Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Фельштинский Ю. Оглашению подлежит: СССР - Германия. 1939-1941: документы и материалы

ОГЛАВЛЕНИЕ

1. МЕМОРАНДУМ СТАТС-СЕКРЕТАРЯ МИД ГЕРМАНИИ

Берлин, 17 апреля 1939 г. Статс-секретарь No 339
Русский посол -- в первый раз с тех пор, как он получил здесь свой пост 1,-- посетил меня для беседы, касавшейся ряда практических вопросов. Он подробно остановился на вопросе, который, как он сказал, кажется ему особенно важным, а именно -- о выполнении заводами "Шкода" определенных контрактов на поставку военных материалов2. Хотя сами товары, о которых идет речь, явно не представляют собой особой ценности, посол рассматривает выполнение обязательств как проверку того, действительно ли мы желаем в соответствии с недавним заявлением, сделанным ему (Мерекалову) начальником отдела министерства Вилем, поощрять и расширять наши экономические отношения с Россией. Вопрос об этих контрактовых поставках будет далее рассмотрен в другой инстанции.
В конце разговора я намекнул полпреду на то, что сообщения о русско-англо-французском военно-воздушном пакте и т. п. в настоящий момент явно не способствуют проявлению доброй воли с нашей стороны и созданию атмосферы для доставки военных материалов в Советскую Россию. Господин Мерекалов воспользовался этими словами для поднятия ряда политических вопросов. Он выспрашивал, какого мнения придерживаются здесь о настоящем положении дел в Центральной Европе. Когда я сказал ему, что, насколько мне известно, Германия является единственной страной, которая в нас-

1 Полпред Мерекалов вручил свои верительные грамоты 5 июня
1938 г. (Примеч. ред. нем. изд.)
2 Соглашение о поставке СССР чехословацких военных материалов было заключено генеральной дирекцией заводов "Шкода" и отделом внешних заказов Народного комиссариата внешней торговли СССР в
Праге 6 апреля 1938 г. (Примеч. сост.)

тоящее время не бряцает оружием в Европе, он спросил меня о наших отношениях с Польшей и о якобы происходящих на германо-польской границе вооруженных столкновениях. После того как я опроверг последнее утверждение и сделал некоторые сдержанные комментарии относительно германо-польских отношений, русский посол спросил меня, что я действительно думаю о германо-русских отношениях.
Я ответил господину Мерекалову, что мы, как все знают, всегда хотели иметь с Россией торговые отношения, удовлетворяющие взаимным интересам. Мне кажется, что в последнее время русская пресса не присоединяется к антигерманскому тону американских и некоторых британских газет. Что касается германской прессы, то господин Мерекалов мог выработать свою собственную точку зрения, поскольку он конечно же следит за ней очень внимательно.
Посол в этой связи заявил примерно следующее:
Политика России всегда прямолинейна. Идеологические расхождения вряд ли влияли на русско-итальянские отношения, и они также не должны стать камнем преткновения в отношении Германии. Советская Россия не использовала против нас существующих между Германией и западными державами трений и не намерена их использовать. С точки зрения России, нет причин, могущих помешать нормальным взаимоотношениям с нами. А начиная с нормальных, отношения могут становиться все лучше и лучше.
Этим замечанием, к которому Мерекалов подвел разговор, он и закончил встречу. Через несколько дней он намерен посетить Москву.
Вейцзекер 1
1 В документах сохранена Транскрипция имен предыдущих изда-ний. (Примеч. ред. данного изд.)

2. ГЕРМАНСКИЙ ПОВЕРЕННЫЙ В ДЕЛАХ В МОСКВЕ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва, 4 мая 1939 -- 20 час. 45 мин. Получена 4 мая 1939 -- 22 час. 00 мин.
Телеграмма No 61 от 4 мая
Указ Президиума Верховного Совета СССР от 3 мая о назначении Молотова наркомом иностранных дел с одновременным оставлением за ним поста председателя Совета Народных Комиссаров публикуется советской прессой под фанфары. О смещении Литвинова сообщает маленькая заметка, опубликованная на последней странице под рубрикой "Хроника". Неожиданная замена вызвала здесь большое удивление, так как Литвинов был в центре переговоров с английской делегацией, на первомайском параде еще появился на трибуне рядом со Сталиным 1 и не было никаких новейших указаний на шаткость его позиции. В советской прессе комментариев нет. Наркомат иностранных дел не дает представителям прессы никаких объяснений.
Поскольку Литвинов еще 2 мая принимал британского посла, а вчера его имя было указано прессой среди почетных гостей, присутствовавших на параде, его смещение кажется результатом неожиданного решения Сталина. Это решение, видимо, связано с тем, что в Кремле появились разногласия относительно проводимых Литвиновым переговоров. Причина разногласий предположительно лежит в глубокой подозрительности Сталина, питающего недоверие и злобу ко всему окружающему его капиталистическому миру. На последнем партийном съезде Сталин настаивал на осторожности, чтобы Советский Союз не был вовлечен в конфликт. Молотов (не еврей) считается "наиболее близким другом и ближайшим соратником" Сталина. Его назначение, несомненно, гарантирует, что внешняя политика будет проводиться в строгом соответствии с идеями Сталина.
Типпельскирх
1 Типпельскирх ошибся. Литвинова на трибуне, судя по опубликованной в "Правде" 2 мая фотографии, не было вообще. (Примеч. сост.)

3. МЕМОРАНДУМ МИД ГЕРМАНИИ

Сегодня днем я просил советского поверенного в делах советника посольства Астахова прийти ко мне и сообщил ему, что мы согласны, в соответствии с запросом его полпреда от 17 апреля, соблюдать советские контракты с заводами "Шкода" о поставках. Соответствующие инструкции уже были даны. Я просил его информировать об этом свое правительство.
Советник посольства Астахов был заметно удовлетворен этим заявлением и подчеркнул тот факт, что для советского правительства материальная сторона вопроса не имела такой большой важности, как принципиальная. Он допытывался, не будут ли вскоре возобновлены переговоры, прерванные в феврале. На это я ответил, что еще не могу дать какого-либо ответа, так как рассмотрение многочисленных проблем, содержащихся в последнем русском ответе1, еще не закончено.
Затем Астахов коснулся смещения Литвинова и попытался, не задавая прямых вопросов, узнать, приведет ли это событие к изменению нашей позиции в отношении Советского Союза. Он особенно подчеркивал большое значение личности Молотова, который ни в коем случае не является специалистом по внешней политике, но который тем не менее будет оказывать большое влияние на будущую советскую внешнюю политику.
Шнурре Берлин, 5 мая 1939 г.

1 Не публикуется. (Примеч, сост.)

4. ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА МИД ГЕРМАНИИ

Советский поверенный в делах советник посольства Астахов вызвал меня сегодня для того, чтобы поговорить о правовом статусе советского торгового представительства в Праге, учрежденного согласно советско-чехословацкому торговому договору 1935 года '. Советский
Союз хочет оставить торговое представительство в Праге в качестве филиала советского торгового представительства в Берлине и просит, чтобы ему временно был дан тот же официальный статус, который существовал в соответствии с советско-чехословацким торговым договором. Господин Астахов сослался на германское заявление, согласно которому настоящие чехословацкие торговые соглашения будут продолжать действовать в отношении протектората Богемии и Моравии 2 до тех пор, пока не будут заменены новыми.
Я принял это заявление к сведению и обещал вскоре ответить. Я высказал ему свое личное мнение о том, что вряд ли предвидятся какие-либо возражения против советской просьбы.
Во время последующей беседы Астахов снова, как и две недели назад, подробно говорил о развитии германо-советских отношений. Он отметил, что тон германской прессы за последние недели совершенно изменился. Нет направленных против Советского Союза выпадов, сообщения объективны; в одной промышленной газете Рейнского района он даже видел фотографии нескольких советских сооружений. Конечно, Советы не могут судить о том, является ли это лишь временной переменой, вызванной тактическими соображениями, или нет. Но есть надежда на то, что подобное положение дел станет явлением постоянным. Астахов подробно объяснил, что в вопросах международной политики у Германии и Советской России нет противоречий и поэтому нет никаких причин для трений между двумя странами. Правдой является то, что Советский Союз ясно чувствовал угрозу со стороны Германии. Но нет никаких сомнений, что удастся подавить это ощущение угрозы и недоверие Москвы. Во время этой беседы он снова упомянул Рапалльский договор 3. В ответе на мой случайный вопрос он коснулся англо-советских переговоров в том смысле, что при нынешних условиях желательные для Англии результаты вряд ли будут достигнуты.
В подтверждение своего мнения относительно возможности изменения советско-германских отношений Астахов неоднократно ссылался на Италию и подчеркивал, что дуче уже после образования Оси 4 высказал предположение о том, что препятствий для нормального развития политических и экономических отношений между Советским Союзом и Италией не существует.
В своих ответах я был сдержан и вызывал Астахова на разговор только путем случайных замечаний, без дальнейшего уточнения его точки зрения.
Шнурре Берлин, 17 мая 1939 г.

1 Договор о торговле и мореплавании между СССР и Чехословакией и соглашение о взаимной охране прав на промышленную собственность был подписан в Праге 25 марта 1935 г. (Примеч. сост.}
2 Протекторатом Богемии и Моравии гитлеровское правительство называло оккупированные в марте 1939 г. чешские земли. (Примеч. сост.)
3 Рапалльский договор заключен между РСФСР и Германией в Рапалло 16 апреля 1922 г. (Примеч, сост.)
4 Ось -- военно-политический союз между Германией и Италией, оформленный Берлинским соглашением от 25 октября 1936 г. (Примеч. сост.)

