Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Геллер Михаил. История Российской империи

ОГЛАВЛЕНИЕ

Глава 9
РЕАЛЬНОСТЬ И МЕЧТЫ АЛЕКСАНДРА I


Ни в одном государстве политические слова не находятся в таком противоречии с реальностью, как в России...

Михаил Сперанский

Открытый всем щедрым соблазнам, поочередно увлекаемый туманным либерализмом и мистическим авторитаризмом, Александр I чувствовал болезнь своего народа и годами мечтал вылечить его.

Анатоль Леруа-Болье



Все современники единодушны, известие о смерти Павла I вызвало восторг, ликование. Знаменитейший поэт эпохи Гаврила Державин писал:

Умолк рев Норда сиповатый,
Закрылся грозный, страшный взгляд...
Поэт и министр хорошо знал, что «взгляд» закрылся не сам, его закрыли. Он забыл, что встречал новый, 1797 г., одой, в которой к пророчествовал.

Да, мы под Павловым владеньем,
Еще светлее процветем...
Для Державина, как и для всех, было очевидно: начинается новое царствование, которое не может быть хуже ушедшего. К тому же в манифесте, возвещавшем о восшествии на престол молодого императора, говорилось, что он будет править «по закону и сердцу Екатерины». После Павла екатерининское правление казалось раем.

[237/238]

Жозеф де Местр, бежавший из Савойи, занятой французской революционной армией, нашедший убежище в России, но не как эмигрант, а как посланник короля Сардинии, ярый враг либерализма и философии просвещения, был не совсем прав, когда язвительно писал: «Взбреди российскому императору на ум сжечь Санкт-Петербург, никто не скажет ему, что деяние это сопряжено с некоторыми неудобствами, что даже в холодном климате нет нужды в столь большом костре; нет, все промолчат, в крайнем случае подданные убьют своего государя (что, как известно, нимало не означает, чтобы они не питали к нему почтения) — но и тут никто не проронит ни слова»1.

Павел I, несомненно, мог — по соображениям вполне ясным ему, — сжечь столицу. Но уже имелись люди, которые — скорее всего лишь между собой — выразили бы свое осуждение пожару. А тайно — как это и случилось — подготовили бы его убийство. Единственная, известная в XVIII в. форма ограничения самодержавия, — «удавка», как выразилась Жермен де Сталь, оказывала влияние на деятельность государя.

Поэт и философ Алексей Хомяков (1802—1860), один из теоретиков славянофильства, предсказывал после смерти Николая I, что наследник, Александр II, будет царем-реформатором. Ибо, как подсчитал Хомяков, «в России хорошие и дурные правители чередуются через одного: Петр III плохой, Екатерина II хорошая, Павел I плохой, Александр I хороший, Николай I плохой, Александр II будет хорошим»2. Алексей Хомяков был прав, так же, как сто лет спустя был прав французский писатель Ромэн Гари, обнаруживший, что в Советском Союзе лысый лидер всегда сменяется волосатым: после Ленина Сталин, затем Хрущев и так далее — до конца. Александр I, отвечая восторженной мадам де Сталь, считавшей, что лучше иметь такого замечательного императора, чем конституцию, констатировал: «Я не более чем счастливая случайность».

С этим можно согласиться, отметив одновременно немалые усилия, сделанные Екатериной II для воспитания своего внука. Прежде всего следует подчеркнуть закономерность: сын Екатерины Павел был отобран у матери сразу же после рождения и воспитан по указаниям бабушки — императрицы Елизаветы; сын Павла Александр был отобран у отца и воспитан бабушкой — Екатериной. В обоих случаях наследникам были даны лучшие учителя. Программу обучения Александра приготовила сама Екатерина: бабушка не только дала конкретные указания воспитателям внука, но


--------------------------------------------------------------------------------

1 Местр Ж., де. О России/ Публ. и пер. В.А. Мильчиной// Родина. 1992. № 6-7. С. 160.

2 Эйдельман Н. «Революция сверху» в России. М., 1989. С. 114.


--------------------------------------------------------------------------------

[238/239]

изложила также принципы его воспитания. Современный русский историк пишет: «Трудно не признать, что эти принципы были сформулированы проницательным, широким и свободным умом. Воспитание Александра было основано на принципах естественности, разумности, свободы человеческой личности, нормального здорового быта»3.

Русскую историю и литературу преподавал наследнику и его младшему (на 2 года) брату Константину один из значительнейших писателей своего времени Михаил Муравьев, географию и естествознание — знаменитый немецкий натуралист и путешественник Петр Паллас. Опасаясь, чтобы наследнику не внушили каких-либо суеверий, Екатерина поручила преподавание Закона Божьего протоиерею Самборскому, много лет прожившему в Англии, женатому на англичанке, брившему бороду и усы, носившему светское платье английского покроя. Короче, ничем не напоминавшему православного священника.

Главную роль в умственном воспитании наследника Екатерина поручила швейцарцу Фредерику Лагарпу. Выбор, сделанный лично Екатериной, познакомившейся с Лагарпом, когда он приехал как воспитатель младшего брата одного из ее фаворитов. Даже когда стало точно известно, что швейцарец по своим убеждениям ярый республиканец, императрица оставила его воспитывать внуков. Ей казалось, что именно швейцарец, земляк Руссо, взгляды которого были положены в основу «Азбуки» Екатерины, сможет воспитать ее внуков как просвещенных государей.

Лагарп читал с учениками Локка, Гиббона, Руссо, Мабли, говорил о могуществе разума, благе человечества, о договорном начале государства, о справедливости, равенстве, свободе, осуждал деспотизм и рабство. Современный биограф Александра категоричен: «...Через Лагарпа Александр воспринял идеи французского просвещения, перелитые позднее в свободолюбивые лозунги Великой Французской революции, и, думается, эти идеи попали на благодатную почву и оставили долгий след в душе будущего императора»4. Историк XIX в. Василий Ключевский резко критикует воспитание великих князей: произведения передовых умов читались им в возрасте 10—14 лет, т.е. слишком рано; им не давали реальных сведений, а предлагали возвышенные идеи, которые воспринимались детьми как «политические и моральные сказки». Историк упрекает


--------------------------------------------------------------------------------

3 Сахаров А.И. Александр I. (К истории жизни и смерти)// Российские самодержцы, 1801-1917. М., 1994. С. 28.

4 Там же. С. 34.


--------------------------------------------------------------------------------

[239/240]

воспитателей: «Они учили, как чувствовать и вести себя, но не учили, как мыслить и действовать»5.

Споры о роли Лагарпа — положительной или отрицательной, в зависимости от взглядов современников и историков, — это часть споров о характере Александра I, о причинах неожиданных его поворотов. Все признают — Лагарп оказал большое влияние на Александра. Став императором, он немедленно вызывал к себе швейцарского республиканца, некоторое время возглавлявшего Гельветскую федерацию. Но Лагарп воспитывал двух великих князей — брат Александра Константин совершенно не проникся идеями, которые пытался ему внушить воспитатель.

Василий Ключевский, лучший из портретистов русских государей, признавал, что по личным качествам Александра следует сравнить только с царем Алексеем: он был «прекрасным цветком, но тепличным, не успевшим или не сумевшим акклиматизироваться на русской почве, — он рос и цвел роскошно, пока стояла ясная погода, а как подули северные бури, как наступило наше русское осеннее ненастье, он завял и опустился»6. Это оценка жестокая и, несомненно, спорная.

Образование Александра было обрывочным, нередко случайным. Екатерина следила за основным. Когда генерал Протасов, наблюдавший за повседневным поведением великих князей, заметил, что у 14-летнего Александра стали замечаться «сильные физические желания, как в разговорах, так и по сонным грезам, которые умножаются по мере частых бесед с хорошими женщинами», императрица немедленно поручила придворной даме научить внука «тайнам тех восторгов, кои рождаются от сладострастия». В 16-летнем возрасте занятия с учителями прекратились. Екатерина организовала свадьбу Александра с баденской принцессой Луизой, ставшей великой княгиней Елизаветой Алексеевной. Ей было 14 лет.

Обучение, получаемое великими князьями при дворе бабушки, было только половиной их подготовки к жизни. Другой половиной был двор отца — Гатчина, где детей, а потом юношей учили муштре, солдатскому ремеслу, где издевались над окружением Екатерины, как в окружении императрицы беспощадно высмеивали нравы при дворе Павла, законного наследника. Вступив на престол, Павел I, в числе инструкций, данных Суворову, направленному на войну с французами, приказал, проходя через Швейцарию, захватить Лагарпа и привести в Петербург. Не любил он воспитателя своего сына.


--------------------------------------------------------------------------------

5 Ключевский В. Курс русской истории. Пб., 1921. Т. 5. С. 167.

6 Ключевский В. Там же. С. 172.


--------------------------------------------------------------------------------

[240/241]

Александр «должен был жить на два ума, иметь две парадные физиономии, кроме третьей, домашней, будничной, должен был держать два прибора манер, понятий и чувств»7. Историки могли, следовательно, делать упор на один «ум», подчеркивая значение Лагарпа, или на другой, настаивая на любви Александра к военным экспедициям, на его дружбе с Аракчеевым. Александр Пушкин, после первого увлечения молодым императором, написал на него несколько необыкновенно злых эпиграмм. Он писал, в частности: «Воспитанный под барабаном...», хотя великолепно знал, что гатчинские барабаны были только частью воспитания Александра. Для Пушкина Александр I был «арлекином и лицедеем», хитрым двуличным правителем.

Канцлер Безбородко, получив однажды утром три противоречивых указа Павла I, сказал: «Бедная Россия! Впрочем, ее станет еще на 60 лет»8. Трудно сказать, что точно имел в виду старый дипломат, оказавшись у государственного руля. Но ровно 60 лет спустя было отменено крепостное право и дореформенная Россия ушла в прошлое. Почти все 60 лет (точнее, 55 лет) империей правили два сына Павла: сначала Александр I, затем его брат — Николай I.

Царствование Александра I продолжалось четверть века и половину его жизни: вступив на престол 23-летним молодым человеком, он умер 48-летним государем, уставшим от жизни и власти.

Первая четверть XIX в. была временем активного участия России в европейских делах: страна готовилась к войнам, вела их, заключала мирные договора, которые давали передышку, необходимую для собирания сил, нужных в следующей войне. Политика резко менялась, враги становились союзниками, а союзники врагами. Эти повороты, зигзаги обозначают границы периодов, на которые можно разделить царствование Александра I. Первый период (1801—1805) — время горячих надежд, планов, реформ. Второй (1805—1807) — годы первых войн с Наполеоном. Третий период — (1808—1812) — союз с Наполеоном, участие в континентальной системе, пагубно отразившейся на русском хозяйстве. В это время происходит возвращение к реформаторской деятельности, отложенной в военные годы. Затем начинается четвертый период — войн с Наполеоном (1812—1815) и перекраивание Европы победителями (1816—1818). Наконец, пятый период (1819—1825) — время отказа от реформ, эпоха реакции и начавшегося революционного движения, которое взорвется в декабре 1825 г. восстанием гвардейских офицеров.


--------------------------------------------------------------------------------

7 Ключевский В. Там же. С. 169.

8 Эйдельман Н.Я. Герцен против самодержавия. М., 1973. С. 131.


--------------------------------------------------------------------------------

[241/242]

Резкость поворотов политики, радикальное изменение взглядов в различные этапы царствования создали Александру I репутацию человека скрытного, хитрого, двуличного, но также слабого, подверженного влиянию близких ему людей. Известно высказывание Наполеона: «Александр умен, приятен, образован, но ему нельзя доверять; он неискренен: это истинный византиец... тонкий, притворный, хитрый». Еще более живописно отозвался о русском императоре шведский посол в Петербурге Лагербильке: «В политике Александр тонок, как кончик булавки, остер, как бритва, фальшив, как пена морская»9. Совершенно естественно возникает вопрос: почему Александр должен был быть искренним с Наполеоном, доверять ему? Даже в период союза они были противниками, и император французов делал все, чтобы обмануть русского императора.

Достоинства и недостатки Александра, человека и государя, обнаруживаются при ответе на вопрос: «Какие государственные цели он преследовал в те или иные периоды своей жизни, в какой среде эти цели он пытался осуществить и какие средства в соответствии с этими целями и средой он использовал?»10.

Негласный комитет
Дней Александровых прекрасные начала.

Александр Пушкин



Русским государям, вступавшим на трон, было очень легко начинать: достаточно было отменить, простить, реабилитировать — исправить сделанное предшественником. Пушкин вспоминал с тоской в 1822 г. прекрасные дни начала царствования Александра. В 1801 г. все были счастливы. 15 марта, через 4 дня после убийства Павла, новый царь простил 156 человек, в том числе Радищева. Последовавшими указами были помилованы другие жертвы свергнутого императора — всего 12 тыс. человек. Принимая во внимание немногочисленность правящего слоя, на который в первую очередь обрушивался гнев Павла I, это цифра очень внушительная. В марте были восстановлены дворянские выборы по губерниям; амнистированы бежавшие за границу; объявлен свободный въезд и


--------------------------------------------------------------------------------

9 Федоров В.А. Александр I// Вопросы истории. 1990. № 1. С. 55—56.

10 Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 43.


--------------------------------------------------------------------------------

[242/243]

выезд за границу; разрешены частные типографии и ввоз всяких книг из-за границы. 2 апреля восстановлена жалованная грамота дворянству и городам, данная Екатериной. Уничтожена тайная экспедиция — секретная полиция императора. 27 сентября были запрещены пытки и «пристрастные допросы». Само слово «пытка» было запрещено употреблять в делах.

В манифестах, указах, частных разговорах Александр I выражает свое горячее желание водворить на место произвола законность. Для подготовки и осуществления необходимых реформ Александр собирает вокруг себя друзей, молодых людей, которые в мае 1801 г. становятся членами особого Негласного комитета.

Состав комитета, собиравшегося на тайные заседания до сентября 1804 г., вызывал надежды у сторонников реформ и опасения у противников. Членами комитета Александр назначил четырех представителей нового поколения, воспитанных на самых передовых идеях XVIII в., отлично знавших Западную Европу. Лагарпа, приехавшего в Петербург по приглашению императора, Александр в комитет не назначил, хотя много с ним говорил.

Во второй половине XIX в. были опубликованы протоколы заседаний Негласного комитета, все его члены написали воспоминания. Первое столкновение мечтаний и реальности, пережитое Александром I, отлично документировано. Записку о необходимости создать особый Негласный комитет для обсуждения плана преобразований России представил царю граф Павел Строганов (1772—1817), единственный сын самого богатого из екатерининских вельмож, личный друг Александра. В 1790 г., вместе со своим воспитателем, французом-республиканцем, математиком Жильбером Роммом, Павел Строганов оказался в Париже. Вступил в якобинский клуб, стал любовником неистовой революционерки Теруань де Мерикур. Вызванный Екатериной в Петербург и отосланный в деревню, Павел Строганов был вскоре возвращен ко двору. С великим князем Александром его познакомил князь Адам Чарторыйский (1770—1861). Александр, метавшийся между двором Екатерины и гатчинским двором отца, выбрал себе в друзья князя Чарторыйского, находившегося в Петербурге в качестве заложника после разгрома восстания Костюшко. Дружба сохранилась и после того, как наследник стал императором. Близким отношениям не помешали даже слухи об увлечении молодой супруги наследника польским князем. Рассказывали, что когда у великой княгини Елизаветы родилась в мае 1799 г. дочь, ее показали Павлу. Император спросил у статс-дамы Ливен: «Сударыня, возможно ли, чтобы у мужа-блондина и жены-блондинки родился черненький младенец?» Статс-дама совершенно справедливо возразила: «Государь! Бог всемогущ». Адам Чарторыйский был «сослан» послом ко двору

[243/244]

короля Сардинии, находившегося в изгнании, но остался близок Александру — и был вызван в Петербург после убийства Павла.

Третьим членом комитета был назначен двоюродный брат Павла Строганова Николай Новосильцев (1761—1836). Четвертым стал Виктор Кочубей (1768—1834), племянник канцлера Безбородко, воспитанный в Англии, в 24 года занимавший пост посла в Константинополе.

Талантливые, образованные друзья императора на первом же заседании Негласного комитета сформулировали задачи и план его работы: узнать действительное положение дел в России; реформировать правительственный механизм и, в заключение, обеспечить существование и независимость государственных учреждений конституцией, дарованной самодержавной властью и соответствующей духу русского народа. Две коренные, неизменные проблемы стояли на повестке дня: самодержавие и крепостное право. Александр понимал необходимость реформ, соглашался с Лагарпом, говорившим, что «закон выше монарха». Дилемма была квадратурой круга: как ограничить самодержавие, не ограничивая власти государя? Державин рассказывает, что, будучи министром, настаивал в разговоре с Александром на каком-то своем предложении: «Ты меня всегда хочешь учить, — государь с гневом сказал. — Я самодержавный государь и так хочу»11. Разговор имел место в самую либеральную эпоху царствования.

Не менее трудным был и крестьянский вопрос. При его обсуждении в Негласном комитете были высказаны различные мнения. Чарторыйский высказался против крепостного права, ибо держать людей в рабстве неморально. Новосильцев и Строганов говорили об опасности раздражать дворянство. Единственными мерами для решения крестьянского вопроса было принятие проекта адмирала Мордвинова (долгие годы проведшего в Англии, где, как пишет его биограф, «он проникся духом английской науки и уважением к учреждениям этой страны»12) и проекта графа Румянцева о вольных хлебопашцах. Мордвинов подошел к крестьянскому вопросу с неожиданной стороны. Почитатель Адама Смита и Бентама, он считал, что необходимо создать такой экономический строй, при котором дворянство само признало бы невыгодность подневольного труда крепостных и само отказалось бы от своих прав. Мордвинов предложил дать право владеть недвижимым имуществом купцам, мещанам и казенным крестьянам, лишив таким образом дворянство монополии на владение землей. В результате, по его мнению,


--------------------------------------------------------------------------------

11 Записки Державина. С. 481.

12 См.: Леонтович Б.В. История либерализма в России, 1762—1914: Пер. с нем. Париж, 1980. С. 54.


