Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Комментарии (1)

Балагушкин Е. Нетрадиционные религии в современной России

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел II. Основные представители новых религиозных движений

Глава V. Церковь Последнего Завета (синкретическое христианство Виссариона)

6. Формы сакрализации (единения с сакральным началом)

Одна из фундаментальных характеристик религии определяется тем, как в ней трактуется и осуществляется сакрализация верующих, т.е. их приобщение к высшим духовным ценностям данного вероучения или, по словам Виссариона, “должное воссоединение ваших душ с Богом” [П. 126].

В “Слове Виссариона” ясно говорится о недостаточности и даже неприемлемости определенных форм сакрализации. Так известный протестантский принцип “оправдание одной верой”, выдвинутый в свое время Мартином Лютером в противоположность традиционной форме сакрализации в католической церкви, не считается достаточным в Церкви Последнего Завета: “Мало будет сказать: “Я верую”. Нужно, чтобы и душа поднялась до сего уровня” [Кн. обр. 4:44-45]. Необходимо, следовательно, ещё и духовное совершенствование человека, считающееся одной из главных составляющих процесса сакрализации личности в Церкви Последнего Завета.

Недостаточно также хорошего знания традиционного христианского вероучения и ревностного соблюдения обрядности. “Не добросовестность исполнения обряда определяет верующего, — наставляет Виссарион, — а высота, до которой подымается душа, двигаясь на пути к Вере” [Кн. обр. 27:47].

В Церкви Последнего Завета сакрализация, или приобщение верующего к высшим религиозным ценностям, рассматривается как сложение двух взаимосвязанных между собой составляющих: духовного роста, совершенствования души и творения добрых дел.

О духовном восхождении в “Слове Виссариона” говорится очень много, хотя и подчеркивается, что в настоящее время сущность его недоступна человеческому разуму, что истины божественного Пути сейчас ещё непостижимы [Кн. обр. 29:23-24]. Тем не менее утверждается, что развитие человеческой души совершается “на основе таинств и законов, присущих земной плоти человека”, что в результате у человека откроются скрытые дотоле великие возможности [В. 60], что человеческий разум способен контролировать направление развития души. При этом решающую роль в развитии души играют “деяния плоти”, т.е. реальные благие дела, а не умозрительные устремления и “великое множество мудрых мыслей” [Кн. обр. 32:109-112].

Особенность приобщения верующего к сакральным ценностям в Церкви Последнего Завета состоит в том, что духовное восхождение трактуется совершенствование души, а не как путь к Богу: “сие не только невозможно, но и само стремление к сему принижает великую Славу Божию”. Это не путь возвращения к Богу, а путь к необходимым для развития человека духовным вершинам [Кн. обр. 32:88-91, 95, 97]. Таким образом, категорически отрицается направленность духовного восхождения на мистическое слияние верующего с Богом, аналогичное суфийскому фана и индуистскому бхакти, или на достижение состояния богочеловечности, о котором много говорили представители нового религиозного сознания в дореволюционной России. У Виссариона мы находим прямой отрицательный ответ на их доктрину обожения: “Человек допустил великую ошибку, считая Духовное Восхождение как путь к Богу” [Кн. обр. 31:88].

Ведущая роль в процессе сакрализации верующего отводится благим (добрым) делам: они, во-первых, опосредуют развитие человеческой души, во-вторых, определяют характер и форму духовного совершенствования человека, в-третьих, представляют собой конечный результат двуединого процесса сакрализации, его цель и ценность. Об этом ясно сказано в одном из общих определений новой религиозной концепции: движение по Пути Света есть неутомимое стремление к сотворению блага, оно соответствует лику человека, вступающего в Царство Души [Кн. обр. 16:47-48].

Установка на благие дела объясняет решительный отказ от тех средств и форм духовного совершенствования личности, которые придают её жизнедеятельности пассивный, созерцательный, отрешенный от мира характер. Предпочтение отдается “беспокойному житию на основе Веры великой” [Кн. обр. 7:3] и активному взаимодействию со средой: проявления окружающей жизни следует вобрать в себя, а тепло души — без меры отдавать наружу [Kн. oбр. 24: 86-87].

На этой основе пересматривается традиционный христианский призыв быть “не от мира сего”, позволяющий уйти от соблазнов грешной земной жизни. Хотя соблазн, как похоть, объявляется пагубным и осуждается [Кн. обр. 22:55], однако простое удаление от соблазнов — аскетизм и затворничество — отвергаются, поскольку отгораживают человека от активного участия в жизни, препятствуют его деловой целеустремленности и помощи ближним. “Уходящий от преодоления соблазнов не обретет б'ольшую духовную силу” [Кн. обр. 29:37]. По той же причине отвергаются широко известные методы духовного совершенствования, выработанные в йоге и принятые в буддизме и индуизме, а также в возникших на их основе новых религиозных движениях, как-то: медитация и другие средства психической уравновешенности и энергетической активации человека [Кн. обр. 28:2; 29:38-39].

