Демидов А., Федосеев А. Основы политологии

ОГЛАВЛЕНИЕ

IX. ПОЛИТИЧЕСКОЕ СОЗНАНИЕ

1. ФУНКЦИИ И СТРУКТУРА ПОЛИТИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

Политическая жизнь расцвечена самыми разнообразными проявлениями человеческой духовности, она вызывает и мощное напряжение человеческой воли, и острые эмоциональные переживания, выражается в согласовании программ, доктрин. проектов, зависит от господствующих в обществе типов религии и мировоззренческих установок.
Под политическим сознанием имеются в виду многообразные проявления человеческой духовности, отражающие деятельность механизмов политической власти и направляющие поведение людей в сфере политических отношений. Те или иные компоненты сознания приобретают политическое значение, когда от хода дел в регулируемой ими сфере социальных отношений в решающей степени зависит реализация социальных, национальных интересов, целей, стоящих перед государством. Но только и политическом сознании осуществляется целостное воспроизведение политической жизни, отдельные же фрагменты ее могут отражаться другими формами общественного сознания.
Политическое сознание многомерно и важнейшие наиболее• значимые компоненты его структуры определяются теми

142

функциями, которые оно выполняет в политике. Среди них выделяются следующие: 1) объективное отражение политической реальности, которое осуществляется с помощью таких структурных компонентов политического сознания, как политическая наука и политическая теория; 2) ориентация деятельности субъекта в мире политики через выражение его интересов в концептуальной форме, средством реализации этой функции служит идеология; 3) эмоциональное реагирование в разнообразных проявлениях политической психологии, ведь именно психологические импульсы побуждают людей к действию.
Интегральным выражением политического сознания, возникающим в ходе взаимодействия его трех важнейших сторон, служит феномен политической воли, которая как осознанная готовность к политическому действию служит выражением активно действующего политического сознания и формируется через убеждение. Отражая назревшие политические задачи, воля переводит мотивы политического сознания в конкретные политические действия, служит импульсом их развертывания.
В политическом сознании выделяют два уровня организации его компонентов: концептуальный — здесь оно функционирует в виде политических теорий, доктрин, программ, учений; и обыденный — несистематизированные обобщенные представления о политике, традициях, нормах политического поведения. Сюда же относятся толкования наиболее используемых в данной политической среде терминов типа «демократия», «суверенитет», «правовое государство», «право человека». 'Известно, что смысл, вкладываемый в эти термины «разными людьми, значительно различается и уж совсем не совпадает с тем значением, которым их наделяет теория. Однако следует иметь в виду, что, во-первых, большинство людей в своих политических действиях руководствуются как раз именно такими представлениями, и, во-вторых, они складываются, формируются под воздействием двух факторов: исторического опыта и элементов теоретического знания.
Своеобразным проявлением политического сознания, где сломаны границы между его компонентами и каждый из них по разным причинам интенсивно проникает в другой, а все вместе они активно влияют на политическое поведение огромного количества людей, служит феномен массового сознания. Под ним понимается совокупность «самых разнообразных по их политической и социальной природе духовных образований, не ограниченных лишь «формами психики, относящимися к разделам», сферам, уровням психологии и идеологии, эмоций и логики, образов и

143

реакций, обыденного и теоретического знания, рациональных и иррациональных (в том числе фантастических) представлений» .
Формируясь непосредственно под воздействием экономических, социальных условий политической жизни, массовое сознание в полной мере отражает ее противоречивость и динамизм. Однако в его рамках не происходит необходимый для выработки целенаправленного политического действия процесс теоретического освоения этого многообразия. Реальная противоречивость факторов политического бытия здесь преодолевается, как правило, наиболее доступным способом — за счет абсолютизации значения того или иного элемента политической реальности. Массовое сознание может как стимулировать политическую деятельность многих людей, привлекая внимание и социальную энергию к решению какой-то реальной проблемы, так и существенно затруднять, деформировать ее, если эта проблема на самом деле не столь важна и актуальна.
Следует иметь в виду, что массовое сознание, ярко, непосредственно и быстро отражая действительность, именно в силу этих свойств способно к значительному ее искажению, особенно в момент острых политических событий, радикальных социально-политических изменений; как отмечал Джон Рид, «в период острых кризисов человек не всегда нормальным образом реагирует на происходящие события. Люди самых трезвых суждений, которые в обычное время наугад не принимали тех или иных фактов, не получив предварительного доказательства, верили самым диким слухам, не имевшим под собой никакой почвы»2.
Политическая практика поэтому постоянно и настойчиво рождает потребность выхода за рамки чисто эмоционального реагирования на события непосредственного, фрагментарного отражения политической действительности.

2. ИДЕОЛОГИЯ: ЕЕ РОЛЬ В ПОЛИТИКЕ

Существенные особенности политики создают и особый тип ее духовного освоения, способный, во-первых, выражать интересы субъекта политики; во-вторых, отражать проблемы социальной целостности, управления обществом, государством, ведь именно они являются объектом политической активности; в-третьих, иметь систематизированную, теоретическую форму, ибо та действительность, в которой действует субъект политики, системно организована, и ему необходимо четкое представление о своем месте в этой системной организации.
Именно такие черты приносит в политическое сознание идеология, прежде всего благодаря таким ее сущностным чертам, как систематизированный, теоретический характер, способность