--------------------------------------------------------------------------------

[244/245]

возникнут фермы с наемными работниками, которые явятся конкурентами крепостному хозяйству и побудят помещиков согласиться на освобождение крестьян. В 1801 г. этот проект стал законом.

В 1803 г. был принят по проекту Румянцева закон о «вольных хлебопашцах». Помещикам было разрешено отпускать крестьян на волю с земельным участком за выкуй. Крестьяне, не записываясь в другое состояние, становились «вольными хлебопашцами». Для заключения сделки было, следовательно, необходимо согласие помещика и наличие денег у крестьянина. На основании этого указа в царствование Александра I освободилось 47153 семьи, а в царствование Николая I — 67149 семей.

Закон о «вольных хлебопашцах», как и лишение дворянства монополии на владение землей, свидетельствовали о желании найти решение крестьянского вопроса и одновременно об отсутствии как плана, так и воли к его реализации. Лагарп, которого считали якобинцем и демократом, также не знал, что делать. Он считал главной нуждой России просвещение, без которого ничего сделать нельзя, но признавал одновременно, что в условиях крепостного права просвещение распространяется очень трудно. Выхода из заколдованного круга не находил даже швейцарский республиканец.

Вполне довели до конца члены Негласного комитета только одну работу — преобразование центральных органов управления. 8 сентября 1802 г. были учреждены министерства, заменившие прежние коллегии: иностранных дел, военное и морское, и новые министерства — внутренних дел, финансов, народного просвещения, юстиции и коммерции. Новый регламент Сената определял его функции как органа государственного надзора над администрацией и высшей судебной инстанции.

Деятельность Негласного комитета вызывала страхи, недовольство, сопротивление. Державин, назначенный министром юстиции, резко критиковал идею министерств, подчеркивая, что проект сочинили «князь Чарторыйский и Кочубей, люди, ни государства, ни дел гражданских основательно не знающие»13. Поэту-министру не нравились не только новые коллеги (Адам Чарторыйский был назначен товарищем министра иностранных дел графа Воронцова, а Виктор Кочубей — министром внутренних дел), но также неподготовленность закона, неопределенность прав и обязанностей министра.

Больше всего раздражал Гаврилу Державина «конституционный французский и польский дух», которым было «набито» окружение императора. Автор «Записок» называет полностью имя Чарторыйского, но ограничивается буквами, говоря о других «якобинцах»:


--------------------------------------------------------------------------------

13 Записки Державина. С. 455.


--------------------------------------------------------------------------------

[245/246]

Н[овосильцев], К[очубей], С[троганов]14. Князь Чарторыйский, ставший при Александре Воронцове, которого считали глубоким стариком (ему исполнился 61 год), практически руководителем внешней политики России, был особенно неприятен Державину, как наиболее влиятельный из «окружавших государя поляков и полек»15. Намек на «полек» был очевиден для современников, знавших, что любовницей императора была Мария Нарышкина, урожденная княжна Четвертинская, полька, следовательно, «красавица и кокетка», как о ней говорили.

Мнение Гаврилы Державина о деятельности Негласного комитета и о его членах было общепринятым в высших кругах общества.

Не только это мешало работе Комитета. Была причина, которую можно назвать административной. Мечтая о конституции, о правовом государстве, Комитет был органом бесправным, рожденным волей монарха. «Тем временем, — писал Адам Чарторыйский, — настоящее правительство — сенат и министры — продолжало управлять и вести дела по-своему, потому что стоило лишь императору покинуть туалетную комнату, в которой происходили наши собрания, как он снова поддавался влиянию старых министров и не мог осуществить ни одного из тех решений, которые принимались нами в неофициальном комитете»16. Князь Чарторыйский, писавший свои мемуары много лет спустя после своей деятельности в Негласном комитете, возлагает вину за незначительность результатов на императора, на его колебания и уступки «старым министрам». Современный историк согласен с тем, что Александр I не был готов пойти на решающие шаги в области реформ, что он «лишь чувствами воспринимал неодолимость грядущих перемен, но умом, как сын времени и представитель своей среды, он понимал, что их наступление будет означать прежде всего перемену в его собственном положении неограниченного монарха»17.

Александр Кизеветтер, автор психологического портрета Александра I, спорит с взглядом о слабости и нерешительности сына Павла. Наоборот, он подчеркивает его решительность и умение настаивать на своей точке зрения. В то же время историк признает, что среди членов Негласного комитета «Александр был наименее расположен к каким-либо решительным шагам по пути политических нововведений». И объясняет это двумя причинами. Первая — сочетание восторженного отношения к прекрасному призраку политической свободы и нежелания реального воплощения этого


--------------------------------------------------------------------------------

14 Там же. С. 463.

15 Там же. С. 470.

16 Мемуары князя Адама Чарторыйского. М., 1912. Т. 1. С. 236.

17 Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 60.


--------------------------------------------------------------------------------

[246/247]

призрака. «Здесь не было ни неискренности, ни слабоволия; здесь была только холодная любовь к отвлеченной мечте, соединенная с боязнью, что мечта улетучится при попытках реализовать ее»18. Кроме опасений психологического порядка, жил в Александре страх совершенно реальный: его дед и его отец были убиты ближайшим окружением, недовольным их политикой.

Колебания, нерешительность, опасения и страхи Александра имели реальные основания. Трезвый Лагарп, некоторое время бывший членом Гельветской директории, что дало ему государственный опыт, вернувшись в Россию по приглашению императора, составил для своего бывшего ученика анализ социальных сил в зависимости от их отношения к реформам. Против — по мнению Лагарпа — будет почти все дворянство, чиновничество, большая часть купечества (мечтают превратиться в дворян, владеть крепостными). Особенно воспротивятся реформам те, кого напугал «французский пример: почти все люди в зрелом возрасте; почти все иностранцы». Лагарп предостерегает от привлечения народа к участию в преобразованиях. Русские «обладают волей, смелостью, добродушием, веселостью», но их держали в рабстве, они не просвещены. Поэтому, хотя «народ желает перемен... он пойдет не туда, куда следует». Силы, на которые царь-реформатор может опереться, невелики: образованное меньшинство дворян (в особенности «молодые офицеры»), некоторая часть буржуа, несколько литераторов. Поэтому швейцарский республиканец не рекомендует ограничивать самодержавие (традиционный авторитет царского имени представляет собой огромную силу) и предлагает как можно энергичнее действовать в области просвещения19.

Историки и современники-консерваторы, в первую очередь Карамзин (сочетавший оба качества), упрекали Александра I в излишней склонности к реформам, в слабовольном следовании недобрым советникам. Либеральные историки критиковали Александра I за нерешительность в проведении реформ. Карамзин в «Записке», адресованной монарху, напоминал о «правиле мудрых», знавших, что «всякая новость в государственном порядке есть зло»20. Ключевский говорил об Александре: «прекрасный цветок, но тепличный», «он был убежден, что свобода и благоденствие водворятся


--------------------------------------------------------------------------------

18 Кизеветтер А. Россия// Энциклопедический словарь/ Брокгауз и Эфрон. СПб., 1990. Т. 28. С. 132.

19 См.: Эйдельман Н. «Революция сверху» в России. С. 80.

20 Карамзин Н. Записка о древней и новой России в ее политических и гражданских отношениях. М., 1991. С. 56.


--------------------------------------------------------------------------------

[247/248]

сразу, сами собой, без труда и препятствий, каким-то волшебным «вдруг»21.

Во второй половине 80-х годов XX в., в первые годы «перестройки», посеявшей множество иллюзий, советские историки обратились в прошлое в поисках аналогий. Натан Эйдельман наиболее ясно изложил теорию «революции сверху», единственно возможной (не кровавой) в России. Анализируя деятельность Александра I, он пришел к выводу, что «в России «сверху виднее». Неразвитость общественно-политической жизни, многовековая практика самодержавного правления привела к тому, что «на самом верху, среди министров и царей естественно появление людей, которым виднее интересы их класса, сословия, государства в целом». Используя шахматный термин, Натан Эйдельман говорит, что те, кому «виднее», умеют считать «на два хода вперед», в то время как крепостники и большинство бюрократов — исключительно «на один ход»22.

Незначительные результаты деятельности Негласного комитета, неумение найти ответ на два главных вопроса — политический и социальный: как ограничить самодержавие, не ограничивая самодержца и как освободить крестьян, не обижая их владельцев, — не означали, что общество оставалось неподвижным. И этим движением оно было, несомненно, обязано инициативам и взглядам Александра I в это время.

Внук Екатерины, получивший в наследство империю, расширение которой будет продолжаться при нем, Александр I очень хорошо ощущал имперский характер России. Это выражалось в его интересе к проблеме управления огромной территорией. В молодости Александр проявлял интерес к федерализму, что легко объяснить влиянием Лагарпа. Вступив на престол, он делал попытки завязать отношения с Томасом Джефферсоном, избранным в 1801 г. президентом США. Отражением этого интереса была реформа губернского управления. Губернатор отдавал отчет непосредственно государю, но губернские управления были подчинены не Сенату, как раньше, а министерствам. «Становилась возможной некоторая административная децентрализация, оставлялось больше свободы местной инициативе и автономии; это было необходимо для смазки механизма и сообщения большей гибкости управлению»23.

Чувство империи выражалось в ощущении различия между ее отдельными частями. Продолжая политику Екатерины, Александр


--------------------------------------------------------------------------------

21 Ключевский В. Указ. соч. С. 170—171.

22 Эйдельман Н. «Революция сверху» в России. С. 88.

23 Рaeв M. Понять дореволюционную Россию: Государство и общество в Российской империи. Лондон, 1990. С. 146.


--------------------------------------------------------------------------------

[248/249]

заботится о быстрой колонизации юга России. С 1803 по 1805 г. в Новороссии поселилось более 5 тыс. колонистов (немцев, чехов, южных славян). Новым поселенцам предоставлялись значительные льготы. Одесса, губернатором которой был в это время французский эмигрант герцог Ришелье (памятник Дюку до сих пор украшает город), получила статут порто-франко, т.е. право беспошлинного ввоза и вывоза товаров, и превратилась в крупный торговый порт. Освоение южных плодородных земель идет очень быстро, и Новороссия становится важным источником хлебного экспорта, прежде всего пшеницы.

После 1805 г. колонизация южных степей развивается прежде всего за счет русских крестьян: государственные крестьяне из сравнительно густо заселенных губерний (Тульской, Курской) переводятся в Новороссию, массовый вывоз иностранцев прекращается. Делая некоторые шаги в сторону децентрализации, Петербург не хотел отказаться от контроля. Дополнительным примером этой политики может быть американская эпопея. В XVIII в. русские моряки вели торговлю в сравнительно ограниченной зоне Тихого океана: у берегов Охотского моря и Камчатки, доходя до Алеутских островов и северо-американского побережья. Петербург не отзывался на просьбы моряков-торговцев оказать им поддержку. Только в 1799 г. проект Григория Шелехова (1747—1795), наиболее динамичного из русских купцов-мореходов, через 15 лет после его смерти был утвержден императором Павлом I. Была создана контролируемая государством Русско-Американская компания, получившая монопольное право торговли в Тихом океане. Образцом для статута Русско-Американской компании были хартии, данные в XVIII в. голландским, английским и французским компаниям, торговавшим с Индией и другими колониями. Александр I, продолжая дело отца, перевел правление Русско-Американской компании из Иркутска в Петербург.

Первые годы правления Александра, время мечтаний и разговоров о реформах, были периодом религиозной терпимости, широта которой становится особенно очевидной при сравнении с политикой Николая I. В числе причин было равнодушие императора к религии, в которой он видел одну из форм просвещения народа, интерес к эзотеризму и мистике. Все члены Негласного комитета были, как считали современники, масонами. В масонстве подозревали, имея серьезные основания, князя Александра Голицина, которого Александр назначил обер-прокурором Синода, руководившего православной церковью. В 1803 г. молодого императора посетил И.В. Бебер, один из виднейших масонов своего времени. «То, что вы мне говорите об этом обществе, — сказал якобы Александр, убежденный собеседником, — меня вынуждает не только оказать ему покровительство, но даже просить о принятии меня в число

[249/250]

масонов». По существующим разноречивым версиям, Александр I был принят в масонский орден в 1808 г. в Эрфурте, в 1812 г. в Петербурге, в 1813 г. в Париже одновременно с прусским королем Фридрихом Вильгельмом III.

Запретительные меры против «раскольников» были прекращены Екатериной II в 1783—1785 гг. При Александре, хотя и с колебаниями, старообрядцы начали получать разрешения на строительство церквей, часовен, на богослужения и кладбища. Историки называют время Александра «золотым веком» русского сектантства. Возникавшие со второй половины XVII в. многочисленные секты, отражавшие интенсивный характер духовных поисков русского народа и напряженность религиозных настроений, преследовались еще активнее, чем старообрядцы. Александр I, вступив на престол, немедленно прекратил их преследование, из тюрем были освобождены все узники-сектанты, вернулись ссыльные. Сектанты — хлысты, скопцы, духоборы, молокане и т.д. — получили возможность переселения из внутренних губерний, где их преследовали местные власти и вражда населения, на окраины: в Таврическую, Астраханскую, Самарскую губернии.

Терпимость властей способствовала пробуждению интереса к русскому «духовному христианству», к сектам в столичном высшем обществе. Особое внимание привлекали мистическая секта хлыстов и выделившиеся из них скопцы, учившие, что женская красота «весь свет поедает и к Богу идти не пущает, а поскольку никакие средства не действительны против женщин, остается лишить мужчин возможности грешить». Основатель скопческой секты Кондратий Селиванов после возвращения из ссылки в Сибири (1775— 1796) жил в Петербурге (умер в 1832 г.), где пользовался неизменным вниманием высшего общества и купечества. В 1805 г. Александр I, отъезжая в армию, нанес визит основателю скопчества. Рассказывают, что Кондратий Селиванов предсказал императору поражение под Аустерлицем.

Взгляд на религию как инструмент просвещения определял в значительной мере отношение императора к лютеранству и католицизму. «Вот почему, — пишет биограф Александра I, — лютеранские пастыри и католические ксендзы, как люди светски образованные, пользовались в глазах Александра большими правами на уважение, чем наше православное духовенство. Польские ксендзы и остзейские пастыри легко добились тогда таких привилегий, о коих не смели и мечтать русские священники»24.

Возродились планы обращения России б католицизм, казалось бы, прерванные убийством Павла I. Одним из активнейших пропагандистов


--------------------------------------------------------------------------------

24 Чулков Г. Императоры. 2-е изд. М., 1993. С. 108.


--------------------------------------------------------------------------------

[250/251]

католицизма был Жозеф де Местр, считавший, что следует начать с обращения в католичество дюжины аристократок. В этом направлении были достигнуты значительные успехи: духовными дочерями иезуитов были М. Нарышкина (Четвертинская), фаворитка императора, знатные дамы — Бутурлина, Голицина, Толстая, Ростопчина, Шувалова, Гагарина, Куракина.

Либеральный воздух эпохи побуждал к мечтам. Алексей Еленский, камергер последнего польского короля, поселившись в Петербурге, стал последователем скопчества и послал в 1804 г. Новосильцеву проект создания корпуса государственных пророков. Они придавались бы всем важнейшим правительственным деятелям и умилоствляли Бога своими молитвами, а также возвещали волю Духа Божьего. Место главного представителя Святого Духа при императоре Еленский предназначал «Богу» скопцов Кондратию Селиванову. Проект остался в бумагах Новосильцева, автор был сослан в монастырь. Александр посетил Селиванова год спустя.

Расширение империи за счет территорий, входивших в состав Речи Посполитой, окончательно ликвидированной после третьего раздела, привело к включению в состав России миллионного (в конце XVIII в.) еврейского населения. Возник еврейский вопрос, который не перестанет занимать государственных и политических деятелей, идеологов и публицистов и в конце XX в.

Екатерина II, вступив на престол, вынуждена была, как она рассказывает в своих «Записках», немедленно решить вопрос (пришла его очередь в Сенате) о проекте, разрешавшем евреям въезд в Россию. Выяснив, что Елизавета отвергла подобное предложение резолюцией: «Я не желаю выгоды от врагов Иисуса Христа», молодая императрица приказала отложить дело «до другого времени». По мере увеличения имперской территории и еврейского населения вопрос принимает иной характер. Проблема въезда евреев в Россию становится проблемой их жизни в империи. В 1791 г. была введена черта оседлости — территория, вне которой евреи не имели права жительства. В черту оседлости входили Малороссия, Новороссия, Крым и провинции, присоединенные в результате раздела Польши. Но и на этой территории евреи имели право жить только в городах, но не в сельской местности. В 1794 г. Екатерина обложила евреев двойной податью по сравнению с христианами.

В 1798 г. сенатор Гаврила Державин был отправлен в Белоруссию, чтобы «исследовать поведение евреев, не изнуряют ли они поселян в пропитании их обманами, и искать средств, чтобы они, без отягощения последних, сами трудом своим пропитывать себя могли»25. Державин, как он рассказывает в мемуарах, собрал сведения


--------------------------------------------------------------------------------

25 Записки Державина. С. 407.


--------------------------------------------------------------------------------

[251/252]

«от благоразумнейших обывателей, от езуитской академии в Плоцке, всех присутственных мест, дворянства и купечества и самих казаков, относительно образа жизни жидов...»

Сенатор Державин представил свое «мнение о евреях» Павлу I, но император оставил его без внимания. Записка Державина «пришла в движение» при Александре I. Был создан комитет. Состав его свидетельствовал о значении, которое придавалось вопросу. Членами комитета были граф Чарторыжский, граф Потоцкий, граф Валериан Зубов и Гаврила Державин26. Первым решением комитета было приглашение представителей еврейского населения для того, чтобы выслушать их мнение о выводах, сделанных Державиным. В 1804 г. было выработано «положение о евреях». Черта оседлости была сохранена, но ее территория расширена, включив Астраханскую и Кавказскую губернии. В пределах черты оседлости евреи должны были пользоваться «покровительством законов наравне со всеми другими русскими подданными». Сохранялось запрещение проживать в сельских местностях и строжайше запрещалось торговать вином. На первом месте в положении 1804 г. стоят статьи, поощряющие просвещение. Детям евреев предоставлялось право обучения во всех российских народных училищах, гимназиях и университетах. Одновременно разрешалось для желающих создание еврейских «особенных школ».