В “Слове Виссариона” религиозная активность трактуется по-новому: не требуется ревностного моления и других интенсивных ритуальных действий, верующий не должен постоянно предаваться сокрушению и слезному покаянию, стремиться к “подвигам” аскетизма и затворничества. Его религиозная активность должна быть в духе поиска и творчества, допускается свобода выбора и даже возможность совершать ошибки, не будучи при этом обвиненным в забвении церковных правил, вольнодумстве и греховности. Поэтому отрицается необходимость испрашивать прощения у Бога за совершенные грехи: “От содеянного греха нельзя очиститься при помощи молитв и исповеданий” [Кн. осн. 2:77]. Очищение от “греховных наслоений” происходит благодаря благим делам [Кн. обр. 5:1-4].

Единственным авторитетом является новое божественное откровение — Последний Завет, а в остальном верующим предоставляется свобода для своего духовного совершенствования и его воплощения в благие дела. Эта новая религиозная доктрина гласит: “Деяния плоти вашей должны расцветать на основе постижения освещенного Пути. Так творите, слушая сердце свое! Ищите! Пробуйте! Будьте творческими!” [Кн. обр. 33:58-59].

В “Слове Виссариона” на религиозной основе формулируется трудовая мораль, этика благих дел, которые рассматриваются в качестве главного условия духовного развития личности и критерия её религиозной веры: сила духовная растет в труде, “веры без дел не сыщите” [Кн. обр. 7:4-5]; “о душе человеческой и ее спасении можно судить только по реальным делам человека — “делам плоти”, о силе веры — по благотворным деяниям человека” [Кн. обр. 6:5-6].

В противоположность традиционному в христианстве провозглашению греховности человеческого начала, которое новые религиозные правые [10] стремятся сегодня использовать для отказа от гуманизма и прав человека, “Слово Виссариона” настаивает на необходимости гуманного отношения к людям и бережного — к живой и неживой природе. “Путь Восхождения есть все деяния и чувства, возникающие на благо и по поводу блага окружающим людям” [Кн. обр. 22:48]. И далее: “Житие ваше предначертано только во благо окружающих и окружающего” [Кн. обр. 33:61].

При этом ценность и значение религиозного гуманизма ставятся столь высоко, что объявляются критерием зрелости человеческой личности, способной “отдавать”, т.е. вершить благие дела на пользу ближних и окружающей природы [Кн. обр. 32:157-160].

Нельзя также не увидеть, что провозглашенный Путь Восхождения представляет собой религиозно-мистическую трактовку давнего гуманистического идеала полного раскрытия человеческих потенциалов и возможностей — идеала, близкого и понятного россиянам, еще не забывшим романтической мечты о светлом коммунистическом будущем. Многим этот идеал остался дорог, а разочарование в большевистском пути, свернувшем в противоположную сторону, обратилось в тоску по ставшей, по-видимому, недосягаемой романтической надежде. Когда же новый мессия — Виссарион — вновь возрождает этот гуманистический идеал, объявляет его божественной истиной и предопределением, то не удивительно, что находятся люди, воспринимающие с энтузиазмом новое религиозное движение.

Переход на уровень Царства души предполагает “изменение внутреннего мира человека, его мышления, восприятия и творений плоти” [В. 60]. Речь идет следовательно, в первую очередь не о социальных изменениях, не о культурном развитии, а о формировании нравственно-психологических качеств религиозной личности. Тем не менее понимание этой сакральной перспективы у Виссариона значительно отличается от традиционно-догматического благодаря отождествлению ее по смыслу и значению с радикальным продвижением человечества вперед в своем духовном прогрессе. Вступление в Царствие Божие “означает переход на качественно более высокую ступень развития человеческой мысли” [П. 129].

Очевидно, что провозглашенные в “Слове Виссариона” нравственные ценности и идеалы: гуманистическая мотивация трудовой этики, ориентация на духовное развитие личности и полное раскрытие ее потенциалов и возможностей — являются весьма привлекательными для наших сограждан, ищущих возможности активной и действенной реализации своего стремления к добру и справедливости. Причем эти нравственно-гуманистические установки не ослабляются из-за религиозной формы их проявления и санкционирования, а напротив, усиливаются, поскольку здесь мы имеем дело с новым религиозным движением, способным, как мы видели, обновить и сделать более притягательным давнее стремление человека к добру и нравственной красоте. В этом заключается одна из причин влияния Церкви Последнего Завета.

Комментарии (1)
Обратно в раздел Религиоведение












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.