144

целостного отражения интересов классов, других социальных групп, стремление превратиться в элемент массового сознания, мотив политической деятельности. Любой субъект политики нуждается в идеологии — средстве духовного сплочения и руководства, которое направляет поведение людей в сфере политических отношений, формирует волю, стремление к политическому действию, мобилизует их активность, способствует социальной интеграции групп, вовлеченных в политическое действие или готовящихся к нему.
С полным основанием можно назвать идеологию «векторным» направляющим мышлением, приводящим политическое действие в соответствие с определенными интересами. Поэтому идеология, не будучи аналогом политического сознания, не отражая в полной мере все многообразие политической жизни, играет в ней столь важную роль. Это делает ее стержневым элементом политического сознания, наличие которого свидетельствует о способности ее носителя действовать активно, целенаправленно в сфере политических отношений. Благодаря идеологии «политика может, пусть не целиком, но все же в существенной мере «делаться из головы», т. е. осуществляется от имени и во исполнение теоретически формулируемых принципов» . Все остальные элементы политического сознания развиваются под определяющим влиянием идеологии, несут на себе отпечаток ее воздействия.
Для более точного определения специфики и места идеологии в политическом сознании необходимо видеть ее отличие от другой формы теоретического обобщения в политике — политическое науки. Общим для них служит то, что и идеология, в политическая наука являются систематизированными формами знания, в обеих большую роль играет способность их носителе» к самооценке, рефлексии. Но в политической науке преобладает функция отражения, она основывается прежде всего на фактах, в идеологии преобладает функция ориентации, превалирует ценностный аспект; она выражает прежде всего интересы. ; В мировой политологии существуют не только убеждения том, что «так как политика предполагает следование определенной линии поведения, то есть какой-либо взаимосвязанной последовательности проектов действий, значит нет политики без идеологии»4, но и весьма критичные суждения об идеологии вызываемые отсутствием в ней четкой границы между верифицируемым и неверифицируемым знанием, между знанием и отношением, истинами и ценностями, замутненностью идее логического сознания присутствием человеческих интересов предпочтений. Многими современными политологами идеологи рассматривается как чисто ценностная форма сознание

145

кристаллизация убеждений, мнений людей, вовлеченных в политическое действие: «Это мышление действия, но не познания и объяснения» . В идеологии видят оппозицию рациональному, научному постижению социальной действительности, «структуру моральных критериев и политических идеалов» . В рамках такой методологической позиции возникают представления об идеологии как «кристаллизации ложного сознания» (В. Парето), «добровольной мистификации» (К. Мангейм), «секуляризованной религии» (Д. Белл) или «эрзац-религии» (У. Матц), «неузнанной лжи»
(Б.-А. Леви).
В работах классиков марксизма в зависимости от контекста
данный термин используется по крайней мере в трех значениях: 1) ложного, извращенного сознания, 2) всей совокупности сознания определенного класса, 3) вида теоретического сознания.
В центре представлений о специфике идеологии находится понятие ценности — такого элемента мыслительной деятельности, назначением которого служит как раз отражение именно момента взаимодействия, взаимозависимости объекта и субъекта, значимости первого для второго.
Чаще всего в политологической литературе идеологию характеризуют именно как систему ценностей и предпочтений (Д. Истон, М. Дюверже, В. Конноли, П.-А. Шомбар де Лов). Благодаря ценностям осуществляется столь необходимый для стимулирования и направления деятельности людей процесс дифференциации и иерархизации объектов по степени их значимости для
субъекта.
Текучесть идеологических понятий, их зависимость от социальных интересов и предпочтений образует ощутимый налет субъективизма. Наиболее радикально и негативно на этот счет высказался известный французский политолог и философ Бернар-
Анри Леви: «Идеология — это неузнанная ложь» .
Неудовлетворенность формами идеологического осмысления действительности породила стремление как-то преодолеть его ограниченность и субъективизм, прежде всего за счет постепенного насыщения сознания людей научными знаниями, точной терминологией, снижения зависимости от политических предпочтений, влияния интересов, мировоззренческих позиций. Так возникает идея «конца идеологии», ставшая основанием влиятельной в 60-е годы XX в. концепции деидеологизации, смысл которой заключается в интерпретации очевидного факта: современный человек, становясь все более образованным, в своем социальном и политическом поведении все менее будет склонен руководствоваться непроверенными суждениями, неопределенными понятиями, отдавая свои предпочтения данным науки, точным знаниям.

146

Однако концепция деидеологизации себя не оправдала, желаемого очищения сознания людей от неясной терминологии и символики не произошло; и в конце XX в. люди, пользуясь достижениями науки, средствами точного анализа, не склонны расставаться с неверифицируемым знанием: ценностями, идеалами, мировоззренческими установками, религиозными убеждениями, политическими лозунгами. Родоначальник теории деидеологизации Д. Белл в середине 70-х годов нашего столетия приходит к убеждению о неустранимости идеологических факторов из общественной жизни, высказывает мысль, что «истощение старой идеологии вызывает потребность в новой» . На смену концепции деидеологизации выдвигается концепция реидеологизации, смысл которой заключается в признании нарастающей зависимости политической и социальной жизни от того, что люди называют идеологией.
В любом политическом документе содержатся принципы и Термины идеологического порядка, которые не поддаются эмпирической проверке и логическому обоснованию, как этого требует обращение с элементами научного знания: «общее благосостояние», «права человека», «совместный идеал свободы, равенства и братства», «социальное государство», «равенство
возможностей».
Необходимым компонентом механизма власти делает идеологию ее ориентационная способность. Она придает политическому действию качества последовательности и целенаправленности на основе выдвижения идеалов и целей, соответствующих не только потребностям субъекта политики, но и реальным условиям, в рамках которых происходит развертывание, его деятельности.
В теоретической форме идеология преодолевает неизбежную противоречивость социальной действительности, сводя многообразие всех проблем и аспектов бытия социальной группы в целостную программу, систему поведения, направленную на реализацию ее коренных интересов, разрешение важнейших задач ее исторического движения.

3. ПОЛИТИКА И ПРОПАГАНДА. СВОБОДА СЛОВА И ПЕЧАТИ

Массовое политическое действие невозможно без использования такого инструмента распространения идеологического влияния, как пропаганда, назначение которой заключается в том, чтобы через формирование системы политических убеждении направлять политические действия больших масс людей, создавать в их сознании необходимые политические ориентации, выража-