Положение 1804 г. было первым актом, регулировавшим положение евреев Российской империи. Его либеральность, терпимость — знак времени — становятся очевидными при сравнении с последующим законодательством, которое непрерывно ужесточалось.

Новая карта Европы
Если мы хотим двигаться вперед, мы должны иметь цель, которой еще не достигли. Но для того, чтобы постоянно прогрессировать, мы должны быть в состоянии поставить себе цель, которую никогда нельзя достигнуть.

Адам Чарторыйский



В сентябре 1802 г., подписав указ о создании министерств, Александр назначил Адама Чарторыйского заместителем (товарищем) министра иностранных дел. Номинальным министром


--------------------------------------------------------------------------------

26 Там же. С. 474.


--------------------------------------------------------------------------------

[252/253]

был канцлер граф Александр Воронцов, человек немолодой и больной, целиком полагавшийся на своего заместителя. В январе 1804 г. князь Чарторыйский получил пост министра иностранных дел. Назначение свидетельствовало о доверии, которое питал император к другу юности, о широте взглядов Александра, хорошо знавшего, что он идет против общего мнения, спокойно принимавшего во главе русской внешней политики немцев, но не желавшего видеть на этом посту поляка. Жозеф де Местр писал сардинскому королю: «Чарторыйский надменен и молчалив... Я сомневаюсь, чтобы поляк, который сам мечтал о королевской короне, мог стать хорошим русским». Наполеон предупреждал маркграфа Баденского, отца императрицы Елизаветы, что Александр «окружен поляками, его министр и любовницы принадлежат к этой нации...».

Наполеон имел основания быть недовольным Чарторыйским, который, приехав в Петербург, остро критиковал ратификацию мирного договора с Францией, подписанного Павлом. По мнению будущего министра иностранных дел, договор лишил Александра возможности активного участия в определении будущего Европы.

В первые месяцы после вступления на престол Александр мечтал не вмешиваться в европейские дела и заниматься внутренними проблемами. Адам Чарторыйский пишет в своих мемуарах: «Император с одинаковым отвращением говорил о войнах Екатерины и деспотическом безумии Павла». Польский князь и русский подданный Чарторыйский считал, что изоляция России ведет к потере ею всякого значения в Европе, к унижению и не вызовет поддержки со стороны общественного мнения.

В 1803 г., уже руководя фактически внешней политикой империи, Адам Чарторыйский представил императору обширный меморандум, озаглавленный «Политическая система, которую следует принять России». Это была внешнеполитическая программа, предлагавшая России активное участие в европейских, что означало в то время — мировых, делах. Документ этот никогда не был опубликован, но сохранился в архивах Чарторыйского, где был обнаружен польским историком М. Кукелем27. Меморандум представляет значительный интерес по многим причинам. Верный ученик «века Просвещения», автор программы ставит в качестве цели достижение прочного мира в Европе. Для этого необходимы три условия: прогресс цивилизации у остальных народов, перекройка границ, учитывая национальность и естественные барьеры, установление либеральных учреждений и представительной власти. Адам Чарторыйский писал о «вечном мире» и «обществе государств» после аббата


--------------------------------------------------------------------------------

27 См.: Kukiel M. Czartoryski and European Unity, 1770—1861. Princeton University Press, 1995.


--------------------------------------------------------------------------------

[253/254]

де Сент-Пьер, Руссо, после Канта. Но он первым говорил о значении национального вопроса, о политическом либерализме.

За общими теоретическими рассуждениями следовали оценка места России в Европе, основные линии ее внешней политики, анализ международного положения в начале XIX в. с учетом позиции по отношению к российской империи основных государств континента. Россия, — писал Адам Чарторыйский, — является по своему характеру агрессивной державой. Ее будущее должно быть основано на освоении имеющейся гигантской территории, а не на дальнейших захватах. Но изоляция была бы проявлением слабости. Положение и сила России диктует ей необходимость активной внешней политики. Автор программы учитывает традиционные тенденции российской политики. Поэтому, отрицая необходимость дальнейших территориальных захватов, он намечает конкретные меры по освобождению славянских народов Балканского полуострова, протектором которых должна быть Россия.

Трезвой и проницательной была оценка возможных противников и союзников России. Единственную реальную опасность для России Чарторыйский видел в Англии. Одновременно она является бесценным, хотя и слишком исключительным, торговым партнером, а также потенциальным союзником, ибо ее беспокоят вопросы мира и безопасности в Европе; кроме того она является последним оплотом либерализма, после того, как он был ликвидирован на континенте. Меморандум предлагал создать — для противодействия Англии — сильный флот и вступить в союз с второстепенными морскими державами. Чарторыйский особенно подчеркивал значение Америки.

Если Россия и Англия договорятся между собой, утверждал меморандум, их политика станет законом для всего континента. Поэтому в основу новой внешнеполитической программы России Чарторыйский ставил союз с Англией.

Между Россией и Францией, говорилось в меморандуме, нет столкновения интересов. В XVIII в. враждебность французской политики определялась стремлением Парижа поддержать традиционных союзников — Швецию, Турцию, Польшу, которым угрожала Россия. Наполеон раздвинул границы Франции до их естественных пределов, и европейские державы, объединившись, могут помешать дальнейшим завоеваниям. Революционным французским идеям Чарторыйский предлагал противопоставить пропаганду либерализма и воздействие на французское общественное мнение, возбуждая его против тирана — Наполеона.

Естественно, ибо Адам Чарторыйский никогда не скрывал своего польского патриотизма, заметное место в меморандуме занимает «польский вопрос». Разделы Польши сделали Австрию и Пруссию соседями России. Чарторыйский предупреждает о потенциальной

[254/255]

опасности этого соседства и намекает на возможность в будущем нападения немецких государств на Россию. Объединенная возрожденная Польша обеспечит безопасность России, которой угрожают немцы на Буге. Меморандум предлагал обеспечить польскую корону для брата Александра, великого князя Константина, и говорил о возможности унии между двумя славянскими государствами, что дало бы России контроль над Данцигом и продвинуло границы до Карпат.

Автор меморандума рассматривал Оттоманскую империю как I умирающий организм. Отсюда вытекала задача помешать какой-либо европейской державе овладеть наследием покойницы, прежде всего проливами. Цель России в этой ситуации состояла в создании греческого государства и обеспечении протектората над балканскими народами. В будущем рассматривалась возможность объединения славян, входивших в состав Турции и в состав Австрии, в самостоятельное государство — большую Хорватию.

На Апеннинском полуострове Адам Чарторыйский видел возможность возникновения союза итальянских княжеств, а на севере — возникновение независимого государства, состоящего из Итальянской республики, Пьемонта и Венеции.

Наконец, меморандум предлагал создать конфедерацию (по примеру Швейцарии) или федерацию (по примеру США) независимых от Австрии и Пруссии немецких государств — Западную Германию.

Внешнеполитическая программа, изложенная князем Чарторыйским, была с энтузиазмом одобрена как Негласным комитетом, так и императором. Недвусмысленным подтверждением этого было назначение Адама Чарторыйского министром иностранных дел, а также «Секретные инструкции», подписанные Александром, врученные в сентябре 1804 г. Николаю Новосильцеву, отправленному со специальной миссией в Лондон.

Даже самая мудрая внешнеполитическая программа не может учесть всех обстоятельств, всех данных, как стали выражаться в компьютерный век, способствующих или мешающих ее реализации. В числе множества других факторов — политических, экономических, религиозных, влиявших на русскую внешнюю политику в начале XIX в. (и затем в течение ста лет) был фактор немецкий.

Он не был решающим, но очень значительным. Принцесса Ангальт-Цербстская, будущая императрица Екатерина II, была бабкой Александра I. Его матерью была принцесса Гессен-Дармштадская, женой — маркграфиня Баденская. У Александра было пять сестер. Их мужья были: эрц-герцог австрийский, нидерландский король, принцы Мекленбург-Шверинский, Саксен-Веймарский, Ольденбургский. Родственные связи не мешали войнам, но значительно расширяли зону интересов. Родственные отношения с немецкими

[255/256]

княжествами и Габсбургами сделали неизбежным столкновение русских и французских интересов на линии Рейна. Продвижение Наполеона в Германию, дававшее ему власть на континенте, было направлено против родственников российского императора.

Было много причин войн Александра с Наполеоном. Но знаменательно, что первый тур вооруженного конфликта начался после ареста на территории Бадена, во владениях отца русской императрицы, французскими гренадерами герцога Энгиенского. Прелюдией к войне 1812 г. был захват Наполеоном владений герцога Ольденбургского, другого родственника императора, и лишение его престола.

В 1802 г. Александр, не предупредив о своих планах Негласный комитет, отправился в Мемель, где встретился с прусским королем Фридрихом-Вильгельмом III и его супругой Луизой, влюбившейся в русского царя. Четыре года спустя Адам Чарторыйский писал Александру: «Ваше императорское величество рассматривало с того времени (со времени встречи в Мемеле. — М.Г.) Пруссию не как политическое государство, но как дорогую особу, по отношению к которой вы приняли некоторые обязательства»28.

Вступив на трон, Александр унаследовал мирное соглашение с Францией, подготовленное дипломатами Павла I, и подписал его в марте 1801 г. Профранцузская ориентация, которую представляли канцлер Николай Румянцев, вице-канцлер Александр Куракин, адмирал Николай Мордвинов, защищала политику «свободы рук», отказа от политических союзов в Англией, Францией, Австрией и Пруссией, расширения торговых отношений со всеми странами. Сторонники союза с Англией, объединенные вокруг многолетнего посла России в Лондоне графа Семена Воронцова, настаивали на необходимости войны с наполеоновской Францией. Вдовствующая императрица Мария Федоровна была центром сторонников союза с Пруссией.

Агрессивная политика Наполеона, нарушившая стабильность европейской политики, открыла широчайшие возможности перекройки политической карты континента, а затем, как планировал Бонапарт, всего мира. Особенность положения России в начале XIX в. заключалась в том, что она имела «свободу рук» — в смысле свободы выбора. Уже Павел, организатор двух коалиций против Франции, выбрал затем союз с ней. На карте Европы, начертанной в меморандуме Чарторыйского, решающую роль играли три державы: Англия, Франция и Россия. Сама возможность повлиять на судьбу Европы, а следовательно, мира, не говоря уже о материальных


--------------------------------------------------------------------------------

28 Письмо Александру от 15 апреля 1806 г. См.: Kukiel M. Op. cit. P. 29.


--------------------------------------------------------------------------------

[256/257]

выгодах (территориальных, экономических), не могла не побуждать Россию к активной политике.

«Секретная инструкция», с которой Новосильцев выехал в Лондон в сентябре 1804 г., не оставляла сомнений: две державы — Россия и Англия — решают судьбу континента, устанавливают границы, определяют характер государственных учреждений в освобожденных от тирана Бонапарта странах.

Инструкция, подготовленная Чарторыйским, упоминала о Вестфальском мире, подписанном после 30-летней войны германским императором, Францией и Швецией. На полтора столетия Вестфальский мир определил европейские границы. Французская революция и появление Наполеона создали необходимость перекройки карты Европы. Эту задачу, объяснял Новосильцев в Лондоне, должны взять на себя Россия и Англия.

Русско-английские отношения, очень тесные, начиная с Ивана Грозного (хотя и прерываемые временными конфликтами), имели сторонников в придворных кругах, но имели гораздо больше противников. Политика «коварного Альбиона» всегда вызывала сомнения в искренности намерений, рождала подозрения о желании обмануть, получить выгоду только для себя. Родилась даже поговорка: англичанка всегда гадит. Михаил Покровский, первый русский историк-марксист, пишет о тревожной атмосфере Петербурга после убийства Павла I: «О возможности переворота открыто говорили в это время в петербургском обществе, а за границей даже писали и печатали. И постоянно около центра предполагаемого заговора мы находим спокойную самоуверенную фигуру английского дипломата»29. Для Покровского нет никакого сомнения. Поскольку от «союза с Англией зависело будущее русского капитализма», русские капиталисты искали союза с Англией, которая стремилась всегда использовать Россию в собственных целях. Современный американский историк еще более категоричен: «Когда Петр III и Павел предприняли шаги, которые неминуемо вели к войне, а следовательно к разрыву экспортной торговли, приносившей огромные выгоды, оба государя были свергнуты, а их решения очень быстро отменены»30.

Экономические интересы, несомненно, могли оказывать влияние на политику, но в то время только косвенное и слабое. Александр Солженицын, сжато изложивший 300-летнюю историю царствования Романовых, задает, когда пишет об Александре I, вопрос: «Зачем надо


--------------------------------------------------------------------------------

29 Покровский М.Н. Дипломатия и войны царской России в XIX столетии. Лондон, 1991.

30 Jones R.E. The Nobility and Russian foreign Policy// Cahiers du Monde Russe et Sovietique. 1993. T. 34.


--------------------------------------------------------------------------------

[257/258]

было нам вмешиваться в европейские дела?»31. Можно искать ответы в политических и экономических причинах, но важнейшей, на мой взгляд, была причина психологическая: Александр I знал, что он держит в своих руках великую империю, которая может, а поэтому должна решать судьбу Европы и мира.

Переговоры Николая Новосильцева в Лондоне шли в двух планах: велись разговоры о создании специального органа, который следил бы за сохранение мира в Европе, одновременно велись конкретные переговоры о новых границах для старых и вновь образуемых (после победы над Наполеоном) стран. Посланник Александра I давал, кроме того, политические советы своему собеседнику английскому премьер-министру Уильяму Питту Младшему. Новосильцев рекомендовал Питту, представлявшему партию вигов (либералов), включить в правительство консерваторов (тори). Демократия еще не пришла в Россию, но как она должна действовать, там уже знали.

Споры о деталях (границы итальянских княжеств, отказ англичан передать русским протекторат над Мальтой, размеры субсидий) закончились подписанием и ратификацией соглашения в конце июля 1805 г. Через десять дней к нему присоединилась Австрия. Считая две войны против Франции, которые вел Павел I, новый антинаполеоновский союз был назван III коалицией.

В числе обид, накопившихся у Александра «против корсиканского тирана», были личные. Герцог Энгиенский был захвачен, как сказано выше, на территории Бадена, естественным покровителем которого считал себя Александр, супруг принцессы Баденской. Еще более оскорбительным был ответ Талейрана на русскую ноту протеста: если бы Александр знал, что убийцы его отца находятся в нескольких километрах от русской границы, разве он не поступил бы так же, как Наполеон с герцогом Энгиенским? Александр никогда не забыл этого публичного обвинения в участии в убийстве Павла. Очень обидным было коронование в мае 1804 г. Наполеона императором.

Началась война, главной задачей которой, как пишет с неожиданной откровенностью советский историк в 1992 г., «было установление русско-английского господства в Европе»32. Русские войска двинулись к Дунаю, Висле и Одеру. Адмирал Сенявин был отправлен в Средиземное море для защиты Ионических островов: базой русской эскадры был назначен остров Корфу. Австрийские


--------------------------------------------------------------------------------

31 Солженицын А. «Русский вопрос» к концу XIX в. Новый мир. 1994. № 7. С. 146.

32 Кузнецова Г.А. Дипломатический дебют Александра I. Тильзитский мир// Российская дипломатия в портретах. С. 105.


--------------------------------------------------------------------------------

[258/259]

войска должны были соединиться с русскими армиями на территории Германии и «освободить» Италию. Предполагались также действия английского и шведского экспедиционных корпусов.

Проблемой являлась Пруссия. Для встречи с Наполеоном необходимо было пройти через прусскую территорию. В коалицию она не вступила, ибо рассчитывала получить согласие Франции на захват Ганновера и шведской Померании. Русским армиям пройти через свою территорию Пруссия запретила, согласившись только после того, как маршал Бернадот провел свой корпус через земли прусского короля, никого не спрашивая. Благодарный Александр поспешил в Потсдам, где подписал договор с Пруссией, дававший ей право посредничать между членами III коалиции и Францией. В секретной статье Александр соглашался поддержать приобретение Ганновера, что было грубым нарушением договора с Англией.

Из Потсдама император отправился в армию, что означало практическое отстранение от командования генерала Кутузова. К тому времени, когда Александр прибыл в Ольмюц, где стояла армия, австрийские войска под командованием генерала Мака были наголову разбиты в Баварии и капитулировали. Наполеон занял Вену. Австрия потеряла всякий интерес к войне, ибо могла выбирать только между зависимостью от Александра или Наполеона. Присутствие императора в армии в качестве верховного главнокомандующего никогда не приносило военного счастья. Петр I потерпел тяжкое поражение на Пруте. Александр проиграл битву под Аустерлицем. Тяжелейшим ударом по Российской империи было решение взять на себя верховное командование, принятое Николаем II в 1916 г.

К решительному сражению толкали Александра австрийские союзники и пропрусские советники, отговаривал генерал Кутузов. Сторонники сражения ждали от него развязки войны.

Аустерлиц стал концом III коалиции. Но вопрос о гегемонии в Европе не был решен. Подписание мира с Францией оказалось временным соглашением. Хорошо отражает зыбкость ситуации судьба эскадры Сенявина. Пока русские корабли дошли до Корфу, началась и кончилась война III коалиции с Наполеоном. После Аустерлица адмирал Сенявин получил приказ вернуться с кораблями в Черное море. Адмирал пренебрег приказом и, установив связь с Петром Негошем, главой церкви и одновременно правителем черногорцев, захватил важный торговый порт на далматинском побережье Боко-ди-Катаро. Требования австрийцев, согласованные с Петербургом, передать им город и окружающую территорию, которую затем они должны были отдать французам, Сенявин категорически отвергал. «На что надеялся Сенявин, — спрашивает его биограф, — совершая свои с формальной, служебной точки зрения неслыханные, поистине рискованные поступки?..» И не находит

[259/260]

ответа. Но заключает: «Спасло его от почти неминуемого военного суда, от ответственности за эти действия не чудо, а очередное крутое изменение дипломатической позиции Российской империи в конце лета 1806 г.»33.

