Страбон. География

ОГЛАВЛЕНИЕ

Книга X Евбея, Этолия, Акарнания, Крит

C. 444
с. 421
I

1. Так как Евбея простирается параллельно всему этому побережью от Суния до Фессалии, за исключением оконечностей на обеих сторонах1, то было бы целесообразно к уже сказанному присоединить описание острова, а затем перейти к Этолии и Акарнании, т. е. к остальным частям Европы.

2. Остров Евбея тянется в длину приблизительно на 1200 стадий от Кенея до Гереста, ширина же его неравномерная — самое большее около 150 стадий. Кеней расположен против Фермопил и небольшой части пространства вне Фермопил, тогда как Герест и Петалия — против Суния. Таким образом, остров лежит по ту сторону пролива напротив Аттики, Беотии,
C. 445
Локриды и области малиев. Вследствие узости и упомянутой выше длины древние назвали Евбею Макридой2. Ближе всего к материку остров подходит у Халкиды, где он делает изгиб, выдаваясь в сторону Авлиды и беотийских областей и образуя Еврип. Об Еврипе мне уже пришлось говорить более подробно3, равно как и о местностях на проливе, лежащих друг против друга на материке и на острове по обеим сторонам Еврипа, т. е. внутри и извне4. Если я что-нибудь тогда пропустил, то теперь я добавлю для большей ясности. Прежде всего замечу, что часть острова между Халкидой и областью Гереста называется «углублением»5 Евбеи, так как побережье изгибается внутрь, но, приближаясь к Халкиде, снова образует выпуклую кривую по направлению к материку.

3. Но остров назывался не только Макридой, но и Абантидой. Хотя Гомер и упоминает Евбею, но никогда не называет ее жителей евбейцами, а всегда абантами:

Но народов евбейских, дышащих боем абантов…
Он6 предводил сих абантов…
(Ил. II, 536, 542)

По словам Аристотеля7, фракийцы из фокидской Абы поселились на острове и дали ее жителям имя абантов. Другие писатели производят это с. 422 имя от героя8, так же как имя Евбея от героини9. Может быть, подобно тому как какая-то пещера на побережье, обращенном к Эгейскому морю (где, говорят, Ио родила Эпафа), называется Боос Ауле10, так и остров получил свое имя по той же причине11. Остров назывался также Охой, и самая большая из тамошних гор носит то же имя. Назывался он еще и Эллопией от Эллопа, сына Иона (другие называют его братом Аикла и Кофа), который, как говорят, основал Эллопию — местечко в так называемой Ории в Гистиеотиде близ горы Телефрия и присоединил к своим владениям Гистиею, Периаду, Керинф, Эдепс и Оробию; в последнем местечке находился самый правдивый оракул (а именно оракул Селинунтского Аполлона). Эллопийцы же переселились в Гистиею и расширили город, принужденные к этому тираном Филистидом после битвы при Левктрах. По словам Демосфена12, Филипп поставил Филистида тираном и над оритами; ведь так именно впоследствии были названы гистиейцы, а их город вместо Гистиеи был переименован в Орей. Некоторые писатели утверждают, наоборот, что Гистиею заселили афиняне из аттического дема гистиейцев, так же как Эретрию — жители дема эретрийцев. Согласно Феопомпу, после покорения Евбеи Периклом гистиейцы по соглашению выселились в Македонию, а 2000 афинян (прежде составлявших дем гистиейцев) прибыли и поселились в Орее.

C. 446
4. Орей лежит у подошвы горы Телефрия, в так называемом Дриме на реке Калланте, на высокой скале, так что, быть может, этот город получил такое имя13 потому, что прежние его обитатели эллопийцы были горцами. По-видимому, и воспитанный там Орион назван по их имени. По словам некоторых писателей, ориты имели свой город, но так как эллопийцы пошли на них войной, то они перешли в другое место и поселились с гистиейцами; и несмотря на то что оба города слились воедино, носили два имени, подобно тому как один и тот же город называется Лакедемоном и Спартой. Я уже сказал выше14, что Гистиеотида в Фессалии получила свое имя от гистиейцев, которых вытеснили оттуда перребы.

5. Так как Эллопия заставила меня начать описание с Гистиеи и Орея, то теперь перейдем к областям, следующим за этими местностями. На территории этого Орея лежит Кеней, а у него Дион15 и Афины Диады, основанные афинянами и лежащие над той частью пролива, где переправа на Кинос. Из Диона была выслана колония в эолийские Каны. Эти местности находятся близ Гистиеи, а недалеко от нее Керинф, городок у моря; поблизости от последнего протекает река Будор, одноименная с горой на Саламине у берегов Аттики.

6. Карист лежит у подошвы горы Охи, близ которой находятся Стиры и Мармарий, где каменоломня каристийских колонн и святилище Аполлона Мармарийского. Отсюда есть переправа через пролив в Галы арафенидские. В Каристе добывают камень, который прядут и ткут16, так что пряжа идет на полотенца; когда эти полотенца загрязняются, их бросают в огонь, и они очищаются, как полотно от стирки. Эти местности, говорят, заняты поселенцами из марафонского четырехградья и стириейцами. Стиры были с. 423 разрушены во время Ламийской17 войны афинским полководцем Федром; областью этой владеют эретрийцы. Карист есть также в Лаконике — место в Эгии в сторону Аркадии, откуда каристийское вино, упоминаемое Алкманом.

7. Герест не упомянут в «Списке кораблей», тем не менее Гомер говорит о нем:

…корабли до Гереста достигли
К ночи.
(Од. III, 177)

и указывает, что это место удобно расположено для переправы из Азии в Аттику, так как находится вблизи Суния. В Гересте есть святилище Посидона — самое знаменитое в этой части света, а также значительное поселение.

8. За Герестом идет Эретрия — самый большой город на Евбее после Халкиды. Затем следует Халкида — нечто вроде столицы острова, лежащая на самом Еврипе. Оба города, говорят, основаны афинянами еще до Троянской войны; после же
C. 447
Троянской войны Аикл и Коф отравились из Афин; и один заселил Эретрию, а другой — Халкиду. Некоторые эолийцы из войска Пенфила также остались на острове; в древности там поселились даже арабы, которые переправились вместе с Кадмом. Как бы то ни было, чрезвычайно возросшее могущество этих городов позволило им выслать значительные колонии в Македонию. Так, Эретрия заселила города, расположенные вокруг Паллены и Афона; Халкида же — города, подвластные Олинфу, которые опустошил Филипп. Равным образом много местностей в Италии и Сицилии колонизовано халкидянами. По словам Аристотеля18, эти колонии халкидяне выслали в то время, когда там у власти было правительство так называемых Всадников. Во главе этого правительства стояли лица, выбранные на основе имущественного ценза и управлявшие в аристократическом духе. Во время переправы Александра в Азию19 халкидяне увеличили окружность стен своего города, включив в нее холм Канеф и Еврип, и воздвигли на мосту через пролив башни, ворота и стену20.

9. Над городом халкидян лежит так называемая равнина Лелант. На этой равнине находятся горячие источники, пригодные для лечения болезней. Этими водами пользовался и Корнелий Сулла, римский полководец. Здесь был также замечательный рудник, содержавший вместе медь и железо, что, говорят, нигде не встречается. В настоящее время оба металла исчерпаны, как и серебряные рудники в Афинах. Вся Евбея (особенно часть острова около пролива) страдает от сильных землетрясений и извержений газов, проходящих через подземные каналы, так же как и Беотия и другие области, более подробное описание которых я уже дал. Подобное явление, говорят, послужило причиной поглощения землей города, одноименного острову. Об этом городе упоминает Эсхил в «Главке Понтийском»:

с. 424 Евбеиду, что возле изгиба Зевса Кенейского
Брега, у самой могилы Лиха злосчастного.
(Фрг. 30. Наук)

В Этолии также есть город, названный Халкида:

И в Калидоне камнистом, и в граде Халкиде приморской,
(Ил. II, 640)

и в современной Элиде:

Так они шли мимо Крун и каменистой Халкиды,
(Од. XV, 295)

именно Телемах и его спутники, когда они возвращались от Нестора на родину.

10. Что касается Эретрии, то, по словам одних авторов, ее основал Эретрией из Макиста в Трифилии, согласно другим же — она основана колонистами из Эретрии в Афинах, где теперь находится рыночная площадь.
C. 448
Есть также Эретрия около Фарсала. На территории Эретрии был город Тамины, посвященный Аполлону. Святилище, находящееся у пролива, по преданию, было сооружено Адметом, в доме которого, как гласит сказание, сам бог в течение года служил поденщиком. В прежние времена Эретрия называлась Меланеидой и Аротрией. К этому городу принадлежит селение Амаринф, в 7 стадиях от городских стен. Древний город разрушили персы, причем, по словам Геродота21, варвары ловили жителей сетями, массами рассеявшись около городских стен (еще и теперь показывают фундаменты зданий, и место это называется Старой Эретрией). Современная Эретрия построена на [развалинах] древнего города. О былом могуществе эретрийцев свидетельствует столб, который они некогда воздвигли в святилище Артемиды Амаринфской. Начертанная на столбе надпись гласит, что они устраивали праздничную процессию с участием 3000 тяжеловооруженных воинов, 600 всадников и 60 колесниц. Власть эретрийцев распространялась на андросцев, теосцев, кеосцев и жителей других островов. Они приняли новых поселенцев из Элиды, а так как с того времени стали часто употреблять букву ро не только в конце слов, но и в середине, то их за это осмеивали комические писатели. На эретрийской территории есть также селение Эхалия (остаток города, разрушенного Гераклом), одноименное с трахинской Эхалией около Трикки, аркадской Эхалией, которую впоследствии назвали Анданией, и с Эхалией в Этолии около евританов.

11. В настоящее время Халкида по общему признанию занимает первенствующее положение и считается метрополией евбейцев; второе место принадлежит Эретрии. Однако уже и прежде эти города имели большое значение как на войне, так и в мирное время, поэтому они являлись приятным и покойным местопребыванием для философов. Об этом свидетельствует школа эретрийских философов во главе с Менедемом и его с. 425 учениками, а также еще раньше пребывание Аристотеля в Халкиде, где он и окончил свою жизнь22.

12. Итак, эти города большей частью жили между собой в согласии и, даже поссорившись из-за Лелантской равнины, вовсе не настолько разошлись, чтобы решать все споры самовластно военной силой, но пришли к соглашению о том, как и при каких условиях вести войну. Этот факт засвидетельствован надписью на каком-то столбе в Амаринфском храме, запрещающей пользоваться дальнобойным метательным оружием. Действительно, для военных обычаев и вооружения вообще, конечно, нет и раньше никогда не было никакого правила. Но одни пользуются дальнобойным метательным оружием, как например стрелки из лука, пращники и метатели копий, другие же — оружием для рукопашного боя, как например те, кто сражается мечом или с копьем наперевес; ведь копье применяют двояким способом: во-первых, при рукопашной схватке, а во-вторых, как дротик; равным образом и древко копья служит для обеих целей: для рукопашного боя и для метания; точно так же дело обстоит с сариссой и дротиком23.

13. Евбейцы отлично умели сражаться в «правильном» бою, который называется также «близким» или «рукопашным». По словам Гомера, они применяли копья, вытянутые наперевес:

C. 449
Воинов пылких, горящих ударами ясневых копий
Медные брони врагов разбивать рукопашно…
(Ил. II, 543)

Быть может, метательные копья были другого рода оружием, каким было, вероятно, «Пелеево ясеневое копье», которое, как говорит поэт:

Двигать не мог ни один, но легко Ахиллес потрясал им.
(Ил. XIX, 389)

Когда Одиссей говорит:

Дале копьем я достигнуть могу, чем другие стрелою,
(Од. VIII, 229)

то он имеет в виду метательное копье. И если поэт изображает единоборцев, то сначала они сражаются метательными копьями, а потом берутся за мечи. Впрочем, рукопашные бойцы не только те, кто сражается одним мечом, но также, как говорит поэт, и с копьем в руке:

Сулицей медной пронзил и могучего члены разрушил.
(Ил. IV, 469)

Так Гомер изображает евбейцев сражающимися подобным образом: относительно локров, напротив, он говорит:

Дух не вытерпливал их рукопашного стойкого боя.
Только на верные луки и волну, скрученную в пращи,
Локры, надеясь, пришли к Илиону.
(Ил. XIII, 713, 716)

с. 426 Передают также распространенное изречение оракула, данное жителям Эгия:

Фессалийцев коня, жену же из Лакедемона,
И пьющих воду мужей из священных ключей Арефусы,

которое называет халкидцев самыми мужественными; ведь Арефуса находится в их области.

14. Теперь есть на Евбее две реки — Керей и Нелей. Овцы, пьющие из первой реки, становятся белыми, а из второй — черными. О подобном же действии вод реки Крафиды я уже сказал выше24.

15. Часть евбейцев по возвращении из-под Трои отнесло к берегам Иллирии; направляясь оттуда домой через Македонию, они осели по соседству с Эдессой; там, оказав военную помощь туземцам, принявшим их, они основали город Евбею. В Сицилии также была Евбея, которую основали сицилийские халкидяне; жителей ее изгнал Гелон, после чего она превратилась в сторожевое охранение сиракузян. На Керкире и на Лемносе были местности под названием Евбея, а в Аргосской области какой-то холм с таким названием.

16. Так как к западу от фессалийцев и этейцев живут этолийцы, акарнанцы и афаманцы (если и их следует причислять к грекам), то, чтобы закончить описание всей Греции, мне остается рассказать о них. Наконец, следует добавить описание островов, в особенности лежащих по соседству с Грецией и населенных греками, которые я еще не успел разобрать в своем описании.

II

1. Этолийцы и акарнанцы сопредельны друг другу, так как между ними
C. 450
находится река Ахелой, текущая с севера (с Пинда) на юг через области агреев, этолийского племени, и амфилохов. Акарнанцы занимают область к западу от этой реки вплоть до Амбракийского залива, вблизи страны амфилохов и святилища Аполлона Актийского; этолийцам же принадлежит область к востоку от Ахелоя до озольских локров и этейского Парнасса. В глубине страны и в северных областях над акарнанцами живут амфилохи, а над ними — долопы и возвышается Пинд; над этолийцами же обитают перребы, афаманцы и часть энианов, занимающих Эту. Южную сторону, именно акарнанскую, равно как и этолийскую, омывает море, образующее Коринфский залив, куда впадает река Ахелой; эта река отделяет берега этолийцев и акарнанцев. В древние времена Ахелой назывался Фоантом. Одноименная этой река, как я сказал выше1, протекает мимо Димы, а также около Ламии. Я упомянул2, что началом Коринфского залива считается устье этой реки.

2. Города и области акарнанцев следующие. Анакторий, расположенный на полуострове неподалеку от Акциума. Это — торговый порт современного Никополя, основанного в наше время3. Затем Стратос, до которого надо плыть вверх по Ахелою больше 200 стадий; потом Эниады, расположенные с. 427 также на реке; старый город, уже необитаемый, находится на одинаковом расстоянии от моря и от Стратоса; современный же город лежит приблизительно на 70 стадий выше устья Ахелоя. Есть еще и другие города: Палер, Ализия, Левкада, амфилохский Аргос и Амбракия, большинство которых или даже все обратились в пригороды Никополя. Стратос лежит по середине пути из Ализии в Анакторий4.

