячелетии до нашей эры происходит, об этом мы уже говорили, широкое продвижение виноградников и оливковых деревьев с восточной в западную часть моря 36 . Благодаря своему климату Средиземноморье как бы предназначено свыше для произрастания кустарников. Это не просто сад — это страна питательных плодов... Зато его климат не способствует росту лесов и обычных деревьев. Он, по меньшей мере, не благоприятствует их сохранению. Люди очень рано начали свое наступление на леса, бывшие изначально неотъемле мой частью средиземноморского пейзажа, и слишком активно занялись их истреблением. На месте этих лесов, которые восстановились в лучшем случае лишь частично, появились пустоши и заросли кус тарника. Таким образом, по сравнению с европейским Севером, Среди земноморье очень рано утратило свой естественный растительный по кров. Когда Шатобриан путешествует по Морее, он не встречает «почти ни одного дерева» 37 . Не представляют ли собой голая каменистая Герцеговина и лесистая Босния, как замечает Жан Брюне, разные миры 38 ? Цена дерева везде высока 39 , иногда чрезвычайно высока: гума нист Антонио де Гевара, размышляющий о своих расходах в городе Ме дина дель Кампо, «где больше ярмарок, чем гор» (т. е. покрытых лесом холмов), приходит к выводу: «В конечном счете, дрова обходятся нам

во столько же, во сколько пища, которая варится в котелке» .

Другое последствие засушливого климата — недостаток настоящих пастбищ в Средиземноморье. Отсюда немногочисленность поголовья свиней, столь нужных в развитом сельском хозяйстве, основанном на применении удобрений, как в северных странах, где размытая дождя ми почва теряет свои питательные компоненты; правда, средиземно морская суша как ничто иное способствует их сохранению. Свиноводство

Сухое земледелие. Искусственного орошения (нем.).

334

хорошо развито только в Египте и на влажных Балканах, на северных окраинах Средиземноморья, или на возвышенностях, орошаемых бо лее обильно, чем другие места. Козы и овцы (последних разводят скорее ради их шерсти, чем на мясо) не могут покрыть недостаток мяса в питании. Вспомним забавное рассуждение, которое Рабле вкладывает в уста «совершенно раздосадованного» амьенского монаха, который вместе со своими путниками созерцает красоты Флоренции: «...в Амьене мы прошли бы втрое-вчетверо меньше, и я бы уже показал вам около пятнадцати старых аппетитно пахнущих харчевен. Не понимаю, что за удовольствие глазеть возле башни на львов и африканов (так, по-моему, вы их называете, а здесь их зовут тиграми) или на дикобразов и страу сов во дворце синьора Филиппо Строцци. Честное слово, други мои, я предпочел бы увидеть славного жирного гусенка на вертеле...» 41 Один географ в переписке со мной в шутку высказался по поводу Средизем номорья таким образом: «Маловато мяса и много костей» 42 .

Северянам уже в XVI веке средиземноморский скот слишком часто ка жется неполноценным: коровы — тощими, бараны — недомерками. «В 1577 году на пропитание Монморанси и его армии пошло 8000 баранов из нижнего Лангедока. Средний вес одного животного составлял «более или менее» 30 фунтов , или 12 кг по сегодняшним меркам. Это слишком ма ло и очень дешево: 4 ливра, или чуть более 1 экю, за барана.. .» 43 Расчет веса 13312 баранов, забитых с 23 июня по 5 декабря 1586 года в Вальядолиде, дает в среднем 11,960 кг мяса на одно животное (12 кастильских фунтов). На одну голову крупного рогатого скота из 2302, забитых в этом же отрезке времени, приходится 148,012 кг (322 кастильских фунта) мяса 44 . В общем, не такие уж плохие животные. Это относится и к лошадям. В Средиземно морье есть прекрасные породы: турки и низкорослые испанцы из Неаполя, боевые кони из Андалусии, берберы из Северной Африки, но все это живые и подвижные верховые лошади, мода на которых в следующем сто летии сменяется увлечением тяжеловозами, ослами и мулами с севера. Главным критерием оценки животного,-которого используют для перевозки почты, артиллерийских орудий и лафетов, запрягают в приобретающие все большую популярность экипажи и кареты, постепенно становится его сила... Дантышек, который 4 декабря 1522 года высадился на кантабрий- ском берегу в Кодалии, отправляется в Леон на шести вьючных лошадях. «Non tarnen tarn bonis , — пишет он ,— ut simt apud nos qui plumbum ferunt