После разгрома III коалиции Пруссия окончательно перешла на сторону Франции, получив, наконец, Ганновер. Война между Россией и Францией стала невозможной — между двумя противниками лежала прусская территория. Но, выбрав союз с Францией, Пруссия тем самым выбрала войну с Англией. Английские крейсеры захватили более 400 прусских кораблей, все гавани Пруссии были блокированы. К Англии присоединилась старая противница Берлина — Швеция. У Пруссии больше не было моря: торговля стала задыхаться. Сторонники войны с Францией набирали силу при дворе, приобретя могущественнейшую сторонницу в лице королевы Луизы, имевшей большое влияние на Александра. Внезапно Пруссия, которую еще в январе 1806 г. царь уговаривал заключить с Россией оборонительный союз, кинулась в войну с Наполеоном, твердо убежденная, что имеет лучшую в мире армию.

Родилась IV коалиция, в которой не участвовала ни Англия, не прощавшая пруссакам захвата Ганновера, ни разбитая Австрия, ни Швеция, союзница Англии. Против новой войны с Францией был министр иностранных дел Чарторыйский, уволенный в отставку в июле 1806 г., и два других члена Негласного комитета — Новосильцев и Строганов. Новым министром иностранных дел стал барон Андрей (Готхард) Будберг, а с амвонов всех церквей был предан анафеме «враг рода человеческого», «гонитель православной веры» Наполеон.

В апреле 1806 г. князь Чарторыйский, понимая, что Александр недоволен его критическими советами, написал императору письмо, в котором подводил итоги трехлетней деятельности во главе русской дипломатии. В частности, он анализировал причины успехов Наполеона. «В Европе есть только один государь, который знает цену времени: это Бонапарт и это дает ему постоянный успех... Бонапарт победил Австрию, Пруссию и Россию, ибо знал, как использовать настоящее время, не раздумывая о дальнейшем развитии событий. Это удваивает и утраивает его армию...» Не проходит и нескольких месяцев, как подтверждается точность анализа. Наполеон громит прусскую армию под Иеной и Ауэрштадтом. В конце сентября началась война, в конце октября против французской армии стояли только русские войска. Остатки разбитой прусской армии были только символом коалиции.


--------------------------------------------------------------------------------

33 Тарле Е. Экспедиция адмирала Сенявина в Средиземное море (1805— 1807)// Сочинения: В 12 т. М., 1959. Т. 10. С. 284.


--------------------------------------------------------------------------------

[260/261]

Зимой 1806—1807 г. противники сталкиваются в сражениях, которые принадлежат к числу самых кровавых битв эпохи наполеоновских войн. Под Прейссиш-Эйлау русская армия потеряла 26 тыс. человек — больше только под Бородино. Французские потери в этой битве были еще значительнее: 45 тыс. человек. Кровавые, но не дававшие решительной победы ни одной из сторон битвы позволяли Александру верить в возможность успешной войны с Францией.

Однако французы, преодолевавшие зимой и весной традиционные климатические особенности восточной Европы — морозы и грязь, с началом лета вернули себе присущую им мобильность. В битве под Фридляндом русская армия была разбита. В зимних сражениях главное место принадлежало холодному оружию. Русские солдаты, все еще придерживавшиеся суворовской тактики — пуля — дура, а штык — молодец, — не уступали наполеоновской армии, когда нужно было действовать штыком или саблей. Под Фридляндом французская артиллерия решила исход сражения.

Накануне боя великий князь Константин, брат Александра, резко настаивал на необходимости прекратить войну и заключить мир с Францией. Того же мнения были Чарторыйский, Новосильцев, вице-канцлер Куракин. Император категорически отверг предложение начать переговоры с Наполеоном. Фридляндское поражение — тяжелые потери, бегство в беспорядке армии, остановившейся только возле Тильзита, бегство прусского короля, укрывшегося в Мемеле, - убедило, наконец, Александра, что и на этот раз выиграть войну с Наполеоном не удастся. К тому же появились серьезные финансовые трудности. Английское правительство, у которого Александр в начале 1807 г. попросил гарантировать заключаемый в Лондоне заем в 6 миллионов фунтов (деликатная форма субсидии), отказалось это сделать. Англия имела к России претензии за поддержку ганноверских притязаний Пруссии, но, что было еще важнее, пришла к выводу о необходимости изменить стратегию борьбы с Францией. Поддержка союзников на континенте, постоянно терпевших поражение, успеха не приносила. «Владычица морей» ответила на блокаду британских островов Наполеоном блокадой наполеоновской Европы.

События развивались стремительно: Александр узнает о поражении 3 июня из донесения командующего армией генерала Беннигсена. 4 июня император посылает к Беннигсену князя Лобанова-Ростовского с указанием «отправить его к Буонапарте». 10 июня Наполеон утверждает текст перемирия и заявляет посланцу царя о своем желании встретиться с Александром. 13 июня состоялась первая встреча двух императоров на плоту, который был построен на реке Неман. На следующий день состоялась вторая встреча, а

[261/262]

затем почти ежедневно Александр и Наполеон встречались до 25 июня в Тильзите.

Не прошло и месяца после битвы под Фридляндом, как между Россией и Францией был не только подписан мир, но и заключен союз. Российская внешняя политика еще раз сделала поворот на 180 градусов.

Как современники, так и потомки оценивали Тильзитский мир по-разному. Михаил Покровский назвал его «венцом дипломатического искусства Наполеона и Талейрана», которые «нанесли России тяжелый удар, наполовину уничтоживший результат нашей политики XVIII в....»34. Александр Солженицын, считая, что «Александр кинулся в дружбу с Наполеоном», ибо обиделся на Англию «за ее безучастность», пишет, что «нельзя не признать этот шаг (Тильзитский мир. — М.Г.) наивыгоднейшим в то время для России». С точки зрения автора «Архипелага ГУЛАГ», считающего имперские завоевания России вредными для народа, послетильзитские «нейтрально-благоприятственные отношения» с Францией были чрезвычайно выгодны для России, ибо позволяли ей «остаться в стороне от европейской свалки и укрепляться и здороветь внутренне»35.

25 июня 1807 г. в Тильзите были подписаны два документа: договор о мире и дружбе и договор о наступательном и оборонительном союзе. Первый был вскоре опубликован (за исключением секретных статей), второй стороны обязались хранить в строжайшей тайне (она вскоре была нарушена Францией, где появились фальшивые тексты союзного договора). У критиков мирного договора имеется достаточно аргументов. Россия официально признавала вчерашнего «врага рода человеческого» императором французов и все территориальные и политические изменения в Западной Европе — результат наполеоновских войн. Но Россия не только не понесла территориальных потерь, но увеличилась за счет Белостокской области, отнятой у вчерашнего союзника — Пруссии. Талейран объяснил Александру, что, если тот не возьмет Белостока, его отдадут Варшавскому герцогству, которое было выкроено из польских земель. Согласие на создание зародыша, казалось бы, вычеркнутой из истории Польши было уступкой России. Александр согласился также на передачу Франции Ионических островов. Это означало, пишет Георгий Вернадский, «полное крушение русских планов на Средиземном море»36. В то же время договаривающиеся стороны согласились разделить Европу на сферы влияния: Западная Европа


--------------------------------------------------------------------------------

34 Покровский М.Н. Указ. соч. С. 22.

35 Солженицын А. Указ. соч. С. 147.

36 Вернадский Г. Начертание русской истории. Прага, 1927. С. 212.


--------------------------------------------------------------------------------

[262/263]

признавалась «сферой» Франции, а восточная — «сферой» России. Александр добился сохранения самостоятельности Пруссии. «Оценивая мирный договор в целом, — пишет современный русский историк, — можно без большого преувеличения сказать, что по нему побежденная Россия получала ничуть не меньше преимуществ, чем победительница Франция»37. Это утверждение спорно, но в нем отмечено главное — мирный договор подписали: Россия, проигравшая две войны, и Франция, выигравшая обе.

Ценой мирного договора был договор о наступательном и оборонительном союзе. Несмотря на туманность многих формулировок, на отсутствие прямого указания на Англию как врага, союзный договор зафиксировал согласие Александра поддержать Францию в ее войне с Англией. В случае отказа Англии согласиться на мир с Францией Александр брал на себя посредничество: Россия с 1 декабря 1807 г. примыкала к континентальной блокаде.

Александр I был доволен тильзитским соглашением. 17 июня 1807 г. он писал из Тильзита своему интимному другу, сестре Екатерине: «Бог нас спас! Вместо жертв мы выходим из борьбы даже с некоторым блеском». 18 июня вице-канцлер Куракин в письме вдовствующей императрице Марии Федоровне передавал слова Александра по поводу достигнутых соглашений: «Россия выходит из этой войны с неожиданной славой и счастием. Государство, с которым она боролась, ищет ее расположения в то время, когда на его стороне было решительное превосходство сил».

Главные советники первых лет царствования были против союза с Францией. Друг сердца императора госпожа Нарышкина также была в антифранцузской партии, несмотря на то, что Наполеон лично выбирал для нее платья, которые посылались из Парижа. Но Александр настоял на своем. Подсчет реальных невыгод и выгод тильзитских соглашений необходимо дополнить тем, что казалось Александру значительно более важным. Мир был необходим, чтобы страна могла прийти в себя после неудачных войн. А согласие Наполеона на его заключение подтверждало мощь России, ее положение в Европе. В Лондоне Новосильцев, следуя инструкциям Александра, выработал соглашение о разделе Европы: Россия и Англия побеждают Наполеона и кроят карту континента, как им хочется. Тильзит подтвердил правильность уравнения, с тем только, что один из знаков переменил значение. Теперь Россия и Франция договорились о разгроме Англии и разделе — по своему вкусу — Европы. Наполеон в кратчайший срок разбил три континентальные


--------------------------------------------------------------------------------

37 Кузнецова Г.А. Указ. соч. С. 117.


--------------------------------------------------------------------------------

[263/264]

державы: Австрию, Пруссию, Россию. Но пришел к выводу, что окончательная победа невозможна без России.

Переговоры на плоту начались, как передают мемуаристы, вопросом Наполеона: «Из-за чего же мы воюем?». Александр, как гласит легенда, ответил: «Я ненавижу англичан не менее вашего...».

За пять лет до тильзитской встречи Наполеон сказал за обедом князю Николаю Волконскому: «Передайте вашему государю, что я его друг... Если мы соединимся, мир будет наш. Вселенная подобна этому яблоку, которое я держу в руках. Мы можем разрезать его на две части, и каждый из нас получит половину». Когда Волконский рассказал Александру о «яблоке», тот заметил, улыбаясь, что «сначала он удовольствуется одной половиной яблока, а там придет охота взять и другую».

Пять лет спустя — в Тильзите — Александр, зная, что необходимо зорко следить за партнером, согласился приступить к делению «яблока», учитывая, что в данный момент он получит меньшую половину.

Второй тур реформ
...Выработанный М. Сперанским план отличается необыкновенной стройностью, точностью, последовательным проведением принятых начал. Но этот план оказался таким высоким, что ни государь, ни автор никак не могли его приблизить к уровню действительных потребностей и средств русской жизни.

В. Ключевский



Через сто лет после того, как Василий Ключевский оценил план реформ, подготовленный Михаилом Сперанским, как нереальную мечту, американский историк Марк Раев высказал иное мнение. «То, что обычно называют проектами и планами «конституционных» реформ, «конституционализмом» Александра (это название дано его современниками) было, — пишет Марк Раев, — просто попыткой упорядочить администрацию, придать ей дельную структуру и повысить ее эффективность. При Александре I (да и при его наследниках) до достижения этой цели было далеко. Тем не менее, были заложены основы цельной, устойчивой и

[264/265]

относительно эффективной системы, прочность которой была подтверждена ее способностью выжить почти без перемен до революционных волнений начала XX века»38.

Парадоксальное различие в оценках реформ Сперанского, данных русским историком в конце XIX в. и американским в конце XX в., объясняется различным отношением к темпам изменений, в которых нуждалась Россия. Василий Ключевский торопился. Марк Раев, свидетель и исследователь последствий революций 1917 г., видит пользу постепенных перемен.

Тильзитская мирная передышка позволила Александру вернуться к прерванному войнами с Наполеоном процессу реформ. На этот раз ближайшим советником был выбран Михаил Сперанский (1772—1839), сын попа, воспитанник духовной семинарии, совершенно не похожий своим происхождением на друзей императора из Негласного комитета, не уступавший им образованием, превосходивший талантами государственного деятеля. На посту руководителя департамента министерства внутренних дел, которым управлял граф Кочубей, Сперанский подготовил важнейшие законы первых лет царствования Александра. Личное знакомство с императором произошло в 1808 г. Отправляясь в Эрфурт на свидание с Наполеоном, Александр взял с собой Сперанского. Отлично знавший французский язык, новый советник императора пристально изучал французскую административную систему. В ответ на вопрос Александра, как ему понравилась заграница по сравнению с Россией, Сперанский будто бы ответил: здесь установления, а у нас люди лучше.

Назначенный по возвращении из Эрфурта товарищем министра юстиции Михаил Сперанский приступил при полной поддержке императора к составлению проекта государственных преобразований, который, по словам историка-марксиста Милицы Нечкиной, был «планом буржуазного преобразования государственного строя России и шел навстречу промышленно-капиталистическому развитию». Планы и размышления Михаила Сперанского приобрели неожиданную актуальность в последнее десятилетие XX в., когда Россия снова осознала необходимость реформы государственных структур, решения старых вопросов, которые, как неожиданно выяснилось, все еще ждали ответов.

В конце XIX в. Василий Ключевский, анализируя проект Сперанского, оговаривался: «Прежде всего, надо заметить, что мы не знаем проекта в его подлинном и цельном виде: о нем можно судить по извлечениям, какие сделаны были из него


--------------------------------------------------------------------------------

38 Раев М. Указ. соч. С. 142.


--------------------------------------------------------------------------------

[265/266]

одним современником»39. Бумаги Михаила Сперанского были полностью опубликованы только в 1961 г.40. Их содержание позволило Натану Эйдельману написать в разгар увлечения «перестройкой» Горбачева: «Сперанский знал, чего хотел, его планы не были утопичны, это был интереснейший проект «революции сверху»41.

Проект реформ, представленный императору, состоял из двух основных частей: критики государственной системы России и плана исправления недостатков.

Критика положения в стране после первого тура реформ, Тильзитского мира, результата двух несчастных войн, стала модой в близких царю кругах. Большое впечатление при дворе произвело своей смелостью письмо адмирала Семена Мордвинова (1754— 1845) императору. «Один из самых значительных представителей либерализма в России»42, поклонник английских учреждений, знаток Адама Смита и Джереми Бентама, соратник Сперанского, для которого он разработал новую систему финансов, Николай Мордвинов представил Александру «ужасную картину всеобщего расстройства в государстве». Картина, действительно, непривлекательная: «...моровая язва, приближающаяся к нашим границам... возмущение народа в Астрахани, прекращение внешней и внутренней торговли... непослушание уральских народов, явное неповиновение работников на железных заводах в Перми; крестьяне... ожидают лишь первого знака к возмущению, жиды, притесненные в гражданском их существовании без всякой основательной причины и побуждаемые внешним влиянием, готовые все предпринять против правительства, которое с ними одними нарушает правило терпимости веры, в коем оно дало пример другим нациям, польские крестьяне и их господа, ободренные прилипчивым примером вольности, дарованной смежным соотечественникам, крымские татары, упоенные фанатизмом, готовые соединиться с турками; необыкновенная дороговизна в столицах, голод в пограничных губерниях, недостаток рук и скота, похищенных от земледелия рекрутскими наборами и милицией, и от севера до юга во всех губерниях все классы подданных, дворяне, духовные, купцы и земледельцы, движимые одинаковым чувством отчаяния и возмущения...».

Адмирал Мордвинов пишет императору о конкретных проявлениях болезни, разъедающей тело государства: «Армия потеряла прежний дух свой, огорченная потерей бесполезно пролитой крови, без опытного начальника... Департамент иностранных дел обнаружился


--------------------------------------------------------------------------------

39 Ключевский В. Указ. соч. С. 181.

40 Сперанский М.М. Проекты и записки. М.; Л., 1961.

41 Эйдельман И. «Революция сверху» в России. С. 82.

42 Леонтович В. В. Указ. соч. С. 56.


--------------------------------------------------------------------------------

[266/267]

миром, теперь обнародованным, но, имея хотя то одно достоинство, что будучи управляем иностранцем, который оставил по крайне мере Отечеству утешение, что не имя русского покрыто будет вечным посрамлением. Духовенство навлекло на себя презрение народное ненавистью и ругательством, которых правительство от него требовало, чтобы оно произносило против врага Отечества, и отринутое самим правительством».

Николай Мордвинов смело критикует государя: армия не имела опытного начальника, ибо царь сам решил командовать, Тильзитский мир подписал «иностранец» барон Будберг, но решение вступить в союз с Францией мог принять только император. И это он, после того как церковь прокляла — по указаниям правительства — Бонапарта, заключил договор о мире, дружбе и союзе. В качестве рецепта автор письма предлагает государю: «Положитесь более всего на дворянство, на сию твердую подпору государства...»43

Не менее критичен в своей «Записке» Николай Карамзин, сформулировавший модель российского воровства и беззакония: «Везде грабят и кто наказан?»44.

Михаил Сперанский обращает внимание на основное. Он начинает с определения: «Если права государственной власти неограниченны, если силы государственные соединены в державной власти, настолько соединены внутри государственной власти, что никаких прав не оставляют подданным, такое государство живет в рабстве, а правление его деспотическое». Оглядываясь на прошлое, отмечая, что со времен Алексея Михайловича Россия идет к свободе, Сперанский указывает на постоянные колебания — с Петра I — государственной политики. При Екатерине II, например, власть хотела пользоваться всеми преимуществами деспотизма, сочетая его со славой философских идеалов. Можно сказать, констатирует автор проекта реформ, что наши законы написаны в Афинах или в Англии, а наша система управления заимствована у Турции.