3. Города этолийцев — это Калидон и Плеврон, теперь пришедшие в упадок. Однако в древности эти поселения были красой Греции. Действительно, вышло так, что Этолия разделилась на 2 части, одну из них называли древней Этолией, а другую — Этолией-Эпиктет5. Древняя Этолия — это побережье от Ахелоя до Калидона, простирающееся далеко в глубь плодородной и ровной страны; там находятся Стратос и Трихоний, имеющий превосходную почву. Что касается Этолии-Эпиктет, то она граничит со страной локров в направлении к Навпакту и Евпалию; эта довольно неровная и бесплодная область простирается вплоть до Этеи, до земли афаманцев, и до окружающих далее к северу гор с обитающими там народностями.

C. 451
4. Самая большая гора Этолии — Коракс, примыкающая к Эте; из остальных гор, находящихся скорее в центре страны, назовем Аракинф, вокруг которого жители Старого Плеврона основали Новый Плеврон, покинув старый город; последний лежал близ Калидона в плодородной и ровной местности. Страна же в это время была опустошена Деметрием, прозванным Этолийским. Далее, над Моликрией возвышаются Тафиасс и Халкида — довольно высокие горы, где лежат городки Макиния и Халкида (одноименная с горой, которую называют также Гипохалкидой). Наконец, близ Старого Плеврона возвышается гора Курий, по имени которой, по предположению некоторых писателей, плевронцев и назвали куретами.

5. Река Евен берет начало в области бомиев, этолийского племени (подобно евританам, агреям, куретам и другим), которое обитает в стране офиев. Сначала эта река протекает не через область куретов (которая тождественна с Плевронской областью), а через земли, лежащие далее к востоку, мимо Халкиды и Калидона; затем она делает изгиб к равнинам Старого Плеврона и, изменив течение по направлению к западу, поворачивает на юг к устью. В прежние времена река называлась Ликормой. Здесь, как говорят, Несс, поставленный перевозчиком, был убит Гераклом за то, что при перевозе через реку пытался изнасиловать Деяниру.

6. Гомер называет также этолийскими городами Олен и Пилену6. Первый из них — Олен, — одноименный с ахейским городом, разрушили эолийцы; он находился близ Нового Плеврона; акарнанцы затеяли спор из-за его территории. Что касается другого города — Пилены, — то этолийцы перенесли его на более высокое место и даже изменили его имя, назвав Просхием. Гелланик не знает даже истории этих городов, но упоминает о них так, как будто они все еще находятся в прежнем состоянии. В числе древних он упоминает города, основанные только позднее, даже с. 428 после возвращения Гераклидов — Макинию и Моликрию, показывая в своем труде почти что всюду величайшую небрежность.

7. Итак, вот те общие сведения, которые я дал о стране акарнанцев и этолийцев. Что же касается морского побережья и лежащих перед ним островов, то о них необходимо добавить еще следующее. Первое место в Акарнании, начиная от входа в Амбракийский залив, это Акциум. Тем же именем называются святилище Актийского Аполлона и мыс, образующий устье залива с гаванью на внешней стороне. В 40 стадиях от святилища находится Анакторий, лежащий в заливе, а в 240 стадиях — Левкада.

8. Этот остров в древности был полуостровом земли акарнанцев, но
C. 452
Гомер называет его «берегом материка»7, потому что побережье, лежащее напротив Итаки и Кефаллении, он зовет «материком», а это и есть Акарнания. Поэтому, когда поэт говорит о «береге материка», следует иметь в виду «берег Акарнании». На Левкаде находился как Нерит8, который захватил Лаерт (как он сам говорит:

…когда с кефалленскою ратью
Неритон град на утесе земли матерей ниспровергнул),
(Од. XXIV, 377)

так и города, упоминаемые Гомером в «Списке кораблей»:

[Царь Одиссей предводил…]
Чад Крокилеи, пахавших поля Эгилипы суровой.
(Ил. II, 633)

Впоследствии коринфяне, посланные Кипселом и Горгом, заняли не только это побережье, но проникли даже вплоть до Амбракийского залива, таким образом Амбракия и Анакторий были заселены колонистами. Они прорыли перешеек полуострова и превратили Левкаду в остров; Нерит перенесли на то место, где некогда был перешеек, а теперь пролив, соединенный мостом, изменив его название в Левкаду, как кажется от мыса Левкаты. Действительно, Левката — это скала белого цвета9 на Левкаде, выдающаяся в море по направлению к Кефаллении, так что от этого цвета остров и получил свое имя.

9. На острове находится святилище Аполлона и то место — «Прыжок»10, которое, согласно поверью, подавляет любовные вожделения.

Где Сапфо впервые — сказанье гласит —

(по словам Менандра)

С неистовой страстью Фаона ловя
Надменного, ринулась с белой скалы,
Тебя призывая в молитвах своих —
Владыка и царь.

с. 429 Итак, хотя, по словам Менандра, Сапфо первой прыгнула со скалы, но писатели, более него сведущие в древности, утверждают, что первым был Кефал, влюбленный в Птерела, сына Деионея. У левкадцев существовал унаследованный от отцов обычай на ежегодном празднике жертвоприношения Аполлону сбрасывать со сторожевого поста на скале одного из обвиненных преступников для отвращения гнева богов; к жертве привязывали всякого рода перья и птиц, чтобы парением облегчить прыжок, а внизу множество людей в маленьких рыбачьих лодках, расположенных кругом, подхватывали жертву; когда преступник приходил в себя, его, по возможности невредимым, переправляли за пределы своей страны. Согласно автору «Алкмеониды»11, у Икария, отца Пенелопы, было двое сыновей — Ализей и Левкадий, которые правили в Акарнании вместе с отцом. По мнению Эфора, эти города названы их именами.

10. В настоящее время кефалленцами называют жителей острова Кефаллении; однако Гомер зовет этим именем всех подвластных Одиссею, к числу которых принадлежали и акарнанцы. Действительно, после того как он сказал:

Царь Одиссей предводил кефалленян возвышенных духом
Живших в Итаке мужей и при Нерите трепетолистном.
(Ил. II, 631)

(Нерит — знаменитая гора на этом острове; подобно тому как он говорит:

Рать из Дулихии, рать с островов Эхинадских священных,
(Ил. II, 625)

хотя сам Дулихий принадлежит к числу Эхинадских островов, и

C. 453
Вслед бупрасийцы текли и народы священной Элиды.
(Ил. II, 615)

тогда как и Бупрасий находится в Элиде; и

Тех, что Евбеей владели, Эретрии чад и Халкиды.
(Ил. II, 536)

причем эти города находятся на Евбее, и

Трои сыны и ликийцы и вы, рукопашцы дарданцы.
(Ил. VIII, 173)

так как и они были троянцы), после упоминания о Нерите он продолжает:

Чад Крокилеи, пахавших поля Эгилипы суровой
В власти имевших Закинф и кругом обитавших в Самосе.
И материк населявших, на бреге противолежащем.
(Ил. II, 632)

с. 430 Таким образом, под «материком»12 поэт имеет в виду побережье, лежащее напротив островов, включая Левкаду и остальную часть Акарнании, о которой он говорит так:

Стад двенадцать коровьих на суше и столько же козьих,
(Од. XIV, 100)

быть может, потому, что в древности Эпиротида простиралась до этих мест и называлась общим именем «материк». Современную же Кефаллению Гомер называет Самосом, например, когда говорит:

Между Итакой в проливе и Самом крутым…
(Од. IV, 671)

Ведь посредством эпитета поэт различает предметы с одинаковыми именами, относя имя не к городу, а к острову. Дело в том, что остров политически составлял четырехградье и один из этих четырех [городов], одноименный всему острову, носил двоякое название — Самос и Сама. Когда Гомер говорит:

Все, кто на разных у нас островах знамениты и сильны,
Первые люди Дулихия, Самы, лесного Закинфа,
(Од. IV, 245)

то он, очевидно, перечисляет острова, а тот остров, который прежде13 называл Самосом, здесь называет Самой. Но когда Аполлодор в одном месте утверждает, что поэт, стараясь посредством эпитета избежать двусмысленности, говорит, имея в виду остров:

…и Самом крутым,
(Од. IV, 671)

а в другом месте требует чтения

…Дулихия, Сама
(Од. I, 246)

вместо Самы, то, очевидно, он принимает, что город назывался без различия как Самой, так и Самосом, но остров — только Самосом. А что город называется Самой, согласно Аполлодору, ясно из того, что при перечислении женихов из каждого города поэт14 говорит:

Двадцать четыре из Самы к нам прибыло мужа,
(Од. XVI, 249)

а также из рассказа о Ктимене:

Выдали замуж затем на Саму ее.
(Од. XV, 367)

C. 454
с. 431 Эти рассуждения Аполлодора небезосновательны. Ведь Гомер не высказывается ясно о Кефаллении, об Итаке и прочих местностях, лежащих поблизости. Поэтому-то комментаторы и историки держатся в этом вопросе различного мнения.

11. Вот, например, когда Гомер говорит об Итаке:

Живших в Итаке мужей и при Нерите трепетолистном,
(Ил. II, 632)

то эпитетом ясно указывает, что имеется в виду гора Нерит, а в других местах он даже определенно называет его горой:

В солнечносветлой Итаке живу я, гора там
Высится трепетолистный славный Нерит…
(Од. IX, 21)

Однако из следующего стиха неясно, понимает ли поэт под Итакой город или остров:

Живших в Итаке мужей и при Нерите трепетолистном.
(Ил, II, 632)

Если понимать это слово в собственном смысле, то его следует толковать как «город», как если бы сказать «Афины и Ликабетт», или «Родос и Атабирис», или же «Лакедемон и Таигет». Если понимать слово в поэтическом смысле, то получим как раз обратное значение. Тем не менее в стихе

В солнечносветлой Итаке живу я, гора там
…Нерит…
(Од. IX, 21)

значение слова ясно: ведь гора находится на острове, а не в городе. Но когда поэт говорит:

Мы из Итаки, под склоном лесистым Нейона лежащей,
(Од. III, 81)

то неясно, считает ли он Нейон тем же самым местом, что и Нерит, или другой горой или местностью. Но кто пишет вместо «Нерит» «Нерик» или наоборот, тот совершает ужасную ошибку; ведь поэт называет первый «трепетолистным»15, а второй упоминает как «град устроением пышный»16; первый расположен «на Итаке»17, а последний — это «берег материка»18.

12. Следующее выражение, по-видимому, обнаруживает даже некоторое противоречие:

…и на самом
Западе низко лежит [chthamal?] окруженная [panypertáte] морем Итака,
(Од. IX, 25)

с. 432 ведь chthamale означает «низкая» или «низменная», тогда как panhypertát? — «высокая», как поэт обозначает остров в некоторых других местах, называя его «землей каменистой»19. Дорогу из гавани поэт называет

…тропою скалистой
Через лесистую местность
(Од. XIV, 1)

Редко лугами богат и бывает солнечным остров [eudeielos]
Тот, что волнами объят; Итака же менее прочих.
(Од. IV, 607)

Итак, вот какие противоречия содержит гомеровское выражение, но они находят удовлетворительное объяснение. Во-первых, chthamal? понимают здесь не как «низкая», а как «лежащая по соседству с материком», так как она находится очень близко от него; во-вторых, panhypertáte здесь не значит «самая высокая», а «самая высокая по направлению к мраку», т. е дальше всех расположенная к северу; ибо именно это поэт хочет сказать выражением «по направлению к мраку»; противоположное значение имеет «по направлению к югу»:

C. 455
Иные далеко (aneuthe) к пределу, где Эос и Гелиос всходят;
(Од. IX, 26)

ибо слово aneuthe значит «далеко» или «вдали от», так как прочие острова лежат по направлению к югу и дальше от материка. Итака же — близко у материка и по направлению к северу. То, что Гомер обозначает таким образом южную область, ясно из следующих слов:

Вправо ли птицы несутся, к востоку денницы и солнца;
Или налево пернатые к мрачному западу мчатся;
(Ил. XII, 239)

и еще яснее из таких:

Ведь неизвестно, друзья, где запад лежит, где является Эос,
Где светоносный под землю спускается Гелиос, где он
На небо всходит.
(Од. X, 190)

Ведь это выражение можно истолковать в значении четырех стран света20, понимая «зарю» как южную область (и в этом есть некоторая вероятность); однако лучше понимать здесь область вдоль пути солнца, противоположную северной области. Ибо Одиссей в своей речи хочет указать на некое значительное изменение в небесных явлениях, а не просто на то, что страны света скрыты от нас. Ведь неизбежное затемнение наступает всякий раз при облачности на небе, будь то днем или ночью. Однако небесные явления изменяются гораздо значительнее при большем или меньшем нашем продвижении к югу или в противоположном направлении. Но с. 433 наше продвижение не вызывает исчезновения из вида запада и востока (потому что это явление бывает и в ясную погоду). Ведь самая северная точка неба — это полюс. Но если полюс движется, находясь то в зените над нами, то под землей, то и полярные круги также изменяются вместе с ним; и при таких передвижениях полярные круги иногда совсем даже исчезают21, так что не узнаешь, где лежит северная страна света22 или даже где ее начало. В этом случае неизвестна и противоположная страна23. Впрочем, окружность Итаки около 80 стадий. Это мои сведения об Итаке.

13. Что касается Кефаллении, которая является четырехградьем, то Гомер не называет остров современным именем, так же как и ни один из ее городов, кроме Самы или Самоса, которого теперь, правда, нет, хотя следы его показывают еще на полпути переезда на Итаку. Жители ее называются самейцами. Остальные существующие еще и теперь какие-то незначительные города: Палы, Пронес и Крании. В наше время Гай Антоний, дядя Марка Антония, основал там еще один город, когда после консульства, в котором он был товарищем оратора Цицерона, в качестве изгнанника24 жил в Кефаллении и держал весь остров в своей власти так, как будто это было его частное владение. Однако Гай Антоний не успел закончить строительства города и, получив позволение25 вернуться на родину, скончался там, занятый более важными делами.