5. ПИСЬМО ПОСЛА ШУЛЕНБУРГА СТАТС-СЕКРЕТАРЮ МИД ГЕРМАНИИ

Москва, 5 июня 1939 г.
Дорогой господин фон Вейцзекер!
Разрешите мне поблагодарить Вас за Ваше любезное и очень интересное письмо от 27-го того месяца 1.
Ясно, что Япония не хотела бы видеть и малейшего согласия между нами и Советским Союзом. Чем меньше становится наше давление на западные границы России, тем увереннее будет чувствовать себя Советский Союз в Восточной Азии. Итальянцы действительно должны приветствовать германо-русское соглашение, они сами всегда избегали столкновений с Москвой; и германское государство может занять более твердую позицию по отношению к Франции, если Советский Союз будет держать на прицеле Польшу, уменьшая давление на нашу восточную границу. Если итальянцы тем не менее "очаровательно сдержанны", причина, возможно, лежит в том, что в рамках Оси они недовольны усилением влияния Германии за счет улучшения германо-советских отношений, результатом чего является автоматическое укрепление нашей власти.
Мне показалось, что в Берлине создалось впечатле-
ние, что господин Молотов в беседе со мною отклонил германо-советское урегулирование. Я еще раз перечитал все свои телеграммы и сравнил их со своим письмом к Вам и с моим меморандумом. Я не могу понять, что привело Берлин к подобному выводу. На самом деле фактом является то, что господин Молотов почти что призывал нас к политическому диалогу. Наше предложение о проведении только экономических переговоров не удовлетворило его. Конечно, была и есть опасность того, что советское правительство использует германские предложения для давления на англичан и французов. Господин Молотов как-то в своей речи тактически использовал наше предложение начать экономические переговоры. Поэтому осторожность с нашей стороны была и остается необходимой, но мне кажется очевидным, что дверь не захлопнута и что путь для дальнейших переговоров открыт.
Мы слышали и читали с очень большим интересом о Вашей беседе с господином Астаховым. Совершенно случайно через несколько дней после отправления Вам моего последнего письма мне представился случай снова поговорить с господином Потемкиным о советско-германских отношениях. Я сказал ему, что я постоянно думаю о поисках позитивных шагов, которые следует предпринять для реализации предложений Молотова. Трений и спорных вопросов между Германией и Советским Союзом нет. Мы не должны решать вопросы о пограничных столкновениях или спорах. Мы ничего не просим у Советского Союза, а Советский Союз -- у нас. Я спросил господина Потемкина, с которым -- частным образом -- я могу говорить более откровенно, может ли он сказать мне что-нибудь об имевшихся у Молотова идеях. Господин Потемкин ответил отрицательно; к сожалению, он ничего не мог добавить к заявлению Молотова, который говорил от имени советского правительства.
Мне интересно, поможет ли в этом деле Ваша беседа с Астаховым. Господин Типпельскирх, по-моему, был прав, когда обратил внимание на тот факт, что благодаря нашим пактам о ненападении с прибалтийскими государствами Россия получила от нас бесплатно большую безопасность, как бы являющуюся первым политическим взносом Германии.
Мне бы хотелось обратить внимание на тот факт, что господин Молотов упомянул в своей речи три условия,
которые должны быть реализованы для создания англо-французско-советского блока. Ни в одном из этих трех пунктов не указано, что требования Советского Союза относятся только к Европе. Дальний Восток не назван, но, будьте уверены, он также и не исключен. Насколько мне известно, однако, Великобритания хочет принять на себя новые обязательства только в Европе. Если будут даны гарантии прибалтийским государствам, это может привести к новым противоречиям. Советы нам не доверяют, но они также не слишком доверяют демократическим державам. Недоверие возникает здесь очень легко, и после того, как оно возникло, преодолеть его можно только с очень большим трудом.
Примечательно, что Молотов, говоря об отношениях с Англией, не упомянул о приглашениях, сделанных британским правительством Микояну, а недавно еще и Ворошилову, вослед визиту господина Хадсона в Москву.
Мне стало известно из в общем достоверного источника, что господин Потемкин был срочно послан в Анкару для предотвращения подписания Турцией договора с англичанами. Господин Потемкин предотвратил подписание договора, но не "декларации". Советское правительство заявило, что в принципе оно не против англо-турецкого соглашения, но при этом отметило, что считает важным, чтобы Турция не забегала вперед, а действовала в то же время и тем же путем, что и Советский Союз.
Последние пограничные столкновения на монголо-маньчжурской границе, кажется, довольно серьезны. Согласно японским сообщениям, "монголы"2 28 мая использовали сто самолетов, сорок два из которых, по заявлению японцев, были сбиты. Они заявляют, что ранее сбили семнадцать самолетов. Я думаю, что за эти серьезные инциденты ответствен Советский Союз. Он предоставляет помощь Китаю; он удерживает японцев от перебросок их очень сильных воинских контингентов из Маньчжурии в Китай.
С самыми теплыми пожеланиями Вам остаюсь, мой дорогой господин фон Вейцзекер,
глубоко уважающий Вас Шуленбург Хайль Гитлер!

1 Не публикуется. (Примеч. сост.)
2 Так (в кавычках) в тексте. (Примеч. сост.)

6. МЕМОРАНДУМ МИД ГЕРМАНИИ

В канцелярию министра Секретно
С связи с телеграммой графа Шуленбурга относительно беседы между Хильгером и Микояном1 фюрер решил следующее:
Русские должны быть информированы о том, что из их позиции мы сделали вывод, что они ставят вопрос о продолжении будущих переговоров в зависимость от принятия нами основ наших с ними экономических обсуждений в том их виде, как они были сформулированы в январе. Поскольку эта основа для нас является неприемлемой, мы в настоящее время не заинтересованы в возобновлении экономических переговоров с Россией.
Фюрер согласен с тем, чтобы этот ответ был задержан на несколько дней.
Я уведомил об этом имперского министра иностранных дел по телефону и передаю этот меморандум только как руководство к встрече компетентных официальных лиц с министром.
Хевель Берхтесгаден, 29 июня 1939 г.

1 Здесь не публикуется. (Примеч. сост.)

7. СТАТС-СЕКРЕТАРЬ МИД ГЕРМАНИИ -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Москва
Телеграмма No 134 Берлин, 30 июня 1939 г.
На Вашу телеграмму 1151.
Имперский министр иностранных дел взял на заметку Ваше телеграфное сообщение о беседе с Молотовым.
Он придерживается того мнения, что в политической области до получения дальнейших инструкций, можно считать, было сказано достаточно и что в данный момент мы не должны поднимать эти вопросы.
Относительно возможных экономических переговоров с русским правительством здесь еще не закончено обсуждение. В связи с этим также просим не проявлять дальнейшей инициативы, а ожидать инструкций.
Вейцзекер
1 Не публикуется. (Примеч. сост.)

8. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма
Москва, 22 июля 1939--13 час. 07 мин. Получена 22 июля 1939--13 час. 35 мин.
Срочно!
Телеграмма No 136 от 22 июля
Вся советская пресса сегодня опубликовала следующее сообщение под заголовком "В Наркомате внешней торговли":
"На днях возобновились переговоры о торговле и кредите между германской и советской сторонами. От Наркомата внешней торговли переговоры ведет зам. торгпреда в Берлине т. Бабарин, от германской стороны -- г. Шнурре" 1.
Шуленбург
1 Перевод сообщения, на которое ссылается Шуленбург, сверен с русским оригиналом и приводится по тексту, опубликованному в "Правде" 22 июля 1939 г. (Примеч. сост.)