Не столь хороших (лат ).

ex Cracovia in Hungarian !...»* 45 Сравнение с лошадьми, на которых возят свинец из Кракова в Венгрию, вырывается слишком непринужденно, что бы таить в себе ошибку. Но чем кормят этих лошадей на юге? Овес можно встретить только в некоторых областях, например в Лангедоке 46 , а ячмень оспаривают у скотины люди. Можно только пожалеть тех французски . ло шадей, которые, как рассказывает нам Бартелеми Жоли, миновав испан скую границу, стали ржать от огорчения, видя, что отныне им предлагают на обед «малосъедобные обрезки соломы» 47 .

Не претендуя на универсальное объяснение, заметим, что соха, ко торая едва задевает землю, так долго используется на средиземно морских землях не только из-за малой глубины рыхлой почвы и ее хрупкости, но и вследствие недостаточной силы запрягаемых в нее бы ков или мулов. Поверхностная вспашка, во время которой проводятся неглубокие борозды, повторяется до 7—8 раз в год 48 . Как показало бу дущее, предпочтительнее была более глубокая вспашка, как на Севере, где колесный плуг с подвижной тягой стал мощным орудием прогресса. Мнимое подобие северного плуга, изобретенное в Лангедоке, «мусс», не выполнило такой же роли и получило слабое распространение 49 . Бедные aratores Лангедока «могут сколько угодно ковырять залежную землю, они бессильны...» в сравнении с зажиточными «плуговщиками» Иль-де-Франса или Пикардии 50 .

По правде говоря, Средиземноморье постоянно борется с нище той, причина которой кроется не только в усугубляющих ее обстоятель ствах. Несмотря на множество мнимых или реальных преимуществ, здешняя жизнь не дает уверенности в завтрашнем дне. При этом никто не остается равнодушным к ее столько раз превознесенным чарам; да же такие серьезные географы, как Филиппсон, иногда уподобляются путешественникам, приехавшим на Средиземное море с Севера, — их ослепляют здешнее солнце, краски, тепло, скороспелые фрукты и розы зимой. Так Гете, будучи в Виченце, поражался уличной жизни, всегда распахнутым лавкам, и мечтал привезти домой немного пьянящего воз духа Юга. Вопреки очевидности, очень трудно соотносить этот светлый, радостный пейзаж с понятиями нищеты и тяжелого труда. На самом де ле жителям Средиземноморья приходится зарабатывать хлеб насущный в поте лица. И огромное пространство остается неосвоенным и не приносит

Как те, на которых у нас возят свинец из Кракова в Венгрию. Пахари (лат.).

336

пользы. Пахотные земли почти повсеместно подвергаются двухлетнему полеразделению, которое исключает высокую производительность хозяйства. Мишле, не будучи первооткрывателем, лучше всех остальных понял экономическую несостоятельность всех этих земель, начиная с нашего Прованса.