14. Некоторые писатели решились отождествить Кефаллению с Дулихием,
C. 456
а другие же — с Тафосом, а кефалленцев называют тафийцами, а также телебоями. Они говорят, что Амфитрион предпринял сюда поход вместе с Кефалом, сыном Деионея, изгнанником из Афин, взяв его с собой. После завоевания острова Амфитрион передал его Кефалу; остров получил название от имени Кефала, а города — имена его детей. Однако эти сведения не соответствуют гомеровским известиям: ведь, по Гомеру, кефалленцы были подвластны Одиссею и Лаерту, а Тафос — Ментесу:

Мудрого сын Анхиала, именуюся Ментесом, правлю народом
Веслолюбивых тафийцев.
(Од. I, 181)

Теперь Тафос называется Тафиунтом. Гелланик также не следует за Гомером, отождествляя Кефаллению с Дулихием; ведь Гомер изображает Дулихий и остальные Эхинады подвластными Мегету, так же как и их обитателей эпейцев, которые пришли туда из Элиды. Поэтому Гомер называет килленца Ота:

Друга Филидова, воинств вождя крепкодушных эпеян.
(Ил. XV, 519)

Царь Одиссей предводил кефалленян, возвышенных духом.
(Ил. II, 631)

Итак, согласно Гомеру, Кефалления не является Дулихием, а Дулихий — частью Кефаллении, как утверждает Андрон. Ведь Дулихием владели эпейцы, а всей Кефалленией — кефалленцы, подвластные Одиссею, тогда как эпейцы подчинялись Мегету. Далее, и Палы Гомер не называет с. 434 Дулихием, как пишет Ферекид. Последний более всего противоречит Гомеру, отождествляя Кефаллению с Дулихием, если действительно женихов «с Дулихия прибыло пятьдесят два», а «из Самы двадцать четыре»26. В самом деле, поэт не стал бы говорить, что со всего острова прибыло столько женихов, а только из одного из четырех городов — половина этого числа без двух. Даже допустив это, я спрошу, что имеет в виду поэт под Самой в следующем месте:

Дулихия, Самы, лесного Закинфа.
(Од. I, 246)

15. Кефалления лежит напротив Акарнании, приблизительно в 50 стадиях (по другим в 40) от Левкаты, от Хелоната же — почти в 180 стадиях. В окружности остров имеет около 30027 стадий, простирается в длину по направлению к Евру и покрыт28 горами. Самая большая гора на нем — Энос, где стоит святилище Зевса Энесия. Там, где остров наиболее суживается, он образует настолько низкий перешеек, что нередко затопляется волнами от моря до моря. Палы и Крании лежат в заливе близ перешейка.

16. Между Итакой и Кефалленией лежит островок Астерия (Гомер называет его Астеридой); об этом островке Деметрий Скепсийский говорит, что он не остался таким, как его изображает поэт:

…корабли там приютная пристань
С двух берегов принимает.
(Од. IV, 846)

C. 457
Аполлодор, однако, утверждает, что этот островок еще и теперь остается таким, и упоминает на нем городок Алалкомены, лежащий на самом перешейке.

17. Гомер называет также Самосом и Фракию, которую мы теперь зовем Самофракией. Вероятно, поэт знал и ионийский Самос, так как, видимо, ему было известно ионийское переселение. Иначе Гомер, противопоставляя местности с одинаковыми именами, не различал бы их; когда он говорит о Самофракии, то один раз обозначает ее эпитетом:

С горных вершин, с высочайшей стремнины лесистого Сама
В Фракии горной,
(Ил. XIII, 12)

а другой раз соединяет с островами поблизости:

В Имброс, в далекий Самос, и в туманный, беспристанный Лемнос;
(Ил. XXIV, 753)

или:

Между священною Самой и грозноутесною Имброй.
(Ил. XXIV, 78)

с. 435 Таким образом, поэт знал остров, хотя и не называл его по имени. Действительно, в прежние времена остров назывался не этим именем, а Меламфилом, затем Анфемидой, а потом Парфенией (от реки Парфения, которая была переименована в Имбрас). Далее, так как во время Троянской войны Кефалления и Самофракия назывались Самосом (ведь иначе Гомер не вложил бы Гекабе в уста слова о том, что Ахиллес ее сыновей, захваченных в плен,

…продал
В Имброс, в далекий Самос),
(Ил. XXIV, 752)

а ионийский Самос еще не был заселен, то, очевидно, Самос был назван по одному из островов, прежде носивших это имя. Отсюда становится ясным, что утверждения некоторых писателей противоречат древней истории, будто бы после ионийского переселения и прибытия Тембриона на остров явились колонисты с Самоса и назвали Самофракию Самосом, так как этот рассказ выдумали самосцы ради славы своего острова. Большего доверия заслуживают авторы, по мнению которых остров получил свое имя от возвышенностей, которые назывались «самами». Ведь отсюда

…великая виделась Ида,
Виделась Троя Приама и стан корабельный ахеян.
(Ил. XIII, 13)

Иные писатели, наконец, полагают, что Самос назван от имени саийцев, живших до фракийцев на острове, которые владели также прилегающей частью материка; были ли эти саийцы тождественны сапеям или синтам (Гомер называет их синтиями) или это было другое племя, неясно. О саийцах упоминает Архилох:

Носит теперь горделиво саиец мой щит безупречный,
Волей-неволей пришлось бросить его мне в кусты.
(Фрг. 6. Бергк)

18. Из островов, подвластных Одиссею, остается описать Закинф. Этот остров обращен немного более к западной стороне Пелопоннеса, чем Кефалления, и ближе примыкает к последней. Окружность Закинфа
C. 458
16029 стадий. От Кефаллении остров находится приблизительно в 60 стадиях; это хотя и лесистый, но все же плодородный остров; на нем находится значительный город одного имени. Отсюда до ливийских Гесперид 3300 стадий.

19. К востоку от Закинфа и Кефаллении лежат острова Эхинады; к этим островам принадлежат Дулихий (теперь называемый Долихой) и так называемые Оксеи, которые Гомер зовет Фоями. Долиха лежит напротив Эниад и устья Ахелоя, в 100 стадиях от Аракса, мыса элейцев; остальные же Эхинады (их несколько, все они бесплодны и каменисты) находятся перед устьем Ахелоя; самый дальний остров в 15 с. 436 стадиях, а ближайший — в 5 стадиях от этого устья. В прежнее время они лежали в открытом море, но из-за большого количества наносов, приносимых Ахелоем, часть их уже стала материком, а другая будет им впоследствии. Это обстоятельство в древности сделало область под названием Парахелоитида, заливаемую рекой, причиной раздора, так как речные наносы постоянно нарушали установленные границы между акарнанцами и этолийцами. При отсутствии третейских судей эти племена прибегали для решения споров к оружию, причем сильнейшие одерживали верх. По этой причине сложился миф о том, как Геракл одолел Ахелоя и в награду за победу получил Деяниру, дочь Энея, которой Софокл вкладывает в уста следующие слова:

…Меня
Сам Ахелой присватал, бог речной,
Просил отца, являясь в трех обличьях:
Тельцом вбегал он, змеем приползал,
Чешуйчатым, показывался мужем
Быкоголовым.
(Трахинянки, 7—11)

Некоторые писатели добавляют к мифу, что рог, который Геракл отломал у Ахелоя и отдал Энею в качестве свадебного подарка, был рогом Амалфеи. Другие писатели, стараясь угадать истину в этих мифах, утверждают, что Ахелоя, как и прочие реки, называли «подобным быку» из-за похожего на рев гула его вод; от излучин течения, которые назывались рогами — «подобным дракону» — из-за длины и извилистого течения; наконец, «с бычьей головой» по той же причине, по которой его представляли вообще в образе быка. Что же касается Геракла, говорят они, то он и вообще был склонен к благодеяниям, в особенности же по отношению к Энею; в угоду Энею Геракл насыпями и каналами обуздал нестройное течение реки и таким образом осушил значительную часть Парахелоитиды; это-то и есть рог Амалфеи. Гомер говорит, что во время
C. 459
Троянской войны Эхинады и Оксеи находились под властью Мегета:

…Мегес Филид,
Сын любимца богов, конеборца Филея, который
Некогда в край Дулихийский укрылся от гнева отцова.
(Ил. II, 628)

Отцом его был Авгий, правитель Элейской страны и эпийцев; поэтому эпейцы, вместе с Филеем переселившиеся в Дулихий, владели этими островами.

20. Острова тафийцев, а в прежние времена телебоев, к числу которых принадлежал Тафос (теперь называемый Тафиунтом), были отделены от Эхинад, впрочем, не расстоянием (так как они лежат поблизости), но в силу того, что они были подчинены разным властителям — тафийцам и телебоям. В прежние времена Амфитрион пошел против них войной вместе с Кефалом, сыном Деионея, афинским изгнанником, и с. 437 передал ему власть над ними. Гомер однако, говорит, что они были подвластны Ментесу30, называя их разбойниками31, как впрочем, считают и всех телебоев. Таковы мои сведения об островах, лежащих перед Акарнанией.

21. Между Левкадой и Амбракийским заливом находится соленое озеро под названием Миртунтий. Непосредственно за Левкадой лежат акарнанские города Палер и Ализия; Ализия расположена в 50 стадиях от моря; там есть залив, посвященный Гераклу, и священный участок. Отсюда один из римских полководцев перевез в Рим «Подвиги Геракла» — произведение Лисиппа, которое находилось там в неподобающем месте, в запустении. Затем идут мыс Крифота, Эхинады и город Астак, одноименный с городом вблизи Никомедии и Астакенского залива (имя употребляется в женском роде). Крифота носит одинаковое имя с одним из городков на фракийском Херсонесе. На всем побережье между этими пунктами хорошие гавани. Далее следуют Эниады и Ахелой; потом озеро Эниад под названием Мелита, длиной 30 стадий и шириной 20; затем озеро Киния, вдвое шире и длиннее Мелиты; потом третье — Урия, значительно меньше этих. Киния впадает в море, остальные же озера лежат выше приблизительно на половину стадии. Далее следует река Евен, до которой от Акциума 670 стадий. За Евеном высится гора Халкида, которую Артемидор назвал Халкией. Далее следуют Плеврон, селение Галикирна, над которым в глубине страны (в 30 стадиях) лежит Калидон. Близ Калидона стоит святилище Лафрийского Аполлона. Далее высится
C. 460
гора Тафиасс; затем следуют город Макиния, Моликрия и поблизости Антиррион — граница между Этолией и Локридой, до которого от Евена около 120 стадий. Артемидор, правда, не так говорит об этой горе (назовем ли ее Халкидой или Халкией), помещая ее между Ахелоем и Плевроном; Аполлодор же, как я указал выше32, напротив, помещает Халкиду и Тафиасс над Моликрией, а Калидон, по его словам, расположен между Плевроном и Халкидой; впрочем, может быть, следует отличать гору у Плеврона под названием Халкия от другой — Халкиды — у Моликрии. Близ Калидона есть большое и богатое рыбой озеро, которым владеют римские поселенцы в Патрах.

22. В глубине страны, по словам Аполлодора, есть племя под названием эрисихейцы, о котором упоминает Алкман:

Ни эрисихейский муж, ни пастырь,
Но с высот Сардийских…
(Фрг. 24. Бергк)

В Этолии находился Олен, упоминание о котором есть у Гомера в «Этолийском списке»; от этого города остались только следы близ Плеврона у подошвы Аракинфа. Неподалеку лежала Лисимахия (которая также исчезла); она находилась на озере, теперь называемом Лисимахией, а в прежние времена — Гидрой, между Плевроном и городом Арсиноей. Последняя раньше была простым селением и называлась Конопой; она была с. 438 преобразована в город Арсиноей, супругой и сестрой Птолемея II, и удачно расположена почти у переправы через Ахелой. Нечто подобное тому, что случилось с Пиленой, произошло и с Оленем. Когда Гомер говорит о «высоковздымающемся»33 и «скалистом»34 Калидоне, то это следует относить к стране; ведь, как я уже сказал выше35, эта страна делится на 2 части: гористую часть (или Эпиктет)36 относят к Калидону, а равнинную область — к Плеврону.

23. В настоящее время акарнанцы и этолийцы (как и многие другие племена) истощены и ослаблены непрерывными войнами. Однако этолийцы очень долгое время вместе с акарнанцами твердо держались, сражаясь за свою независимость не только против македонян и прочих греков, но под конец и против римлян. Поскольку Гомер и прочие поэты и историки нередко упоминают о них иногда в ясных и согласованных выражениях, а иной раз менее понятными словами (как это обнаруживается из сказанного мной о них раньше), то мне приходится добавить кое-что из более древних рассказов, которые имеют характер начальных историй или возбуждают сомнение.

C. 461
24. Например, относительно Акарнании я уже сказал, что ею завладели Лаерт и кефалленцы. Много писателей высказывалось о том, кто были прежние жители этой страны, но так как их сообщения, хотя и несогласованные друг с другом, все же пользуются широкой известностью, то мне остается сказать о них свое решающее слово. Итак, по их словам, в прежние времена тафийцы и так называемые телебои обитали в Акарнании, а их вождь Кефал, которого Амфитрион сделал владыкой островов около Тафоса, господствовал и над этой страной. Поэтому мифы стали приписывать ему первому вошедший в обычай прыжок с Левкаты, как я уже сказал об этом выше37. Однако Гомер не говорит о том, что тафийцы властвовали над акарнанцами до прихода туда кефалленцев и Лаерта; он говорит только, что они были друзьями итакийцев, поэтому они либо вовсе не властвовали над этими областями, либо добровольно уступили страну итакийцам, либо, наконец, жили там вместе с ними в качестве поселенцев. Какие-то колонисты из Лакедемона, видимо, поселились в Акарнании — Икарий, отец Пенелопы, и его спутники. Действительно, Гомер в «Одиссее» изображает Икария и братьев Пенелопы еще живыми:

Они же38 страшатся в отчий Икария дом обратиться,
Как бы старец ее, наделенную щедро приданым,
Замуж не выдал по собственной воле.
(Од. II, 52)

О братьях ее поэт говорит так:

Ведь ее и отец уж и братья вступить понуждают
В брак с Евримахом.
(Од. XV, 16)

В самом деле, невероятно, чтобы они жили в Лакедемоне (ведь иначе Телемах, прибыв туда, не остановился бы в доме Менелая), и нам с. 439 неизвестно о другом их месте жительства. Как говорят, Тиндарей и его брат Икарий прибыли после их изгнания Гиппокоонтом из родной страны к Фестию, владыке плевронцев, и помогли ему завладеть большой областью на другом берегу Ахелоя с условием, что они получат часть ее. Тиндарей, правда, вернулся домой, взяв в жены Леду, дочь Фестия; Икарий же остался обладателем части Акарнании и от Поликасты, дочери Лигея, родил Пенелопу и ее братьев. Я уже указал раньше39, что в «Списке кораблей» упомянуты и акарнанцы, как принимавшие участие в походе на Илион, причем названы «те, что живут на берегу»40, а также

И на земле матерой и на бреге противолежащем.
(Ил. II, 635)

Тогда материк еще не назывался Акарнанией и побережье Левкадой.

C. 462
25. Эфор, напротив, утверждает, что они не участвовали в походе. Он говорит, что Алкмеон, сын Амфиарая, совершил поход с Диомедом и прочими Эпигонами, а после удачной войны с фиванцами присоединился к Диомеду и вместе с ним покарал врагов Энея. Передав Диомеду и Энею Этолию, он вступил в Акарнанию и покорил ее. Между тем, продолжает Эфор, Агамемнон в это время напал на аргивян и легко одержал победу, так как большинство их последовало за Диомедом. Однако немного времени спустя, когда произошел поход под Трою, Агамемнон из опасения, как бы во время его отсутствия в походе Диомед и его спутники, вернувшись с войском домой (действительно до Агамемнона дошли слухи о большом войске, собравшемся у Диомеда), с полным правом не завладели подобающей им властью, ибо Диомед был наследником Адраста, а Алкмеон — своего отца, обдумав все это, вызвал их, чтобы вернуть Аргос, и просил принять участие в войне. Диомед дал себя уговорить участвовать в походе, Алкмеон же с негодованием отверг просьбу. Поэтому-то только одни акарнанцы не присоединились к походу греков. Придерживаясь этого сказания, акарнанцы, вероятно, обманули римлян и добились у них независимости, утверждая, что только они одни не участвовали в походе против предков римлян. Действительно, они не упомянуты ни в «Этолийском списке»41, ни где-либо отдельно, вообще их имя нигде не встречается в гомеровских поэмах.