9. МЕМОРАНДУМ МИД ГЕРМАНИИ
Берлин, 27 июля 1939 г. Секретно Меморандум
В соответствии с данными мне инструкциями я прошлым вечером пригласил советского поверенного в делах Астахова и главу советского торгового представительства здесь Бабарина на обед в Эвест. Русские пробыли до примерно половины первого ночи. Они начали говорить об интересующих нас экономических и политических проблемах в очень живой и интересной форме, поэтому стало возможным неофициальное и всестороннее обсуждение отдельных вопросов, упоминавшихся имперским министром иностранных дел. Особо интересным в разговоре было нижеследующее:
1. На замечание Астахова о тесном сотрудничестве и общности интересов внешней политики, которые ранее существовали между Германией и Россией, я ответил, что возобновление подобного сотрудничества представляется мне сейчас вполне возможным, если советское правительство находит его желательным. Я мог бы мысленно представить себе три этапа:
Первый этап: восстановление сотрудничества в экономической области с помощью кредитного и торгового договора, который будет заключен.
Второй этап: нормализация и улучшение политических отношений. Это включает в себя, среди прочего, уважение интересов другой стороны в прессе и общественном мнении, уважение к научным и культурным мероприятиям другой стороны. Официальное участие Астахова в германском Дне искусства в Мюнхене или приглашение германской делегации на Сельскохозяйственную выставку в Москве может, как это было предложено мне статс-секретарем, быть включено сюда же.
Третьим этапом будет восстановление хороших политических отношений: или возвращение к тому, что было раньше (Берлинский договор1), или же новое соглашение, которое примет во внимание жизненные политические интересы обеих сторон. Этот третий этап как мне кажется, вполне достижим, так как во всем районе от Балтийского моря до Черного моря и
Дальнего Востока нет, по моему мнению, неразрешимых внешнеполитических проблем между нашими странами. В дополнение к этому, несмотря на все различия в мировоззрении, есть один общий элемент в идеологии Германии, Италии и Советского Союза: противостояние капиталистическим демократиям. Ни мы, ни Италия не имеем ничего общего с капиталистическим Западом. Поэтому нам кажется довольно противоестественным, чтобы социалистическое государство вставало на сторону западных демократий.
В полном согласии с Бабариным Астахов назвал
путь сближения с Германией соответствующим интере
сам обеих стран. Однако он отметил, что, вероятно,
темп должен быть медленным и постепенным. Совет
ский Союз усматривает серьезную для себя угрозу
во внешней политике национал-социализма. Мы с полным
основанием говорили о нашей нынешней политичес
кой ситуации как об окружении. Именно этим словом
и характеризует Советский Союз свою политическую
ситуацию после известных сентябрьских событий прош
лого года2. Астахов имел в виду Антикоминтернов-
ский пакт, наши отношения с Японией, Мюнхен, сво
боду рук в Восточной Европе, которую мы там получили,
и политические последствия всего этого для Советского
Союза. Наша теория о том, что прибалтийские госу
дарства, Финляндия, а также Румыния входят в нашу
сферу влияния, окончательно убедила советское прави
тельство в том, что ему угрожают. Москва не совсем
верит в изменение германской политики в отношении
Советского Союза. Ждать можно лишь постепенного
изменения.
В своем ответе я подчеркнул, что в настоящее
время германская политика на Востоке берет абсолютно
иной курс. С нашей стороны не может быть и речи
об угрозе Советскому Союзу. Наша цель лежит в совер
шенно другом направлении. Молотов сам в своей послед
ней речи назвал Антикоминтерновский пакт маскиров
кой союза, направленного против западных демократий.
Он осведомлен о данцигской проблеме и о связанном
с нею польском вопросе. Я вижу в этом все что угодно,
кроме столкновений интересов Германии и Советского
Союза. То, что мы намерены уважать целостность
прибалтийских государств и Финляндии, стало совершен
но ясно благодаря нашим пактам о ненападении и
нашим неагрессивным предложениям. Наши отношения с Японией строятся на основе прочной дружбы, которая, однако, не нацелена против России. Германская политика направлена против Англии. Это решающий фактор. Как я уже заявлял ранее, я вполне могу представить себе далеко идущее соглашение о соблюдении взаимных интересов вместе с рассмотрением проблем, являющихся жизненно важными для России. В данный момент, однако, этому препятствует Советский Союз, подписывающий с Англией договор, направленный против Германии. Советский Союз в этом случае сделает свой выбор и встанет, вместе с Англией, в оппозиционный Германии лагерь. Только по этой причине я возражаю против медленных поисков пути к достижению возможного взаимопонимания между Германией и Советским Союзом. Сейчас время еще дает нам возможность, которой не будет после заключения договора с Лондоном. Это должно быть принято в Москве во внимание. Что может Англия предложить России? Самое большее -- участие в европейской войне, вражду с Германией, но ни одной устраивающей Россию цели. С другой стороны, что можем предложить мы? Нейтралитет и невовлечение в возможный европейский конфликт и, если Москва этого пожелает, германо-русское понимание относительно взаимных интересов, благодаря которому, как и в былые времена, обе страны получат выгоду.
4. Во время последующей беседы Астахов снова вернулся к вопросу о прибалтийских государствах и спросил, есть ли у нас кроме планов экономического проникновения далеко идущие политические намерения. Он также очень серьезно отнесся к румынскому вопросу. Что касается Польши, то он заявил, что так или иначе Данциг будет возвращен Германскому государству и вопрос о Коридоре4 должен быть каким-либо образом разрешен в пользу Германского государства. Он спросил, не склоняется ли также на сторону Германии население территорий, когда-то принадлежавших Австрии, в частности Галиции и украинских территорий. Описав наши торговые отношения с прибалтийскими государствами, я ограничил себя заявлением о том, что интересы Германии и России не придут в столкновение по этим вопросам. Более того, урегулирование украинского вопроса 5 показало, что мы не ставим своей целью
что-либо, что может быть опасно для советских интересов.
Довольно широкая дискуссия велась по вопросу
о том, почему национал-социализм считает внешнюю
политику Советского Союза враждебной. В Москве
никогда не могли этого понять, хотя там всегда пони
мали противостояние национал-социализма коммунизму
внутри [Германии]. Я воспользовался этим удобным
случаем для подробного изложения нашего мнения от
носительно изменений, происшедших в русском больше
визме за последние годы. Антагонизм к национал-со
циализму явился естественным результатом его [на
ционал-социализма] борьбы с коммунистической пар
тией Германии, зависимой от Москвы и являвшейся
лишь орудием Коминтерна. Борьба против германской
коммунистической партии уже давно закончилась. Комму
низм в Германии искоренен. Коминтерн же уже заменен
Политбюро, которое следует теперь совершенно другой
политике, чем та, которая проводилась, когда доминиро
вал Коминтерн. Слияние большевизма с национальной
историей России, выражающееся в прославлении великих
русских людей и подвигов (празднование годовщин
Полтавской битвы, Петра Первого, битвы на Чудском
озере, Александра Невского), изменило интернациональ
ный характер большевизма, как нам это видится, особен
но с тех пор, как Сталин отложил на неопределенный
срок мировую революцию. При таком положении дел
мы сегодня видим возможности, которых не видели
ранее, так как удостоверились, что не делается попыток
распространять в какой-либо форме коммунистическую
пропаганду в Германии.
Под конец Астахов подчеркнул, что этот разговор
был для него очень важен. Он сообщит о нем в Москву,
и он надеется, что все это отразится заметным обра
зом на ходе будущих событий. Вопрос о торговле и
кредитном соглашении обсуждался в деталях.
После заявлений русских у меня создалось впе
чатление, что Москва еще не решила, что она хочет
делать. Русские умолчали о состоянии переговоров о
пакте с Великобританией и о шансах на его заключе
ние. Учитывая все это, можно заключить, что в течение
определенного времени Москва решила следовать как в
отношении нас, так и в отношении англичан политике
затягивания и отсрочек для того, чтобы отложить при-
нятие решений, важность которых она ясно понимает. Отсюда гибкая позиция русских в ходе многочисленных бесед, такова, в частности, позиция Молотова; отсюда и затягивание экономических переговоров, на которых русские крайне сдержанны в темпе; отсюда, скорее всего, также и задержка в Москве посла Мерекалова
6. А в общем -- большое недоверие не только к нам, но и к Англии. С нашей точки зрения, можно рассматривать как заметный успех то, что Москва после месяцев переговоров с англичанами все еще неясно представляет себе, что ей следует в конце концов делать.
Шнурре
1 Договор о дружбе и нейтралитете между Германией и Советским
Союзом, подписанный в Берлине 24 апреля 1926 г. (Примеч, ред. амер.
изд.)
2 Имеется в виду Мюнхенское соглашение, заключенное 30 сен
тября 1938 г. между Англией, Францией, Германией и Италией, об
отторжении от Чехословакии Судетской области и передаче ее Герма
нии. (Примеч. сост.)
3 Не публикуется. (.Примеч, сост.)
4 Данцигский Коридор -- польская территория, прилегающая к
вольному городу Данцигу. Через Коридор осуществлялось сухопутное
сообщение между Германией и Восточной Пруссией, в том числе и Дан
цигом. (Примеч. сост.)
5 Имеется в виду заявление Германии о том, что она не имеет
каких-либо территориальных претензий в отношении Советской Укра
ины; см. также приведенный выше отрывок из отчетного доклада Ста
лина. (Примеч. сост.)
6 Советский полпред в Берлине А. Мерекалов был неожиданно
отозван в Москву в "отпуск". (Примеч. сост.)

10. СТАТС-СЕКРЕТАРЬ МИД

ГЕРМАНИИ -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Инструкция

Берлин, 29 июля 1939 г. 1 Секретно!
Вечером 26-го этого месяца у Шнурре с Астаховым и Бабариным состоялся подробный разговор, содержание которого сообщено в приложенном меморандуме2.
Ответ Астахова показывает, что подробный его отчет уже находится в распоряжении Москвы. Под конец Астахов спросил, будем ли мы придерживаться аналогичного мнения, если высокопоставленный советский представитель будет обсуждать эти вопросы с высокопоставленным представителем Германии. Шнурре ответил на этот вопрос, по существу, утвердительно.
Нам было бы важно знать, есть ли в Москве какая-нибудь реакция на заявления, сделанные Астаховым и Бабариным. Если у Вас появится возможность назначить новую встречу с Молотовым, я предписываю Вам высказаться ему в этом духе и, если представится случай, придерживаться направления мыслей меморандума. Если все разовьется так, что Молотов оставит свою сдержанность, которую он пока что проявляет, Вы можете сделать еще один шаг в Вашем заявлении и сказать что-нибудь более определенное, чем то, что в общих чертах было высказано в меморандуме. Это особенно касается польского вопроса. При любом развитии польского вопроса, мирным ли путем, как мы хотим этого, или любым другим путем, т. е. с применением нами силы, мы будем готовы гарантировать все советские интересы и достигнуть понимания с московским правительством. Если беседа будет протекать положительно и в отношении прибалтийского вопроса, то должна быть высказана мысль о том, что наша позиция в отношении Прибалтики будет откорректирована таким образом, чтобы принять во внимание жизненные интересы Советов на Балтике.
Черновик подписал фон Вейцзекер
1 Получена в Москве 31 июля. (Примеч, ред. нем. изд.)
2 См. предыдущий документ. (Примеч. сост.)

11. СТАТС-СЕКРЕТАРЬ МИД ГЕРМАНИИ -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Отправлена из Берлина 3 августа 1939--13 час. 47 мин. Получена в Москве 3 августа 1939--18 час. 00 мин.

Москва
Телеграмма No 164 от 3 августа
Очень срочно
Секретно. Информация для господина посла
К сегодняшней телеграфной инструкции 1. В соответствии с политической ситуацией и в интересах быстроты мы побеспокоимся, безотносительно к Вашей беседе с Молотовым, назначенной на сегодня, о продолжении в Берлине выяснения условий согласования германо-советских интересов. В связи с этим Шнурре примет Астахова сегодня и скажет ему, что мы будем готовы к более конкретным обсуждениям, если советское правительство также желает этого. Мы предложим в этом случае Астахову получить инструкции из Москвы. Мы будем затем готовы говорить довольно конкретно о проблемах, представляющих для Советского Союза возможный интерес.
Вейцзекер
' См. следующий документ. (Примеч. сост.)

12. ИМПЕРСКИЙ МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Отправлена из Берлина 3 августа 1939--15 час. 47 мин. Получена в Москве 4 августа 1939--4 час. 30 мин.
Москва
Телеграмма No 166 от 3 августа
Очень срочно!
Господину послу лично!
Прошлым вечером я принял русского поверенного в делах, который ранее звонил мне в канцелярию по другому вопросу. Я намеревался продолжить беседы, с содержанием которых Вы уже знакомы и которые ранее велись между Астаховым и членами Министерства иностранных дел с моего разрешения. Я упомянул
переговоры о торговом соглашении, которые в настоящее время продвигаются вперед удовлетворительно, и назвал такое торговое соглашение важным шагом на пути к нормализации германо-русских отношений, если она желательна. Хорошо известно, что тон нашей прессы в отношении России вот уже полгода совершенно другой. Мне кажется, что пока что русская сторона хочет построить наши отношения по возможности на двух условиях:
а) невмешательство во внутренние дела другой страны
(господин Астахов уверен, что он может пообещать
мне это тотчас);
б) прекращение политики, направленной против
жизненных интересов друг друга. На это Астахов не
смог дать какого-либо четкого ответа, но он считает,
что его правительство намерено следовать в отношениях
с Германией политике взаимопонимания.
Я продолжил, что наша политика прямолинейна и долгосрочна; мы не торопимся. Мы благожелательно расположены к Москве. Поэтому вопрос в том, какое направление захотят выбрать [советские] лидеры. Если Москва займет отрицательную позицию, мы будем знать, что происходит и как нам действовать. Если случится обратное, то от Балтийского до Черного моря не будет проблем, которые мы совместно не сможем разрешить между собой. Я сказал, что на Балтике нам двоим хватит места и что русские интересы там ни в коем случае не придут в столкновение с нашими. Что касается Польши, то за развивающимися событиями мы следим внимательно и хладнокровно. В случае провокации со стороны Польши мы урегулируем вопрос с Польшей в течение недели. На случай этого я сделал тонкий намек на возможность заключения с Россией соглашения о судьбе Польши. Я описал германо-японские отношения как хорошие и дружественные. Эти отношения прочные. Однако что касается русско-японских отношений у меня есть свои собственные соображения (под которыми я понимаю долгосрочный modus vivendi 1 между двумя странами).
Я провел всю беседу бесстрастным тоном, а в заключение снова дал понять поверенному в делах, что в международной политике мы не следуем тактике демократических держав. Мы привыкли строить на солидном фундаменте, не должны платить дань неустойчивому
общественному мнению и не хотим никаких сенсаций. Если беседы, подобные нашей, не будут вестись с той степенью секретности, которой они заслуживают, они будут прекращены. Мы не стремимся привлечь к ним внимание. Выбор, как уже говорилось, у Москвы есть. Если в Москве заинтересованы в наших идеях, почему бы тогда господину Молотову не подхватить сразу же эту нить в беседах с Шуленбургом (об этом в телеграмме No 164 2). Завершение беседы.
Приписка для графа Шуленбурга:
Я вел беседу, не показывая, что мы торопимся. Поверенный в делах, который, казалось, был заинтересован, несколько раз пытался повернуть беседу в сторону более конкретных вопросов, вследствие чего я дал ему понять, что я буду готов к уточнениям сразу же после того, как советское правительство официально уведомит нас о том, что оно в принципе желает новых отношений. Если Астахов будет инструктирован в этом духе, мы, со своей стороны, будем заинтересованы в скорейшем ясном урегулировании. Это исключительно для Вашего личного сведения.
Риббентроп
1 На дипломатическом языке -- отношения, которые складываются на практике, без специального договора. (Примеч. сост.) См. предыдущий документ. (Примеч. сост.)