В России есть система гражданских законов, но она ничем не обеспечена, ибо, как выражается Сперанский, скрижали этих законов могут каждый день разбиться о камень абсолютной власти. Это главное: абсолютная, т.е. деспотическая власть, и рабство. Цель предлагаемых реформ — создание в России монархического правления, что означало для Сперанского — конституционной монархии. Но каким образом создать конституционную монархию «в стране, где половина населения находится в совершенном рабстве, где сие рабство связано со всеми почти частями и политического устройства и с воинской системой, и где сия система необходима


--------------------------------------------------------------------------------

43 Цит. по: Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 64, 65.

44 Карамзин Н. Указ. соч. С. 101.


--------------------------------------------------------------------------------

[267/268]

по пространству границ и по политическому положению?» Михаил Сперанский говорит «половина населения находится в совершенном рабстве», но затем уточняет свою мысль: главные классы русского общества — дворяне-землевладельцы и крестьяне-земледельцы; первые — рабы короны, вторые — рабы первых. Сперанский находит лаконичную и выразительную формулу: в России свободны только нищие и философы. Позднейшая история показала, что с философами было по-разному, нищие, действительно, оставались свободными.

Реформа Сперанского, следовательно, состояла в изменениях, которые должны были позволить создать регулярную монархическую систему, монархию, ограниченную конституцией, для чего необходимо было освободить крепостных. Реализация проекта встречала трудности. Освобождение крестьян было условием осуществления реформ. И немедленно вставал вопрос: как освобождать — с землей или без, если с землей — то за выкуп или бесплатно, если за выкуп, то кто определяет цену свободы и земли?

Более полувека — до Манифеста об освобождении крестьян Александра II — будут идти споры, поиски ответа на перечисленные выше вопросы. Но и после их решения неожиданно в конце XX в. эти вопросы приобретут новую актуальность. Демонтаж колхозно-совхозной системы, фундамента советского государства, окажется почти таким же трудным, как ликвидация крепостного права. Проблемы, возникшие при решении аграрного вопроса после распада советской системы, позволяют по-новому увидеть трудности, связанные с освобождением крестьян в XIX в.

Проект Сперанского откладывал освобождение крестьян, ставя на первое место реформу государственного строя. «Надо очистить административную часть, — писал он. — Затем надо установить конституционные законы, т.е. политическую свободу, а затем постепенно вы перейдете к вопросу гражданской свободы, т.е. свободы крестьян. Таким должен быть настоящий порядок вещей»45.

Василий Ключевский считал, что ум Сперанского был излишне систематичным и видел в русской истории еще только одного государственного деятеля с подобной любовью к системе — Афанасия Ордин-Нащокина, ближайшего советника царя Алексея46. «Великим систематиком» называет Сперанского Александр Кизеветтер, который полагает, что «конкретная определенность» плана реформ раздражала Александра: «Проекты низводили воздушно-бесплотную мечту о политической свободе на степень сухих логических


--------------------------------------------------------------------------------

45 Леонтович В.В. Указ. соч. С. 66.

46 Ключевский В. Указ. соч. С. 180.


--------------------------------------------------------------------------------

[268/269]

формул, точных юридических определений, законченных параграфов»47.

Проект Михаила Сперанского предусматривал создание правового государства. В основе системы: конституционный монарх, ограниченный основным законом; монархическая аристократия, наблюдающая за действиями законов и власти; свободный народ, связанный с аристократией единством интересов. Аристократия, которую Сперанский предлагал создать, включив в нее первые три или четыре чина дворянской служилой иерархии, получала полномочия от народа.

Освобождение крепостных крестьян должно было совершиться в два приема: первый — личное освобождение (крестьянин остается прикрепленным к земле), второй — свобода перехода от помещика к помещику (освобождение без земли).

В основе государственной системы, предложенной Сперанским, лежало строгое разделение властей. Законодательной властью была Государственная Дума, исполнительной — министерства, ответственные перед Думой, судебной — Сенат, члены которого выбираются Думой. Важнейшей особенностью проекта был выборный, земский характер всех учреждений.

Волостные — низшая административная единица — думы составлялись из землевладельцев и депутатов от казенных крестьян. Они выбирали депутатов в уездные думы, которые выбирали в губернские, выбиравшие в Государственную Думу. Местные думы собираются раз в три года, государственная — ежегодно. Исполнительную власть осуществляют волостные, уездные и губернские управления, подчиненные министерствам. Члены правлений избираются соответствующими местными думами, министры назначаются государем. Каждая из административных единиц имеет свой суд: уездные и губернские состоят из выборных судей и действуют с присяжными. Сенат — блюститель правосудия — избирается Государственной Думой.

Завершает структуру Государственный Совет, состоящий из членов аристократии.

В января 1810 г. проект Сперанского был одобрен Александром. Вскоре было объявлено о создании нового высшего органа государственной власти — Государственного Совета. Но его функции ограничивались по сравнению с проектом: высший орган государственной власти стал совещательным учреждением при императоре. Давление противников реформ привело к выхолащиванию проекта.


--------------------------------------------------------------------------------

47 Кизеветтер А. Указ. соч. С. 133.


--------------------------------------------------------------------------------

[269/270]

Критика противников шла прежде всего по двум основным линиям. Проект Сперанского, если его свести к главному тезису, утверждал: нужна конституция, ограничивающая монарха, не нужно рабство, мешающее созданию правового государства. Николай Карамзин, самый красноречивый и самый ожесточенный противник Сперанского, утверждал: «Самодержавие есть палладиум России; целость его необходима для его счастья»; «Для твердости бытия государственного безопаснее поработить людей, нежели дать им не вовремя свободу»48. В числе важных аргументов врагов реформ была настойчивая констатация очевидного факта: крепостная Россия была могучим государством, игравшим решающую роль в Европе. Борис Чичерин в 80-е годы XIX в., уже после освобождения крестьян, отмечал исторический факт: благодаря крепостному праву Россия сделалась великим и образованным государством. Историк припоминал, что «крепостная Россия одна на европейском материке в состоянии была побороть полчища освобожденной Франции, предводимые величайшим военным гением в мире»49. Борис Чичерин в 1882 г. считал, что крепостное право было отменено, ибо сделало для России все полезное, что могло. Для Николая Карамзина в 1811 г. полезное действие крепостного права было еще далеко не исчерпано.

Николай Карамзин не был тупым крепостником, заботившимся только о своем кармане. В «Истории государства Российского» он описал беды, которые были результатом своевольных действий неограниченного самодержца. Его спор с Михаилом Сперанским носил принципиальный характер. «Главная ошибка законодателей сего царствования, — писал Карамзин, — состоит в излишнем уважении форм государственной деятельности: от того — изобретение различных министерств, учреждений, Совета и пр...» Автор «Записки о древней и новой России» заключает: «Не формы, а люди важны»50.

Иначе говоря — законы второстепенны, отношения между людьми, прежде всего между монархом и народом, — первостепенны.

Современный американский историк, вынеся за скобки идеологические споры русских сторонников и противников реформы, приходит к выводу, что она была «проведена людьми компетентными» и в итоге «способствовала повышению административной эффективности центрального правительства во многих областях экономической, социальной и общественной жизни страны». Он


--------------------------------------------------------------------------------

48 Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 74, 105.

49 Чичерин Б. Собственность и государство. М., 1882. Ч. 1. С. 23, 24.

50 Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 98.


--------------------------------------------------------------------------------

[270/271]

видит ограниченность реформы, отмечая, в частности, что «Совет министров так и не стал инструментом, необходимым для проведения логичной, последовательной и долгосрочной имперской политики».

Споры вокруг реформ Сперанского повторились в конце XX в. в дискуссии вокруг реформ посткоммунистической системы. На повестке дня те же вопросы: что важнее — закон или отношения; как ограничить верховную власть; брать ли в качестве модели западные образцы или изобретать свое, искать «русский путь»? Василий Ключевский, завершая анализ проекта Сперанского, указывая на достоинство программы реформ, подчеркивал ее нереальность. Россия, по его мнению, не была готова к реформам. Замечания историка XIX в. кажутся очень актуальными в конце XX в., когда Россия внезапно «пошла в капитализм». «Нельзя, — писал В. Ключевский, — предписать торговлю в известной деревне, когда обывателям нечем меняться». Нельзя, — продолжал он, — «предписать любить свободу»51.

Русские историки — либеральные дореволюционные и советские — оценивали реформы Сперанского и их вдохновителя Александра, как правило, недоброжелательно. За желание поставить во главу реформ создание прочной правовой структуры. За неудачу реформ, которая объяснялась нерешительностью и страхами царя, утопичностью идей Сперанского. В 80-е годы XX в. русские историки (некоторые из них) начинают пересматривать взгляды предшественников на александровские реформы. Они отмечают, что Александр ясно видел необходимость решения двух основных проблем, стоявших перед Россией. Современный исследователь эпохи Александра пишет об императоре: «Убежденный, что крепостное право есть зло, что отношения помещиков и крестьян не могут больше существовать в прежнем виде, он так и не смог даже для самого себя определить принципы переустройства крепостной деревни»52. Современный биограф Александра I развивает эту мысль, говоря о двух тенденциях, которые постоянно боролись в душе монарха: освободить крестьян, выступить инициатором крупнейшего поворота в истории России, поворота к современной цивилизации, а с другой стороны — диктуемое страхом желание переложить инициативу в деле освобождения крестьян на дворянство, которое в то время ни духовно, ни материально к этому не было подготовлено.


--------------------------------------------------------------------------------

51 Ключевский В. Указ. соч. С. 186.

52 Мироненко С.В. Самодержавие и реформы: Политическая борьба в России в начале XIX в. М., 1989. С. 66.


--------------------------------------------------------------------------------

[271/272]

Неподготовленность России, — пришли к выводу современные русские историки, — была неподготовленностью дворянства, жившего крепостным трудом, и нерешительностью императора, не нашедшего в себе силы стать революционером «сверху». Во второй половине 80-х годов XX в., когда делались нерешительные попытки реформировать Советский Союз, положение в России в начале XIX в. позволяло находить поучительные аналогии, доказавшие необходимость и возможность — в определенных условиях — «революции сверху».

Реформы не были завершены — сопротивление оказалось слишком сильным. Александр не отказался от решения двух главных задач, но пришел к выводу о необходимости предварительного испытания способов и результатов. В 1816 г. Александр отменил крепостное право, освободил крестьян в Эстляндии по просьбе эстляндского дворянства. Через год он попытался подтолкнуть к такой же инициативе помещиков Малороссии, но они категорически отказались освобождать своих крестьян. Зато нашли это для себя выгодным дворяне в Курляндии и в Лифляндии, где крепостное право было отменено, соответственно, в 1817 и 1819 гг. По случаю реформы в Лифляндии Александр заявил: «Радуюсь, что лифляндское дворянство оправдало мои ожидания. Ваш пример достоин подражания. Вы действовали в духе времени и поняли, что либеральные начала одни могут служить основою счастья народов»53.

Считая необходимым распространить «либеральные начала» на всю империю, Александр поручил разработать план решения крестьянского вопроса своему фавориту Аракчееву, синониму реакционной политики, и министру финансов Д. Гурьеву, также не замеченному в «вольнодумии». Проект Аракчеева, предусматривавший выкуп крестьян с землей посредством кредитной операции, лег в основу реформы 1861 г. Граф Гурьев предложил допустить существование в России «разных родов собственности» — эта идея горячо обсуждается русскими политиками, составляющими планы решения крестьянского вопроса в конце XX в.

Оба проекта были одобрены, но остались совершенно секретными. Их реализовать Александр боялся.

Испытанию подверглась и мечта о конституции. После завоевания Финляндии в 1809 г. император побывал в приобретенной провинции, открыл сейм и объявил о сохранении «веры, коренных законов, права и преимуществ, коими пользовались дотоле каждое сословие в особенности и все жители Финляндии вообще по их конституции». Так в пределах Российской империи впервые появилась конституция. В марте 1818 г. Александр выступил в польском


--------------------------------------------------------------------------------

53 Там же. С. 117.


--------------------------------------------------------------------------------

[272/273]

сейме: Царство Польское, возникшее в результате победы над Наполеоном как часть Российской империи, получило конституцию. Император объявил, что вводит в Царстве Польском немедленно «Законно-свободные учреждения», которые были «непрестанно предметом моих помышлений и которых спасительное влияние надеюсь я с помощью Божией распространить и на все страны, Провидением попечению моему вверенные».

Конституция Царства Польского, — пишет современный историк, — «была для Александра I своеобразным экспериментом. Польша стала как бы объектом проверки реальности задуманного императором симбиоза конституции с самодержавной властью»54.

В Варшаве Александр поручил группе советников, возглавляемых одним из бывших членов Негласного комитета, давно уже прекратившего существование, составить проект конституции. Вскоре проект — Государственная уставная грамота Российской империи — был готов. Он предполагал превращение России в конституционную монархию: вводился двухпалатный парламент, местные представительные органы — «сеймы», разделение законодательной и исполнительной власти между императором и выборными органами. Конституция декларировала свободу слова, печати, свободу вероисповедания, неприкосновенность личности и имущества.

И этот проект остался проектом, похороненным в тайных архивах. Продолжали действовать две взаимоисключающие тенденции: несомненное желание Александра провести реформы и страх, мешавший это сделать, страх, основанный на ясном понимании враждебности дворянства всем попыткам изменения существующего положения. Правящие круги приняли реформу центральных учреждений и преобразование местной администрации, повышавшие роль бюрократии, становившейся приводным ремнем между дворянством и императором.

Реформенная деятельность 1815—1818 гг., давшая реальные результаты в западных провинциях империи, и множество проектов, оставшихся благими намерениями, была продолжением второго тура реформ, прерванного очередной войной с Наполеоном. Отставка, а затем ссылка Михаила Сперанского сначала в Нижний Новгород, потом в Пермь, были официальным завершением «эпохи Сперанского». Последней каплей, переполнившей чашу недовольства общества реформатором, была предложенная им финансовая реформа. Все возражали против увеличения прямых и косвенных налогов, прекращения выпуска ассигнаций. Тяжелые финансовые трудности, переживаемые в это время Россией, были в немалой


--------------------------------------------------------------------------------

54 Там же. С. 163, 155.


--------------------------------------------------------------------------------

[273/274]

степени результатом Тильзитского мира. Участие в континентальной блокаде — следствие союза с Наполеоном — губительно отражалось на русской экономике. Отказ от финансовой реформы означал, что Александр выбрал иной способ решения политических и экономических трудностей. Отставка Сперанского означала также, что война с Францией стала неизбежной.

«Спаситель Европы»
Когда Сталина поздравляли с взятием Берлина, он отвечал: Александр I был в Париже.

(Из рассказов о Сталине)



Тильзитский мир зарегистрировал результаты неудачных войн с Францией в 1805—1806 гг. и принес России передышку. Она была немедленно использована для начала военных действий против Швеции, Турции, Персии. Все эти войны носили наступательный характер. Поводом конфликта со Швецией было недовольство короля Густава IV Тильзитским миром, вынуждавшим к разрыву отношений с Англией. Война, объявленная в марте 1808 г., продолжалась до сентября 1809 г., закончившись подписанием Фридрихсгамского договора. Финляндия до реки Торнео вместе с Аландскими островами становилась русским владением. Русские историки справедливо отмечают, что Наполеон подталкивал Александра, поощрял его начать войну со Швецией. Заставить Россию отправиться завоевывать Финляндию император французов не мог. Он лишь подал мысль, указал на возможность, даже обещал помощь (обещание не было исполнено) — решение начать войну с недавней союзницей Швецией было принято российским императором по инерции силы: есть возможность — следует воспользоваться, есть пустое (слабо защищаемое) пространство — следует заполнить.

Больше времени, сил, энергии, жертв стоили войны с Турцией и Персией. Причиной войны с Турцией было занятие русскими войсками летом 1806 г. Молдавии и Валахии: дунайские княжества входили в состав Оттоманской империи. Военные действия шли вяло. Они значительно оживились после Тильзитского мира и встречи Александра с Наполеоном в Эрфурте (1808), когда Франция подтвердила русские права на дунайские княжества. В 1811 г. в

[274/275]

район военных действий был направлен один из виднейших русских полководцев Михаил Кутузов, назначенный командующим молдавской армией. Готовя военные операции против турок, Кутузов вел одновременно дипломатические переговоры с противником. Россия требовала присоединения Молдавии и Валахии — установления границы с Турцией по Дунаю, предоставления автономии Сербии, а также турецких уступок в Закавказье.

Турки отказывались принять русские требования до тех пор, пока их армия не была разбита. Только в мае 1812 г., за несколько недель до вторжения Наполеона в Россию, в Бухаресте был подписан мирный договор между Россией и Турцией. Изменение международного положения, прежде всего резкое ухудшение русско-французских отношений и все более открытая поддержка Турции Наполеоном, помощь, оказываемая султану Англией, противницей Франции и России, повлияли на условия договора. Россия не получила всего, что она хотела, на что рассчитывала в результате военных побед. Тем не менее, приобретения были значительными. Границей между Портой и Российской империей стала река Прут: Бессарабия вошла в состав России, Молдавия и Валахия, которым давалась автономия, возвращались Турции. Россия сохраняла в этом районе свое влияние. Широкая автономия была предоставлена Сербии, Россия получила право контролировать соблюдение Турцией постановлений, касавшихся Сербии. В Закавказье был достигнут компромисс. Оттоманской империи возвращались завоеванные земли и крепости, а добровольно присоединившиеся оставались за Россией. Тем самым Турция признала включение в Российскую империю Имеретии и Менгрелии, а также Абхазии и Гурии, т.е. участка восточного берега Черного моря протяженностью более 200 км. Это значило присоединение к России всей восточной и большей части западной Грузии.

Завоевания на Кавказе были результатом войн не только с Турцией, но прежде всего с другой сильной державой региона — Персией. Первые русские солдаты, появившиеся в кавказских горах, были драгуны Петра I. В XVIII в. русская армия появлялась на Кавказе редко. Рождение «кавказского вопроса» связано с просьбой в 1783 г. грузинского царя Ираклия II, фактического вассала персидского шаха, принять его в подданство России.