147

ющиеся в готовности к определенному типу политического действия. Смысл пропаганды заключается в целенаправленном соединении теоретического и обыденного уровня политического сознания, в насыщении массового сознания целями, ориентациями и представлениями о политике, сформировавшимися в результате специальной теоретической деятельности, обеспечении единства. рационального и эмоционального моментов в политическом поведении больших масс людей.
Механизм пропаганды строится на внимательном учете и использовании психологических закономерностей, создающих как помехи, так и благоприятные условия для распространения идеологии, наращивания политического влияния ее носителей. А. Грамши обращал внимание на необходимые требования, «которым должно удовлетворять каждое культурное движение, стремящееся заменить житейский смысл и старые мировоззрения вообще: 1) всегда, и без устали повторять собственные аргументы (видоизменяя их литературную форму); повторение есть самое эффективное средство для воздействия на народное мышление; 2) непрестанно трудиться для интеллектуального возвышения все более широких слоев народа, то есть для того, чтобы придать индивидуальность аморфному элементу массы» . Процесс распространения идеологии зависит от ее принятия так называемыми референтными лицами, к мнению которых склонны прислушиваться другие люди, соизмерять с их поведением свои поступки. Отмечается наличие и такой закономерности, как «эффект ореола»: «это значит, что общественное мнение имеет тенденцию относиться с большим доверием к высказываниям тех лиц, которые уже имеют авторитет в той или иной области деятельности. При этом оказывается несущественным, что такие лица высказываются по вопросам, в которых они малокомпетентны» .
Влияние идеологической конструкции на массовое сознание определяется некоторой мерой соответствия взаимодействующих элементов теоретического и обыденного сознания. Ею служит наличие черт общности политических концепций и жизненного опыта людей: «никогда миллионы людей не будут слушать советов партий, если эти советы не совпадают с тем, чему их учит собственная жизнь» . Можно с определенностью считать, что чем это соответствие меньше, тем степень искажения больше.
Успех пропагандистского влияния в значительной степени зависит от умения придать той или иной идее образную форму, способную вызвать позитивный эмоциональный отклик у людей, специально той или иной идеей не интересовавшихся и со всей системой ее обоснования не знакомых. Важное и специфическое для политики средство осуществления такого рода влияния,

148

особенно в моменты острых и быстротечных политических процессов,— лозунги. Механизм их внедрения активно использует каналы взаимодействия двух уровней политического сознания.
Назначение и содержание лозунгов определяют и характер требований к их форме. Лозунг должен быть кратким, чтобы его могли усвоить люди без специальной теоретической подготовки; понятным — в нем должны использоваться термины из уже распространенной и усвоенной политической лексики; конкретным — указывать на такое преобразование, необходимость которого уже назрела и в разных формах фиксируется общественным сознанием; четким — строго выделять это преобразование из всего комплекса социальных проблем, говорить о вполне определенном образе действия.
Взаимодействие идеологии и обыденного политического сознания — лишь один из аспектов многогранного процесса участия человеческого сознания в регуляции политической деятельности и формировании политических отношений. В его основе — наличие в обществе разнообразных потоков информации и условий для ее влияния на политическую жизнь.
Характер и способ распространения информации определяют и виды пропаганды, среди которых выделяют: белую пропаганду — когда источник идентифицируется правильно, а информация, содержащаяся в послании, точна; серую пропаганду — когда источник может быть, а может и не быть правильно установлен, а точность информации неопределенна; черную пропаганду — когда фальшивый источник (типа «подставных» радиостанций, самозваных представителей официальных органов или политических партий) распространяет заведомую ложь .
Соответствующая действительности и разнообразная информация оказывает мощное воздействие на активизацию деятельности личности в сфере политических отношений, повышает степень самостоятельности людей, служит гарантом, предпосылкой возрастания независимости их суждений. Из широкого доступа к разнообразной информации вырастает стремление к познанию последствий собственной деятельности, ответственность за реализацию решений, принятых при собственном участии.
Современная техника радикально увеличивает скорость распространения информации, придает способность охвата ею огромных масс людей в кратчайшие сроки, что создает возможность возникновения единых порывов, целенаправленных массовых действий. Образность современной политической информации

149

влияет на остроту восприятия и переживания событий, формирует чувство личной сопричастности и личного отношения к политическим деятелям. Это позволило канадскому теоретику средств массовой информации Маршаллу Маклюэну высказать категоричное, но все более оправдывающееся суждение, что «мы живем в Век Информации и Коммуникации, потому что электронные средства массовой информации мгновенно и постоянно создают всеобщее поле взаимосвязанных событий, в которых участвуют все люди» . При этом следует учитывать, что степень и характер участия зависят не только от средств информации, но и от ее содержания, ведь в принципе использование современных средств информации может обернуться и нарастанием тоталитаризма, манипулированием людьми.
Из факта взаимозависимости информации и политических структур, идей и интересов вытекает необходимость и возможность обратного целенаправленного воздействия политики на информационные процессы в обществе. Но каковы должны быть формы этой регуляции? Самое простое и известное средство воздействия и контроля — цензура, когда государство с помощью специально назначенных и ответственных перед ним чиновников регулирует содержание печатных и иных информационных материалов. Но результатом такого контроля служит столь значительное искажение массовой информации, что она начинает терять многие из своих функций по отражению действительности, выявлению социальных интересов и позиций, социальной и политической ориентации. Решительным противником цензурных ограничений печати выступал К. Маркс, считавший неизбежным последствием такого рода регуляции информационных отношений в обществе ситуацию политического тупика и моральной деградации, нарастающего разрыва народа и власти, наступающих вследствие того, что «правительство слышит только свой собственный голос, оно знает, что слушает только свой собственный голос, и тем не менее оно поддерживает в себе самообман, будто слушает голос народа, и требует также и от народа, чтобы он поддерживал этот самообман. Народ же, со своей стороны, либо впадает отчасти в политическое суеверие, отчасти в политическое неверие, либо, совершенно отвернувшись от государственной жизни, превращается в толпу людей, живущих только частной жизнью» . К сожалению, его последователи здесь у него мало что почерпнули.
Наиболее эффективным средством регуляции отношений между правительством и печатью служит закон, ограничивающий произвол как того, так и другого, предполагающий наличие их взаимных обязательств и ограничений. Практика показывает, что. юридический способ регуляции наиболее эффективен, приемлем и ясно для большинства членов общества. Он в наименьшей

150

степени подвержен искажению в ходе функционирования, его элементы общеизвестны и не сводятся к групповым нормам или произвольным установлениям, а их принятие осуществляется в ходе открытого обсуждения.
•В современных демократических обществах он воплощается в принципе свободы слова и печати, предполагающем наличие права личности на получение полной информации по важнейшим аспектам жизни общества и права на открытое выражение своего мнения по любому вопросу. Если : по теми или иным причинам возможность полноты реализации этих прав отсутствует, информация неизбежно концентрируется в определенных немногих центрах. Они и становятся центрами принятия политических решений, реальной политической власти. Другим участникам политических отношений уготовано в лучшем случае исполнительство.