26. Таким образом, Эфор представляет Акарнанию еще до Троянской войны подвластной Алкмеону и приписывает последнему основание амфилохского Аргоса; по его словам Акарнания названа именем сына Алкмеона Акарнана, а амфилохийцы — именем его брата Амфилоха; поэтому сообщение Эфора оказывается в числе сказаний, противоречащих гомеровским рассказам. Фукидид42 и другие писатели рассказывают, что Амфилох при возвращении из похода под Трою остался недоволен положением дел в Аргосе и поселился в этой стране, причем, по рассказам одних, он явился туда в качестве законного наследника власти своего брата, по другим же — на иных основаниях. Это я считал нужным рассказать собственно об Акарнании. Теперь я сообщу о ней общие сведения с. 440 в той мере, как они переплетаются с историей этолийцев, передавая о следующих по порядку событиях из истории этолийцев, поскольку я считаю нужным присоединить их к сказанному раньше.

III

1. Что касается куретов, то одни писатели причисляют их к акарнанцам, другие же — к этолийцам; согласно одним, они происходят с Крита,
C. 463
а по другим — с Евбеи. Так как упоминания о них есть и у Гомера, то сначала следует рассмотреть гомеровские сведения. Полагают, что поэт считает их скорее этолийцами, чем акарнанцами, если только они действительно были сыновьями Порфаона:

Агрий и Мелас, а третий из них был Эней конеборец
(Ил. XIV, 117)

Жили в Плевроне и тучной земле, Калидоне гористом.
(Ил. XIV, 116)

Это два этолийских города, имена их приведены в «Этолийском списке». Даже согласно Гомеру, куреты, очевидно, жили в Плевроне, поэтому они должны быть этолийцами. Те писатели, которые держатся противоположного взгляда, введены в заблуждение гомеровским способом выражения, когда поэт говорит:

Брань была меж куретов и браннолюбивых этолян
Вкруг Калидона града.
(Ил. IX, 529)

Ведь, продолжают они, не мог же поэт выразиться собственно так: «беотийцы и фиванцы сражались друг против друга» или «аргивяне и пелопоннесцы». Я уже указал прежде1, что этот способ выражения обычен не только у Гомера, но нередко употребляется и прочими поэтами. Это наше объяснение, таким образом, легко можно оправдать. Пусть, однако, те писатели объяснят, как мог Гомер поставить плевронцев в «Этолийском списке», если они не были ни их единоплеменниками, ни этолийцами.

2. По словам Эфора, этолийцы были племенем, которое никогда не подчинялось другим народностям; страна их с незапамятных времен не подвергалась разорению вследствие ее трудной доступности и военного искусства жителей. Затем Эфор добавляет, что всей страной владели первоначально куреты; после того как из Элиды прибыл Этол, сын Эндимиона, и одолел их войной, куретам пришлось отступить в так называемую теперь Акарнанию; этолийцы вернулись назад вместе с эпейцами и основали древнейшие города в Этолии; спустя 10 поколений Элиду колонизовал Оксил, сын Гемона, который переправился в Пелопоннес из Этолии. В доказательство этого Эфор приводит надписи: одну в Фермах в Этолии (где у них с. 441 существует отцовский обычай выбирать должностных лиц); надпись вырезана на цоколе статуи Этола:

Сей устроитель земли, у пучины Алфея взрощенный
И олимпийских ристаний некогда близкий сосед,
Эндимионов Этол. Этолийцы ему посвятили
Памятник сей, чтобы знак доблести их лицезреть.

Другая надпись находится на рыночной площади элейцев, на статуе Оксила:

Сей автохтонов народ Этол покинув когда-то,
C. 464
Славной куретов землей грозным копьем овладел.
Рода того же потомок десятый, Гемона чадо,
Доблестный Оксил, град некогда сей основал.

3. Таким образом, этими надписями Эфор правильно показывает взаимное родство элейцев и этолийцев, так как обе надписи не только согласно подтверждают родство этих племен, но и то, что они являются взаимными родоначальниками. На этом основании Эфор успешно изобличает ложные утверждения о том, что элейцы — это действительно колонисты этолийцев, а этолийцы — не колонисты элейцев. В данном случае Эфор ясно показывает то же самое противоречие в своем писании и утверждении, на которое я уже указал2 у него относительно Дельфийского оракула. Действительно, после утверждения о том, что Этолия с незапамятных времен не подвергалась разорению, и упомянув о том, что куреты первоначально овладели этой страной, Эфору следовало бы в соответствии с уже сказанным добавить еще, что куреты оставались владельцами этой земли до его времен, потому что только в таком случае с полным правом можно назвать страну «неиспытавшей разорения» и никогда не бывшей под чужим господством. Однако Эфор, совершенно забыв о своем обещании3, не прибавляет этого, но высказывает противоположное утверждение о том, что, после того как Этол прибыл из Элиды и одолел куретов войной, последние удалились в Акарнанию. Что же другое является характерным признаком разорения, как не военное поражение и уход из страны? На это указывает и надпись у элейцев. Ведь Этол, гласит надпись,

Славной куретов землей грозным копьем овладел.

4. Пожалуй, кто-нибудь возразит на это: Эфор хочет сказать, что Этолия оставалась «неразоренной» с того времени, как она получила это имя — после прибытия Этола. Однако Эфор лишает основания и это предположение, утверждая в последующем, что большую часть оставшегося среди этолийцев народа составляли именно эпейцы; впоследствии же, когда эолийцы, выселившиеся вместе с беотийцами из Фессалии, смешались с последними, они совместно с беотийцами завладели этой страной. Итак, вероятно ли, чтобы они, напав на чужую страну, без войны жили бы там вместе с ее прежними владельцами, которые вовсе не нуждались в таком сожительстве. с. 442 Если это невероятно, то вероятно ли, чтобы побежденные силой оружия оказались в равных условиях с победителями? Какое же это другое «разорение», как не поражение силой оружия? Аполлодор говорит, что, согласно истории, гианты вышли из Беотии и поселились вместе с этолийцами. Эфор же, как будто бы удачно изложив свою аргументацию, в заключение прибавляет: «Эти и подобного рода вопросы я обычно подвергаю тщательному рассмотрению всякий раз, когда встречается что-нибудь или совершенно сомнительное, или основанное на ложном представлении».

C. 465
5. При всем том Эфор все же лучше других. И сам Полибий4, который так усердно хвалит его, утверждает, что Евдокс5 дал прекрасный обзор греческой истории, а Эфор — наилучший рассказ об основании городов, родственных связях, переселениях и родоначальниках. «Я же, — говорит он, — буду изображать только современное состояние вещей и говорить как о положении местностей, так и о расстояниях между ними; ведь это предмет, наиболее подходящий для хорографии». Конечно, ты, Полибий, который вводишь «ходячие мнения»6 о расстояниях, имея дело со странами вне Греции и с собственно греческими землями, ты должен оправдываться как перед Посидонием и Аполлодором, так и перед некоторыми другими писателями. Поэтому читатель должен извинить меня и не раздражаться, если я иногда допускаю какие-нибудь промахи (так как я черпаю большинство моих исторических сведений от таких писателей), но скорее быть довольным тем, что я излагаю большинство исторических фактов лучше других или дополняю пропущенные ими по неведению.

6. О куретах в ходу еще следующие сказания, отчасти имеющие ближайшее отношение к истории этолийцев и акарнанцев, отчасти же более отдаленное. Именно ближайшее отношение к истории имеют сказания в таком роде, как уже изложенные мною выше о том, что страну, которая теперь называется Этолией, населяли куреты и что последних вытеснили в Акарнанию прибывшие с Этолом этолийцы. Далее, такие сказания, что в то время, когда куреты жили в Плевронии (тогда называемой Куретидой), эолийцы вторглись в эту страну и, захватив ее, изгнали прежних владетелей. По словам Архемаха Евбейского, куреты вначале поселились в Халкиде, но так как во время постоянных войн за Лелантскую равнину враги хватали их спереди за волосы и вырывали их, то куреты стали отращивать волосы сзади, а спереди — стричь. Поэтому их и называли «куретами» от слова «стрижка»7; они переселились в Этолию и, завладев областью около Плеврона, назвали жителей противоположного берега Ахелоя акарнанцами, потому что те ходили с нестрижеными8 головами. Некоторые, напротив, утверждают, что оба племени получили свои имена от героя; иные же — что куреты названы по имени горы Курия, возвышающейся над Плевроном, и что это было одно из этолийских племен, как офии, агреи, евританы и некоторые другие. Но, как я заметил выше9, когда Этолия была разделена на 2 части, область вокруг Калидона, как говорят, была под властью Энея, тогда как известной частью Плевронии владели сыновья Порфаона, именно Агрий и его семья, если действительно они:

C. 466
с. 443 Жили в Плевроне и в тучной земле, Калидоне гористом.
(Ил. XIV, 116)

Потом Плевронией владел Фестий, тесть Энея и отец Алфеи, предводитель куретов. Когда же разразилась война между сыновьями Фестия, с одной стороны, и Энеем и Мелеагром — с другой

(Бой о клыкастой главе и о коже щетинистой вепря,
(Ил. IX, 548)

как говорил поэт, придерживаясь мифического сказания о вепре, но, по всей вероятности, из-за клочка земли), то, по словам Гомера,

Брань была меж куретов и браннолюбивых этолян.
(Ил. IX, 529)

Таковы сказания, имеющие ближайшее отношение к истории этолийцев и акарнанцев.

7. Сказания, имеющие более отдаленное отношение к этому предмету (историки в силу одинаковых названий просто соединяют их вместе), а именно сказание, хотя и называемое «Куретской историей» и «Историей о куретах» (подобно тому, как если бы это была история куретов, живших в Этолии и Акарнании), не только отличаются от этих историй, но скорее похожи на сказания о сатирах, силенах, вакхах и титирах10. Ведь, по словам тех писателей, которые передают сказания из истории Крита и Фригии, куреты — это некие демонические существа, подобные этим, или слуги богов; причем эти предания у них переплетаются с рассказами об известных священных обрядах, частью мистических, частью связанных с воспитанием младенца Зевса на Крите или с оргиями в честь Матери богов, справляемыми во Фригии и в области троянской Иды. В этих сказаниях обнаруживается незначительное разнообразие: так, по одним сказаниям, корибанты, кабиры, Идейские Дактили и тельхины отождествляются с куретами, в других — эти племена изображаются родственными с некоторыми незначительными отличиями между собой. Говоря кратко, их всех считают чем-то вроде людей, боговдохновенных и пораженных вакхическим безумием, которые в образе служителей божества при совершении священных обрядов устрашают людей военной пляской, исполняемой в полном вооружении под шум и звон кимвалов, тимпанов и оружия в сопровождении флейты и воплей. Поэтому эти священные обряды считают в известном отношении родственными обрядам, справляемым у самофракийцев, на Лемносе и в некоторых других местах, так как божественные служители называются там одним и тем же именем. Впрочем, всякое исследование в таком роде относится к области учения о богах и не чуждо умозрению философа.

8. Так как сами историки из-за тождества имен куретов сопоставляли несхожие предметы, то и мне хотелось бы подробнее сказать о них в отступлении, добавив подходящий к истории рассказ о их физическом сложении. Впрочем, некоторые историки желают даже сблизить их физические с. 444 качества, быть может, в этом у них как раз есть известная доля правдоподобия. Так, например, они утверждают, что этолийские куреты получили это имя оттого, что подобно «девушкам»11 одевались в женское платье; ведь у греков
C. 467
это было чем-то вроде моды, ионийцы названы «длиннохитонными»12, а воины Леонида выходили на бой «с расчесанными волосами»13, за что, говорят, персы выражали им презрение, хотя в битве и дивились их мужеству. Вообще искусство ухода за волосами состоит в их питании и стрижке, и оно свойственно как девушкам, так и юношам14; поэтому есть много способов легко установить первоначальное значение слова «куреты». С другой стороны, вероятно, что военная пляска, первоначально исполнявшаяся лицами в такой прическе и одежде (причем эти лица назывались куретами), дала повод людям, более воинственным, чем другие, и проводившим жизнь не расставаясь с оружием, называться тем же именем куретов: я имею в виду куретов на Евбее, в Этолии и в Акарнании. Действительно, Гомер называет этим именем молодых воинов:

Ты ж благороднейших юношей15 в стане ахейском избравши,
Все те дары, что вчера обещали мы дать Ахиллесу,
С быстрого мне принеси корабля…
(Ил. XIX, 193)

И в другом месте:

…а юноши16 следом с другими дарами.
(Ил. XIX, 248)

Таковы мои сведения об этимологии имени куретов. Впрочем, военная пляска была пляской воинов. Это доказывают как пирриха17, так и Пиррих, которого считают изобретателем такого упражнения для юношей, а также и руководство по военному искусству.

9. Теперь рассмотрим как все эти имена соответствуют одному и тому же предмету и какие элементы учения о богах содержатся в их истории. Общим для греков и варваров является обычай совершать священные обряды, соединяя их с праздничным отдыхом, а именно: одни обряды справляются с религиозным исступлением, другие — без него; иногда — с музыкальным сопровождением, а иногда — без музыки; одни — сокровенно, другие — открыто. Впрочем, тот или иной характер этих обрядов определяется самой природой. Ведь отдых, во-первых, отвлекает ум от человеческих занятий и обращает подлинно свободный ум к божественному; во-вторых, божественное исступление основано, по-видимому, на некоем божественном вдохновении и особенно близко роду людей, наделенных пророческим даром; в-третьих, таинственная сокровенность священных обрядов придает больше святости божественному, так как она подражает божественному естеству, непостижимому человеческим чувствам; наконец, в-четвертых, музыка, сопровождающая пляску, ритм и мелодия приводит нас в соприкосновение с божеством одновременно как вызываемым ею удовольствием, так и с. 445 художественным исполнением, что происходит по следующей причине. Хотя и верно следующее изречение: люди более всего уподобляются богам тогда, когда они творят добро другим, но, пожалуй, правильнее было бы сказать: когда они счастливы. А такое счастье создают радости, празднества, занятие философией и музыкой. Ведь если музыка в какой-то степени подвергается
C. 468
извращению, когда музыканты обращают свое искусство на чувственные удовольствия на пирах, плясовых и сценических представлениях и тому подобных зрелищах, то не следует порицать за это музыку, а лучше исследовать сущность основанного на ней воспитания.

10. Вот почему Платон, а еще раньше его пифагорейцы назвали философию музыкой18 и утверждали, что мир образовался по законам гармонии19, считая всякий род музыки произведением богов. Поэтому Музы являются богинями и Аполлон — предводителем Муз, а вся поэзия — восхвалением богов. Равным образом они приписывают музыке установление нравственности, так как, по их мнению, все, что служит для исправления ума, близко богам. Большинство греков приписывало Дионису, Аполлону, Гекате, Музам и прежде всего Деметре всякого рода оргиастические, вакхические и хоровые празднества, а также мистическое начало в празднествах посвящения; они называют Иакхом не только Диониса, но и демона-предводителя мистерий Деметры. Ношение ветвей, хоровые пляски и посвящения — общие элементы культа этих богов. Что касается Муз и Аполлона, то Музы стоят во главе хоров, а Аполлон не только руководит хорами, но его ведению принадлежит искусство прорицания. Служителями Муз являются все образованные люди и в особенности музыканты, они же и служители Аполлона, а также те, кто занимается искусством прорицания; служители Деметры, — посвященные факелоносцы и иерофанты20; Диониса — силены, сатиры, вакханки, а также лены и фии, мималлоны, наиды, нимфы и так называемые титиры.