Явным признаком бедности является всегда поражавшая северян воздержанность в пище. Фламандец Бузбек, в 1555 году находивший ся в Анатолии, писал: «Я думаю, что не погрешу против истины, ут верждая, что на сумму, которую фламандец тратит на пропитание ка ждый день, турок живет две недели... Туркам чужды все тонкости приготовления пищи; они чрезвычайно умеренны и мало привязаны к еде; довольствуясь солью, хлебом, чесноком или луком, они делают из них рагу, прибавляя немного кислого молока... Часто они смеши вают с молоком холодную воду, тем самым утоляя свой голод и одно временно сильную жажду, которую вызывает чрезвычайная жара» 51 . Эту воздержанность часто отмечали в качестве одного из преиму ществ поведения на войне турецких солдат, которым достаточно не много риса, муки, приготовленной из высушенного на солнце мяса, и испеченных в золе лепешек 52 . Западные солдаты были более требова тельными, возможно, равняясь на пример многочисленных немцев и швейцарцев 53 .

Но были ли греческие, итальянские, испанские крестьяне и даже горожане столь же неприхотливыми, как турки, умеренность в еде которых отмечал также еще 100 лет назад Теофиль Готье, поражаясь то му, что красавцы кайджи, мускулистые благодаря тяжелому труду греб цов, могут проводить целые дни на своих каиках, питаясь почти ис ключительно свежими огурцами 54 ? «В Мурсии, — пишет Александр де Лаборд в своем «Описании путешествия в Испанию»(1828 год), — летом невозможно было найти служанку, и многие из них покидали свои места с началом весны. В это время они едят только салат, фрукты, ды ни и особенно стручковый перец. Этих кушаний им достаточно для пропитания» 55 . «Я пригласил всех на обед, — пишет Монтень и добав ляет (дело происходит в Баньи-ди-Лукка): Ведь итальянская пирушка по французским понятиям — это легкая закуска» 56 .

Зато Коммин восторгается венецианским изобилием. Его извиняет то, что он иностранец. Кроме того, Венеция — это Венеция, город, имеющий особое пристрастие к еде. Даже Банделло поражается город ским рынком, «l'abbondanza grandissima d'ogni sorte di cose da mang -

iare » 57 , и его свидетельство не вызывает сомнения. Но мы знаем, как трудно обеспечивать эту роскошь и достаток богатейшего и удобно расположенного города, сколько забот и беспокойства причиняет его снаб жение Синьории.

Обращали ли вы внимание на то, как мало места в средизем до- морской литературе уделено кутежам и попойкам? Описания обедов — если, конечно, речь не идет о столах государей — не свидетельствуют об изобилии 58 . В новеллах Банделло хороший обед — это пучок ово щей, немного болонской колбасы, побольше сала и стакан вина. Пустой желудок — постоянный персонаж испанской литературы Золотого Ве ка. Он воплощается в знакомых каждому классических образах Ласари- льо из Тормеса и его собрата по picardia Гусмана Де Альфараче, ко торые съедают большой кусок черного хлеба, не оставляя муравьям ни крошки, вопреки требованиям приличия 59 . «Да хранит тебя господь от чумы, идущей из Кастилии, — говорит тот же Гусман, — и от голода, распространяющегося из Андалусии» 60 . Нужно ли еще напоминать ме ню Дон Кихота или поговорку: «Если жаворонок собирается пересечь Кастилию, он должен захватить с собой зерно для корма» 61 ?

Каким бы дополнением к этому столу ни служили овощи, фрукты и дары моря, он все равно остается скудным даже сегодня, это образ жиз ни «во многих случаях на грани недоедания» 62 . Такая умеренность не является следствием добродетели или равнодушия к пище, о которых говорит Бузбек, а вытекает из необходимости.

Средиземноморская почва также несет свою долю ответственности за нищету живущих здесь людей, предлагая им только бесплодные из вестняки, обширные засоленные пространства, поля, покрытые «се литрой», о которых говорил Белой дю Ман 63 , с редкими слоями рыхлых отложений и ненадежными пахотными землями. Тонкие пласты земли на поверхности, для обработки которых пригодна только примитивная деревянная соха, отданы на милость ветра и проточной воды. Пашня существует лишь благодаря человеческим усилиям... Когда рвение сельских жителей ослабевает из-за продолжительных смут, исчезает не только крестьянское сословие, но и сама плодородная почва. Во время испытаний Тридцатилетней войны германское крестьянство было в значительной части истреблено, но земли остались, а с ними и возможность

Редчайшему изобилию всякого рода съестных припасов. Плутовству.