Манифест Павла I о присоединении Грузинского царства к России был опубликован в Петербурге в январе 1801 г. В сентябре того же года Александр I учредил внутреннее управление Грузии и назначил действительного статского советника П.И. Коваленского правителем Грузии. Вскоре началась война с Персией. В 1803—1804 гг. она шла очень успешно: «ханства», расположенные к северу от реки Араке — владения Персии, были завоеваны. Гандж — столица одного из ханств — переименовали в Елизаветполь, по имени

[275/276]

супруги Александра. Главнокомандующий войсками в Грузии князь Цицианов стал воплощением русского могущества на Кавказе. Его боялись так, что, нарушая священные законы гостеприимства, бакинский хан, пригласив генерала на обед, убил его.

Война начала затягиваться после того, как в нее стали вмешиваться западные державы. В мае 1807 г. Франция подписала договор с Персией, обещая помочь ей вернуть не только провинции, завоеванные Цициановым, но и Грузию. Несмотря на подписание Тильзитского мира, французские офицеры продолжали служить в персидской армии «советниками». Англия также, в свою очередь, взяла на себя заботу о Персии: в 1810 г. она обязалась платить шаху ежегодную субсидию, шахская армия кроме того получила 20 тыс. английских ружей.

Боевые операции против персов неминуемо втягивали в войну горские народы. Русские всегда опасались, что горцы могут отрезать от базы их войска, оперировавшие на берегах Аракса. Возникла стратегическая необходимость их покорения. И бросались в почву зерна «кавказской войны», войны за овладение Кавказом, которая будет идти десятилетиями в XIX в., ее плодом будет выселение в 40-е годы XX в. горцев, страх перед которыми не проходил, в Казахстан. В 90-е годы нашего века конфликт между Россией и Чечней не позволяет забыть «Кавказскую войну».

Война с Персией затянулась до коренного изменения международной обстановки: разрыв России с Наполеоном, возобновление русско-английского союза привели к заключению мира с Турцией в 1812 г. и с Персией, оставшейся одной, в 1813 г. После разгрома персидской армии Аббас-Мирза прислушался к миролюбивым — на этот раз — советам английских дипломатов (грозивших прекратить уплату субсидий) и подписал в октябре 1813 г. Гюлистанский мирный договор. Все занятые персидские провинции остались за Россией.

Отечественная и заграничная война
Кто нам помог? Зима, Барклай иль русский Бог?

Александр Пушкин



В 1815 г. в Москве вышла книга Федора Глинки под длинным заглавием: «Письма русского офицера о Польше, австрийских владениях, Пруссии и Франции; с подробным описанием похода россиян

[276/278]

противу французов в 1805 и 1806, так же и отечественной и заграничной войны с 1812 по 1815 годы». В книге молодого офицера, ставшего потом популярным поэтом, обращает внимание отраженное в заглавии разграничение Отечественной войны и заграничной, т.е. борьбы с армией Наполеона, вторгшейся в Россию, и заграничного похода русской армии, дошедшей до Парижа.

Тильзитский мир открыл, казалось, эру спокойствия, дал возможность заняться внутренними делами. Короткая война со Швецией, военные действия против Турции и Персии были «малыми войнами», не отвлекавшими значительных ресурсов. Наполеон соблазнял совместным походом в Индию, чтобы ударить англичан с тыла, и в Петербурге слушали. Идея не была совершенно новой. Павел 1 за два месяца до смерти отправил донскому атаману Орлову приказ выступить против Индии с точной диспозицией: «От нас ходу до Индии: от Оренбурга — месяца три, да от нас туда месяц, а всего четыре месяца». От Оренбурга следовало «с артиллерией идти прямо через Бухарию и Хиву на реку Индус и на заведения английские, на ней лежащие». Император Павел обещал донским казакам и их атаману: «Все богатства Индии будут наградой за вашу экспедицию».

В Петербурге серьезно о походе в Индию не думали. Союз с Наполеоном оборачивался трудностями, размеры которых Александр не предвидел. Ценой союза с Францией было участие в континентальной блокаде, которая начала сказываться на русской экономике. Наполеон со своей стороны обещал помочь России приобрести Дунайские княжества — в действительности он помогал (тайно) Турции. Александра беспокоило создание Варшавского княжества и неясность французских планов по отношению к «польскому вопросу». Александр решил встретиться с Наполеоном, чтобы выяснить все недоразумения. Император французов никак не мог найти время для свидания. В июле 1808 г. французская дивизия, окруженная в испанских горах под Байленом, сдалась партизанам. Это была незначительная часть наполеоновской армии, вторгшейся в Испанию, но «по своему моральному впечатлению это был удар, какого еще не переживала наполеоновская Франция»55.

Одним из результатов Байленской капитуляции была встреча двух императоров в Эрфурте в сентябре 1808 г. Наполеон нашел время.

Накануне отъезда в Эрфурт Александр получил меморандум от Адама Чарторыйского, в котором бывший министр иностранных дел остро критиковал союз с Францией. Чарторыйский, в частности,


--------------------------------------------------------------------------------

55 Покровский М.Н. Указ. соч. С. 25.


--------------------------------------------------------------------------------

[277/278]

писал, что Наполеон «будет обязательно стремиться к унижению России. До тех пор пока она будет послушна его желаниям и способствовать выполнению его планов, он, пожалуй, оставит ее в покое, но едва он заметит сопротивление, Наполеон попробует сокрушить ее силой...» Адам Чарторыйский представил своему давнишнему другу мрачную картину будущего: Наполеон вторгается в Россию, доходя до Двины и Днепра, помогает туркам, восстанавливает польское королевство, освобождает русских крестьян, разрывает империю на куски, создавая на ее территории несколько независимых королевств56. В Эрфурте Александр нашел неожиданное подтверждение опасений князя Чарторыйского — Талейран предложил свои услуги российскому императору в качестве советника и тайного союзника. Талейран советовал сопротивляться Наполеону, поддерживать его противников и таким образом спасти Европу.

В Эрфурте Наполеон твердо обещал поддержать русские притязания на Дунайские княжества, согласился прекратить оккупацию Пруссии (Александр никогда о ней не забывал), но получил взамен обещание России присоединиться к Франции, если на нее нападет Австрия. Едва вернувшись в Петербург, Александр I начал секретные переговоры с венским двором. Австрийский посол в России князь Шварценберг после беседы с императором передал в Вену, что Россия не окажет действенной помощи Франции в случае войны. Содержание секретных переговоров стало известным только в начале XX в.57. Поощряя Австрию выступить против Наполеона, Александр хотел не только ослабить Францию, но и приобрести союзника против планов воссоздания Польши. Получив сигнал из Петербурга, Австрия начала войну, вторгшись в Баварию и Варшавское герцогство. Поражение под Ваграмом (июль 1809) вынудило Австрию подписать Венский мирный договор (октябрь 1809), по которому она, в частности, теряла значительную часть своих польских владений. Наполеон включил завоеванные провинции в состав Варшавского герцогства, предложив Александру в качестве взятки Тернополь. Население герцогства увеличилось почти на 2 млн. человек, были объединены 3/4 этнографической Польши.

Австро-французская война закончилась неожиданно для России значительным увеличением Варшавского герцогства и возрождением (еще очень небольшой) национальной армии под командованием Понятовского. Николай Карамзин, осуждая Тильзитский договор, видел одним из его важнейших пороков согласие на создание зародыша Польши. Для русского историка и политического писателя


--------------------------------------------------------------------------------

56 Kukiel M. Op. cit. P. 87—88.

57 Там же. С. 89.


--------------------------------------------------------------------------------

[278/279]

Польша не должна была существовать «ни под каким видом, ни под каким именем». Лучше было, — писал он, — «согласиться, чтобы Наполеон взял Шлезвиг, самый Берлин, нежели признать Варшавское герцогство»58. Существование Варшавского герцогства, зародыша возможного возрождения Польши, вызывало политические трения, грозившие франко-русскому союзу. Одновременно не переставали нарастать экономические причины, подкапывавшие основания Тильзитского договора. Континентальная блокада была явно невыгодна для России. Англия закупала в России дешевое сырье — лес, лен, пеньку, хлеб, платя за него золотом или ценными фабричными изделиями. Франция предпочитала приобретать сырье ближе (везти его из России сухопутным путем обходилось слишком дорого), а продавать в Россию лионский шелк и другие предметы роскоши, за которые необходимо было расплачиваться золотом.

Трианонский таможенный тариф, утвержденный Наполеоном в августе 1810 г., разрешал ввоз колониальных товаров, попадавших на континент контрабандой, но принуждал платить за них очень высокую пошлину. Это было терпимо для стран, уже обладавших зачатками развитой промышленности (Саксония, западная Германия, Бельгия, северная Италия), и теснее связывало их с Францией. Это было совершенно нестерпимо для стран, вывозивших сырье: Швеции, северо-восточной Германии, России.

На Трианонский тариф Александр 1 ответил в декабре 1810 г. введением нового русского таможенного тарифа, который предусматривал высокие, иногда запретительные пошлины на предметы роскоши (шелковые материи, кружева и т.п.) и суровое наказание за контрабандную торговлю этими предметами. Это было формальным нарушением условий Тильзитского договора. Французские историки говорят о «настоящей измене»59. Как личное оскорбление Александр I воспринял нарушение Тильзитского договора Наполеоном, включившим в состав французской империи все ганзейские города с прилегающими территориями, в том числе герцогство Ольденбургское — владение отца императрицы Елизаветы. В числе прямых причин войны 1812 г. называют нередко «Ольденбургское дело». Наполеон подписал декрет о присоединении герцогства к Франции 22 января 1811 г. Но до этого, 25 декабря 1810 г., Александр в письме князю Чарторыйскому изложил план внезапного вторжения в герцогство Варшавское и Пруссию русских войск. Это был план превентивной войны, предупреждавшей нападение Наполеона, которое представлялось неминуемым.


--------------------------------------------------------------------------------

58 Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 54.

59 Maletet, Isaak. L'Hisloire. Paris. 1993. P. 741.


--------------------------------------------------------------------------------

[279/280]

План Александра строился на смелой, шедшей вразрез с традиционным взглядом идее — восстановлении Польши. Император объяснял Адаму Чарторыйскому, что прокламация воссоздания польского королевства будет предшествовать началу войны. Александр возлагал на своего друга, бывшего члена Негласного комитета, миссию: получить единогласное решение польского народа и армии вступить в союз с Россией. Решение должно было быть гарантировано декларацией, подписанной польскими политическими и военными лидерами. Адам Чарторыйский ответил 6 января 1811 г. письмом, в котором утверждал, что преодолеть привязанность поляков к Наполеону можно в случае восстановления конституции 3 мая 1791 г.; объединения всех польских земель под единым скипетром; открытия Польше выхода к морю. 12 февраля Александр I ответил согласием. Возрожденная Польша — это было условием императора — вступала в унию с Россией. «Пока я не буду уверен в сотрудничестве поляков, я не могу начать войну против Франции». Миссия Адама Чарторыйского закончилась неудачей: польские лидеры выбрали союз с Наполеоном. 1 апреля 1812 г., после долгого молчания, Александр I написал Чарторыйскому, что откладывает свой план, ибо он стал слишком широко известен, предупреждал не доверяться слишком Наполеону. Император заключил: «Вы должны помнить о несчастьях, которые станут уделом поляков, если, став под французские знамена, они дадут России основание для мести...»60.

План Александра был свидетельством убеждения, что война с Францией неизбежна и необходима. Убеждения, что за возможность начать ее первым можно заплатить такую высокую цену, как возрождение Польши. Множество причин были непосредственным поводом войны: личная обида Александра на Наполеона, антинаполеоновские настроения придворных кругов, опасавшихся, в частности, восстановления враждебной России Польши, трудности, переживаемые русской экономикой в связи с континентальной блокадой, подстрекательская антифранцузская деятельность лондонского Сити и т.д. Неизбежность войны объяснялась столкновением за гегемонию в Европе. Наполеон, чтобы победить Англию, должен был нейтрализовать или победить Россию. Александр хотел спасти Европу от тирана.

24 июня (по старому стилю) 1812 г. большая армия Наполеона перешла Неман между Ковно и Гродно: вторжение в Россию началось. В первый раз после 1612 г. иноземные войска вступили на территорию Российской империи. 129 лет спустя — 22 июня 1941 г. — гитлеровская армия вторглась в Советский Союз — память о победе


--------------------------------------------------------------------------------

60 Kukiel M. Op. cit. P. 94-97.


--------------------------------------------------------------------------------

[280/281]

над Наполеоном утешала советских людей в первый период войны, когда советская армия терпела поражение за поражением. В память о схватке с Наполеоном война с гитлеровской Германией также стала называться — Отечественной.

Было немало аналогий между двумя Отечественными войнами. Наполеон и Гитлер выбрали июнь для вторжения. И русская, и советская армии были захвачены врасплох, несмотря на то, что разговоры о воине шли очень давно. Планы Александра и Сталина были рассчитаны на наступление: все запасы амуниции и провианта были выдвинуты к самой границе и сразу же достались противнику. Наполеон и Гитлер подняли на восток многонациональные армии. С Наполеоном, как говорили в России, пришло «двунадесять языков», двадцать языков: вместе с французами шли немцы из завоеванных княжеств, но также бывшие союзники по антинаполеоновским коалициям австрийцы и пруссаки, швейцарцы, итальянцы, голландцы и т.д.

По традиции говорят о шестисоттысячной «Большой армии». Наполеон на острове св. Елены вспоминал, что у него было 400 тыс. солдат вместе с союзниками. Михаил Покровский считает, что примерно такова и была численность армии вторжения61. Тем не менее, это была самая крупная армия, какую Франция когда-либо выдвигала на одном театре войны. Притом она была в два раза больше русской армии.

В Европе мало кто сомневался в победе Наполеона. В его руках был решающий, казалось, козырь: гипнотическая сила гениального полководца, победителя в бесчисленных сражениях. Первые месяцы войны подтвердили всеобщую уверенность: русские армии отходили на восток, оставляя территорию французам. Наполеону не удавалось, однако, заставить противника вступить в решающее сражение, которое император французов должен был — по обыкновению — выиграть. Историки нередко говорят о «скифской тактике» заманивания французской армии в глубь России как о задуманном плане, принятом после отказа от превентивного вторжения в Польшу. Сталин, имея за плечами победу над Германией, вспоминал о «старых парфянах, которые завлекли римского полководца Красса и его войска в глубь страны, а потом ударили в контрнаступление и загубили их». По мнению генералиссимуса Сталина, знал об этом «наш гениальный полководец Кутузов, который загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления»62.


--------------------------------------------------------------------------------

61 Покровский М.Н. Указ. соч. С. 39.

62 Сталин И. Ответ т-щу Разину. 23 февр. 1946 г.// Большевик. 1947. № 2. С. 6-8.


--------------------------------------------------------------------------------

[281/282]

Русские армии отходили, ибо генералы ссорились между собой, ибо планов военных действий не было, а когда их составляли — они не выполнялись. Командующий главной западной армией (военный министр с 1810 г.) Барклай де Толли (1761—1818) был непопулярен из-за своего немецкого происхождения. Недостаточным русским патриотизмом командующего объясняли отступление армии в глубь страны. Наполеон точно знал только одно: разгромить Россию необходимо очень быстро. На теле его империи зияла открытая рана Испании, вторую рану — российскую — она вынести не могла бы. Военный план логичен: поход не на столицу, Петербург, а на центр экономической жизни, Москву, которая была важнейшим узлом речных дорог, практически единственных грузовых трактов. Петербург отрезался от снабжения его хлебом провинций, Александр блокировался в столице и должен был принять условия Наполеона. Политического плана похода на Россию не было. Император французов понимал, что оккупировать Россию он не может, он не имел намерений расчленять ее, что было бы очень выгодно Австрии и Пруссии, усиление которых было бы невыгодно Франции. Наполеон предполагал восстановить Польшу — барьер против России. Мечтал о том, что после победы над Россией Европа станет единым пространством — без границ и виз: жители Парижа, Москвы, Варшавы, Берлина, Вены, Рима везде будут у себя дома. В обозе «Большой армии» были прокламации об отмене крепостного права, но Наполеон так и не решился сделать в России то, что сделал в Германии.

Война в России оказалась непохожей на привычные кампании. Всюду таились неожиданности. Тропические ливни превратили дороги в реки грязи, по которым еле передвигали ноги кавалерийские кони, не выдерживая тяжелых переходов; плохо кормленные, они падали тысячами. Готовясь к походу, французское командование приготовило и раздало по всем полкам перегравированную русскую официальную карту. Она была такой плохой, что пользование ею приводило к самым печальным последствиям. Французские командиры не знали, где они находятся. Неожиданным было и упорное сопротивление отходивших русских солдат.

Старая смоленская крепость, помнившая бои с Баторием, успешно отражала атаки французов. Город был взят только когда русские решили его сдать. Сдача Смоленска была смягчена назначением на пост главнокомандующего всеми вооруженными силами России Михаила Кутузова (1745—1813), возведенного накануне в княжеское достоинство. Со времен Аустерлица старый полководец был неприятен Александру. Давление столичного мнения, требовавшего решительных действий и русского во главе армии, вынудило императора призвать Кутузова.

[282/283]

Обилие немцев (прибалтийских или уроженцев немецких государств) было характерной чертой российской императорской армии. Из 16 корпусных командиров семь были немецкого происхождения. В армии Кутузова было 69 немецких генералов, 96 полковников и капитанов, около 760 офицеров низшего ранга63. Как правило, это были исполнительные, дисциплинированные командиры, в которых армия нуждалась. Но было хорошо известно, что император благосклонен к ним и что немецкое происхождение значительно облегчает военную карьеру. Ходил по России рассказ о разговоре между Александром I и прославленным генералом Ермоловым. В ответ на вопрос императора, чем он может еще наградить завоевателя Кавказа, генерал будто бы ответил: произведите меня в немцы.

Князь Кутузов, новый главнокомандующий, продолжал следовать тактике Барклая де Толли, уводя русскую армию в глубь страны, избегая сражения, которого искал Наполеон.