11. Кроме этих священных обрядов, на Крите справлялись еще особые обряды в честь Зевса с оргиями; в них принимали участие и служители, какими в культе Диониса являлись сатиры. Их называли куретами; это были какие-то юноши, которые исполняли упражнения в доспехах в сопровождении пляски, представляя при этом мифическую историю о рождении Зевса; в этой сцене они изображали Кроноса, обычно пожиравшего своих детей тотчас после их рождения, и Рею в хлопотах утаить свои роды, чтобы, удалив новорожденное дитя, по возможности спасти его. Для этого богиня, как говорят, берет себе в помощники куретов, которые, окружив богиню бубнами и тому подобными шумовыми инструментами, должны были военной пляской и шумом устрашить Кроноса и незаметно похитить его ребенка. По преданию, они и воспитали младенца Зевса столь же заботливо. Оттого-то куреты и были удостоены этого почетного имени, что либо оказали эту услугу, будучи сами молодыми и юными, либо воспитали ребенка Зевса (ибо приводят оба объяснения). Они являются чем-то вроде сатиров у Зевса. Так обстоит дело у греков с оргиастическими
C. 469
культами.

с. 446 12. Что касается берекинтов — одного из фригийских племен — и вообще фригийцев, а также троянцев, живущих в окрестностях Иды, то они почитают Рею, справляя ей оргии, и называют ее Матерью богов, Агдистидой и Великой фригийской богиней, а также от имени местностей — Идеей, Диндименой, Сипиленой, Пессинунтидой, Кибелой и Кибебой21. Греки же называют ее служителей тем же именем куретов; однако они не заимствуют это название из того же круга мифических рассказов22, но считают их какими-то демонами-помощниками подобно сатирам. Их же называют корибантами.

13. В пользу таких предположений свидетельствуют поэты. Например, Пиндар в дифирамбе, который начинается словами:

Прежде тянулась23 вервием долгим песнь
Дифирамбов,

вспомнив древние и новые гимны в честь Диониса и переходя от них, говорит:

Тебе начинать вступление,
Матерь Великая, бубны кимвалов готовы
И средь них трещоток звон и факел,
Желтые сосны что озаряет.
(Геракл или Кербер. Э. Пюеш)

Поэт указывает на общность обрядов, установленных в культе Диониса у греков, с фригийскими обрядами в культе Матери богов, выявляя родственную связь между ними. Подобное же сближение делает и Еврипид в «Вакханках», соединяя вместе фригийские обычаи с лидийскими по их сходству.

А вы, со мной покинувшие Тмол,
Вы, Лидии питомицы, подруги
В пути и власти, — вы теперь тимпан
Над головой фригийской поднимая,
Подарок Реи — матери и мой…

И дальше:

О, как ты счастлив, смертный,
Если в мире с богами
Таинства их познаешь ты,
Если, на высях ликуя,
Вакха восторгов чистых
Душу исполнишь робкую,
Счастлив, если приобщен ты
Оргий матери Кибелы;
Если тирсом потрясая,
Плюща зеленью увенчан,
В мире служишь Дионису.
Вперед, вакханки, вперед!
Вы бога и божьего сына
Домой Диониса ведите!
С гор Фригийских на стогны Эллады.
(Вакханки 55, 72)

с. 447 Затем в следующих стихах поэт связывает критские обряды с фригийскими:

Крита юдоль святая,
Мрачный приют куретов,
Зрел ты рожденье Зевса
С гребнем тройным на шлеме.
C. 470
Там корибанты24 обруч
Кожей нашли одетый.
Дико тимпан загудел:
С сладкими звуками слиться хотел
Фригийских флейт; тимпан вручили Рее,
Но стали петь под гул его вакханки.
Сатирам Рея его отдала:
Звонкая кожа с ума их свела.
В триетериды25 святые
Его звон веселит хороводы,
Их же любит наш царь Дионис.

В «Паламеде» хор говорит:

Фису Диониса
Дочь, который на Иде
Тешится с матерью милой
Тимпанов под звуки.
(Фрг. 586. Наук)

14. Когда поэты сопоставляют Силена, Марсия и Олимпа, представляя их изобретателями флейт, то они опять ставят дионисические обряды в связь с фригийскими; нередко они имена Иды и Олимпа заставляют «звучать»26 неясно, как будто это одна и та же гора. Действительно, на Иде есть 4 вершины, называемые Олимпами вблизи Антандрии; есть и мисийский Олимп, примыкающий к Иде, но не тождественный ей. Софокл в «Поликсене» представляет Менелая поспешно уезжающим из-под Трои, а Агамемнона желающим немного задержаться для умилостивления Афины, а затем влагает в уста Менелая следующие слова:

Не покидай земли идейской, здесь,
Собрав стада Олимпа, в жертву принеси.
(Фрг. 47, 9. Наук)

15. Для звуков флейты, шума трещоток, звона кимвалов, грома тимпанов, криков одобрения и ликования и топота ног они изобрели особые имена, а также применяли и некоторые другие имена, которыми они называли служителей богов, участников хоров и исполнителей священных обрядов: кабиры, корибанты, паны, сатиры и титиры; бога они называли Вакхом, Рею — Кибелой или Кибебой и Диндименой по местам их почитания. Сабазий также принадлежит к числу фригийских божеств, и некоторым образом он дитя Матери [богов], так как он тоже передал таинства Диониса.

с. 448 16. С этими обрядами схожи Котитии и Бендидии у фракийцев, у которых возникли и орфические обряды. Эсхил упоминает о Котисе, почитаемой у эдонийцев, а также о музыкальных инструментах, применявшихся на ее празднествах. Ведь он говорит:

Котис, святая Эдонской земли,
Вы, горных орудий владельцы,

а затем тотчас прибавляет упоминание о служителях Диониса:

И один в руках
Свирель держа — изделье резца,
Искусством пальцев наполняет песнь.
Звук ее возбуждает безумье.
А в то время другой чашек медью звенит.

И потом:

C. 471
Звонко песня ликует,
И откуда-то из тайника грозно мимов звучит
Бычьегласный рев и мычанье,
И тимпана эхо, словно гром
Из подземного царства несется.
(Эдонийцы, фрг. 57. Наук)

Ведь эти обряды похожи на фригийские, и весьма вероятно, что, поскольку сами фригийцы являлись переселенцами из Фракии, эти обряды были перенесены сюда из Фракии. Сопоставлением Диониса с эдонийским Ликургом поэты намекают на одинаковый характер этих священных обрядов.

17. Исходя из мелодии ритма и музыкальных инструментов, всю фракийскую музыку считают азиатской. Это видно из названия местностей, где существовал культ Муз. Действительно, Пиерия, Олимп, Пимпла и Либефрон в древности были фракийскими местностями и горами, хотя теперь они принадлежат македонянам; Геликон посвятили Музам фракийцы, поселившиеся в Беотии, которые посвятили им также пещеру нимф-либефриад. Равным образом тех, кто в древние времена занимались музыкой, называют фракийцами — Орфея, Мусея, Фамириса; Евмолп также получил свое имя отсюда. Писатели, которые посвятили Дионису целую Азию вплоть до Индии, производят оттуда большую часть музыки. Так, один писатель говорит, «ударяя по азиатской кифаре», другой называет флейты «берекинтскими» и «фригийскими»; некоторые инструменты носят варварские названия: наблас, самбика, барбитос, магадис и некоторые другие.

18. Афиняне проявляли постоянную склонность к иноземным заимствованиям как вообще, так и в отношении культа чужеземных богов. Действительно, они восприняли так много чужеземных обрядов, что за это их даже осмеивали в комедии. Это относится к фракийским и фригийским обрядам. Например, о Бендидиях упоминает Платон27, а о фригийских обрядах — Демосфен28, упрекающий мать Эсхина и его самого за то, что с. 449 тот присутствовал вместе с матерью на тайных священнодействиях, участвовал в дионисической процессии, многократно восклицая: euoî saboî и hýes áttes, áttes hýes29. Ибо эти слова употребляются при служении Сабазию и Великой Матери.

19. Кроме этого, относительно этих демонов и их разнообразных имен можно обнаружить, что они назывались не только служителями богов, но и сами считались богами. Так, по словам Гесиода, например, у Гекатера и дочери Форонея было 5 дочерей:

От них же горные нимфы — богини родились
И поколенье ничтожных, к труду неспособных сатиров,
И род куретов — богов, возлюбивших затеи и пляски.
(Фрг. 198. Ржах)

C. 472
Автор «Форониды»30 называет куретов «флейтистами» и «фригийцами»; другие же писатели — «порождениями земли» и «носящими медные щиты». Иные называют «фригийцами» корибантов, а не куретов, последних же — «критянами» и говорят, что критяне первыми стали носить медные доспехи на Евбее; поэтому-то их называли также «халкидянами»31. Одни утверждают, что титаны дали Рее вооруженных служителей — корибантов, прибывших из Бактрианы, другие — из Колхиды. В критских сказаниях куреты называются «кормильцами» и «стражами Зевса», вызванными Реей из Фригии на Крит. По рассказам некоторых, на Родосе было 9 тельхинов32, причем куретами назывались те из них, которые, сопровождая Рею на Крит, «воспитывали младенца Зевса». Кирбант, друг куретов, основал Гиерапитну. Он дал повод прасийцам утверждать среди родосцев, что корибанты были некими демонами — детьми Афины и Гелиоса. Согласно другим, корибанты — дети Кроноса; наконец, еще некоторые писатели считают их сыновьями Зевса и Каллиопы и утверждают их тождество с кабирами. Последние, по их словам, ушли на Самофракию (прежде называемую Мелитой), а обряды кабиров имели мистический характер.

20. Эти сказания собрал Деметрий Скепсийский. Но он не принимает последнего утверждения, так как, по его словам, на Самофракии не было никаких мистических сказаний о кабирах. Однако он приводит мнение Стесимброта из Фасоса, что на Самофракии совершались священные обряды в честь кабиров, а название свое кабиры, по его мнению, получили от горы Кабира в Берекинтии. Некоторые считают куретов служителями Гекаты, отождествляя их с корибантами. Однако Деметрий Скепсийский опять на это возражает (в противоположность словам Еврипида)33, говоря, что на Крите почитание Реи не было обычным и распространенным как туземное, но являлось таким только во Фригии и Троаде; те же, кто делает такие утверждения, по его словам, передают скорее мифы, чем исторические сведения; впрочем, быть может, к такому заблуждению могло привести их и случайное тождество названий местностей. Так, например, Ида — не только троянская, но и критская гора, а Дикта — местность с. 450 в Скепсии и гора на Крите. Вершина Иды — Питна, от которой назван город Гиерапитна. Гиппокорона — местность в Адрамиттенской области, а Гиппокороний — на Крите. Самоний — восточный мыс острова, а также равнина в Неандрийской области и в области александрийцев.

21. Аргивянин Акусилай считает Кадмила сыном Кабиро и Гефеста и отцом трех кабиров, от которых произошли нимфы-кабириды. По словам Ферекида, от Аполлона и Ретии произошли 9 кирбантов, которые обитали на Самофракии. От Кабиро, дочери Протея, и Гефеста произошли 3 кабира и 3 нимфы-кабириды; в честь тех и других были установлены священные
C. 473
обряды. Более всего кабиры пользовались почитанием как раз на Имбросе и Лемносе, но их чтили также в отдельных городах Троянской области. Их имена, впрочем, сохраняются в тайне. Геродот упоминает34 о существовании храмов кабиров, как и Гефеста, в Мемфисе; Камбис, однако, по его словам, разрушил их. Места почитания этих демонов необитаемы: Корибантий в Гамакситии, в области, теперь принадлежащей александрийцам, вблизи Сминфия, и Корибисса в области Скепсиса около реки Евреента и селения того же имени, а также около потока Эфалоента. По словам Деметрия Скепсийского, представляется вероятной тождественность куретов и корибантов; их считали молодыми людьми или юношами, которых приглашали для военной пляски на праздниках Матери богов, а также «корибантами» оттого, что они на плясовой манер «ходили бодаясь головой»35. Гомер называет их искусными плясунами36:

Но пригласите сюда плясунов феакийских искусных.
(Од. VIII, 250)

Так как корибанты были плясунами и подверженными исступлению, то мы называем бешено вертящихся людей «корибантствующими».

22. По словам некоторых, Идейскими Дактилями называли первоначальных поселенцев идейского предгорья. Ибо предгорья называли «ногами», а вершины гор — «главами». Таким образом, некоторые оконечности Иды (все они были посвящены Матери богов) назывались Дактилями. Как думает Софокл37, первыми Дактилями были 5 мужчин, которые впервые открыли железо и его обработку, а также много другого полезного для жизни; у них было 5 сестер: по числу их все они назывались Дактилями38. Другие, однако, передают мифический рассказ иначе, соединяя в нем один сомнительный элемент с другим, причем имена и число Дактилей у них различны; так, одного из них они называют Кельмисом, других — Дамнаменеем, Гераклом и Акмоном. Одни считают их местными жителями Иды, другие — переселенцами. Однако все согласно утверждают, что они впервые начали обрабатывать железо на Иде; все считают их колдунами и служителями Матери богов, жившими во Фригии около Иды. Они называют Троаду Фригией, потому что после разрушения Трои фригийцы, будучи соседями Троады, овладели ею. Куреты и корибанты, как предполагают, и являются потомками Идейских Дактилей. Во всяком случае первые 100 человек, родившиеся на Крите, назывались Идейскими с. 451 Дактилями; 9 куретов, как говорят, были их потомками; каждый из них произвел по 10 детей, которые назывались Идейскими Дактилями.

C. 474
23. Хотя я меньше всего люблю вдаваться в мифическое, но вынужден к подобному обсуждению этого предмета, так как он касается учения о богах. Всякое учение о богах должно исследовать древние представления и мифы, ибо люди древности облекали в загадочную форму свои природные представления по этим вопросам и постоянно придавали элемент мифического своим рассуждениям. Разгадать все эти загадки совершенно точно нелегко. Однако если вывести на свет божий всю массу мифических сказаний, то согласованных между собой, то противоречивых, то на основании их можно легче угадать истину. Так, например, мифы «о скитаниях по горам» ревностных служителей богов и самих богов и о их божественном вдохновении рассказывают, вероятно, на том же основании, почему люди считают богов небесными существами, заботящимися как о многом другом, так в особенности и о предвидении по знамениям. Таким образом, горное дело, охота и поиски жизненно необходимых предметов, очевидно, родственны «скитанию по горам», тогда как шарлатанство и колдовство близки к религиозному вдохновению, религиозным обрядам и гаданиям. Таково и мастерство [этих людей] в особенности же в искусствах дионисическом и орфическом. Впрочем, об этих предметах достаточно.