338

возрождения. В этом преимущество Севера. В Средиземноморье почва, не защищенная культурными растениями, погибает: пустыня выжида ет удобного момента и больше не выпускает пашню из своих объятий. Ее сохранение или восстановление благодаря крестьянскому труду можно считать чудом. Об этом говорят современные цифры: за вычетом лесов, пастбищ и непригодных для сельского хозяйства участков обрабатываемые земли около 1900 года составляли 46 проц. площади почвы в Италии; 39,1 проц. в Испании; 34,1 проц. в Португалии и только 18,6 проц. в Греции. На острове Родос пребывают сегодня в запусте нии 84 тысячи гектаров земли из 144 тысяч 64 . На южном побережье моря эти цифры выглядели бы еще более устрашающими.

Но что дают сами эти возделываемые земли? Очень мало, если речь не идет об исключительных условиях (например, об орошении), — и повинен в этом климат.

В Средиземноморье, более чем где бы то ни было, судьба урожая за висит от власти капризных стихий. Если южный ветер начинает дуть накануне жатвы, хлеб высыхает, не успевая созреть и вырасти, или, если он уже созрел, он осыпается: испанские крестьяне во избежание этой напасти жнут ночью, при прохладе, потому что высушенное зерно днем падает на землю 65 . Зимой наводнения опустошают низменные участки, и посевы погибают. Если весной слишком рано устанавливает ся ясная погода, зерно, которое уже начало созревать, вымерзает, иногда безвозвратно. За судьбу урожая нельзя быть спокойным до послед него момента. В конце января 1574 года на Крите ожидался богатый урожай; прошли обильные дожди, и было засеяно больше земли, чем обычно. Но, добавляет наш источник, разве не могут все эти надежды обратиться в прах в этой стране, подверженной «губительным туманам, которые сжигают зерно» 66 ? Сильные порывы южного ветра, которые наводят страх на острова Эгейского архипелага, часто уничтожают в Корфу уже созревший урожай 67 ; именно их опасаются еще и сегодня во всех земледельческих областях Северной Африки, ведь сирокко, ко торому ничего нельзя противопоставить, за три дня может погубить труды целого года. Прибавим к этому списку бедствий, угрожающих средиземно морским полям, бич саранчи, столь же опасной сегодня, как и вчера 68 .

Очень редко урожай не бывает затронут ни одной из подстере гающих его опасностей. Сборы обычно невысоки, и ввиду ограничен ности посевных площадей Средиземноморье всегда находится на краю голода. Из-за нескольких скачков температуры или недостатка небесной

влаги человеческая жизнь подвергается опасности. В этих случаях все претерпевает изменения. Даже планы политиков. Если на границах Венгрии не ожидается достаточный урожай ячменя (известно, что в Средиземноморье ячмень является аналогом овса на севере), можно быть уверенным, что султан не станет вести активную войну: чем он бу дет кормить лошадей спаги? Если в трех или четырех житницах Среди земноморского региона одновременно ощущается недостаток зерна — а это бывает не так уж редко, — то каковы бы ни были военные планы, составленные зимой или весной, театр военных действий непременно замирает на время сбора урожая, которое совпадает с периодом хоро шей погоды на море и крупных операций флота. Зато сельские разбой ники и морские пираты тотчас же начинают действовать с удвоенной силой. Стоит ли после этого удивляться, что единственный повседневный вопрос, регулярно обсуждаемый в важной политической перепис ке, касается урожая? Шел ли дождь, не шел ли дождь, хлеба еще не под нялись; прогнозы в Сицилии удовлетворительные, но в Турции недород, султан наверняка не разрешит вывозить хлеб. Будет ли этот год неурожай ным, di carestia годом, годом дороговизны, как тогда говорили?