4. ОБЩЕСТВЕННОЕ МНЕНИЕ

Отношение к свободе слова и печати как важнейшей социально-политической ценности отражает роль общественного мнения в политике — его активное и непосредственное участие в политических процессах, появление на этой основе возможности эффективного и полного отражения жизненных потребностей, объективных тенденций общественного развития. Многообразие путей и способов воздействия общественного мнения на социально-политические процессы определяется специфическими свойствами этого феномена. Общественное мнение — это одномоментный срез общественного сознания в его динамике, во всем многообразии его связей с действительностью. Сущностными характеристиками общественного мнения, определяющими эти связи, служат, во-первых, публичность, его носителями выступают огромные массы людей, целые социальные группы, имеющие и открыто обменивающиеся своими суждениями по волнующим их вопросам общественной жизни. Во-вторых, в этих суждениях сочетаются, соединяются знания о тех или иных социальных процессах и явлениях и их оценка субъектами — носителями мнений, ведь они воспринимают это знание как свое, выношенное, опирающееся на собственный опыт. В-третьих, в сфере внимания общественного мнения могут находиться практически все явления общественной жизни, его отражательная способность носит целостный характер. Причем отношение к явлениям, попадающим в сферу внимания общественного мнения, далеко не однозначно, интересы, ценности его носителей выступают в качестве своеобразных детонаторов, вызывающих интерес к тем

151

или иным проблемам, событиям. Этот «оптический эффект» позволяет сфокусировать общественное мнение на строго определенной проблеме, решение которой имеет наибольшую важность именно в данный момент, в силу чего приводятся в действие мощные пласты социальной энергии, в полной мере выявляются преобразовательные возможности человеческого сознания.
Разнообразие и противоречивость мнений открывают возможность выявления отдаленных и негативных аспектов того или иного решения, делают осязаемыми, ощутимыми те различные тенденции, в рамках которых осуществляется политический выбор.
Характер информации, лежащей в основе стимулирования политического действия, образует грань между рациональным и иррациональным поведением людей в политике. Если достоверная информация формирует общественное мнение, то ее недостаток порождает слухи, связанные с распространением анонимных, искаженных сведений о том или ином событии, явлении или личности. Существует довольно четкая демаркация между слухами — признаками широко распространенного политического бескультурья, расползание которых продуцирует политические тупики и политическое отчуждение, и общественным мнением — формой реального воздействия людей на политические процессы, выражением политического участия, дающего оценку политическим событиям на основе точной и полной информации о них и стремящегося ее иметь и наращивать, Если слухи порождаются дефицитом информации или ее отсутствием у многих людей, то общественное мнение формируется на основе полной, неограниченной информации и непредвзятой ее оценке. Слухи, какими бы сногсшибательными и широко распространенными они ни были, страдают неистребимой фрагментарностью, склонностью к односторонности, игнорированию одних фактов и сторон события и гипертрофии
других.
База формирования общественного мнения — именно факты, представленные во всей полноте и противоречивости. При нарастании давления эмоциональных или ценностных моментов в их отборе и интерпретации срабатывает разрушительная для общественного мнения психология выдачи желаемого за действительное, общественное мнение дробится, концентрируется вокруг наиболее сильных в данный момент эмоций и интересов, его отражательные способности связываются, угасают. Оно постепенно превращается в набор слухов, способных вызвать фрагментарное политическое действие небольшой группы людей, но не выработать политическую волю для долговременного и целенаправленного политического действия.

152

5. ПОЛИТИКА И МИРОВОЗЗРЕНИЕ

Человек, вступая в сферу политических отношений не случайно, а намеренно, желая реализовать здесь определенные жизненные цели и потребности, т. е. действуя здесь с определенным смыслом, руководствуется неким синтезом знаний, эмоций, информации и склонности к определенному типу поведения, дающим целостное видение мира политики и своего места в нем. Это видение у разных субъектов политики, у отдельных людей и народов может и неизбежно бывает разным, но оно обязательно есть и служит механизмом перевода знаний и эмоций по поводу политики в нормативы поведения. Эти принципы деятельности и система их обоснования называется
мировоззрением.
Сущностными чертами мировоззрения, делающими его важным фактором направления и формирования политических отношений, служат прежде всего его целостность, способность обеспечения связи различных элементов сознания в формировании картины действительности. Эта картина может быть мнимой, расплывчатой, но она у субъекта обязательно есть, если он стремится к осуществлению целенаправленной деятельности в политике. Всякое мировоззрение стремится к завершенности, дающей целостное, системное видение того фрагмента социальной, политической реальности, в которой действует субъект политики: «строгая детерминированность содержания и• структуры этой системы... обеспечивает значительную степень ее устойчивости и инвариантности. Она, как говорится, не терпит возмущения извне, вырабатывает сопротивляемость переменам • и активно защищает свою целостность. Эта система склонна легко воспринимать ту информацию, которая ее подтверждает и подкрепляет, отталкивая
то, что не соответствует ее стандартам» .
В мировоззрении обязательно присутствует момент субъективного отношения его носителя к миру, отражается полученный в ходе взаимодействия с ним опыт, и вся информация при включении в мировоззрение проходит через призму этого опыта и просто отвергается, если прямо ему противоречит, поэтому очень часто в политике «то, что с точки зрения исследователя оказывается неоптимальным и даже нерациональным, может иметь своеобразную идеологическую «рациональность» для людей, принимающих решения с учетом присущей им иерархии ценностей» . Опыт, служащий реальным основанием формирования мировоззрения, накрепко связывает его с действием, совершенным человеком в сфере политических отношений.
Благодаря мировоззрению политическое сознание приобретает новые черты, являет себя в новых эмоциональных и интеллек-