IV

1. Так как я вначале уже дал описание островов около Пелопоннеса, как всех остальных, так в особенности тех, что лежат в Коринфском заливе и перед ним, то теперь по порядку приходится говорить о Крите (ведь и этот остров относится к Пелопоннесу) и некоторых островах около Крита. К последним принадлежат Киклады и Спорады, одни стоящие упоминания, другие же менее значительные.

2. Теперь я сначала скажу о Крите. Хотя, по словам Евдокса, этот остров расположен в Эгейском море, однако так утверждать нельзя, а следует лучше сказать, что он лежит между Киренаикой и частью Греции от Суния до Лаконики; в длину Крит простирается параллельно этим странам с запада на восток; с севера он омывается Эгейским и Критским морями, а с юга — Ливийским морем, примыкающим к Египетскому. Из оконечностей острова западная находится у Фаласарны; в ширину она около 200 стадий и разделяется на 2 мыса, из которых западный носит название Криуметопон1, а северный — Кимар, восточный же мыс — это Самоний, выдающийся немного дальше Суния на восток.

3. По Сосикрату (сообщение которого об острове Аполлодор признает точным), длина Крита составляет не более 2300 стадий, ширина же
C. 475
меньше длины2, так что его окружность, согласно Сосикрату, составляет, пожалуй, более 5000 стадий. Артемидор определяет ее в 4100 стадий. Иероним, напротив, принимая длину острова в 2000 стадий, а ширину неодинаковой, мог бы считать окружность большей, чем Артемидор. Ибо с. 452 около третьей части ее длины […]3; отсюда идет перешеек почти в 100 стадий с поселениями Амфималлой на северном море, а на южном — Фениксом, принадлежащим лампейцам. Наибольшей ширины остров достигает в центральной части. Берега его отсюда опять сходятся в перешеек, еще уже прежнего (около 60 стадий в ширину), лежащий между Миноей — городом ликтийцев, Гиерапитной и Ливийским морем; в заливе лежит город. Остров заканчивается острым мысом Самонием, который обращен к Египту и островам родосцев.

4. Крит — гористый и лесистый остров, но на нем есть плодородные долины. Из гор западные называются Левка4, высотой они не уступают Таигету, простираясь около 300 стадий в длину и образуя горную цепь, оканчивающуюся приблизительно у пролива. В центре, в самой широкой части острова, находится гора Ида — самая высокая на Крите, круглая по форме, имеет в окружности 600 стадий; вокруг нее расположены самые лучшие города. Впрочем, есть и другие горы на Крите, приблизительно одинаковой высоты с горами Левка; одни из них на юге острова, другие — на востоке.

5. Плавание от Киренаики до Криуметопона занимает 2 дня и 2 ночи; расстояние от Кимара до Тенара 700 стадий (между ними лежит Кифера); плавание же от Самония до Египта занимает 4 дня и ночи; другие, напротив, считают 3. По подсчетам некоторых, это путешествие составляет 5000 стадий, а по другим — еще меньше. Эратосфен считает от Киренаики до Криуметопона 2000 стадий, а оттуда до Пелопоннеса меньше […]5.

6. Разные смешаны там языки, —

говорит Гомер,

…там находишь ахеян
С первоплеменной породой6 воинственных критян, кидонов
И разделенных на три колена дорийцев, племя пеласгов.
(Од. XIX, 175)

По словам Стафила, из этих племен дорийцы занимали восточную часть острова, западную — кидонцы, а южную — этеокритяне. Этеокритянам принадлежит городок Прас, где находится святилище Диктейского Зевса. Остальные племена, более могущественные, обитали на равнинах. Вероятно, этеокритяне и кидонцы были исконными обитателями, а прочие — пришельцами, прибывшими, по словам Андрона, из Фессалии, из той ее части, которая прежде называлась Доридой, а теперь Гестиеотидой. Обитавшие
C. 476
около Парнасса дорийцы двинулись из этой страны и, как говорит этот писатель, основали Эриней, Бойон и Китиний, почему и Гомер7 назвал их trichaïkes8. Однако этот взгляд Андрона не встретил одобрения писателей, так как он называет дорийское четырехградье — трехградьем, а метрополию дорийцев — колонией фессалийцев. Значение слова trichaïkes понимают как производное или от trilophia9, или от того, что султаны на шлемах у них были trachinoi10.

7. На Крите есть несколько городов; самых больших и знаменитых 3: Кносс, Гортина и Кидония. Особенно прославляет Кносс Гомер с. 453 (называющий его «великим» и «столицей Миноса»)11, а также позднейшие писатели. Действительно, город долгое время был первым по могуществу на острове; впоследствии он потерял свое значение, лишившись многих законных преимуществ, и его слава перешла к Гортине и Ликту. Позднее Кносс вернул свое прежнее достоинство метрополии. Город лежит на равнине, его старая окружность составляет 30 стадий между областями Ликта и Гортины; от Гортины город находится в 200 стадиях и в 120 — от Литта, который Гомер называет Ликтом12. От северного моря Кносс лежит в 25 стадиях, Гортина же отстоит от Ливийского моря на 90 стадий, а сам Ликт — на 80 стадий. У Кносса есть корабельная стоянка — Гераклей.

8. Минос, как говорят, пользовался в качестве корабельной стоянки Амнисом, где находится святилище Илифии. В прежние времена Кносс назывался Кератом — одним именем с протекающей мимо него рекой. История изображает Миноса прекрасным законодателем и первым, кто достиг господства на море13; он разделил остров на 3 части и в каждой основал город; Кносс в […]14 против Пелопоннеса. И этот город15 лежит к северу. По словам Эфора, Минос подражал какому-то древнему Радаманфу, человеку весьма справедливому, носившему одно имя с братом Миноса; Радаманф впервые, как думают, цивилизовал этот остров, установив законы, объединив города под властью одной метрополии и дав им государственные установления; причем он утверждал, что все обнародованные свои решения он получает от Зевса. В подражание Радаманфу Минос, по-видимому, каждый девятый год отправлялся в горы в пещеру Зевса и, пробыв там некоторое время, возвращался с какими-то записанными распоряжениями, которые он выдавал за веления Зевса. Поэтому и Гомер говорит:

…Там царствовал Минос
Каждый девятый год собеседник великого Зевса.
(Од. X, 19)

C. 477
Так говорит Эфор. Древние писатели сообщают другие сведения о Миносе, противоречащие этим словам: Минос был самовластным владыкой, применял насилия и облагал народ данью. Причем эти писатели изображали в трагедиях истории о Минотавре и Лабиринте, приключения Фесея и Дедала.

9. Как обстояло дело в действительности, сказать трудно. Есть еще другое сказание, содержащее противоречия с этими, по которому одни считают Миноса чужеземцем, а другие — местным жителем острова. Гомер, как кажется, склоняется более к последнему взгляду, когда говорит:

Он, Громовержец, Миноса родил, охранителя Крита.
(Ил. XIII, 451)

Что касается Крита, то все писатели согласны с тем, что в древности остров имел хорошие законы и что лучшие из греков, в первую очередь с. 454 лакедемонцы, стали в этом отношении его подражателями, как Платон об этом свидетельствует в «Законах»16, а также Эфор, который описывает в сочинении «Европа»17 его государственное устройство. Впоследствии критские законы весьма сильно изменились к худшему. Действительно, после тирренцев, которые более всех прочих тревожили набегами Наше море18, критяне унаследовали от тирренцев занятие морским разбоем. Впоследствии их разбой прекратили киликийцы. Всех, однако, одолели римляне, которые завоевали Крит и разорили разбойничьи крепости киликийцев. В настоящее время в Кноссе есть даже римское поселение.

10. Итак, о Кноссе достаточно. Город этот не является для меня чужим, хотя из-за перемен и превратностей человеческой судьбы прекратились существовавшие между нами договорные связи. Дело в том, что Дорилай, один из «друзей»19 Митридата Евергета, был человеком опытным в искусстве тактики. Благодаря опытности в военном деле его посылали набирать наемников, ему часто приходилось посещать Грецию и Фракию; часто бывал он также у наемников с Крита в ту пору, когда римляне еще не владели островом и там было большое число наемных воинов, из среды которых вербовались и разбойничьи шайки. Однажды во время пребывания Дорилая на острове случайно началась война кноссцев с гортинцами. Его выбрали полководцем и после быстрой победы удостоили высших почестей. Спустя немного времени Дорилай узнал, что Евергет изменнически убит в Синопе «друзьями», составившими против него вероломный заговор; услышав, что власть по наследству перешла к его вдове и детям, он отказался ввиду такого положения от возвращения на родину и остался в Кноссе. От женщины из Макетиды, по имени Стеропа, у него было двое сыновей — Лагета и Стратарх (Стратарха и мне еще довелось увидеть уже глубоким стариком) и одна дочь. У Евергета было
C. 478
двое сыновей; унаследовал царство Митридат, прозванный Евпатором, 11 лет от роду. Его молочным братом был Дорилай, сын Филетера, а Филетер был братом упомянутого Тактика Дорилая. Царь Митридат, уже будучи взрослым мужчиной, до того был привязан к Дорилаю в силу совместного с ним воспитания, что не только оказывал ему величайшие почести, но окружил заботой его родственников и повелел пригласить к себе родных, живших в Кноссе. Это были члены семьи Лагеты и его брата, оставшиеся после смерти отца, и сами они уже были взрослыми; они оставили свое имущество и связи в Кноссе и отправились к Митридату. Дочь Лагеты была матерью моей матери. Итак, пока счастье благоприятствовало Дорилаю, были вместе с ним счастливы и его родные; однако после его падения (ибо его изобличили в попытке склонить царство к восстанию и переходу на сторону римлян с тем, что он будет поставлен во главе государства) вместе с ним погибло также и их влияние и они впали в ничтожество. Потеряли значение и их деловые связи с жителями Кносса, которые сами также испытали тысячи перемен. Таков мой рассказ о Кноссе.

с. 455 11. Второе по значению место после Кносса, как я думаю, занимает город гортинцев. В самом деле, когда оба эти города действовали заодно, то они держали в подчинении всех остальных, когда же они рассорились, то разладились все дела на острове. Кидония сообщала решительный перевес той стороне, к которой присоединялась. Город гортинцев лежит на равнине; в древности он, возможно, был обнесен стеной, говорит Гомер:

…в укрепленной стенами Гортине;
(Ил. II, 646)

впоследствии же стены города были разрушены до основания и он остался навсегда без стен. Хотя Птолемей Филопатор начал было снова постройку стен, но успел пройти только около 80 стадий20. Поселение города занимало некогда значительную площадь в окружности — около 50 стадий. От Ливийского моря у Лебена (его торгового порта) город находится в 90 стадиях. Есть еще и другая гавань — Матал — в 130 стадиях. Река Лефей протекает через весь город.

12. Из Лебена происходил Левкоком и его возлюбленный Евксинфет, о которых рассказывает Феофраст в сочинении «О любви»21. По его словам, одно из трудных заданий, которое возложил Левкоком на Евксинфета, заключалось в следующем: привести его собаку из Праса. Прасийцы — соседи лебенцев; они живут в 70 стадиях от моря и в 180 стадиях от Гортины. Как я уже сказал выше22, Прас принадлежал этеокритянам, почему здесь и было святилище Диктейского Зевса. Ведь Дикта находится неподалеку от него, а не «вблизи от Идейской горы», как говорит Арат23. На самом деле Дикта находится от Иды на расстоянии 1000 стадий по направлению к восходящему солнцу, а от Самония — в 100 стадиях. Между Самонием и Херронесом расположен Прас, в 60 стадиях над морем.
C. 479
Жители Гиерапитны разрушили его до основания. Как говорят, и Каллимах неправильно сообщает о том, как Бритомартис, спасаясь от насилия Миноса, прыгнула с Дикты в рыбачьи сети24 и поэтому получила от кидонийцев имя Диктинна, а гора — Дикта. Дело в том, что Кидония вовсе не находится по соседству с этими местами, а вблизи западных пределов острова. Однако в Кидонской области есть гора Титир, на которой стоит святилище, но не Диктей, а Диктинней.

13. А Кидония лежит на море и обращена к Лаконике, на равном расстоянии — около 800 стадий — от обоих городов — Кносса и Гортины и приблизительно в 80 стадиях от Аптеры, а от моря в этой области — в 40 стадиях. Корабельная стоянка Аптеры — Кисам. Западные соседи кидонийцев — полиррении, в области которых находится святилище Диктинны. От моря они находятся приблизительно в 30 стадиях и в 60 стадиях от Фаласарны. В прежние времена они жили в селениях; впоследствии ахейцы и лаконцы образовали там общее поселение, построив стену вокруг укрепленного естественными условиями места, обращенного к югу.

14. Из трех городов, объединенных Миносом под одной метрополией, последний (это был Фест) разрушили гортинцы. Фест находится от с. 456 Гортины в 60 стадиях, от моря — в 20, а от корабельной стоянки Матала — в 40 стадиях. Территорией города владеют теперь разрушившие его гортинцы. Последним принадлежит также Ритий вместе с Фестом:

Ритий обширный и Фест.
(Ил. II, 648)

По преданию, из Феста происходил Эпименид, который совершил очищения своими стихами. Лиссен также находится в области Феста. Корабельной стоянкой Ликта (о котором я уже упомянул выше)25 является так называемый Херронес, где находится святилище Бритомартис. Однако города Милет и Ликаст, перечисленные в «Списке кораблей»26 вместе с Ликтом, более не существуют; одну часть их территории захватили ликтийцы, а другую после разрушения города — кноссцы.

15. Так как Гомер называет Крит то «стоградным»27, то «девяностоградным»28, то Эфор полагает, что 10 городов были основаны позднее, дополнительно, после Троянской войны, дорийцами, сопровождавшими аргосца Алфемена. По его словам, Одиссей поэтому и назвал остров «девяностоградным». Это объяснение вероятно; однако другие утверждают, что эти 10 городов были разрушены врагами Идоменея. Тем не менее, с одной стороны, Гомер вовсе не говорит, что на Крите было 100 городов во время Троянской войны, но скорее — в его время (ведь он ведет речь от своего
C. 480
лица; но если бы это были слова одного из современников Троянской войны, как в «Одиссее», где Одиссей называет остров «девяностоградным», тогда такое толкование было бы совершенно правильным). С другой стороны, если даже согласиться с этим утверждением29, последующее30 никак нельзя оправдать. В самом деле, невероятно, чтобы города были разрушены врагами Идоменея во время похода или после возвращения его из-под Трои. Ведь иначе Гомер, говоря о том, как

Идоменей (никого из спутников, с ним избежавших
Вместе войны, не утративши на море) Крита достигнул,
(Од. III, 191)

упомянул бы также и об этом событии. Ведь Одиссей, конечно, не знал еще о разрушении этих городов, так как он ни во время своих скитаний, ни впоследствии не встречался ни с кем из греков; и Нестор, который воевал вместе с Идоменеем и благополучно вернулся на родину, не знал о происшествиях на родине Идоменея во время похода или при возвращении из-под Трои, более того — даже после возвращения. В самом деле, если Идоменей спасся со всеми своими спутниками, он возвратился настолько сильным, что враги его, наверное, не обладали таким могуществом, чтобы захватить у него 10 городов. Таково мое описание страны критян.