13. МИД ГЕРМАНИИ -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Отправлена из Берлина 14 августа 1939--13 час. 52 мин. Получена в Москве 14 августа 1939--17 час. 00 мин.
Москва
No 171 от 14 августа
К сведению господина посла. Информация
Астахов вызвал меня в субботу, чтобы передать мне следующее:
Он получил от Молотова инструкции заявить здесь,
что Советы заинтересованы в обсуждении отдельных групп вопросов из числа тех, которые уже были подняты. Среди прочего и кроме находящихся на рассмотрении проблем экономических переговоров Астахов причислил к этим вопросам вопросы о прессе, культурном сотрудничестве, польский вопрос, проблемы прежних германо-советских политических соглашений. Подобное обсуждение, однако, может происходить только постепенно или, как мы это выразили, поэтапно. Советское правительство предложило местом этих обсуждений Москву, поскольку для советского правительства было бы намного легче продолжать там переговоры. В своей беседе Астахов оставил открытым вопрос о том, кому мы предлагаем поручить ведение переговоров, послу или другому лицу, которое должно быть прислано.
На мой вопрос, каким по очереди Советы считают польский вопрос, Астахов ответил, что он не получил никаких особых инструкций относительно последовательности, но что главный упор в его инструкциях сделан на слове "постепенно".
Это сообщение Астахова было, вероятно, расширенной инструкцией поверенному в делах, о которой Вы нас уведомляли 1.
Является предметом дальнейших инструкций.
Шнурре
' Не публикуется. (Примеч. сост.)

14. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Очень срочно
Отправлена из Берлина 14 августа 1939--22 час. 53 мин.
Получена в Москве 15 августа 1939--4 час. 40 мин.
Москва
Телеграмма No 173 от 14 августа
Лично послу
Я прошу Вас лично связаться с господином Молотовым и передать ему следующее:
Идеологические расхождения между национал-
социалистической Германией и Советским Союзом
были единственной причиной, по которой в предшеству
ющие годы Германия и СССР разделились на два
враждебных, противостоящих друг другу лагеря. Собы
тия последнего периода, кажется, показали, что раз
ница в мировоззрениях не препятствует деловым отно
шениям двух государств и установлению нового и
дружественного сотрудничества. Период противостояния
во внешней политике может закончиться раз и навсегда;
дорога в новое будущее открыта обеим странам.
В действительности интересы Германии и СССР
нигде не сталкиваются. Жизненные пространства Герма
нии и СССР прилегают друг к другу, но в столкновениях
нет естественной потребности. Таким образом, причины
для агрессивного поведения одной страны по отношению
к другой отсутствуют. У Германии нет агрессивных
намерений в отношении СССР. Имперское правитель
ство придерживается того мнения, что между Балтийским
и Черным морями не существует вопросов, которые не
могли бы быть урегулированы к полному удовлетворе
нию обоих государств. Среди этих вопросов есть и
такие, которые связаны с Балтийским морем, Прибал
тикой, Польшей, юго-восточным районом и т. д. В подоб
ных вопросах политическое сотрудничество между
двумя странами может иметь только положительный
результат. То же самое относится к германской и совет
ской экономике, сотрудничество которых может расши
ряться в любом направлении.
Нет никакого сомнения, что сегодня германо-
советские отношения пришли к поворотному пункту
своей истории. Решения, которые будут приняты в бли
жайшем будущем в Берлине и Москве по вопросу этих
отношений, будут в течение поколений иметь решающее
значение для германского и советского народов. От
этих решений будет зависеть, придется ли когда-нибудь
двум народам снова, без возникновения каких-либо
действительно непреодолимых обстоятельств, высту
пить друг против друга с оружием в руках или же снова
наступят дружеские отношения. Прежде, когда они были
друзьями, это было выгодно обеим странам, и все стало
плохо, когда они стали врагами.
Верно, что Германия и Советский Союз, в резуль
тате многолетней вражды их мировоззрений, сегодня
относятся друг к другу с недоверием. Должно быть счищено много накопившегося мусора. Нужно сказать, однако, что даже в этот период естественные симпатии немцев и русских друг к другу никогда не исчезали. На этой базе заново может быть построена политика двух государств.
Имперское правительство и советское правитель
ство должны на основании всего своего опыта считать
ся с тем фактом, что капиталистические демократии
Запада являются неумолимыми врагами как национал-
социалистической Германии, так и Советского Союза.
Сегодня, заключив военный союз, они снова пытаются
втянуть СССР в войну против Германии. В 1914 году
эта политика имела для России катастрофические по
следствия. В общих интересах обеих стран избежать
на все будущие времена разрушения Германии и СССР,
что было бы выгодно лишь западным демократиям.
Кризис в германо-польских отношениях, спрово
цированный политикой Англии, а также британская
военная пропаганда и связанные с этим попытки
создания [антигерманского] блока делают желательным
скорейшее выяснение германо-русских отношений. В
противном случае, независимо от действий Германии,
дела могут принять такой оборот, что оба правительства
лишатся возможности восстановить германо-советскую
дружбу и совместно разрешить территориальные вопро
сы, связанные с Восточной Европой. Поэтому руково
дителям обоих государств следует не пускать события
на самотек, а действовать в подходящее время. Будет
губительно, если из-за отсутствия взаимопонимания по
отношению к взглядам и намерениям друг друга на
ши народы окончательно разойдутся в разные стороны.
Насколько нам известно, советское правительство также желает внести ясность в германо-советские отношения. Поскольку, однако, судя по предшествующему опыту, такое выяснение отношений может протекать лишь постепенно и через обычные дипломатические каналы, имперский министр иностранных дел фон Риббентроп готов прибыть в Москву с краткосрочным визитом, чтобы от имени фюрера изложить взгляды фюрера господину Сталину. Только такое непосредственное обсуждение может, по мнению господина фон Риббентропа, привести к изменениям; и, таким образом,
закладка фундамента для некоторого улучшения германо-русских отношений уже не будет казаться невозможной.
Приложение: Я прошу Вас не вручать этих инструкций господину Молотову в письменном виде, а зачитать их ему. Я считаю важным, чтобы они дошли до господина Сталина в как можно более точном виде, и я уполномачиваю Вас в то же самое время просить от моего имени господина Молотова об аудиенции у господина Сталина, чтобы Вы могли передать это важное сообщение еще и непосредственно ему. В дополнение к беседе с Молотовым условием моего визита являются широкие переговоры со Сталиным.
Риббентроп

15. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Отправлена из Москвы 15 августа 1939
Получена в Берлине 16 августа 1939--2 час. 30 мин.
Берлин
Спешно
Телеграмма No 175 от 15 августа
На Вашу телеграмму No 173 от 14 августа
Секретно!
Молотов с величайшим интересом выслушал информацию, которую мне было поручено передать, назвал ее крайне важной и заявил, что он сразу же передаст ее своему правительству и в течение короткого времени даст мне ответ. Он может заявить уже сейчас, что советское правительство тепло приветствует германские намерения улучшить отношения с Советским Союзом и теперь, принимая во внимание мое сегодняшнее сообщение, верит в искренность этих намерений.
В связи с идеей приезда сюда имперского министра иностранных дел он хочет высказать свое личное мне-
ние о том, что подобная поездка требует соответствующих приготовлений для того, чтобы обмен мнениями дал какие-либо результаты.
В этой связи его интересует вопрос о том, как германское правительство относится к идее заключения пакта о ненападении с Советским Союзом, а также готово ли германское правительство повлиять на Японию с целью улучшения советско-японских отношений и урегулирования пограничных конфликтов и намеревается ли Германия дать возможные совместные гарантии прибалтийским государствам.
Касательно поисков путей расширения экономических связей Молотов признал, что переговоры в Берлине развиваются успешно и приближаются к благоприятному исходу.
Молотов повторил, что, если мое сегодняшнее сообщение включает в себя идею пакта о ненападении или что-то похожее, вопрос должен быть обсужден более конкретно, чтобы в случае прибытия сюда имперского министра иностранных дел вопрос не свелся к обмену мнениями, а были приняты конкретные решения.
Молотов признал, что быстрота нужна для того, чтобы не быть поставленными перед совершившимися фактами, но отметил, что необходима соответствующая подготовка упомянутых им вопросов.
Подробный меморандум 1 о ходе беседы будет послан самолетом в четверг, специальным курьером.
Шуленбург
1 См. следующий документ. (Примеч. сост.)