153

туальных состояниях, устанавливает отношения с другими проявлениями духовности, в частности с религией.
Практически для всех современных конфессий (за небольшим исключением в ряде стран) характерно подчеркивание своей отстраненности от перипетий политики, невмешательства в дела политической власти. Во многих государствах это невмешательство церкви и государства в дела друг друга воплощено в конституционных принципах свободы совести и отделения церкви от государства. Но при этом очевидно, что религиозный фактор в политике играет большую роль именно через воздействие на формирование мировоззрения участников политического процесса. То специфическое видение мира и его закономерностей, оснований бытия, которое дает религиозная вера и религиозное истолкование действительности, создает и определенный кодекс поведения и отношения человека к миру и другим людям. В религии черпают многие люди чувство уверенности, надежды тогда, когда объективные основания для этого в политике уже вроде бы отсутствуют. Если религия доминирует в мировоззрении человека, то она будет выполнять аналогичную роль и в его политическом сознании, что всегда надо учитывать при определении степени рациональности мотивов участвующих в политике людей.
Поскольку религия выступает как достаточно эффективное и зачастую единственное средство консолидации больших масс людей, ее роль в политике весьма ощутима. Отсюда вытекает обоюдное стремление как к подкреплению политических акций и документов высшим и неоспоримым авторитетом религиозной веры, так и к использованию политических преимуществ для обеспечения приоритета той или иной конфессии.
Весьма широко также используется религиозное обоснование политики. Влияние религии на политику идет главным образом в следующих трех направлениях. Во-первых, через пропаганду самой религии, которая не сводится только к отправлению религиозных культов, а включает в себя хорошо отлаженный механизм различного рода действий политического характера, в том числе и политические проповеди. Во-вторых, через различные социальные учения, разрабатываемые религиозными идеологами и проповедуемые их организациями, в том числе и Ватиканом. И, в-третьих, через повседневную политическую деятельность церкви, т. е. через партийные, профсоюзные, молодежные, женские, спортивные и прочие организации, в работе которых она принимает самое активное участие.
Роль религии в политике указывает на присутствие в политическом сознании более широкого, включающего в себя как религиозные, так и нерелигиозные компоненты феномена — веры — склонности человеческого сознания принимать информацию без

154

доказательства, логически непротиворечивого обоснования. Те или иные виды знания становятся верой или когда доказать просто невозможно, или когда они не требуют логического обоснования в силу своей очевидности, ведь достаточно было взглянуть на громыхающий «Трабант», автомобиль, выпускавшийся в ГДР, и сверкающий «Мерседес», чтобы со всей очевидностью понять, что уровни жизни народа, живущего в разных частях разделенной Германии, «несколько отличаются» друг от друга.
В сфере политики вера являет себя прежде всего как специфический феномен доверия, объектами которого могут быть личности, политические институты, их действия, информация. Доверие имеет прямое отношение к формированию пространства политики, тех возможностей, которыми в ней обладает тот или иной политический деятель, институт. Наличие доверия резко расширяет возможности проведения определенной политической линии: политическому деятелю, пользующемуся доверием, прощают ошибки, не замечают злоупотреблений, отсутствие же доверия по рукам и ногам связывает политического субъекта, любые его действия или осуждаются общественным мнением, или вообще не находят никакого отклика, а следовательно, и поддержки. Самые благие порывы истолковываются как злонамеренные козни.
Реальной базой формирования доверия служит экономика общества, ее способность в полной мере удовлетворять потребности его граждан. Если в силу тех или иных причин такого состояния достичь не удается, доверие иссякает. На приобретение или утрату политического доверия влияет и деятельность политических институтов, один из наиболее сильно действующих элементов этого процесса — неуклонное соблюдение органами политической власти всех необходимых процедур политического процесса, полное уважение ими прав граждан и наличие эффективного и гласного контроля за их соблюдением. Любые попытки манипулирования политическими правами или их ограничение оборачиваются потерей доверия и политическим нигилизмом и отчуждением. Таким же результате», оборачивается манипулирование информацией и ее источниками.
Для мировоззрения в политике характерно постоянное присутствие, взаимодействие и оппозиция двух направлений, способов обоснования политических действий: утопического и идеологического, различие между которыми установлено одним из классиков современной политологии Карлом Мангеймом. И то, и другое являются формами трансцендентального, выходящего за рамки наличного бытия сознания и различаются не столько своим содержанием, сколько функциями: утопия «взрывает существу-

155

ющий порядок» , идеология способствует его сохранению. В реальном политическом сознании присутствуют элементы и того, и другого, а их преодоление лишает политику энергии социального обновления. И в идеологии, и в утопии мы имеем дело с односторонним знанием, которое, сосредоточивая внимание на одних сторонах, компонентах бытия, не замечает другие. Утопическое сознание — сознание критическое, видит те элементы политического бытия, которые способствуют подрыву существующего порядка. Идеологическое сознание выполняет, по сути дела, апологетическую функцию, направлено на стабилизацию существующего положения, сокрытие тех элементов политической реальности, которые нарушают существующий порядок. Утопии выражает устремленность политического движения, его программатики к определенному идеалу, активизирует и стимулирует усилия участвующих в нем людей, идеология способствует усовершенствованию техники властвования, борьбы с политическими противниками.
Очевидным является наличие и того, и другого в марксизме как политическом течении. Утопический элемент здесь/выражается в таких идеях и попытках их реализации, как бестоварная экономика, возможность полного удовлетворения потребностей людей, стирание классовых различий в близком будущем, безгосударственность, «кухарки-управляющие» и т. д. Но здесь же существует и мощный идеологический компонент, воплощенный в идеях, служащих основанием вполне определенного властного механизма: диктатура пролетариата, или не ограниченная законом, на насилие опирающаяся власть , оправдывающая в конечном счете любые свои действия; классовый подход, заключающийся в простой и прагматичной истине, что все хорошо, что выгодно правящей группе; идеологическая борьба, ведущая к отбрасыванию тех сторон, моментов духовной жизни, которые противоречат государственной доктрине. Хотелось бы отметить, что в принципе сочетание идеологических и утопических моментов естественно для политического сознания, его можно обнаружить в любой политической программе, декларации, конституции, но вредным и опасным для политики является абсолютное доминирование одного из этих элементов.
В политике очень часто возникает ситуация, когда попытка целостного осмысления и объяснения того или иного явления, процесса или мира политики в целом предпринимается в тот момент, когда логические или рациональные основания для этого в силу причин, скажем, гносеологического, исторического, социального, морального, культурного порядков отсутствуют или
игнорируются.
В этом случае оно осуществляется в формах мифологического сознания. Миф — это образное отражение, лишенное логической