У стен Москвы, под Бородино, состоялось сражение, великолепно описанное в сотнях книг, прежде всего в «Войне и мире» Льва Толстого. Несмотря на множество свидетельств участников, очевидцев, несмотря на серьезнейшие исследования военных историков, остается неясным, сколько войск было у Наполеона, сколько у Кутузова, какие были потери. В пятидесятилетие Бородинской битвы один из ее участников, генерал Липранди составил сводку иностранных работ об Отечественной войне. 28 авторов считали, что численное превосходство было на стороне французов, 13, держались противоположного мнения, 11 утверждали, что силы были равны. Точно такой же разброд в определении потерь. Официальный историограф Отечественной войны 1812 г. А.И. Михайловский-Данилевский определил русские потери в 57—58 тыс. (убитые и раненые), сто лет спустя советский демограф говорит о 38506 убитых, раненых, пропавших без вести64. Ссылаясь на французские источники, он считает, что французы потеряли под Бородино 58478 человек65, а Михаил Покровский оценивает французские потери в 28 тыс. человек66.

Расходятся мнения и о том, кто же одержал победу в кровавом сражении. Бесспорным для всех результатом был захват французами Москвы, после того как русское командование решило не защищать


--------------------------------------------------------------------------------

63 Fleischhauer I. Die Deutschen im Zaienreich. Stuttgart, 1986. S. 144.

64 Урланис В.Ц. Войны и народонаселение Европы: Людские потери вооруженных сил европейских стран в войнах XVII—XVIII вв. М., 1960. С. 80.

65 Там же. С. 82.

66 Покровский М.Н. Указ. соч. С. 55.


--------------------------------------------------------------------------------

[283/284]

старую столицу. Вступив в Москву 2 сентября, Наполеон оставался в ней пять недель. Во время пребывания в Москве французы обнаружили, что они не имели представления о России. Впервые они заняли большой город, в котором практически не было производителей. Пока в нем жители потребители — помещики с челядью, — в городе было все, крестьяне привозили припасы в изобилии. Когда помещики покинули Москву, оккупантам стало нечего есть. По инициативе генерал-губернатора Ростопчина город был подожжен. Главное же, Александр не изъявлял желания начать переговоры о мире, которых ждал Наполеон. Французская армия вышла из Москвы и стала отступать к польской границе, откатываясь все быстрее и быстрее, разлагаясь все больше и больше. Не имея продовольствия, солдаты грабили местное население, которое стало сопротивляться все успешнее и успешнее. Историк-марксист Михаил Покровский, подозрительно относившийся к разговорам о патриотизме, искавший материальную базу всех чувств, пишет: «Мародерство автоматически создавало сначала в окрестностях Москвы, а затем и далее то, чего не удавалось достигнуть красноречию правительственных манифестов и воззваний: народную войну». Как выразился Лев Толстой: «Поднялась дубина народной войны».

Полной неожиданностью оказались морозы. В Москве Наполеон велел представить ему сведения о температуре в средней полосе России за 20 последних лет. Он узнал, что сильные холода начинались только в декабре, а в ноябре самая низкая температура — минус 10 градусов. 1812 год оказался исключением: сильные холода пришли уже в октябре. Перед Березиной русское командование не сомневалось, что Наполеон будет взят в плен. Свидетельством этого убеждения, красноречивым свидетельством разгрома французской армии, был приказ адмирала Чичагова, командовавшего одной из армий, распространенный среди солдат и населения. В приказе давались приметы императора французов: «Он роста малого, плотен, бледен, шея короткая и толстая, голова большая, волосы черные. Для вящей надежности ловить и привозить ко мне всех малорослых»67.

Поход Наполеона в Россию продолжался полгода: за шесть месяцев император французов дошел от Немана до Москвы и вернулся, потеряв армию, потерпев самое сокрушительное поражение в своей военной карьере. Не имея ясной цели, надеясь вынудить Александра подписать мир, Наполеон проиграл схватку за гегемонию в Европе. Россия ее выиграла.


--------------------------------------------------------------------------------

67 Михайловский-Данилевский A.M. Описание Отечественной войны в 1812 году. Петербург, 1839, кн. IV, с. 287.


--------------------------------------------------------------------------------

[284/285]

Прежде всего, выиграл Александр. После вступления французов в Москву петербургский двор хотел лишь одного: мира. За него были мать-императрица, брат Константин. Александр слышать о мире не хотел. Он хотел продолжать войну до победы, до изгнания врага из России. О причинах победы размышляли современники, спорят историки. Пушкин лаконично изложил три основные причины, которыми объясняли разгром Наполеона современники войны: план Барклая де Толли, морозы, отнявшие жизненную силу у непривычных захватчиков, русский Бог — покровитель России. Современники отмечали как важный фактор взрыв патриотизма, сплотившего народ против чужеземной армии. С легкой руки Льва Толстого этот фактор — воля русского народа, сражавшегося на своей земле за свою землю против захватчиков, — стал выдвигаться историками на первое место. Одновременно стала расти роль полководческого гения Михаила Кутузова, которого не видели современники.

Важной причиной победы были военные качества русской армии. Фридрих фон Шуберт, родившийся в Петербурге сын немецкого астронома, приглашенного Академией наук, молодым офицером воевавший с Наполеоном, писал о товарищах по оружию: «В то время русская армия была великолепной, это были еще солдаты Екатерины и Суворова, полки гордились своими старыми именами и старой славой. Солдат видел во враге еретика, врага своей церкви и бунтовщика против российского императора... Многие из генералов были необразованны и глупы, офицеры, как правило, неотесанны, они много пили, играли в карты. Но никому не приходило в голову критиковать действия и планы командования. Все были согласны: их долг стоять насмерть на том месте, куда их поставили»68.

Отечественная война закончилась на берегах Березины. Многие соратники Александра, прежде всего князь Кутузов, считали, что Наполеон изгнан из России — цели войны достигнуты. Нам нет дела до Европы, — твердил Кутузов, — они сами все уладят между собой. Александр думал иначе: освободив Россию, он хотел освободить Европу. Царя обвиняли в том, что он жертвует русскими интересами, желая помочь бывшим и будущим врагам — западноевропейским государствам. Его упрекали в тщеславии: Наполеон был в Москве, он будет в Париже. В желании продолжать войну, перенеся ее за границы Российской империи, был, однако, трезвый расчет. Александр видел в наполеоновской Франции непримиримого врага России: почти 20 лет Россия воевала с Францией, останавливаясь на короткие передышки. «Большая армия» была раз-


--------------------------------------------------------------------------------

68 Цит. по: Fleischhauser I. Указ. соч. С. 143—144.


--------------------------------------------------------------------------------

[285/286]

бита, но не уничтожена: погибли в основном молодые рекруты и «союзники», кадры уцелели и стали ядром новой армии, которая позволила Наполеону воевать еще два года.

Трезвые геополитические соображения сочетались, как всегда у Александра I, с прекрасными мечтами о всеобщем счастье. «Возвратить каждому народу полное и всецелое пользование его правами и учреждениями, поставить как их всех, так и нас под охрану общего союза, охранить себя и защитить их от честолюбия завоевателей, — таковы суть основания, на которых мы надеемся с Божьей помощью утвердить эту новую систему», — такова была программа Александра для Европы. Его «система» мало чем отличалась от программы ликвидации границ и утверждения всеобщего благосостояния, которую провозглашал Наполеон. Для двух благодетелей в Европе места не было.

Русские солдаты, вступившие на территорию герцогства Варшавского, были встречены холодно и мрачно поляками и восторженно евреями, выражавшими горячий русский патриотизм, который был одновременно проявлением неприязненных чувств по отношению к полякам. Выход к границе герцогства был ознаменован публикацией манифеста о победе — изгнании Наполеона из России. За неделю до обнародования манифеста генерал Йорк фон Артенбург, командовавший прусским корпусом, входившим в «большую армию», вступил в тайные переговоры с представителем Александра генералом Дибичем. 30 декабря 1812 г. в Тауроггене было подписано соглашение: прусский корпус объявлял о своем нейтралитете, переставал воевать на стороне французов. Через несколько месяцев был подписан договор между Россией и Пруссией о союзе. «Таурогген» стал символом неожиданного поворота в русско-германских отношениях: о нем вспоминали, например, в 1922 г. при подписании Рапалльского договора между советской Россией и Германией, в 1939 г. при заключении пакта Сталин—Гитлер.

Союз России и Пруссии стал ядром новой антинаполеоновской коалиции, начавшей очередные военные действия против восстановленной (частично) французской армии. Прусское население — в отличие от поляков — встречало русских солдат как освободителей. В Пруссии, затем в других германских государствах началось народное движение против французских захватчиков. В июле 1813 г. Австрия объявила войну Франции, присоединилась к антинаполеоновской коалиции. Четвертым ее членом стала Швеция, где наследником престола был французский маршал Бернадотт.

В январе 1813 г. Наполеон, вернувшийся после несчастного похода в Россию в Париж, был еще хозяином Европы. В октябре этого же года у него оставалась только Франция. Вражеские армии вышли к Рейну. В марте 1814 г. император Александр I во главе победоносной армии вступил в Париж. 6 апреля Наполеон отрекся

[286/287]

от престола и был сослан на остров Эльбу. Эпоха наполеоновских воин кончилась. Бегство экс-императора с Эльбы, Сто дней его борьбы с коалицией, снова собравшейся на войну, оказались тщетными — империя Наполеона рухнула. После трехмесячного перерыва на войну Венский конгресс, собравшийся перекраивать карту Европы, делить добычу после победы, продолжал свою работу. 9 июня 1815 г. был подписан в Вене финальный документ. Карта Европы была, как потом оказалось, утверждена на сто лет. Договор содержал в себе зерна будущих конфликтов, революций и войн.

Главную роль в окончательном уничтожении империи Наполеона играл Александр 1. После выхода союзных армий к Рейну Англия и Австрия склонялись к миру: Англия не хотела чрезмерного усиления на континенте России, Австрия хотела помешать усилению Пруссии, считая возможным довольствоваться только ослаблением Наполеона (возвращение на французский престол Бурбонов не входило в расчеты Габсбургов). Мнение Александра победило. Война продолжалась до победного конца.

Разногласия между союзниками позволили представителю Людовика XVIII Талейрану играть роль посредника и успешно — в данных условиях — защищать интересы Франции. Англия удержала свои морские завоевания: Мальту, Цейлон, Мыс Доброй Надежды. Австрия получила Иллирию, Тироль, Ломбардию и Венецию, вернув себе влияние на итальянском полуострове. Территориально больше всех выиграла Пруссия, постоянная любимица Александра. Россия сохранила Финляндию (завоеванную у шведов в 1809 г.), Бессарабию (полученную в 1812 г.) и герцогство Варшавское. Александр мечтал включить в российскую империю всю территорию бывшего польского королевства, но под нажимом союзников согласился на передачу Пруссии Познани, а Австрии — Галиции. За собой он оставил титул польского короля или, как значилось в официальном титуле, польского царя. Николай Данилевский, автор «России и Европы», появившейся через полвека после Венского конгресса, пришел к выводу, что война 1812 г. имела «великие нравственные результаты для России. Она могла бы иметь и великие практические результаты, если бы мы, помирившись с Наполеоном, предоставили Германию и Европу их собственной судьбе»69.

Александр ни в коем случае этого не хотел, ибо верил, что может влиять на судьбы Европы вообще, Германии в частности.


--------------------------------------------------------------------------------

69 Данилевский Н.Я. Россия и Европа: Репринт. Нью-Йорк; Лондон, 1966. С. 320.


--------------------------------------------------------------------------------

[287/288]

Реакционная декада
После 1815 года Россия заняла по-видимому царственную роль в Европе.

Н. Я. Данилевский



На Венском конгрессе Александр был победителем. Он — единственный монарх, непосредственно участвующий в работе «съезда победителей», делящих добычу — имущество побежденного. За ним мощь России, армия, квартирующая в Париже. Но представляет он прежде всего себя. Петр III жалел, что он всего лишь российский император, его мечтой был мундир прусского лейтенанта. Александру тесен российский трон, ибо он мечтает о лаврах спасителя Европы. Современники подчеркивали явно пренебрежительное отношение императора к российским войскам за границей, нежелание отмечать даты побед над французами, прежде всего годовщину Бородинской битвы. Быть может, особенно демонстративно проявлялось отношение Александра к своей империи в выборе руководителей ее внешней политики. С февраля 1814 г. Коллегией иностранных дел управлял дипломат немецкого происхождения Иван (Иоанн) Андреевич Ведемейер, ничем себя не проявивший. Но рядом с ним работали два статс-секретаря: граф Карл (Карл-Роберт) Васильевич Нессельроде и граф Иван (Иоанн) Антонович Каподистрия. Граф Нессельроде (1780—1862), сын католика, немецкого дипломата на русской службе и матери-протестантки, крещенной еврейки, занимал пост министра иностранных дел России сорок лет (1816—1856), больше, чем кто-либо другой в истории страны. Граф Каподистрия (Капо д'Истрия) — родился в 1766 г. на о. Корфу, убит в Навплии (Греция) в 1831 г. — обратил на себя внимание петербургского двора на посту государственного секретаря Республики Семи Соединенных островов, первого в новой истории самостоятельного греческого государства, созданного в 1800 г., протежируемого Россией. Когда в 1807 г., по Тильзитскому договору, Ионические острова были переданы Франции, Каподистрия, продолжавший верить, что только Россия может помочь грекам приобрести независимость, был приглашен на русскую службу.

Бисмарк считал важным качеством государственного деятеля умение «держать на огне два утюга». «Утюгами» Александра I были два статс-секретаря. Один — Нессельроде — убежденный консерватор, поклонник Меттерниха и сторонник проавстрийской политики, другой — Каподистрия — противник «австрийской системы», сторонник конституционной монархии. Карамзин называл Каподистрию

[288/289]

«умнейшим человеком нынешнего двора». Император выдвигал вперед то одного, то другого из своих статс-секретарей, меняя политику по своему выбору.

Разгромив Наполеона, победители решили создать новую политическую систему в Европе. 14 сентября 1815 г. в Париже Александр I, австрийский император Франц I и прусский император Фридрих-Вильгельм подписали «Акт Священного союза». Англия отказалась формально присоединиться к акту, но согласилась следовать его принципам. В ноябре к акту присоединился Людовик XVIII. В течение 1815—1817 гг. членами Священного союза стали все европейские государства (кроме Турции и папского двора).

Текст акта Священного союза носил необычный для дипломатических документов того времени характер. «Во имя Пресвятой и Нераздельной Троицы» два императора и король торжественно объявили, что будут руководствоваться «заповедями любви, правды и мира», что «соединенные узами действительного и неразрывного братства и, почитая себя как бы единоземцами... станут подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь». Франц I. ознакомившись с актом, сказал: «Если это документ религиозный, то это дело моего духовника, если политический — то это дело Меттерниха». Меттерних в свою очередь назвал акт «смесью либеральных идей с религиозными и политическими».

Австрийский канцлер был прав: акт Священного союза сочетал мечты и фантазии Александра I с политическими планами, реализация которых была часто подчинена мечтам и фантазиям. Кампания, развернутая российским правительством, желавшим разъяснить идеи Священного союза, его цели, привлечь в него новых членов, подчеркивала главное: русская дипломатия стремится к поддержанию мира в Европе. Каподистрия, активный участник кампании, говорил, что договоры, подписанные в 1815 г., главное же акт от 14 сентября — «единственная система, которая может спасти человечество».

Обеспечение мира в Европе, спасение человечества — главная забота российского императора в 1814—1820 гг. Ежегодно, а иногда чаше, собираются конгрессы Священного союза, «Встречи на высшем уровне» — Александр непременный их участник (Аахен, Троппау, Лайбах, Верона). Всюду Александр защищает высшие принципы, проповедует политику, основанную на евангельских заповедях. В 1818 г. в Аахене российский император выступил горячим сторонником запрещения торговли чернокожими рабами. В России в это время люди свободно и законно продавались и покупались, иногда даже без земли. В принципе Александр был против рабства. За свободы. За конституцию. За братство народов. Ему становятся тесны рамки православной церкви.

[289/290]

Новую веру находит обер-прокурор Святейшего синода князь Александр Голицин, в свое время горячий поклонник энциклопедистов. Прочтя впервые в жизни Новый Завет, Александр Голицин вдохновляется жизнью и учением Христа и убеждает своего друга императора прочесть Библию. Александр читает, также впервые в жизни, и принимает взгляды обер-прокурора Священного синода. Война с Наполеоном «Антихристом», «врагом рода человеческого» становится духовной миссией спасения человечества. Продвижение российского императора со своей армией по Европе, после изгнания Наполеона из Москвы, превращается в мистическое паломничество. В Ливонии Александр наносит визит моравским братьям, а затем посещает их главную обитель в Саксонии. В Лондоне в 1814 г. к русскому царю приходят квакеры. Через четыре года они приедут в Петербург и будут приняты Александром, который предложит им вместе с ним внутренне помолиться и предаться медитации. В 1815 г. баварский мистик Франц фон Баадер передал лично императору написанный годом раньше трактат «О вызванной французской революцией необходимости новой и внутренней связи между политикой и религией». Трактат был посвящен князю Голицину, в нем говорилось о необходимости строить просвещение и политику на христианских основах, а христианство — расширять за счет элементов из других религий и мифологий.

Значительное влияние приобрела балтийская баронесса Барбара Юлиана Крюденер (1764—1824). Разведенная с мужем, писательница, темпераментная поклонница немецких пиетистов, баронесса Крюденер предсказывала появление в самом ближайшем времени Христа на горе Арарат, в землях, завоеванных русскими на Кавказе, и главенствующую роль Александра в царстве Божьем на земле. В это же время в Петербурге большое влияние на придворные круги, в первую очередь на князя Голицина, приобрела Екатерина Татаринова (урожденная Буксгевден), жена полковника, погибшего на войне. Она организовала кружок, в котором хлыстовские и скопческие идеи сочетались с православными. Американский историк Джеймс Биллингтон сравнивает влияние группы «привлекательных женщин» (в нее входили также Зинаина Волконская и графиня Орлова-Чесменская) на реакционеров вокруг Александра с влиянием женщин на консервативных бояр в эпоху царя Алексея.