16. Что касается государственного устройства критян, которое описано Эфором, то достаточно, пожалуй, дать беглый обзор важнейшего. По с. 457 словам Эфора, законодатель, по-видимому, принял в основу положение, что свобода — высшее благо для государств. Ведь только одна свобода делает блага собственностью тех, кто приобрел их, тогда как блага, приобретенные в рабстве, принадлежат правителям, а не управляемым. Те, кто обладает свободой, должны ее защищать. Далее, согласие возникает только там, где устранены раздоры, проистекающие от своекорыстия и роскоши. Действительно, если граждане ведут умеренную и простую жизнь, то нет у них ни зависти, ни заносчивости, ни ненависти по отношению к равным себе. Поэтому законодатель предписал, чтобы юноши собирались в так называемые «отряды»31, а взрослые на общие трапезы (которые называются «андриями») для того, чтобы более бедные, питавшиеся на общественный счет, могли иметь равную долю с богатыми. Чтобы юноши стали мужественными, а не трусами, их с детства приучали к обращению с оружием и к тяжелым трудам, чтобы они научились презирать жару и холод, каменистые и крутые дороги, удары в гимнасиях и в сраженьях в строю. У них были введены упражнения не только в стрельбе из лука, но также в военной пляске (которой научили куреты, а впоследствии ее упорядочил тот человек, по имени которого пляска названа пиррихой)32, так что даже игры у них не были свободны от полезных для войны упражнений. Равным образом в песнях нужно было пользоваться мужественными критскими
C. 481
ритмами, изобретенными Фалетом; последнему критяне приписывали сочинение пеанов и других местных песен, а также введение многих обычаев. Они обязаны были носить военное платье и обувь, а самым ценным даром у них считалось оружие.

17. Кое-кто утверждает, по словам Эфора, что большинство обычаев, считаемых критскими, лаконского происхождения. В действительности же первыми их ввели критяне, а усовершенствовали спартанцы. Когда же критские города, в особенности город кноссцев, подверглись опустошению, военное дело они забросили. Некоторые установления кноссцев лучше сохранились у ликтийцев и гортинцев и в нескольких других городках, чем у них самих. Действительно, те, кто представляет лаконские обычаи более древними, приводят в доказательство обычаи ликтийцев. Потому что, говорят они, ликтийцы, как колонисты, сохраняли обычаи метрополии. Впрочем, вообще нелепо изображать обладающих лучшими установлениями и государственным устройством подражателями худших учреждений. Однако это утверждение, говорит Эфор, неправильно, ибо с одной стороны, не следует на основании ныне существующего положения вещей заключать о их состоянии в древности, так как то и другое превратилось в свою противоположность. Так, например, в прежние времена критяне господствовали на море; и даже пошла поговорка о тех, кто прикидывается незнающим того, что им известно: «Критянин не знает моря». Теперь, однако, они забросили морское дело. С другой стороны, из того, что некоторые города на Крите были спартанскими колониями, еще не следует, что они были обязаны удерживать спартанские обычаи. Многие колонии вовсе не сохраняют отеческих обычаев, а многие города на Крите, с. 458 не являющиеся спартанскими колониями, имеют тем не менее одинаковые с ними обычаи.

18. Далее Эфор рассказывает. Спартанский законодатель Ликург был на 5 поколений моложе Алфемена, который вывел колонию на Крит. Как передают историки, Алфемен был сыном того Кисса, который основал Аргос приблизительно в то же время, когда Прокл начал вновь заселять Спарту; Ликург же, как все согласно признают, был шестым потомком Прокла. Копии не бывают раньше оригиналов и новое прежде старого. Пляска, бывшая в обычае у лакедемонян, ритмы и пеаны, исполняемые по предписанию закона, и много других обычаев называются у них критскими, как будто бы они возникли на Крите. Из числа высших спартанских государственных должностей некоторые имеют то же самое управление и те же названия, что и на Крите, как например должности «старейшин»33 и «всадников»34 (за исключением того, что на Крите
C. 482
«всадники» в действительности владеют конями; отсюда делают вывод, что должность «всадников» на Крите древнее, так как она сохранила там подлинное значение названия; спартанские же «всадники» не держат лошадей). Однако спартанские эфоры носят другое звание, хотя и выполняют одинаковые функции с критскими космами. Общие трапезы у критян еще и теперь называются «андриями», тогда как у спартанцев прежнее имя их не сохранилось. У Алкмана во всяком случае находим следующее:

На пирах и празднествах
Среди сотрапезников андрий подобает зачинать пеан.
(Фрг. 22. Бергк)

19. Критяне говорят, продолжает затем Эфор, что Ликург прибыл к ним по следующему поводу. Был у Ликурга старший брат Полидект. После кончины он оставил беременную жену. Ликург занял трон на некоторое время вместо брата, но после рождения ребенка, к которому должна была перейти царская власть, он стал опекуном наследника. Однажды кто-то, издеваясь над Ликургом, сказал, что, как ему хорошо известно, Ликург будет когда-нибудь царем. Тогда последний подумал, что из-за этих речей он может подвергнуться ложному обвинению в злом умысле против ребенка; из страха, как бы враги не возложили на него вину за случайную смерть ребенка, он и отправился на Крит. Такова, говорят, была причина Ликургова путешествия. По прибытии на Крит он сблизился с Фалетом — мелическим поэтом и человеком, сведущим в законодательстве. От последнего Ликург узнал о том способе, каким прежде Радаманф, а потом Минос распространяли среди людей свои законы, как бы исходящие от Зевса. Он побывал в Египте, изучил местные обычаи, встретился, по словам некоторых, даже с Гомером, который жил тогда на Хиосе, и вернулся опять на родину. Здесь Ликург застал уже на престоле Харилая, сына своего брата Полидекта. Затем, приступив к составлению законов, он посетил дельфийского бога и привез оттуда (подобно тому с. 459 как некогда Минос принес свои законы из пещеры Зевса) повеления бога, большей частью похожие на законы Миноса.

20. Главнейшие, по словам Эфора, в отдельности критские обычаи следующие: у критян всех в одно и то же время исключенных из «отряда» мальчиков принуждают к одновременному вступлению в брак; однако они не сразу приводят себе в дом девушек, на которых они женились, но лишь тогда, когда девушки окажутся пригодными для ведения домашнего хозяйства. Если у девушки есть братья, то ее приданое составляет половину
C. 483
доли брата. Дети учатся чтению и письму, а также установленным по закону песням и некоторым видам музыки. Тех, что помоложе, приводят на общие трапезы — «андрии». Там они едят вместе с другими, сидя на земле зимой и летом в одних и тех же грубых потертых плащах, и прислуживают взрослым мужчинам и себе. Лица, принадлежащие к одной и той же общей трапезе, затевают схватки друг с другом и участниками других трапез. Во главе каждого «андрия» стоит педоном35. Мальчиков старшего возраста помещают в «отряды». Набирают эти «отряды» знатнейшие и наиболее влиятельные юноши, причем каждый набирает столько мальчиков, сколько может собрать. Начальником каждого «отряда» в большинстве случаев является отец устроителя; он имеет власть вести их на охоту и на состязания в беге и наказывать ослушников. Питаются они на общественный счет. По установленным дням «отряд» ритмическим маршем сходится с «отрядом» для схватки под звуки флейты и лиры, как это обычно на войне; причем они наносят удары не только рукой, но и железным36 оружием.

21. У критян существует своеобразный обычай относительно любви. Дело в том, что они добывают себе возлюбленных не убеждением, а похищают их. Любовник предупреждает друзей дня за 3 или более, что он собирается совершить похищение. Для друзей считается величайшим позором скрывать мальчика или не пускать его ходить определенной дорогой, так как это означало бы их признание в том, что мальчик недостоин такого любовника. Если похититель при встрече окажется одним из равных мальчику или даже выше его по общественному положению и в прочих отношениях, тогда друзья преследуют похитителя и задерживают его, но без особого насилия, только отдавая дань обычаю; впрочем, затем друзья с удовольствием разрешают увести мальчика. Если же похититель недостоин, то мальчика отнимают. Однако преследование кончается тогда, когда мальчика приводят в «андрий» похитителя. Достойным любви у них считается мальчик, отличающийся не красотой, но мужеством и благонравием. Одарив мальчика подарками, похититель отводит его в любое место в стране. Лица, принимавшие участие в похищении, следуют за ними; после двухмесячных угощений и совместной охоты (так как не разрешается долее задерживать мальчика) они возвращаются в город. Мальчика отпускают с подарками, состоящими из военного убранства, быка и кубка (это те подарки, что полагается делать по закону), а также из многих других предметов, настолько ценных, что из-за больших расходов с. 460 друзья помогают, устраивая складчину. Мальчик приносит быка в жертву Зевсу и устраивает угощение для всех, кто возвратился вместе с ним. Затем он рассказывает о своем общении с любовником, доволен ли он или нет поведением последнего, так как закон разрешает ему в случае применения
C. 484
насилия или похищении на этом празднике отомстить за себя и покинуть любовника. Для юношей красивой наружности или происходящих от знатных предков позор не найти себе любовников, так как это считается следствием их дурного характера. Parastathéntes37 (так называют похищенных) получают почетные права: при хоровых плясках и состязаниях в беге им предоставляют самые почетные места и разрешают носить особую одежду для отличия от других — одежду, подаренную им любовниками; и не только тогда, но даже достигнув зрелости, они надевают отличительное платье, по которому узнают каждого, кто стал kleinós38; ведь они называют возлюбленного kleinós, а любовника — philetor39. Таковы обычаи критян относительно любовных дел.

22. Критяне выбирают 10 архонтов. В особо важных делах они прибегают к помощи советников, называемых геронтами. В этот совет геронтов назначают тех, кто удостоен звания «космов» и вообще считается испытанным. Государственное устройство Крита я счел достойным описания за его своеобразие и известность. Только немногие из этих обычаев сохранились еще и теперь, но в большинстве случаев в государственных делах на Крите руководствуются римскими эдиктами, как и в прочих римских провинциях.

V

1. Около Крита расположены острова: Фера — метрополия киренцев, колония лакедемонян, а вблизи Феры — Анафа, где находится святилище Аполлона Эглета. Каллимах упоминает где-то о них так:

Эглету Анафу, с лаконской соседнею Ферой,
(Фрг. 113. Шнейдер)

а в другом месте говорит только о Фере:

Славной конями матерь отчизны моей.
(Фрг. 112. Шнейдер)

Фера — длинный остров, имеющий в окружности 200 стадий; он расположен против острова Дии, что у кносского Гераклея, в 700 стадиях от Крита. Вблизи Феры находятся Анафа и Ферасия. В 100 стадиях от последней лежит островок Иос, где, по словам некоторых, погребен поэт Гомер. На запад от Иоса расположены острова Сикин, Лагуса и Фолегандр, который Арат называет «железным» за его суровость. Поблизости от него находится Кимолос, откуда происходит «кимолийская земля»1. С Кимолоса виден Сифнос; из-за незначительности этого островка о нем с. 461 сложилась поговорка: «Сифнийская игральная косточка»2. Еще ближе к Кимолосу и Криту лежит Мелос, более значительный, чем эти острова, в 700 стадиях от Гермионского мыса Скиллея и почти что на таком же расстоянии от Диктиннея. Афиняне послали однажды войско на этот
C. 485
остров и перебили большинство жителей, способных носить оружие3. Эти острова находятся в Критском море, а сам Делос и расположенные вокруг него Киклады, а также соседние с ними Спорады (к числу которых принадлежат и вышеупомянутые острова около Крита) лежат скорее в Эгейском море.

2. На Делосе находится одноименный город, лежащий, так же как и святилища Аполлона и Латоны, на равнине; над городом возвышается Кинф — лишенная растительности и скалистая гора; через остров протекает небольшая речка Иноп, да ведь и сам остров маленький. Издавна, начиная с героических времен, Делос благодаря названным богам был окружен почетом, ибо миф рассказывает, что Латона избавилась от родовых мук, произведя там на свет Аполлона и Артемиду.

Некогда Делос носился по морю,

говорит Пиндар4,

Волнам и каждого ветра порыву подвластен,
Но когда Кеоса дщерь, от мук родовых обезумев,
К брегу его прикоснулась ногою,
Тотчас подъялись четыре столпа,
Прямо от корней земных на стальном основании
И на вершинах держали огромную глыбу.
Здесь она, матерью став, узрела благое потомство.

Соседние острова, называемые Кикладами, прославили Делос, так как эти острова посылали в его честь от имени государства священных послов, устраивали жертвоприношения и хоры девушек и справляли на нем большие всенародные празднества5.

3. Вначале насчитывали 12 Кикладских островов, а впоследствии к этому числу прибавились еще несколько. Во всяком случае Артемидор перечисляет 15, упомянув об острове Елена, что он простирается в длину приблизительно на 60 стадий параллельно берегу Аттики от Форика до Суния. По его словам, так называемые Киклады начинаются от этого острова. Кеос он называет ближайшим к Елене островом, а после него острова Кифнос, Сериф, Мелос, Сифнос, Кимолос, Препесинф, Олиарос и, кроме этих, еще Парос, Наксос, Сирос, Миконос, Тенос, Андрос и Гиарос. Я считаю все остальные острова, кроме Препесинфа, Олиароса и Гиароса, в числе 12. Когда наш корабль пристал к одному из этих островов, именно к Гиаросу, я увидел там только маленький рыбацкий поселок. Отплывая оттуда, мы приняли на корабль одного из местных рыбаков, снаряженного посланцем к Цезарю (Цезарь остановился в Коринфе, направляясь в Рим для празднования Актийского триумфа). Так вот, во время плавания на вопросы спутников он отвечал, что послан просить облегчения с. 462 подати. По его словам, они должны платить 150 драхм, хотя с трудом только могли уплачивать 100 драхм. Арат в своих «Мелких стихотворениях»6
C. 486
также указывает на их бедность:

О, Латона, тотчас с Фолегандром схожей железным,
Мимо меня ты пройдешь, Гиаросу жалкому равной.

4. Хотя Делос стал таким образом знаменит, однако с разрушением римлянами Коринфа7 его слава возросла еще более. Ибо купцы, ведущие заморскую торговлю, направлялись на Делос, так как их привлекала туда свобода от налогов и повинностей, которой пользовалось святилище, и удобство гавани. В самом деле, остров удачно расположен для тех, кто плывет из Италии и Греции в Азию. Всенародное празднество — это что-то вроде торгового дела, и римляне посещали его более других народов8, даже когда Коринф еще существовал. И афиняне, захватив остров, стали проявлять большую заботу одновременно и о купцах, и о религиозных обрядах. Но когда полководцы Митридата и тиран9, который склонил остров к восстанию, прибыли на Делос, они совершенно опустошили его; когда же римляне после возвращения царя в свою страну снова завладели островом, он был необитаем. До настоящего времени остров оставался в бедственном положении. Теперь им владеют афиняне.

5. Рения — это пустынный островок в 4 стадиях от Делоса, где памятники усопших делосцев. Дело в том, что на самом Делосе не дозволяется ни погребать, ни сжигать покойников и даже держать ни единой собаки10. В прежние времена Делос назывался Ортигией.