В письмах, которые мажордом Филиппа II Франсиско Озорио от правлял ему в 1558 году, он подробно рассказывает королю, удаливше муся на север, о погоде на полуострове. Сколько внимания уделяет этот горожанин из Вальядолида состоянию небес, сбору зерновых, ценам на хлеб! 13 марта 1558 года. «...За последние два дня, — пишет он, — погода прояснилась, было солнечно и ветрено. Дождь не выпадал с середины января. Цена на хлеб немного выросла, была издана «праг матика» , закрепляющая ее курс на будущее. На днях распоряжение было опубликовано, и после этого небо покрылось облаками. Это позволяет твердо надеяться, что дождь выпадет в апреле. В Андалусии и в Эстремадуре, как и в королевстве Толедо, шел дождь и погода очень благоприятная: цены на хлеб значительно снизились» 69 . 30 октября 1558 года: «Урожай зерновых обильный, вина в среднем по королевст ву достаточно, посевы вовремя произведены повсюду. 26-го числа здесь все утро шел снег большими хлопьями. Затем пошел проливной дождь, который будет весьма на пользу посевам. Судя по здешней погоде, я уверен, что в Брюсселе не жарко. Цены на хлеб снизились во всем

Голодным. Распоряжение.

340 Физико-географическое единство: климат и история

королевстве» 70 . Филипп II интересуется малейшими колебаниями погоды, временем посевов; хлеб дорожает или дешевеет в зависимости от выпадения осадков; эти подробности сохранены в письмах, где мы напрасно бу дем искать других сведений по экономической истории: все это характери зует положение с продовольствием в Средиземноморье XVI века. Это не просто экономическая проблема, это вопрос жизни и смерти.

Голод, настоящий голод, от которого люди умирают на улице, является реальностью. В 1521 году, рассказывает венецианец Наваджеро, «в Ан далусии наступил такой голод, что пало несметное количество животных и страна вымерла; погибло также немало людей. Была такая засуха, что хле ба полегли и в поле нельзя было найти ни травинки; в этом году почти исчезли лошади андалусской породы, и до сегодняшнего дня (1525 год), она не была восстановлена» 71 . Это крайний случай! На протяжении дли тельного времени можно без конца отмечать неурожайные годы, когда любое правительство вынуждено заниматься поисками хлеба и организовывать его публичную раздачу, чтобы не допустить голодной смерти сво их подданных, что не всегда удается. Особенно тяжелый кризис охватил все Средиземноморье во второй половине столетия, с 1586 по 1591 год, и этот кризис открыл дорогу в Средиземное море кораблям с европейского Севера. Но и в обычные годы здешнюю жизнь не назовешь легкой или изобильной. Вспомним о том, что тосканцы конца XVI века, распола гающие многочисленными пахотными полями, виноградниками, туто выми рощами, con tutto cio non raccolgono vettovaglie per un terzo dell'anno 72 ! Оцените также следующую фразу из рассказа Гусмана: «Год был неурожайным вследствие засухи. Севилья, которая с трудом перено сит даже благоприятные годы, страдала от этого чрезвычайно...»

В недрах средиземноморской истории действуют такие императивы, как бедность и неуверенность в завтрашнем дне. В них, возможно, и за ключается причина благоразумия, умеренности, человеческой изобрета тельности, а также своего рода инстинктивных империалистических побу ждений, которые иной раз являются на деле не чем иным, как потребно стью в хлебе насущном. Чтобы сгладить свои недостатки, Средиземно морье было вынуждено действовать, устремляться за свои пределы, искать сотрудничества с далекими странами и включаться в их хозяйственные сис темы. При этом оно существенно обогащало свою историю.

При всем том не могут собрать продовольствия более чем на третью часть года.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история