156

аргументации истолкование действительности, но зато понятное любому участнику политического процесса, т. е. удобное, приемлемое для всех средство духовной ориентации в политике ее массового участника, из-за недостатка времени, образования, интереса ограниченного в возможностях освоения научного, теоретического политического сознания. Образная сущность мифа способствует выполнению его основной функции, а она «не познавательно-теоретическая, а социально-практическая, направленная на достижение единства и целостности коллектива» .
Факт присутствия в политике различных форм мифологического сознания и отношения к действительности вызывает разное отношение со стороны практиков и теоретиков политики: от восторженной апологетики мифа у родоначальника анархосиндикализма Жоржа Сореля, считавшего, что «любой миф будет хорош, если он производит соответствующие революционные результаты» , до констатации весьма обескураживающего факта, что миф лежит в основе наиболее опасных политических течений и систем. Мифологическое сознание и отношение к действительности строится на принципе оппозиционности, мышления через противопоставление, которое, конечно, упрощает многомерность, сложность политической реальности, но .служит удобной формой понимания действительной противоречивости политики, той борьбы разнородных интересов, которая в ней обязательно присутствует.
Коренной недостаток мифа — отсутствие приемов, границ, разделяющих реальное и нереальное, подвижность критериев, того и другого. Но в политике чувство доступности, легкости достижения цели оборачивается таким преимуществом, как необходимая для любого участника политического действия уверенность, что он влияет на ход политических событий ' (ясно, что она может быть как иллюзорной, так и вполне оправданной).
Практическая функция мифа реализуется через систему предписаний, стереотипов, которые любой миф в изобилии содержит и за счет чего осуществляет организацию власти и политического поведения своих последователей, «мифы диктуют социальные нормы и предписывают ценности. В силу своей относительной защищенности от воздействия фактов мифы эффективно предохраняют обычаи, ритуалы, церемонии» . Они
также снимают политическое недовольство.
Особенностью мифологизированного сознания является потребность в посреднике, который как раз осуществляет разнообразные переходы из сферы невозможного в реальное, так сказать, «сказку делает былью». Но в политике такую функцию выполняет вождь, лидер, и миф служит обычно интеллектуально-психологическому
обоснованию его власти и, как известно, активно и в самых

157

разнообразных формах им используется. В процесс приобретения политическим лидером влияния включаются как рациональные механизмы, связанные с отражением, представлением им насущных потребностей выдвигающих его людей, так и механизмы иррациональные, выражающиеся , в фетишизации действительности, наделении вещей и процессов сверхъестественными свойствами в ходе построения политических программ, раздачи предвыборных и иных обещаний, выдвижении лозунгов. Примеров политического мифотворчества и в истории, и в современной политике можно найти множество. Это и «расцвет сталинского колхозного строя» на фоне действительной голодухи, масштабы и причины которой тщательно скрывались одними и не замечались другими, это и идея «построения коммунизма за 20 лет», выдвинутая вопреки элементарным экономическим расчетам, это и идея приобретения суверенитета России и других республик за счет развала Союза.
Склонность к мифологизации всегда присутствует в политической деятельности, она облегчает функционирование многих ее элементов, стимулирует и направляет активность многих людей, но очевидной является опасность нарастания мифологического компонента, замещения им других стимулов и регуляторов политической деятельности, что ведет ко все большему отрыву от объективных обстоятельств, их учет становится все менее возможным делом. Средством сдерживания всегда существующей тенденции к мифологизации, а стало быть, и иррационализации политического сознания служит здравый смысл. Он формируется на основании усвоения уроков исторического опыта, стремится к использованию полной и доступной информации о всех аспектах жизни общества. Роль здравого смысла повышается с прояснением политической лексики, при избавлении слов, понятий от химерических идеологических клише или потаенного, ясного только для посвященных смысла.

6. ПОЛИТИЧЕСКОЕ И МОРАЛЬНОЕ СОЗНАНИЕ

Специфика политического сознания может быть достаточно полно представлена в случае сопоставления его с другой формой духовной регуляции общественных отношений — моральным сознанием.
Существуют очевидные черты общности того и другого. Речь идет прежде всего о нормативной сущности и политического, и нравственного сознания. Она выражается, в регуляции общественных отношении через правила, санкционированные принципы поведения, способы разрешения социальных конфликтов и достижения согласованности действий людей. Но происхождение
и характер санкций за нарушение политических и нравственных норм различны. Политические нормы возникают в результате деятельности организаций (государств, партий, международных договоров и т. д.) и находят свое обоснование в соответствующих теориях, программах, доктринах. Нормы нравственности, по преимуществу, возникают спонтанно, по мере накопления исторического и социального опыта, отражающегося в религиозных учениях, правилах этикета, общепринятых принципах поведения. Санкции за нарушение политических норм исходят от государства, разнообразных политических организаций, здесь существует достаточно тесная, зафиксированная в уставах, кодексах, договорах связь между степенью нарушения нормы и характером применяемых санкций; на страже моральных норм стоят не организации, а общественное мнение, с разной степенью жесткости реагирующее
на их нарушение.
Общность, взаимонаправленность политического и нравственного сознания проявляется в активном использовании в политической лексике и программатике нравственных категорий и символов: долг, справедливость, право, честь, достоинство, верность и т. д. С другой стороны, для внедрения отдельных норм морали или даже целых моральных кодексов очень часто прибегают к политическим средствам. Например, политическое значение имеет навязывание морали одного народа другому, и осуществляется оно при помощи политических средств.
Существуют и ощутимые различия в сущности и способах функционирования норм нравственного и политического сознания. Реализация норм политического сознания осуществляется через властные механизмы и институты — нравственное сознание опирается на силу общественного мнения, традиции. Если политическое сознание обращено прежде всего к институтам, большим социальным группам — нравственное сознание апеллирует к личности. В центре политического сознания находится категория власти, в центре нравственного сознания — категория совести. Вообще логично сказать, что в политическом сознании доминируют экстравертивные, обращенные вовне моменты, основные побудительные причины политических действий носят характер стимулов — внешних причин деятельности; нравственное сознание интровертно, обращено к внутреннему миру человека, основная причина вызываемого им действия — мотив — внутренняя установка, детерминанта деятельности. И политическое, и нравственное сознание заняты обслуживанием, регуляцией динамики частных и общих интересов в обществе, но степень приоритетности того и другого в них различна. В политическом сознании мера присутствия частных интересов (интересов социальных групп, личностей, организаций) достаточно велика, они часто