6. Кеос был некогда четырехградьем; теперь осталось два города — Юлида и Карфея, куда были переселены остальные: Пиеесса — в Карфею и Корессия — в Юлиду. Из Юлиды происходили мелический поэт Симонид и его племянник Вакхилид, а в позднейшие времена — врач Эрасистрат и философ-перипатетик Аристон, последователь Биона Борисфенского. У жителей Юлиды некогда, кажется, был закон, о котором упоминает также Менандр:

Есть меж кеосцев обычай прекрасный, Фания;
Плохо не должен тот жить, кто не живет хорошо.
(Керте-Тирфельдер, II, 797)

Закон, по-видимому, предписывал всем старикам свыше 60 лет выпивать цикуту, чтобы остальным хватало пищи. Рассказывают, что однажды во время осады острова афинянами они приняли решение умертвить старейших из них, и тогда афиняне сняли осаду. Город лежит на горе, приблизительно
C. 487
в 25 стадиях от моря. Корабельной стоянкой его является место, где лежит Корессия, не имеющая теперь населения даже в объеме простого селения. Неподалеку от Корессии и от Пиеессы находится святилище Аполлона Сминфейского. Между этим святилищем и развалинами Пиеессы стоит святилище Недусийской Афины, воздвигнутое Нестором при возвращении из-под Трои. Есть также река Эликс, протекающая вокруг Корессии.

с. 463 7. После Кеоса идут значительные острова Наксос и Андрос, а также Парос. Родом с Пароса был поэт Архилох. Паросцы основали Фасос и Парий — город в Пропонтиде. В этом городе, говорят, есть достопримечательный алтарь, так как каждая его сторона длиной в стадию. На Паросе имеется так называемый «паросский камень» — самый лучший для ваяния из мрамора.

8. Сирос (первый слог этого слова долгий), откуда родом был Ферекид, сын Бабия (Ферекид Афинский жил позднее его). Гомер, по-видимому, упоминает этот остров под именем Сирии:

Есть остров по имени Сира
Выше Ортигии.
(Од. XV, 403)

9. Миконос — это остров, под которым, согласно мифу, погребены последние гиганты, истребленные Гераклом. Отсюда пошла поговорка — «Все под один Миконос» — о тех, кто подводит даже различные по природе вещи под один заголовок. Некоторые называют лысых миконийцами, так как это явление распространено на этом острове.

10. Сериф — это остров, к которому приурочивается место действия мифа о Диктии. Диктий вытащил своими сетями ящик, в котором находились Персей и его мать Даная, брошенные в море отцом Данаи, Акрисием. Здесь, как говорят, Персей был воспитан; после того как он принес на остров голову Горгоны и показал ее серифянам, последние все обратились в камень. Это он сделал, чтобы отомстить за свою мать, так как царь острова Полидект хотел насильно взять себе в жены Данаю, причем серифяне помогли ему в этом. Остров так скалист, что, по словам комических поэтов, его сделала таким сама Горгона.

11. На Теносе нет, правда, большого города, но есть большое достопримечательное святилище Посидона, находящееся вне города в священном участке. В последнем построены обширные столовые помещения, что является признаком достаточно большого стечения народа из соседних мест, приходящего праздновать Посидонии совместно с местными жителями.

12. К Спорадам принадлежат Аморг — родина ямбического поэта Симонида, Лебинф и Лерос.

Так говорит Фокилид: леросцы — все люди дурные,
Все, кроме Прокла, но ведь леросец и Прокл.
(Фрг. 1. Бергк)

C. 488
Действительно, жителей острова упрекали в злокозненности.

13. Поблизости находятся Патмос и Корассийские острова. Они расположены к западу от Икарии, а последняя — на запад от Самоса. Икария — безлюдный остров; однако на нем есть пастбища, которыми пользуются самосцы. Несмотря на эти особенности, это знаменитый остров; его именем названо лежащее перед ним море, в котором находятся, кроме него, с. 464 Самос и Кос, а также только что упомянутые острова Корассийские, Патмос и Лерос. Знаменита на нем гора Керкетей, более известная, чем Ампел. Последняя расположена над городом самосцев. Икарийское море на юге связано с Карпафийским морем, а последнее — с Египетским, а на западе — с Критским и Ливийским.

14. В Карпафийском море также находится много Спорадских островов, особенно между Косом, Родосом и Критом. К ним относятся Астипалея, Телос и Халкия и острова, упоминаемые Гомером в «Списке кораблей»:

Живших в Нисире мужей, населявших Касос и Крапаф,
Град Еврипилов Коос и народ островов Калиднийских.
(Ил. II, 667)

Ведь, кроме Коса и Родоса (о которых я скажу ниже)11, все прочие острова я причисляю к Спорадам; и я упоминаю о них уже здесь (хотя они находятся вблизи Азии, а не Европы), потому что мое описание стремится некоторым образом соединить Спорады с Критом и Кикладами. Однако при описании Азии я добавлю описание примыкающих к ней достопримечательных островов, как Кипра, Родоса, Коса, а также островов, расположенных друг за другом на побережье: Самоса, Хиоса, Лесбоса и Тенедоса. Теперь же я перейду к обозрению остальных Спорад, стоящих упоминания.

15. Астипалея лежит довольно далеко в открытом море; на ней есть город. Телос тянется вдоль Книдской области; это длинный, возвышенный и узкий остров около 140 стадий в окружности; на нем есть корабельная стоянка. Халкия находится в 80 стадиях от Телоса, от Карпафа — в 400, от Астипалеи же — на расстоянии, приблизительно вдвое большем. На Халкии есть одноименное поселение со святилищем Аполлона и с гаванью.

16. Нисир расположен к северу от Телоса, приблизительно в 60 стадиях от него, на таком же расстоянии и от Коса. Это круглый, возвышенный и скалистый остров; особенно богат он мельничными камнями. Во всяком случае соседи получают оттуда мельничные камни в изобилии. На острове находится одноименный город с гаванью, горячими источниками
C. 489
и святилищем Посидона. Окружность острова 80 стадий. Около него лежат островки под названием Острова нисирийцев. Нисир, как говорят, является обломком Коса. Приводят и миф о том, как Посидон, преследуя одного из гигантов — Полибота, отломал трезубцем кусок Коса и бросил его в гиганта. Брошенный кусок стал островом Нисиром, под которым лежит гигант. Впрочем, некоторые говорят, что гигант лежит под островом Косом.

17. Карпаф (Гомер называет его Крапафом) — возвышенный остров, 200 стадий в окружности. Некогда он был четырехградьем и его имя было прославлено. По имени острова названо и море Карпафийским. Один из его городов назывался Нисиром, одноименно с островом нисирийцев. Карпаф с. 465 лежит против Левке Акте в Ливии, которая находится приблизительно в 1000 стадиях от Александрии и почти в 4000 стадий от Карпафа.

18. Касос лежит в 70 стадиях оттуда и в 250 стадиях от мыса Самония на Крите. Его окружность составляет 80 стадий. На нем находится одноименный город, а вокруг лежат несколько островов под названием Острова касийцев.

19. Говорят, что Гомер называет Спорады Калиднийскими островами, один из которых Калимна. Вероятно, подобно тому как соседние и подвластные нисирийцам и касийцам острова получили название от них, так и острова, расположенные около Калимны, были названы Островами калимнийцев; быть может, в то время Калимна называлась Калидной. Некоторые, однако, утверждают, что существует только два Калиднийских острова, именно Лерос и Калимна, упоминаемые Гомером. Деметрий Скепсийский говорит, что имя острова употреблялось во множественном числе — Калимны, как Афины и Фивы; однако слова Гомера, по его мнению, следует понимать как гипербат. Ведь Гомер не хотел сказать: острова Калиднийские, но

Живших в Нисире мужей, населявших Касос и Крапаф,
Град Еврипилов Коос и народ островов Калиднийских.

Почти весь мед с островов в большинстве своем превосходен и может сравниться с аттическим, но добываемый на этих островах мед исключительно хорош, в особенности же калимнийский.

ПРИМЕЧАНИЯ

с. 821

К главе I (стр. 421—426)

1 Мысы Фермопил и Суния.

2 Т. е. «длинным» островом.

3 IX, II, 2.

4 Внутри, т. е. нижняя или юго-восточная область, извне — верхняя или северо-западная область.

5 Или «полостью».

6 Элефенор.

7 Аристотель из Халкиды (IV в. [с.822] до н. э.).

8 Абанта.

9 Евбеи.

10 Коровий хлев.

11 Т. е. от слов eu — «хороший» и bous — «корова».

12 III Филиппика, 32.

13 Oreios — «горный», «горец».

14 IX, V, 17.

15 Ил. II, 538.

16 Асбест.

17 Конъектура Казобона вместо «Малийской».

18 См. X, I, 3.

19 334 г. до н. э.

20 См. IX, II, 8.

21 VI, 31.

22 322 г. до н. э.

23 Сарисса — длинное копье македонской фаланги. Под дротиком имеется в виду римский метательный дротик (pilum).

24 VI, I, 13.

К главе II (стр. 426—440)

1 VIII, III, 11.

2 VIII, II, 3.

3 Основан Августом в 31 г. до н. э. после победы над Антонием.

4 Ошибка: в действительности Ализия лежит на полпути между Стратосом и Анакторием.

5 Т. е. Этолия «приобретенная».

6 Ил. II, 639.

7 Левкаду Гомер упоминает только один раз, называя ее «Скалистой Левкадой» (Од. XXIV, 11).

8 Джоунз читает: Нерик.

9 Leuka.

10 Halma.

11 Автор подвигов Алкмеона неизвестен.

12 Epeiros.

13 Ил. II, 634.

14 Слова Телемаха.

15 Ил. II, 632.

16 Од. XXIV, 376.

17 Од. IX, 21.

18 Од. XXIV, 377.

19 Ил. III, 201.

20 Букв. klimata.

21 При пересечении экватора с севера на юг исчезает бесконечное число северных полярных кругов, так же как исчезает соответствующее пространство южного неба, когда путешественник переходит экватор в обратном направлении — с юга на север.

22 Klima.

23 Klima.

24 59 г. до н. э.

25 Вероятно, от Цезаря. Он вернулся в Рим в 44 г. до н. э.

26 Од. XVI, 247, 249.

27 Вероятно, ошибка, вместо «700». Плиний (IV, 19) дает цифру — 744 стадии.

28 Т. е. к зимнему восходу (юго-восток).

29 Вероятно, ошибка, вместо «500».

30 Од. I, 180.

31 Од. XV, 427.

32 X, II, 4.

33 Ил. XIII, 217.

34 Ил. II, 640.

35 X, II, 3.

36 Этолия «приобретенная»» (ср. X, II, 3).

37 X, II, 9.

38 Женихи.

39 X, II, 35; Гомер, однако, особо не упоминает об акарнанцах.

40 «На берегу материка» (Од. XXIV, 377).

41 Ил. II, 638 сл.

42 II, 68.

К главе III (стр. 440—451)

1 VIII, III, 8.

2 IX, III, 11.

3 См. IX, III, 11.

4 XXXIV, фрг. 1.

5 Из Книда (около 350 г. до н. э.).

6 См. II, IV, 2; VII, V, 9.

7 Kúra.

8 Akúrus.

9 X, II, 3, 22.

10 Все это низшие лесные демоны, составлявшие свиту Диониса.

11 Korai.

12 Например, Ил. XIII, 685.

13 Геродот VII, 208, 209.

14 Гомеровская форма: kurai — «девушки», kuroi — «юноши».

15 Kuretes.

16 Kuetes.

17 По Афинею (XIV, 631 B), военная пляска (пирриха) была чем-то вроде дионисического танца. Исполнители носили факелы и тирсы и бросали ими друг в друга.

18 Платон. Федон 68.

19 Филолай, фрг. 4 (Стобей I, 458—460); см.: Платон, Тимей 32 C, 36 D, 37 A, 41 B; Государство. 617 B.

20 Посвященные в элевсинские мистерии; факелоносцы или дадухи — служители элевсинского культа Деметры; иерофанты — жрецы-наставники, объяснявшие посвященным таинственные святыни элевсинского культа.

21 По имени гор Диндима и Сипила, места Пессинунта, гор Кибелы и Кибебы.

22 О критских куретах.

23 Т. е. из уст.

24 Фригийские жрецы Кибелы.

25 Трехгодичные празднества.

26 Ktypusin.

27 Государство I, 327; II, 354.

28 О венце 313.

29 Эти культовые возгласы, по Узенеру (Götternamen. Bonn, 1896, стр. 44), означают: «Слава тебе Сабазий, владыка Сабазий, Сабазий, владыка» (см.: Roscher. Mythologisches Wörterbuch. Sabazios, стлб. 264—265).

30 Гелланик Лесбосский (около 430 г. до н. э.).

31 От chalkeos — «медный».

32 См. XIV, II, 7.

33 См. X, III, 13.

34 III, 37.

35 Korybantes Страбон производит от: koryptein — «бодаться» (головой), bainein — ходить».

36 Betarmones.

37 В потерянной пьесе «Глухие сатиры» (фрг. 337. Наук).

38 Daktylos — «палец».

К главе IV (стр. 451—460)

1 «Бараний лоб».

2 Текст испорчен.

3 Текст испорчен.

4 «Белые горы».

5 Число стадий в рукописи пропущено.

6 Eteókretes.

7 Од. XIX, 177.

8 По Андрону: «на три части разделенные», «тройные». Правильная этимология будет от [с.823] thrix и aïsso — «потрясающие волосами», «с развевающимися султанами».

9 «Тройной султан» (на шлеме).

10 «Волосяные».

11 Од. XIX, 178.

12 Ил. II, 647.

13 См.: Геродот III, 122.

14 Пропуск в рукописи восстанавливают по Диодору Сицилийскому (V, 78), который также зависит от Эфора: «…в части острова, обращенной к Азии, Фест — на море, обращенный на юг, и Кидония — в области, лежащей на западе против Пелопоннеса».

15 Кидония, как и Кносс.

16 Законы 631 B, 693 E, 751 D сл.

17 Так называлась IV книга «Истории» Эфора.

18 Т. е. Средиземное море.

19 Придворный титул.

20 Вероятно, ошибка, вместо «8».

21 Не сохранилось.

22 X, IV, 6.

23 Феномены, 33.

24 Dictya.

25 X, IV, 7.

26 Ил. II, 647.

27 Ил. II, 649.

28 Од. XIX, 174.

29 Гомер говорит о своем времени.

30 Десять городов были разрушены врагами Идоменея.

31 Букв. «стада».

32 См. X, III, 8.

33 Gerontes.

34 Hippeis.

35 Руководитель мальчиков.

36 Быть может, ошибка, вместо «деревянным».

37 Букв. «выбранные стоять рядом» (для помощи в бою).

38 «Славный».

39 «Возлюбленный».

К главе V (стр. 460—465)

1 Гидросиликат алюминия (кимолит).

2 Поговорка о негодных людях и предметах.

3 В 416 г. до н. э. (Фукидид V, 115—116).

4 Фрг. 58. Бергк.

5 В честь Аполлона и Латоны (Фукидид III, 104).

6 Katalepton.

7 146 г. до н. э.

8 Делос был крупнейшим центром работорговли (см. XIV, V, 2).

9 Аристион с помощью Митридата стал в 88 г. до н. э. тираном Афин.

10 Согласно Фукидиду (III, 104), все могилы были перенесены с острова на Рению в 426 г. до н. э.

11 XIV, II, 5—13.
.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Наука