16. МЕМОРАНДУМ ГЕРМАНСКОГО ПОСЛА В МОСКВЕ

Секретно
Меморандум
Я начал беседу с Молотовым около 20 часов 15 августа заявлением, что в соответствии с информацией, которая дошла до нас, советское правительство заинтересовано в продолжении политических переговоров, но
что оно предпочитает, чтобы они происходили в Москве.
Молотов ответил, что это так.
Тогда я зачитал господину Молотову содержание инструкции, которая мне была прислана, причем немецкий текст переводился на русский сразу же, параграф за параграфом Я также информировал Молотова о содержании приложения к инструкции, которую я получил. Молотов принял к сведению мое сообщение о том, что согласно инструкции имперского министра иностранных дел я прошу аудиенции у господина Сталина, а также мое заявление, что в дополнение к беседе с Молотовым условием предполагаемого визита имперского министра иностранных дел ставятся широкие переговоры с господином Сталиным. Молотов ответил жестом согласия на пожелание имперского министра иностранных дел о том, чтобы содержание инструкции было передано господину Сталину в возможно более точном виде.
Молотов выслушал зачитываемую инструкцию с напряженным вниманием и дал своему секретарю указание записывать как можно более полно и точно.
Молотов затем заявил, что ввиду важности моего сообщения он не может дать мне ответ сразу же, но должен сначала представить доклад своему правительству. Он может, однако, сообщить уже сейчас, что советское правительство тепло приветствует выраженное германской стороной намерение улучшить отношения с Советским Союзом. Сейчас, перед тем как он, вскоре после получения инструкций своего правительства, выскажет мне дальнейшие соображения, он хочет выразить свою собственную точку зрения относительно предложений германского правительства.
Поездка имперского министра иностранных дел в Москву потребует обширных приготовлений, чтобы предполагаемый обмен взглядами принес какие-нибудь результаты. В связи с этим он просит меня сообщить ему, соответствуют ли фактам следующие сообщения.
В конце июня этого года советское правительство получило от своего поверенного в делах в Риме телеграфное сообщение о беседе последнего с министром иностранных дел Италии Чиано. В этой беседе Чиано заявил, что Германия разрабатывает план, целью которого является существенное улучшение германо-советских отношений. В этой связи Чиано указал на следующие пункты плана:
1. Германия не относится с неприязнью к идее
использования своего влияния на Японию с целью
улучшения ее отношений с Советским Союзом и прекра
щения пограничных споров.
Далее предусматривается возможность заключения
с Советским Союзом пакта о ненападении и совместное
гарантирование безопасности прибалтийских государств.
Германия готова заключить с Советским Союзом
торговый договор на широкой основе.
Содержание вышеперечисленных пунктов вызвало со стороны советского правительства большой интерес, и он, Молотов, очень хотел бы знать, в какой степени план, сформулированный Чиано в только что упомянутой форме советскому поверенному в делах, соответствует действительности.
Я ответил, что заявление Чиано, очевидно, основано на известном нам сообщении здешнего итальянского посла Россо. Содержание сообщения Россо в целом основано на его собственных выводах.
На вставленный Молотовым вопрос, была ли эта информация выдумана Россо, я ответил, что она правильна лишь частично. Как знает Молотов, мы хотим улучшить германо-советские отношения и, естественно, обсуждаем вопрос о том, может ли произойти это улучшение и в какой степени. Результат этих обсуждений содержался в моих сообщениях, которые известны Молотову, и в заявлениях имперского министра иностранных дел и господина Шнурре господину Астахову.
Молотов ответил, что вопрос о том, информировал ли Россо правильно свое правительство, его более не интересует. Советское правительство в настоящий момент заинтересовано, кроме всего прочего, в получении информации о том, существуют ли на практике планы, подобные тем, которые содержались в сообщении Россо, или что-нибудь похожее, и придерживается ли все еще германское правительство этой линии. Он, Молотов, услышав сообщение из Рима, не увидел в нем ничего невероятного. В течение всех последних лет советскому правительству казалось, что правительство Германии не желает идти на улучшение отношений с Советским Союзом. Теперь ситуация изменилась. На основании бесед, которые имели место в течение нескольких последних недель, советское правительство вынесло впечатление, что германское правительство действительно искренне в
своих намерениях внести изменения в отношения с Советским Союзом. Он считает заявление, сделанное сегодня, решающим в том смысле, что в нем эти намерения были выражены особенно полно и ясно. Что касается советского правительства, то оно всегда занимало доброжелательную позицию в вопросе об установлении хороших отношений с Германией, и оно радо, что и германская сторона теперь занимает такую же позицию. Не такую уж огромную важность представляет собой вопрос о том, действительно ли соответствовали германским намерениям пункты, содержащиеся в сообщении Россо. У него, Молотова, создалось впечатление, что в них было много правды, так как эти мысли соответствовали тем, которые выдвигались германской стороной в течение нескольких последних месяцев. В связи с этим он выразил удовлетворение по поводу того, что экономические переговоры в Берлине продолжаются и несомненно обещают хорошие результаты.
Я заметил, что ход экономических переговоров удовлетворяет также и нас, и спросил, как он представляет себе modus procedenti1 в дальнейших политических переговорах.
Молотов повторил, что, кроме всего прочего, он заинтересован в получении ответа на вопрос о том, имеется ли со стороны Германии желание уточнить более конкретно пункты, выделенные в сообщении Россо. Так, например, советское правительство хотело бы знать, видит ли Германия какую-нибудь реальную возможность повлиять на Японию с целью улучшения ее отношений с Советским Союзом. "А еще, как обстоят дела с идеей о заключении пакта о ненападении? Относится ли германское правительство к этой мысли с симпатией или этот вопрос подробно еще не рассматривался?" -- таковы точные слова Молотова.
Я ответил, что что касается отношений с Японией, то имперский министр иностранных дел уже говорил господину Астахову, что у него на этот счет есть свое собственное мнение. Таким образом, можно предположить, что имперского министра иностранных дел может заинтересовать и этот вопрос, тем более что его влияние на японское правительство определенно не маленькое.
Молотов заявил, что это его очень интересует, и в связи с этим он заметил, что Чиано сказал советскому поверенному в делах, что идеи, содержащиеся в сообще-
нии Россо, он поддерживает полностью. Он [Молотов] продолжил, что в связи с предстоящей поездкой в Москву имперского министра иностранных дел советскому правительству было бы очень важно получить ответ на вопрос о том, готово ли германское правительство заключить с Советским Союзом пакт о ненападении или что-нибудь в этом роде. Ранее упоминалась возможность "восстановления и обновления прежних договоров".
Я подтвердил господину Молотову, что мы действительно обсуждаем новый порядок вещей, основанный или на том, что было, или на принципиально новых отношениях. Я затем спросил его, могу ли я сделать вывод, что вопросы, поднятые им передо мной, заключают в себе существо возможной беседы с имперским министром иностранных дел в Москве и что он [Молотов] сообщил их мне только для того, чтобы я мог подготовить к этим вопросам имперского министра иностранных дел.
Молотов ответил, что он все еще не готов делать мне дальнейшие заявления по вопросу о визите сюда имперского министра иностранных дел. Ему кажется, однако, что для подобной поездки необходимо предварительное выяснение и подготовка определенных вопросов, чтобы все не ограничилось просто беседами, проведенными в Москве, а были бы приняты конкретные решения. Он искренне присоединяется к моему заявлению о том, что желательно скорейшее урегулирование отношений. Он также придерживается мнения, что желательно поторопиться, чтобы ход событий не поставил нас перед совершившимися фактами. Он должен поэтому повторить, что, если германское правительство настроено благожелательно к идее заключения пакта о ненападении и если мое сегодняшнее сообщение содержит эту или похожую идею, более подробное обсуждение этих вопросов состоится немедленно. Он попросил меня представить моему правительству информацию в этом духе.
Граф фон Шуленбург Москва, 16 августа 1939 г.

1 Способ, манера действования, обеспечивающая достижение цели. (Примеч. сост.)

17. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- СТАТС-СЕКРЕТАРЮ МИД ГЕРМАНИИ

Письмо

Москва, 16 августа 1939 г.
Многоуважаемый господин статс-секретарь!
В связи с моим вчерашним разговором с господином Молотовым я хотел бы немедленно обратить Ваше внимание на следующее:
Довольно неожиданно господин Молотов оказался угодлив и откровенен. У меня создалось впечатление, что предложение о визите имперского министра очень польстило лично господину Молотову и что он рассматривает это как действительное доказательство наших добрых намерений. (Я напоминаю, что, согласно газетным сообщениям, Москва просила, чтобы Англия и Франция прислали сюда министра, и что вместо этого прибыл только господин Стрэнг, так как Лондон и Париж были разгневаны тем, что господину Ворошилову не разрешили принять приглашение на британские маневры, что, на самом деле, совершенно другой вопрос, поскольку высокопоставленные советские русские никогда не ездят за границу.)
Во вчерашнем заявлении господина Молотова должна быть также по достоинству отмечена умеренность его требований по отношению к нам. Он ни разу не использовал слов "антикоминтерновский пакт" и не требовал от нас, как он делал это в предыдущей беседе, "отказа" от поддержки японской агрессии. Он ограничил себя высказыванием соображения о том, что мы могли бы способствовать урегулированию советско-японских отношений.
Более существенным является его совершенно ясно выраженное желание заключить с нами пакт о ненападении.
Несмотря на все попытки, мы так и не смогли выяснить абсолютно точно, каковы пожелания господина Молотова в вопросе о прибалтийских государствах. Похоже, что он упомянул о совместных гарантиях прибалтийским государствам как об одном из пунктов сообщения господина Россо, но он не потребовал от нас определенно дать такие гарантии. Мне кажется,
что подобные совместные гарантии находятся в противоречии с линией поведения советского правительства на англо-французских переговорах.
Все это в действительности похоже на то, что в переговорах здесь в данный момент мы как будто бы достигли желаемых результатов.
С сердечным приветом остаюсь, господин статс-секретарь, всегда преданный Вам
граф фон Шуленбург. Хайль Гитлер!

18. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Отправлена из Берлина 16 августа 1939 -- 16 час. 15 мин. Получена в Москве 17 августа 1939 -- 1 час. 00 мин.
Москва
Телеграмма No 179 от 16 августа
Срочно
Лично господину послу
Я прошу Вас снова связаться с господином Молотовым и заявить ему, что в дополнение к вчерашнему посланию для господина Сталина Вы должны передать ему нижеследующую инструкцию, только что полученную из Берлина, которая касается вопросов, поднятых господином Молотовым. После этого, пожалуйста, сообщите господину Молотову следующее:
Вопросы, поднятые господином Молотовым, соот
ветствуют германским пожеланиям, а именно: Германия
готова заключить с Советским Союзом пакт о ненападе
нии, если желает советское правительство, не подлежа
щий изменению в течение 25 лет. Далее, Германия готова
совместно с Советским Союзом гарантировать безопас
ность прибалтийских государств. Наконец, Германия го
това, и это полностью соответствует позиции Германии,
попытаться повлиять на улучшение и укрепление русско-
японских отношений.
Фюрер считает, что, принимая во внимание на
стоящую ситуацию и каждодневную возможность воз-
никновения серьезных инцидентов (в этом месте, пожалуйста, объясните господину Молотову, что Германия полна решимости не терпеть бесконечно польские провокации), желательно общее и быстрое выяснение германо-русских отношений и взаимное урегулирование актуальных вопросов. По этим причинам имперский министр иностранных дел заявляет, что начиная с пятницы 18 августа он готов в любое время прибыть самолетом в Москву, имея от фюрера полномочия на решение всего комплекса германо-русских вопросов, а если представится возможность, то и для подписания соответствующего договора.
Приложение: Я просил бы Вас зачитать эти инструкции господину Молотову и запросить мнение советского правительства и господина Сталина. Абсолютно конфиденциально для Вашего сведения добавляется, что мы особенно заинтересованы в том, чтобы моя поездка в Москву могла состояться в конце этой или в начале следующей недели.
Риббентроп

19. ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва, 18 августа 1939 -- 5 час. 30 мин.
Вне очереди
Берлин
Секретно!
Телеграмма No 182 от 17 августа
На Вашу телеграмму No 179 от 16 августа
Срочно
После того как я зачитал Молотову дополнительные инструкции, Молотов, не вдаваясь подробно в их содержание, заявил, что сегодня он может дать мне ответ советского правительства на мое сообщение от 15 августа. Сталин с большим интересом наблюдает за переговорами, он информируется о всех деталях, и с Молотовым он в полном согласии.
Господин Молотов зачитал ответ советского правительства, в котором, согласно данному мне тексту, сказано следующее:
"Советское правительство принимает к сведению заявление германского правительства о его действительном желании улучшить политические отношения между Германией и СССР, переданное графом Шуленбургом 15 августа.
Из-за нередко носивших недружественный и даже враждебный по отношению к СССР характер заявлений отдельных официальных представителей германского правительства у советского правительства до самого недавнего времени создавалось впечатление, что германское правительство готовит почву для оправдания столкновения с СССР, готовит себя к подобному столкновению и основывает необходимость постоянного увеличения своего вооружения на неизбежности такого столкновения. Не будем напоминать, что германское правительство пыталось посредством так называемого "антикомин-терновского пакта" создать против СССР объединенный фронт ряда государств и с особым упорством старалось втянуть в него Японию.
Понятно, что такая политика германского правительства заставила СССР провести серьезные мероприятия по усилению своей обороноспособности на случай возможной агрессии Германии против СССР, а также принять участие в организации оборонительного фронта группы государств, направленного против такой агрессии.
Однако, когда сейчас германское правительство меняет свою прежнюю политику в отношении СССР в сторону искреннего улучшения политических отношений с Советским Союзом, советское правительство смотрит на такие изменения с удовлетворением и готово, со своей стороны, направить свою политику по пути заметного улучшения отношений с Германией.
Если к этому добавить, что советское правительство никогда не имело и не собирается иметь каких-либо агрессивных намерений в отношении Германии, что теперь, как и прежде, советское правительство считает абсолютно возможным мирное разрешение вопросов, касающихся германо-советских отношений, и что принцип мирного сосуществования различных политических систем является давно установившимся принципом
советской внешней политики, можно прийти к выводу, что для установления новых и лучших политических отношений между двумя странами сейчас существуют не только реальная база, но и действительные предпосылки для принятия серьезных и практических шагов в этом направлении.
Правительство СССР считает, что первым шагом к подобному улучшению отношений между СССР и Германией может быть заключение торгового и кредитного соглашения.
Правительство СССР считает, что вторым шагом, который должен быть сделан вскоре после первого, может быть заключение пакта о ненападении или подтверждение договора о нейтралитете от 1926 года, с одновременным подписанием специального протокола, который определит интересы подписывающихся сторон в том или ином вопросе внешней политики и который явится неотъемлемой частью пакта".
Затем Молотов сообщил следующую дополнительную информацию:
Сначала должно быть заключено экономическое
соглашение. То, что начато, должно быть доведено до
конца.
Затем, через короткий промежуток времени, по
усмотрению Германии, последует либо заключение пакта
о ненападении, либо подтверждение договора о нейтра
литете от 1926 года. В любом случае оно должно сопро
вождаться заключением протокола, в который среди
прочих вопросов будут включены германские заявления
от 15 августа.
Относительно предполагаемого визита в Москву
имперского министра иностранных дел Молотов заявил,
что советское правительство очень удовлетворено этим
предложением, поскольку посылка такого выдающегося
общественного и государственного деятеля подчеркивает
искренность намерений германского правительства. Это
выглядит особенно контрастно в сравнении с Англией,
которая послала в Москву в лице Стрэнга второсортного
чиновника. Поездка имперского министра иностранных
дел, однако, требует тщательной подготовки. Советскому
правительству не нравится гласность, сопровождающая
подобный визит. Оно предпочитает, чтобы практическая
работа была закончена без подобного церемониала.
Мое замечание, что практические цели могут быть быстро достигнуты именно благодаря поездке имперского министра иностранных дел, Молотов парировал тем, что советское правительство предпочитает тем не менее другой путь, первая ступень которого уже пройдена.
На вопрос, как реагировало советское правительство на мое сегодняшнее сообщение, Молотов заявил, что, когда советское правительство готовило свой ответ, оно не знало конечно же о сегодняшнем благожелательном сообщении Германии и что последнее еще должно быть рассмотрено, но что сегодняшний советский ответ уже содержит все самое основное. Он предложил, чтобы мы, с германской стороны, сразу же приступили к подготовке проектов пакта о ненападении или подтверждения договора о нейтралитете, а также протокола. То же самое будет сделано и советской стороной.
Я заявил, что я сообщу об этих предложениях моему правительству. Что касается протокола, то хотелось бы иметь более точную информацию о пожеланиях советского правительства.
Молотов закончил беседу выражением пожелания получить наши проекты как можно скорее.
Шуленбург

20. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма
Отправлена из Берлина 18 августа 1939 -- 22 час. 48 мин. Получена в Москве 19 августа 1939 -- 5 час. 45 мин.
Москва
No 185 от 18 августа
Срочно
Лично господину послу
На Вашу телеграмму за No 182
Пожалуйста, немедленно условьтесь о новой беседе с господином Молотовым и сделайте все, что возможно, чтобы эта беседа состоялась без задержки. Я просил бы
Вас во время этой встречи говорить с Молотовым в следующем духе:
К своему глубокому удовлетворению имперское правительство узнало из последнего [советского] заявления о благожелательном отношении советского правительства к идее перестройки германо-русских отношений. В нормальных условиях мы, естественно, тоже были бы готовы проводить дальнейшую перестройку германо-русских отношений через дипломатические каналы и довести ее до конца в обычном порядке. Но, по мнению фюрера, существующая необычная ситуация делает необходимым использование какого-нибудь другого метода, который приведет к быстрым результатам. Германо-польские отношения изо дня в день становятся все более острыми. Мы должны принять во внимание, что в любой день могут произойти столкновения, которые сделают неизбежным начало военных действий. В общем, учитывая поведение польского правительства, эти события ни в каком смысле от нас не зависят. Фюрер считает, что необходимо, чтобы мы, за стараниями выяснить германо-русские отношения, не были застигнуты врасплох началом германо-польского конфликта. Поэтому он считает, что предварительное выяснение отношений необходимо только для принятия во внимание интересов России в случае подобного конфликта, что без этого конечно же будет трудно.
Заявление сделано господином Молотовым в ответ на Ваше первое сообщение от 15 августа. Мои дополнительные инструкции предвосхитили его заявление и ясно показали, что мы полностью согласны с идеей о заключении пакта о ненападении, о гарантиях прибалтийским государствам и об оказании Германией давления на Японию. Таким образом, имеются все фактические элементы для немедленного начала прямых устных переговоров и для заключительного соглашения.
В дополнение Вы можете упомянуть, что первая стадия, упомянутая господином Молотовым, а именно окончание переговоров о новом германо-русском экономическом соглашении, была завершена сегодня и поэтому теперь нам можно приступить ко второй стадии.
Поэтому теперь мы просим о немедленном ответе на предложение, сделанное в дополнительной инструкции, о моем немедленном выезде в Москву. Пожалуйста, добавьте в связи с этим, что я прибуду с полными полномочиями
от фюрера для полного и окончательного урегулирования общего комплекса вопросов.
Поскольку наибольшее беспокойство вызывал пакт о ненападении, нам кажется, что никаких приготовлений более уже просто не требуется. Мы наметили следующие три пункта ', которые я просил бы Вас зачитать господину Молотову, но не вручать ему.
Статья 1. Германское государство и СССР обязуются ни при каких обстоятельствах не прибегать к войне и воздерживаться от всякого насилия в отношении друг друга.
Статья 2. Соглашение вступает в силу немедленно после подписания и будет действительно и нерасторжимо в течение 25-летнего срока.
Пожалуйста, заявите в связи с этим, что в том, что касается этого предложения, я наделен полномочиями обговаривать детали в устных дискуссиях в Москве и, если представится возможность, исполнить пожелания русских. Я также вправе подписать специальный протокол, регулирующий интересы обеих сторон в тех или иных вопросах внешней политики, например, в согласовании сфер интересов на Балтике, проблемы прибалтийских государств и т. д. Подобное урегулирование, однако, представляющееся нам необычайно важным, возможно лишь во время устной беседы.
Пожалуйста, подчеркните в этой связи, что сегодняшняя внешняя политика Германии достигла своего исторического поворотного пункта. В этот раз, пожалуйста, ведите беседу, за исключением вышеуказанных статей соглашения, не в форме чтения этих инструкций, а настаивайте, в духе предыдущих заявлений, на быстром осуществлении моей поездки и соответствующим образом противьтесь любым возможным советским возражениям. В этой связи Вы должны иметь в виду тот главенствующий факт, что вероятно скорое начало открытого германо-польского столкновения и что поэтому мы крайне заинтересованы в том, чтобы мой визит в Москву состоялся немедленно.
Риббентроп
1 В телеграмме за No 185 от 19 августа (не публикуется) посол Шуленбург указал на то, что проект пакта о ненападении содержит только две статьи. (Примеч. сост.)

21. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва, 19 августа 1939 -- 17 час. 30 мин.
Вне очереди. Берлин
Секретно
Телеграмма No 187 от 19 августа
На Вашу телеграмму за No 185 от 18 августа
Срочно
Советское правительство согласилось на то, чтобы приезд в Москву имперского министра иностранных дел состоялся через неделю после объявления о подписании экономического соглашения. Молотов заявил, что если о заключении экономического соглашения будет объявлено завтра, то имперский министр иностранных дел может прибыть в Москву 26 или 27 августа.
Молотов вручил мне проект пакта о ненападении.
Подробный отчет о двух беседах, которые я имел с Молотовым сегодня, а также текст советского проекта следуют телеграфом немедленно.
Шуленбург

22. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма
Москва, 19 августа 1939 г.
Вне очереди. Берлин
Секретно
Телеграмма No 189 от 19 августа
Дополнение к моей телеграмме за No 187 от 19 августа
Срочно
В своей первой сегодняшней беседе с Молотовым (которая началась в два часа дня и продолжалась час), после того как я передал порученное мне сообщение, я
повторно пытался убедить Молотова в том, что визит в Москву имперского министра иностранных дел -- единственный путь для достижения успеха, настоятельно требуемого политической ситуацией. Молотов признал несомненную важность предполагаемой поездки, подчеркнув, что советское правительство понимает и уважает лежащий в основе этого замысел, но настаивает на своем мнении, что в данный момент невозможно даже приблизительно определить время поездки, так как она требует тщательных приготовлений. Это относится как к пакту о ненападении, так и к содержанию подписываемого одновременно с ним протокола. Германский проект пакта о ненападении ни в коем случае не является исчерпывающим. Советское правительство хочет, чтобы один из нескольких пактов о ненападении, заключенных советским правительством с другими странами (например, с Польшей, Латвией, Эстонией и т. д.), послужил моделью для пакта о ненападении с Германией. Он [Молотов] предоставляет германскому правительству возможность выбрать среди них тот, который кажется Германии подходящим. Далее, содержание протокола является очень серьезным вопросом, и советское правительство ожидает, что германское правительство заявит более определенно, какие статьи протокол предусматривает. Советское правительство относится очень серьезно к договорам, которые оно заключает. Оно уважает принятые на себя обязательства и ожидает того же от своих партнеров по договорам.
На доводы, которые я неоднократно и подчеркнуто выдвигал в пользу необходимости торопиться, Молотов возразил, что пока что даже первая ступень -- завершение экономических переговоров -- не пройдена. Прежде всего должно быть подписано и провозглашено и приведено в действие экономическое соглашение. Затем наступит очередь пакта о ненападении и протокола.
Молотова, очевидно, не трогали мои возражения; и первая беседа закончилась заявлением Молотова о том, что он высказал мне взгляды советского правительства и не может более ничего к ним добавить.
Едва ли не через полчаса после завершения беседы Молотов передал мне, что просит меня разыскать его снова в Кремле в 16.30.
Он извинился, что поставил меня в затруднительное положение, и объяснил, что сделал доклад советскому
правительству и уполномочен вручить мне проект пакта о ненападении. Что касается поездки имперского министра иностранных дел, то советское правительство согласно на прибытие господина Риббентропа в Москву примерно через неделю после обнародования подписанного экономического соглашения. Таким образом, если это провозглашение произойдет завтра, господин фон Риббентроп может прибыть в Москву 26 или 27 августа. Молотов не объяснил мне причины резкого изменения своей позиции. Я допускаю, что вмешался Сталин. Моя попытка убедить Молотова согласиться на более раннюю дату приезда имперского министра иностранных дел была, к сожалению, неудачной.
Текст проекта пакта о ненападении следует телеграфом.
Шуленбург

23. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва, 19 августа 1939 -- 23 час. 30 мин.
Вне очереди. Берлин
Срочно
Секретно
Телеграмма No 190 от 19 августа
Дополнение к моей телеграмме за No 189 от 19 августа
Советский проект пакта о ненападении гласит дословно следующее:
"Правительство СССР и Правительство Германии, руководствуясь желанием укрепления дела мира между народами и исходя из основных положений Договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:
Статья 1. Обе Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно воздерживаться от всякого акта насилия и агрессивного действия в отношении друг друга как отдельно, так и совместно с другими державами.
Статья 2. В случае, если одна из Высоких Договаривающихся Сторон окажется объектом акта насилия или нападения со стороны третьей державы, другая Высокая Договаривающаяся Сторона не будет ни в какой форме поддерживать подобный акт этой державы.
Статья 3. В случае возникновения споров или конфликтов между Высокими Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны обязуются разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке взаимных консультаций или, если необходимо, путем создания соответствующих арбитражных комиссий.
Статья 4. Настоящий договор заключается сроком на пять лет, причем если одна из Высоких Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.
Статья 5. Настоящий договор подлежит ратификации в возможно короткий срок, после чего договор вступит в силу.
Постскриптум
Настоящий договор вступает в силу только в случае одновременного подписания специального протокола по внешнеполитическим вопросам, представляющим интерес для Высоких Договаривающихся Сторон. Протокол является составной частью пакта".
Шуленбург

ТОРГОВО-КРЕДИТНОЕ СОГЛАШЕНИЕ МЕЖДУ СССР И ГЕРМАНИЕЙ

(ТАСС) 19-го августа после длительных переговоров, закончившихся успешно, в Берлине подписано торгово-кредитное соглашение между СССР и Германией.
Соглашение подписано со стороны СССР -- зам. торгпреда Е. Бабариным, а с германской стороны -- г. Шнурре.
Торгово-кредитное соглашение предусматривает предоставление Германией СССР кредита в размере 200 миллионов германских марок сроком на семь лет из 5% для закупки
германских товаров в течение двух лет со дня подписания соглашения.
Соглашение предусматривает также поставку товаров со стороны СССР Германии в тот же срок, т. е. в течение двух лет, на сумму в 180 миллионов германских марок.

К СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКОМУ ТОРГОВО-КРЕДИТНОМУ СОГЛАШЕНИЮ

Еще несколько лет тому назад Германия занимала самое видное место в торговом обороте СССР. Особенно больших размеров германо-советская торговля достигла в 1931 году, составив около 1100 миллионов марок.
Однако за последние годы в связи с натянутостью политических отношений между СССР и Германией советско-германская торговля пала до крайне низкого уровня. Германия, занимавшая первое место во внешней торговле СССР до 1935 года, отошла в 1938 году на пятое место после США, Англии, Бельгии и Голландии.
Естественно, что такое падение торгового оборота между СССР и Германией и фактическая потеря Германией советского рынка не могли не стать предметом заботы торгово-промышленных кругов Германии и германского правительства.
Этим и объясняется, что начиная еще с прошлого года, с некоторыми перерывами, велись переговоры между СССР и Германией по торгово-кредитным вопросам, направленные к расширению торговли между СССР и Германией.
Несмотря на трудности, возникавшие при переговорах ввиду напряженной атмосферы во взаимоотношениях между СССР и Германией, за последнее время, благодаря желанию обоих правительств улучшить советско-германские коммерческие отношения, все спорные вопросы были урегулированы и переговоры успешно завершены.
19 августа в Берлине заключено торгово-кредитное соглашение между СССР и Германией, подписанное со стороны СССР -- зам. торгпреда тов. Бабариным и со стороны Германии -- уполномоченным германского правительства г. Шнурре.
По этому соглашению Германия предоставляет СССР кредит в размере 200 миллионов германских марок для закупки в течение двух лет с момента подписания соглашения германских товаров, главным образом станков и другого оборудования 1.
Со своей стороны СССР поставит Германии в течение того же срока различных товаров на сумму 180 миллионов германских марок.
Соглашение предусматривает также обязательство германского правительства содействовать торговому представительству СССР в Германии в размещении заказов, в достижении благоприятных сроков выполнения этих заказов фирмами и высокого качества поставляемых машин и оборудования. В свою очередь СССР взял на себя обязательство обеспечить поставку Германии обусловленных соглашением количеств советских товаров 2.
Новый германский кредит, в отличие от аналогичных кредитов, предоставленных Германией СССР в прошлом, фактически имеет характер финансового кредита, поскольку германское правительство берет на себя стопроцентную гарантию кредита и предоставляет торгпредству СССР возможность расплачиваться с фирмами за поставляемые товары наличными.
Стоимость нового германского кредита в СССР составляет 5% годовых 3, что значительно ниже стоимости прежних кредитов.
Наконец, новые германские кредиты даны на срок более длительный, чем аналогичные кредиты в прошлом, а именно на средний срок в 7 лет с платежами: 30% кредита через 6,5 лет, 40% кредита через 7 лет и остальные 30% кредита через 7,5 лет.
Советско-германское торгово-кредитное соглашение от 19 августа с. г. значительно улучшает условия не только самого кредита, но и всей советско-германской торговли. Условия кредита вполне нормальны и выгодны для обеих сторон. Без такого улучшения условий СССР не мог пойти на широкое размещение заказов в Германии и на получение кредитов, ибо СССР теперь находится в совсем ином положении, чем раньше.
Осуществление советско-германского торгово-кредитно-го соглашения должно привести к серьезному оживлению товарооборота между СССР и Германией и должно явиться поворотным моментом в экономических отношениях между ними.
Новое торгово-кредитное соглашение между СССР и Германией, родившись в атмосфере напряженных политических отношений, призвано разрядить эту атмосферу. Оно может явиться серьезным шагом в деле дальнейшего улучшения не только экономических, но и политических отношений между СССР и Германией.

' В строго конфиденциальном меморандуме Шнурре от 29 августа поясняется: "Вооружение в широком смысле слова (такое, как оптические приборы, листы брони и т. п.) будет предметом
особого рассмотрения в каждом конкретном случае и будет поставляться в маленьких количествах". (Примеч. сост.)
2 Шнурре уточняет: "Речь, в частности, идет о свинце, хлопке,
кормах, жмыхе, фосфате, платине, необработанных мехах, нефти и
других товарах, которые ценятся нами более или менее на вес
золота". (Примеч. сост.)
3 В меморандуме Шнурре указывалось, что согласно секрет
ному заключительному протоколу полпроцента годовых возвра
щается на русские особые счета в Берлине; и таким образом
фактический годовой процент уменьшается до 4,5%. (Примеч. сост.)

24. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Отправлена из Берлина 20 августа 1939 -- 16 час. 35 мин. Получена в Москве 21 августа 1939 -- 00 час. 45 мин.
Москва
Телеграмма No 189 от 20 августа
Срочно!
Лично господину послу
Фюрер уполномочивает Вас немедленно явиться к Молотову и вручить ему следующую телеграмму фюрера для господина Сталина:
"Господину Сталину, Москва.
Я искренне приветствую подписание нового гер
мано-советского торгового соглашения как первую сту
пень перестройки германо-советских отношений.
Заключение пакта о ненападении с Советским
Союзом означает для меня определение долгосрочной
политики Германии. Поэтому Германия возобновляет
политическую линию, которая была выгодна обоим госу
дарствам в течение прошлых столетий. В этой ситуации
имперское правительство решило действовать в полном
соответствии с такими далеко идущими изменениями.
Я принимаю проект пакта о ненападении, который
передал мне Ваш министр иностранных дел 1 господин
Молотов, и считаю крайне необходимым как можно
боле скорое выяснение связанных с этим вопросов.
4. Я убежден, что дополнительный протокол, желае
мый советским правительством, может быть выработан
в возможно короткое время, если ответственный госу
дарственный деятель Германии сможет лично прибыть
в Москву для переговоров. В противном случае импер
ское правительство не представляет, как дополнитель
ный протокол может быть выработан и согласован в
короткое время.
5. Напряженность между Германией и Польшей
стала невыносимой. Поведение Польши по отношению
к великим державам таково, что кризис может разра
зиться в любой день. Перед лицом такой вероятности
Германия в любом случае намерена защищать интересы
государства всеми имеющимися в ее распоряжении
средствами.
6. По моему мнению, желательно, ввиду намерений
обеих стран, не теряя времени вступить в новую фазу
отношений друг с другом. Поэтому я еще раз предлагаю
принять моего министра иностранных дел во вторник,
22 августа, самое позднее в среду, 23 августа. Имперский
министр иностранных дел имеет полные полномочия
на составление и подписание как пакта о ненападении,
так и протокола. Принимая во внимание международ
ную ситуацию, имперский министр иностранных дел не
сможет остаться в Москве более чем на один-два дня.
Я буду рад получить Ваш скорый ответ. Адольф Гит
лер".
Пожалуйста, передайте господину Молотову вышеприведенную телеграмму фюрера Сталину в письменном виде на листе бумаги без заглавия.
Риббентроп
1 В расшифрованном в Москве послании Сталину было сделано следующее рукописное изменение в тексте: "Ваш министр иностранных дел" заменено на "Председатель Совета Народных Комиссаров СССР и нарком иностранных дел". (Примеч. ред. нем. изд.)

25. РИББЕНТРОП -- ПОСЛУ ШУЛЕНБУРГУ

Телеграмма

Отправлена из Берлина 21 августа 1939 -- 10 час. 15 мин. Получена в Москве 21 августа 1939 -- 14 час. 30 мин.
Москва
Телеграмма No 191 от 21 августа
Господину послу
Пожалуйста, сделайте все, что можете, чтобы поездка осуществилась. Время как в телеграмме.
Риббентроп

26. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД

ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва. 21 августа 1939 -- 17 час. 30 мин.
Вне очереди
Берлин
Секретно
Срочно
Телеграмма No 197 от 21 августа, на Ваши телеграммы за
No 189 от 20 августа и No 191 от 21 августа
Усиленно подчеркивая необычайную важность и исключительную необходимость поспешности, я вручил господину Молотову в 15 часов послание фюрера к Сталину и перевод. Молотов прочитал документ, который явно произвел на него глубокое впечатление. Он заявил, что препроводит послание и, как только решение будет принято, немедленно известит меня.
Я пытался всеми способами, какие только были в моем распоряжении, дать ясно понять господину Молотову, что немедленный визит имперского министра иностранных дел необходим в интересах обеих стран.
Я закончил просьбой о том, чтобы при любых обстоятельствах ответ был дан мне сегодня.
Я только что узнал, что Молотов снова хочет видеть меня в 17 часов.
Шуленбург

27. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва. 21 августа 1939 г.
Вне очереди
Берлин
Срочно
Секретно
Телеграмма No 199 от 21 августа
Дополнение к телеграмме No 197 от 21 августа
В 17 часов Молотов вручил мне ответ Сталина на послание фюрера, изложенный в очень примирительной форме. Сталин сообщает, что советское правительство согласно на приезд в Москву имперского министра иностранных дел 23 августа.
Молотов заявил, что советское правительство хочет, чтобы самое позднее завтра утром в Москве было опубликовано короткое деловое коммюнике о предполагаемом заключении пакта о ненападении и "ожидаемом" 1 прибытии имперского министра иностранных дел. Молотов просит согласия Германии на это к полуночи. Советую согласиться, поскольку советское правительство уже зарезервировало публикацию.
Дословный текст письма Сталина следует телеграфом немедленно.
Шуленбург
1 Так (кавычки) в тексте. (Примеч, сост.)

28. ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ -- В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва. 21 августа 1939 -- 19 час. 30 мин.
Вне очереди
Берлин
Срочно
Секретно
Телеграмма No 200 от 21 августа
В дополнение к моей телеграмме No 199 от 21 августа
Дословный текст ответа Сталина:
"21 августа 1939 г.
Канцлеру Германского государства господину А. Гитлеру
Я благодарю Рас за письмо.
Я надеюсь, что германо-советский пакт о ненападении станет решающим поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами.
Народам наших стран нужны мирные отношения друг с другом. Согласие германского правительства на заключение пакта о ненападении создает фундамент для ликвидации политической напряженности и для установления мира и сотрудничества между нашими странами.
Советское правительство уполномочило меня информировать Вас, что оно согласно на прибытие в Москву господина Риббентропа 23 августа. И. Сталин".
Шуленбург

29. МЕМОРАНДУМ СТАТС-СЕКРЕТАРЯ МИД ГЕРМАНИИ

Берлин. 22 августа 1939 г. Статс-секретарь No 644
После того как имперский министр иностранных дел вчера поздно вечером кратко, по телефону из Берг-хофа, информировал японского посла о последнем повороте в отношениях между Берлином и Москвой, я около полуночи принял господина Осиму для беседы, которая продолжалась в течение приблизительно часа. Японский посол, как всегда, держался хорошо. В то же время я заметил в нем некоторое беспокойство, которое возросло в ходе беседы.
Сначала я описал Осиме естественный ход событий, который привел нас к сегодняшнему заключению пакта о ненападении. После того как Осима выразил свое беспокойство, мы в конце концов пришли к соглашению о том, как Осима может убедить свое правительство в необходимости и выгоде текущих событий.
Как и ожидалось, Осима коснулся следующих двух моментов:
Если Россия освободится от забот в Европе, она
усилит свой фронт в Восточной Азии и оживит китай
скую войну.
Юристы в Токио, а их там много, будут обсуждать
соответствие нашего сегодняшнего поведения с извест
ными предыдущими германо-японскими переговорами.
Осима добавил, что нет никакой пользы в протестах против совершившихся фактов. Он, однако, ожидает в Японии некоторый шок и хотел бы ослабить его, послав сегодня же ночью телеграфное сообщение.
Мои аргументы касались приблизительно следующего:
Мы не делаем ничего такого, что могло бы поставить под вопрос наши дружеские отношения, с Японией. Наоборот, мы продолжаем придерживаться их и ценим деятелей, подобных Осиме, которые действовали
и будут действовать в этом направлении наиболее энергично.
Настоящие события не были неожиданны в такой уж степени, так как имперский министр иностранных
дел несколько месяцев назад информировал японского посла о том, что нормализация германо-русских отношений стоит того, чтобы ее добиваться.
3. Подобное соглашение вынуждает нас сделать шаги на пути к умиротворению японо-русских отношений и
к обеспечению стабильности такого положения в течение довольно длительного периода времени. То, что Япония в данный момент не ищет японо-русского конфликта, является очевидным. У меня даже создалось впечатление, что русская сторона будет приветствовать соглашение между Москвой и Токио.
Со времени составления Антикоминтерновского пакта (упомянутого Осимой) фронт наших противни
ков был расстроен как Японией, так и Германией. Ясно как день, что для Японии Англия стала врагом No 1,
а Германии угрожает не столько русская, сколько британская политика. В соглашении, достигнутом с Москвой,
заинтересованы обе стороны.
Раз уж Осима напоминает о некоторых прежних германо-японских переговорах, мы не можем не указать
на то, что мы с бесконечным терпением углубляли германо-японские отношения. В течение полугода мы ждали,
что услышим из Японии хоть какое-то эхо. Однако японское правительство тянуло, и заслуга Осимы в том,
что он откровенно признавал это и напоминал о необходимости торопиться.
Наши экономические и политические переговоры с Москвой длились в течение некоторого времени. Пере
говоры о пакте о ненападении, однако, являются совершенно новыми. Возможность для них представилась
только два-три дня назад. Польское высокомерие может втянуть нас в войну уже на этой неделе. Безусловно, что только такая нехватка времени заставила нас решительно действовать.
Посол Японии записал эти замечания и в заключение заверил меня в своем неизменном желании работать и далее в целях германо-японской дружбы. Кроме того, он надеется, что сможет сегодня же коротко повидаться с имперским министром иностранных дел, если последний будет проезжать через Берлин, для того чтобы его доклад в Токио имел больший вес. Если будет необходимо, Осима приедет на аэродром.
Вейцзекер

К СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИМ ОТНОШЕНИЯМ

(ТАСС) После заключения советско-германского торгово-кредитного соглашения встал вопрос об улучшении политических отношений между Германией и СССР. Происшедший по этому вопросу обмен мнений между правительствами Германии и СССР установил наличие желания обеих сторон разрядить напряженность в политических отношениях между ними, устранить угрозу войны и заключить пакт о ненападении. В связи с этим предстоит на днях приезд германского министра иностранных дел г. фон Риббентропа в Москву для соответствующих переговоров.

30. ПОЛНОМОЧИЯ ИМПЕРСКОМУ МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ НА ЗАКЛЮЧЕНИЕ ДОГОВОРА С СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ Полномочия

Я предоставляю имперскому министру иностранных дел господину Иоахиму фон Риббентропу все полномочия для переговоров от имени Германского государства с уполномоченными представителями Союза Советских Социалистических Республик о заключении пакта о нена-падении, а также обо всех смежных вопросах и, если представится возможность, для подписания как пакта о ненападении, так и других соглашений, явящихся результатом этих переговоров, с тем чтобы этот пакт и эти соглашения вступили в силу немедленно после их подписания.
Оберзальцберг, 22 августа 1939 г. Адольф Гитлер
Риббентроп

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история










 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.