159

доминируют над интересами социальной целостности. Специфика нравственного сознания — в безусловном приоритете общих интересов над частными, иная ситуация оказывается просто невозможной для морали.
В реальной политике широко используются различные формы ее нравственного обоснования. Оно предполагает: отказ от принципа, согласно которому нравственным считается то, что способствует утверждению нового общества; превращение человека из пассивного объекта политики в активный субъект политической и нравственной деятельности, его нравственное очищение и самосовершенствование; наполнение политики гуманистическим содержанием как с точки зрения ее ближайших и конечных целей, так и с точки зрения используемых ею методов; приверженность общечеловеческим этическим нормам и ценностям, которыми должны руководствоваться в своих взаимоотношениях не только отдельные индивиды, но и народы.
Своеобразно складываются отношения двух типов сознания в современном обществе. Растет значение нравственного начала в политике, все чаще политические явления подвергаются моральному измерению, нравственной оценке; И если прогресс в политике существует, то одним из его проявлений служит именно это явление. Оно выражается, например, в распространении толкования принципа правового государства как признающего и охраняющего права человека и рассматривающего их нарушение как серьезное государственное преступление, а также в признании приоритета прав человека перед национальным законодательством и суверенитетом.

7. СТРУКТУРА И ДИНАМИКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Любой политический процесс зависит от настроения участвующих в нем людей, отражает темперамент народа, особенности характера личностей, которые его возглавляют. Объектом политической психологии служат лидеры, партии, политические институты и их действия, а источником возникновения — использование властных структур, полномочий для самоутверждения и самореализации личностей и социальных групп.
Именно в сфере политики возникают некоторые проблемы, которые изучаются политической психологией как отраслью психологического знания. К ним относятся: исследование механизмов обеспечения политического влияния и типов политического лидерства, анализ моделей политического поведения и политических ориентации, выявление причин агрессии и насилия в политике, изучение механизма принятия политических решений

160

и моделей политической активности, ее мотивации, создание психобиографий известных политических деятелей, нацеленных на выявление тех ключевых моментов в их жизни, которые в дальнейшем определяют особенности их политического характера, темперамента, свойственные им способы решения политических проблем и установления контактов с последователями.
В содержание политической психологии включаются самые разнообразные проявления человеческой психики в том случае, если они влияют на течение политических событий, являются их частью. Существенным для определения стратегии и тактики политического поведения является разделение политической психологии на устойчивые и неустойчивые, быстрой реходящие феномены.
Среди устойчивых психологических феноменов большое значение имеет политический характер — совокупность стабильных политических ценностей, способов реагирования субъектов политики на разнообразные социальные изменения и политические события. Проявлением этой области политической психологии служит национальный характер, ведь нетрудно видеть, что в сходных политических обстоятельствах разные народы ведут себя неодинаково,— то, что у одних порождает нетерпимость, стремление к непосредственному и острому реагированию, другими переносится без острых политических эксцессов при проявлении склонности к упорному, но спокойному пути реализации поставленных целей. В национальном характере в концентрированном виде отражается опыт исторического развития определенной этнической общности, передающиеся из поколения в поколение наиболее надежные способы самосохранения, в специфической и исторической, географической среде. У этого опыта могут быть как позитивные, так и негативные последствия, когда те или иные исторически наработанные модели поведения переносятся в новые политические обстоятельства. Н. Бердяев писал о такой особенности русского политического характера, как принижение ценности порядка, государственности, рассмотрение государства как внешнего ограничительного принципа поведения.
В политике и ее анализе следует учитывать, что своеобразие национального характера формирует не наличие какого-либо уникального свойства, присущего одной нации и отсутствующего у других, но особое для каждой нации сочетание сходных элементов, свойств, специфика структуры их соотношения . А это означает, что политическая психология нации может достаточно быстро обновляться, место того или иного элемента из подчиненного может стать доминирующим, радикальным образом меняя общий облик национального характера; «те черты, которые мы воспринимаем как специфические особенности национального

161

характера,— это продукт определенных исторических условий и культурных влияний. Они производны от истории и меняются вместе с нею. А затем, с известным отставанием, меняются и соответствующие стереотипы. Так, в начале XVIH в. в Европе многие считали, что англичане склонны к революции и перемене, тогда как французы казались весьма консервативным народом; 100 лет спустя мнение диаметрально изменилось. В начале XIX в. немцев считали (и они сами разделяли это мнение) непрактичным народом, склонным к философии, музыке и поэзии и малоспособным к технике и предпринимательству. Произошел промышленный переворот в Германии — и этот стереотип стал безнадежным анахронизмом» .
Различными политико-психологическими качествами обладают классы, другие социальные слои, устойчивость, постоянство этих качеств дает возможность достаточно четко предвидеть их поведение, характер реакции на различные события. Психологическими качествами обладают не только устойчивые группы, но и спорадически возникающие социальные образования, скопления людей, образующих массы, «ситуативно возникающие социальные общности, вероятностные по своей природе, гетерогенные по составу и статистические по формам выражения» . В сознании и поведении массы в силу ее сущностных характеристик отсутствует грань между иррациональным порывом и рациональной тактикой, импульсивным и рефлективным действием.
Выраженные политико-психологические характеристики имеют не только различные субъекты политики, но и определенные типы политических ориентации: реформизм и революционаризм, экстремизм и либерализм, консерватизм и популизм и т. д.
Наряду с устойчивыми в политической психологии присутствуют черты, появление и влияние которых зависит от специфики порождающей их ситуации, характера проблем, с которыми субъект политики сталкивается в конкретных, быстро меняющихся обстоятельствах его деятельности. Важнейшее значение среди таких элементов политической психологии имеют настроения — общие ярко выраженные черты психологии, охватывающие на определенный период времени большие массы людей и определяющие их отношение к тому или иному политическому явлению.
Настроение оказывает значительное воздействие на политическое поведение больших масс людей, формируется в основном объективно, наиболее чутко улавливает и отражает влияние экономических, социальных аспектов политической ситуации, ему свойственна способность системного отражения действительности. К числу значимых для политической деятельности функций настроений относят регуляцию и тонизирование психической активности людей, установку на восприятие любой информации,

162

ценностную ориентацию и направленность внимания и деятельности25. Изменение господствующего социального настроения свидетельствует об изменении политической ситуация в целом, а его учет играет ключевую роль в способности к политической ориентации.
Весьма значимым для политики свойством настроения служит его способность концентрировать внимание огромного количества людей на той или иной проблеме, политической фигуре. Ее значимость в зависимости от этого обстоятельства может необычайно быстро расти или, наоборот, падать. Таким феноменом в русской истории была, например, гапоновщина, «содержание речей, произнесенных Гапоном накануне 9-го января... подчеркивает, какой нелепый сумбур царил в голове этого охранного революционера, водрузившего крест на бомбе: тут и 8-часовой рабочий день, и баррикады, и жертвы, и демократы, и мольба, обращенная к царю,—дать народу свободу... Но в речах этих было все то, чем кипели в те дни рабочие окраины Петербурга. и в этом секрет гапоновского успеха» .
В богатой палитре политических эмоций в конкретной политической ситуации всегда доминирует какая-то одна сторона, подчиняя себе существование всех других. В политике чрезвычайно важно видеть не только вполне определенную структурную дифференциацию эмоциональной стороны политических процессов, но уметь замечать те изменения, которые происходят в этой сфере, видеть некоторые закономерности, которые в ходе этих изменений выявляются, ведь устойчивыми могут быть не только психологические феномены и их носители, но и тенденции, которые выявляются в их изменении.
В политологии уже давно сформулирован «принцип усталости» (fatigue principle), означающий необходимость учета выраженного непостоянства политических пристрастий, эмоций, характеризующегося быстрым подъемом и столь же быстрым истощением интереса массы к публичным делам. Поэтому любая намечаемая политическая акция не может длиться бесконечно долго, она должна иметь четкие временные границы, о которых знают участвующие в ней люди. Этот временной интервал не может быть растянутым, иначе интерес к цели может пропасть еще до ее достижения.
В политической деятельности активно используются (прежде
всего в целях политической интеграции, сплочения действующих здесь людей) подсознательные механизмы обеспечения влияния: заражение — быстрое распространение, охват определенным психическим состоянием больших масс людей и внушение — подсознательное влияние, характеризующееся некритическим восприятием воздействия со стороны его источника. Механизм

163

внушения был четко описан В. И. Бехтеревым, он состоит из
следующих этапов: в толпе людей ограничиваются их произвольные движения, что формирует условия для невольной концентрации внимания на словах оратора;
но именно потому, что возможность произвольных движений
здесь ограничена, постепенно наступает утомление внимания; порог критичности в восприятии информации все более снижается и наступает период, когда открывается обширное поле для внушения,— спокойная толпа становится толпой возбужденной.
Основной эффект действия этого механизма — постепенное
понижение уровня критичности человеческой массы в восприятии ею информации, переход от интеллектуального взаимодействия людей к физическим контактам. Нетрудно видеть, что многие активно применяемые приемы воздействия на массового участника политических событий: жестикуляция, манипулирование звуком и светом, теснота, совместные движения, резкие и неожиданные вторжения в ход событий, прерывание ораторов и другие формы противодействия или поощрения их — это приемы перевода интеллектуального взаимодействия в физическое, резко понижающие границы критичности усвоения информации, использующие
подсознательный механизм ее восприятия.
Реальная политика обязательно строится (когда она действительно строится, а не творится наобум) на учете и использовании знаний о структуре и динамике политической психологии. По крайней мере, это означает необходимость учета господствующего типа национальной психологии. Это требует, например, использования общепонятных символов, образов в политических речах и программах. Известно, что политическая линия, бросающая вызов или игнорирующая основные стереотипы и предрассудки нации, или не вызывает в ней никакого отклика, или наталкивается на ее же противодействие.
Следует учитывать также то, что существует несомненная связь между типом психики человека и той ролью, которую он на себя берет в сфере политических отношений. При этом понятно, что связь эта не может быть жесткой, прямой, а в значительной степени опосредуется, корректируется и мировоззрением, и образованием человека, и характером той социальной и жизненной ситуации, в которой ему приходится действовать. Но нетрудно видеть, что в сходных политических и социально-экономических условиях представители одних и тех же социальных, культурных и этнических групп ведут себя отнюдь не одинаково: одни берут на себя обязанности активных участников политического события, другие просто не вмешиваются в

164

третьи спокойно подчиняются ходу событий, который воспринимается как от них не зависящий, четвертые предпринимают усилия для направления событий в соответствии со своими представлениями о наиболее целесообразном порядке их развития.
Эти различия дают основание предположить, что в значительной, но, конечно, далеко не в полной мере характер отношений человека к политике зависит от особенностей его психической структуры. В современной политической психологии связь человека и политики изучается с точки зрения разных методологических подходов: последователи 3. Фрейда сосредоточивают внимание на внутриличностных связях, особенностях биографии политика. Бихевиористы анализируют прежде всего воздействия сложных сигнальных стимулов на поведение субъекта. Ситуационисты признают сложное и мощное влияние небольших социальных групп и контактов, имеющих относительно малую длительность. Гарольдом Лассуэлом была заложена традиция рассмотрения политики как вида патопсихологичеекого поведения, формы реакции нездоровой психики на окружающую среду. Нетрудно видеть, что при таком подходе политология становится чисто клинической дисциплиной, и за границей ее интереса остаются проблемы социальной, культурной, экономической детерминации политики, роль политических, властных отношений в регуляции общественной жизни. Но он же сформулировал привлекательный и многое объясняющий в сфере политической жизни принцип, исходящий из представления о сущности политики как формы взаимодействия общественного (публичного) и личного (частного) интересов, когда происходит замещение публичным объектом частного мотива.