Словарь акта Священного союза свидетельствует о влиянии пиетистов на Александра, убежденного своими собеседниками-мистиками в том, что Священный союз — это ответ на Французскую революцию и что он, российский император, является инструментом в руках Бога. Католическое влияние начала царствования, пришедшее ко двору Александра по наследству из эпохи Павла, уступило место протестантскому. Для Александра и католицизм,

[290/291]

и протестантство как бы дополняли и расширяли православие, открывали путь к всемирному духовному братству, лучшим воплощением которого был он.

Система мира в Европе, созданная Венским конгрессом и поставленная на религиозно-идеологический фундамент, очень быстро начала давать трещины. В 1819 г. в Мангейме студент теологического факультета Иенского университета Карл Занд зарезал кинжалом Августа фон Коцебу, посредственного немецкого драматурга, долгие годы состоявшего на русской службе и с 1814 г. издававшего «Русско-немецкий народный листок», пропагандировавший на немецком языке идеи Священного союза. Занд убил Коцебу как «предателя Отечества», и «зандов кинжал» стал символом борьбы за свободу, знаком родившегося современного национализма. Убийство Коцебу, а затем казнь Занда произвели огромное впечатление в России, оказали сильное влияние на умы просвещенной молодежи. В феврале 1820 г. парижский рабочий Пьер-Луи Лувель заколол наследника французского престола герцога Беррийского. Пушкин показывал в театре портрет Лувеля с надписью «Урок царям» и был за это выслан из Петербурга.

1820-й год начинается революцией в Испании. Военный мятеж, возглавленный Рафаэлем Риего, вынуждает Фердинанда VII вернуть стране конституцию 1812 г., которую он отменил после победы над Наполеоном. Три месяца спустя тайное общество «карбонариев», «угольщиков» поднимает революцию в королевстве обеих Сицилии, в июле неаполитанский гарнизон вынуждает короля Фердинанда I дать королевству конституцию. Новое имя — Риего, новое слово — «карбонарии», входят в политический язык эпохи, в том числе в русский.

Революции на юге Европы имеют своей целью установление конституционных режимов и национальное объединение. Конституции должны были обуздать тираническое правление королей, национальное объединение казалось необходимым, ибо Германия и Италия существовали лишь как географические понятия. Венский конгресс создал Германскую конфедерацию, состоявшую из 39 государств. Это был прогресс, ибо в 1789 г. их насчитывали 360, а в 1803 г. — 82, но националисты хотели иметь единую Германию. На Аппенинском полуострове число государств было сокращено с 10 до 8.

Конгресс в Троппау (осень 1820 г.) сформулировал принцип вмешательства: всякое государство, в котором победит революция, исключается из Священного союза; в случае, если революция угрожает спокойствию других стран, державы-союзницы должны вмешиваться, используя сначала «дружеские увещевания», а затем «силу обуздывающую» для восстановления порядка.

[291/292]

Революция в Испании, Италии, национальное движение в Германии непосредственно угрожали интересам Австрии. Меттерних, нуждавшийся в Александре, убеждал российского императора в том, что и его страна живет лишь в кажущемся спокойствии, что революция угрожает и ей. Как бы подтверждая правоту слов австрийского канцлера, в Петербурге вспыхнул бунт солдат гвардейского Семеновского полка против бесчеловечно жестокого командира полковника Шварца. Александр получил донесение о бунте в Троппау.

Весной 1822 г. конгресс в Лайбахе «уточнил» основы принципа вмешательства: Священный союз не отвергал «полезных или необходимых изменений», но допускал их только в том случае, если они истекают из «свободной воли, обдуманного и просвещенного решения тех, кому господь вверил власть». Союз разрешал «революцию сверху», совершенную легитимным государем. Испытанием системы Священного союза стало восстание греков против турецкого владычества, за независимость. Александр переживал трудный конфликт между идеалами и реальностью. Греческое восстание было бунтом против легитимного монарха — турецкого султана. Но восстание поднял Александр Ипсиланти, сын молдавского и валахского государя, служивший в русской армии, флигель-адъютант императора. В феврале 1821 г. он вышел во главе кавалерийского отряда с русской территории, чтобы в Яссах объявить о начале борьбы за освобождение Греции.

Россия отказалась помочь православным грекам. «Я покидаю дело Греции, — заявил Александр на конгрессе в Вероне, — потому, что усмотрел в войне греков революционные признаки времени». Александр выбрал идеологию — борьбу с революцией, предпочтя ее реальной политической возможности серьезного ослабления Турции и освобождения Сербии, Валахии, Молдавии, Греции. Современники и многие историки видели в действиях Александра руку Меттерниха, не желавшего ослабления Оттоманской империи, поскольку это означало усиление России. «Вместо того, — писал Николай Данилевский, оценивая политику Александра, — чтобы быть знаменосцем креста и свободы действительно угнетенных народов, мы сделались паладинами консерватизма...» Идеолог славянофильства делает вывод: «Чем искреннее и бескорыстнее усваивали мы себе одну из европейских точек зрения, тем глубже ненавидела нас Европа, никак не хотевшая верить нашей искренности и видевшая глубоко затаенные властолюбивые планы там, где была только задушевная преданность европейскому легитимизму и консерватизму»70.


--------------------------------------------------------------------------------

70 Данилевский Н.Я. Указ. соч. С. 321.


--------------------------------------------------------------------------------

[292/293]

Победа над Наполеоном, принесшая Россия «царственное положение» в Европе, разорила страну. К тяжести победоносной войны добавлялась тяжесть внешней политики. В мирное время Александр содержал почти миллионную армию (в 1825 г. она насчитывала 924 тыс. человек, втрое больше, чем при его восшествии на престол), чтобы поддерживать систему Священного союза.

Военные поселения показались Александру радикальным ответом на экономические проблемы, связанные с необходимостью содержать огромную армию. Существовавшие сорок лет — последние десять лет царствования Александра I и все царствование Николая I — поселения были наиболее ярким примером реализации утопической идеи, какую знала Россия до 1917 г. Пришла она, как, кажется, все утопии, с Запада. Реализация была — русской.

Первый опыт был проведен еще до войны 1812 г. Прусский военный министр Шарнгорст, обходя условия Тильзитского мира, сократившего численность прусской армии, создал систему ландвера: солдаты обучались военному делу, не отрываясь от места жительства. В 1809 г. метод Шарнгорста был испытан в России. В Могилевской губернии был поселен полк солдат. Крестьяне деревень, отведенных для поселения, были высланы в Новороссию — большинство погибло в дороге. Во время войны с Наполеоном Александр ознакомился со статьей французского генерала Сервана, военного министра в 1793 г., составившего проект агро-милитарных поселений. Статья была переведена на русский язык, ибо генерал Аракчеев, которому император поручил реализацию проекта, плохо знал французский.

Военные поселения — в умах современников и потомков — неразрывно связаны с именем Аракчеева. Граф Аракчеев, занимавший с 1810 г. пост председателя департамента военных дел Государственного совета (до этого, с 1808 г., он был военным министром), был назначен главным начальником военных поселений. И с необыкновенной старательностью, равной лишь его жестокости, Аракчеев приступил к их организации. Алексей Аракчеев (1769— 1834) — один из самых ненавидимых персонажей русской истории. Между тем, он был талантливым организатором, много сделавшим для подготовки русской армии, прежде всего артиллерии, к войне 1812 г. На свои средства Аракчеев основал в Новгороде кадетский корпус, основал около 150 начальных училищ, ремесленных школ и первую в России учительскую семинарию. Одновременно он был человек жестокий, бессердечный, грубый.

Военный историк А. Керсновский, видящий необходимость разоблачения легенд об Аракчееве, пишет, что он имел в жизни только три привязанности: службу — основу и цель существования;

[293/294]

артиллерию; государя, которому он служил71. Долгое время историки называли Аракчеева «злым духом» Александра, считали, что он был вдохновителем «реакционной декады». Документы свидетельствуют, что самые важные бумаги, подписанные Аракчеевым, составлялись по черновикам самого императора. Аракчеев, которого называют «отцом военных поселений», был категорически против их создания. Вместе с другими старшими военачальниками во главе с Барклаем де Толли он убеждал Александра отказаться от проекта. На коленях он умолял: «Государь, Вы образуете стрельцов». Александр I был непреклонен и заявил: «Поселения будут устроены, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чудова».

Аракчеев был последним фаворитом в русской истории, последним в линии, великолепно представленной князем Курбским или светлейшим князем Потемкиным. После Аракчеева у русских императоров были приближенные, но не было людей, которым они отдавали бы часть (реальную) власти, оставаясь в стороне или над ней. Главным достоинством Аракчеева в глазах Павла I, нашедшего в нем преданного слугу, и в глазах Александра I была — верность императору. Эта верность делала главу военных поселений идеальным слугой и, поскольку он был отличным администратором, идеальным бюрократом. В конечном счете, для Аракчеева было безразлично, что делать, — важен был приказ государя. Когда Александр потребовал от него подготовить проект освобождения крестьян, Аракчеев приготовил либеральный проект, хотя был консерватором. Когда он получил приказ создать поселения, он их создал, хотя идея ему казалась опасной.

Генерал Серван предлагал создать военные поселения на границах империи — это делали еще древние римляне. Шарнгорст сумел создать новую прусскую армию, но ландверман два месяца в году был солдатом, остальное время был крестьянином. Русская система, основанная на военной службе, длившейся 25 лет, позаимствовала идею у Запада: солдат одновременно землепашец, крестьянин одновременно солдат. Аракчеев опасался возрождения стрелецкого войска, с таким трудом и такой кровью ликвидированного Петром I. Для предотвращения опасности была создана система тотального контроля.

Указ о военных поселениях был издан 9 июля 1817 г. Но движение полков в назначенные им места началось в 1815 г. Учитывая опыт могилевских поселений, решено было коренное население не выселять, а оставить на месте, влив в него войско. Все частные имения — помещичьи усадьбы — в черте военных поселений были


--------------------------------------------------------------------------------

71 Керсновский А.А. История русской армии. Т. 2. С. 9—10.


--------------------------------------------------------------------------------

[294/295]

отчуждены. Все подверглось детальной регламентации: от формы одежды, внешнего и внутреннего вида домов, военных упражнений до обязательных правил при кормлении детей и приготовления одинаковых кушаний в одно и то же время. Мальчиков семи лет забирали в батальоны кантонистов, где они оставались до 12 лет. После чего они возвращались в семью — помогать родителям по хозяйству. С 18 лет они становились в строй на 25 лет солдатской службы.

Великий русский сатирик Салтыков-Щедрин изобразил в «Истории города Глупова» военные поселения, как реализацию «мрачного бреда» одного из самых безумных градоначальников Угрюм-Бурчеева. Поразительно, что писателю не пришлось ничего придумывать — реальность военных поселений превосходила фантазию самого безжалостного сатирика. Главной особенностью военных поселений была их абсолютная бесполезность. Отрываемые от сельскохозяйственных работ для военной муштры, крестьяне забрасывали свои поля; отрываемые от обучения военному делу на сельскохозяйственные работы, солдаты знали только «шагистику» и не умели даже стрелять.

«Потемкинские деревни» стали — не только в русском языке — синонимом подмены реальности картонной видимостью. Военные поселения были царством видимости, мнимости. Дома содержались в идеальном порядке, но печи на кухнях запрещалось топить, чтобы они не портились; дороги поражали свои благоустройством, но по ним нельзя было ездить; через реки были переброшены отлично построенные мосты, но поселенцы должны были искать броды.

Моделью военных поселений была прусская казарма, но казарма, построенная напоказ, — театральная декорация казармы. Историк русской армии замечает, что очковтирательство существовало в русской армии (как и во всех других армиях) и раньше. Но с эпохи военных поселений оно было возведено в систему «и наложило характерный и печальный отпечаток на всю нашу военную жизнь до севастопольского периода»72. То есть до поражения русской армии в Крымскую войну.

«Очковтирательство», господство мнимости продолжалось и после 1856 г. Интенсивность «видимости» спадала после поражения, когда становилась очевидной реальность и возрастала, — после побед, приобретая в отдельные эпохи чудовищные размеры. Мнимость, видимость заполняли разрыв между утопической мечтой, становившейся «мрачным бредом», и реальностью, иногда — в периоды высокой интенсивности — заменяя реальность. Мнимость, декорация, прямая ложь создавали впечатление преодоления времени,


--------------------------------------------------------------------------------

72 Там же. С. 27.


--------------------------------------------------------------------------------

[295/296]

позволяя верить в преображение действительности уже сегодня, так как для этого не требовалось подлинных усилий для изменения реальности.

Идея военных поселений, как свидетельствуют исторические примеры, не была «безумным бредом». При выполнении определенных условий вполне возможно сочетать земледелие и военную подготовку. Великолепный пример имелся в России: казачьи станины. Но казачьи поселения не обеспечивали того, что было нужно Александру, — контроля над подданными, которых он хотел вести к счастью.

Создание военных поселений отражало стремление отца Священного союза восстановить контроль над Россией, который казался ослабленным в результате наполеоновских войн и, главное, в результате выхода русской армии за пределы отечества. Сопоставление с жизнью в Западной Европе было не в пользу России.

Последние десять лет царствования Александра I русские историки назвали «реакционной декадой», отмечая нарастание реакционных тенденций в политике императора. Но, как всегда, Александр I действовал в двух направлениях сразу. Проявлением реакции были военные поселения. Но в 1816, 1817, 1819 гг. были изданы распоряжения, освобождавшие крестьян прибалтийских губерний. Кроме того, в 1818 г. русский император, принявший титул польского царя, открыл в Варшаве Сейм. В России император был самодержцем, в Польше — конституционным монархом.

В двух направлениях осуществлялась русская политика и в области культуры и просвещения. Открываются учебные заведения, распространяются школы взаимного обучения по методу Ланкастера и Беля. Расцвет русской литературы — это время назовут ее «золотым веком» — был в немалой степени обязан бурной журнальной деятельности. С 1802 г. выходит «Вестник Европы», с 1813 — «Сын Отечества», с 1818 — «Отечественные записки», с 1818— 1825 гг. — «Сибирский вестник». Николай Карамзин печатает свою «Историю государства Российского»; публикуются русские летописи и другие исторические источники. Однако с 1818 г. Михаил Магницкий начал «культурную революцию», объявив борьбу «западным идеям», враждебным православию. Личность Магницкого и некоторые из его идей заслуживают внимания, поскольку могут считаться модельными: они встречались в русской истории раньше, будут встречаться и позже.

Михаил Магницкий, происходивший из небогатой дворянской семьи, развивался вместе с александровской эпохой. Служил в гвардейском Преображенском полку, в посольствах в Париже и Вене, был членом масонских лож. Близкий сотрудник Сперанского, он пострадал в связи с падением этого либерального законодателя — был отправлен в ссылку в 1812 г. Вскоре, однако, начал

[296/297]

снова делать карьеру (как и Сперанский). К атаке на систему русского просвещения Михаил Магницкий приступил, занимая пост губернатора Симбирска.

Его «анонимные» и открытые письма, в которых он предлагает ввести в России инквизицию, строжайшую цензуру печатных изданий, запретить масонскую деятельность, обращают на него внимание министра просвещения князя Александра Голицина, одного из доверенных советников императора. Михаилу Магницкому поручают провести ревизию Казанского университета. Результаты обследования были для университета катастрофическими. Явившись после шестидневного пребывания в Казани в Петербург, Магницкий привез доклад, в котором настаивал не просто на закрытии Казанского университета, но и на его уничтожении, включая разрушение здания. Александр I поставил на докладе разумную резолюцию: «Зачем разрушать? Лучше исправить». «Исправлять» был отправлен автор доклада, получивший инструкцию: сообщить преподаванию в Казанском университете направление, согласное с началами Священного союза. Из университетской программы была исключена геология как враждебная библейской истории, соответствующие указания были даны и математикам, но особую ярость Магницкого вызывала философия. Он считал ее главным источником «либерализма» и в одном из своих меморандумов предлагал совершенно изолировать Россию от Европы, чтобы даже «слух об ужасных событиях, происходящих там, не дошел до нее».

Последовательный противник Европы, несущей заразу, Михаил Магницкий спорил с Карамзиным, который говорил о беде татарского ига, задержавшего развитие России. Магницкий — один из самых первых «евразийцев», — считал, что татары спасли Россию от Европы и способствовали сохранению православной веры. Взгляды Магницкого, поддержанные куратором санкт-петербургского университета Руничем, а главное монахом-аскетом Фотием, который встречался с императором и произвел на него большое впечатление, были одобрены Александром I. Получив в мае 1824 г. от Фотия записку о мерах, необходимых для «искоренения духовной крамолы», Александр сместил с поста министра народного просвещения и управляющего министерством духовных дел своего старого друга Александра Голицина и назначил на этот пост адмирала Шишкова, писателя, придерживавшегося консервативных взглядов.

Первая записка, представленная Фотием, называлась «План революции, обнародоваемой тайно, или Тайна беззакония, делаемая тайным обществом в России и везде». Дополнительная записка была озаглавлена «О действиях тайных обществ в России через Библейское общество». Фотий имел в виду масонские ложи и отделения Библейского общества. Но в России появились и другие тайные

[297/298]

общества. Их обилие, а также деятельность Михаила Магницкого и его единомышленников, побудили Александра в 1823 г. потребовать от всех государственных чиновников подписки о неучастии в тайных обществах. Имелись в виду прежде всего масонские ложи.

Слово «тайное» имело до 14 декабря 1825 г. совершенно невинный смысл. Оно означало — секретное от непосвященных, но не от правительства. Василий Ключевский в курсе истории, который он читал в университете в 80-е годы XIX в., заметил: «Тайные общества составлялись тогда так же легко, как теперь акционерные общества»73. После возвращения русской армии из освободительного похода в Европу тайные общества создаются прежде всего гвардейскими офицерами, составлявшими цвет русского просвещенного общества. Александр Пушкин, говоря о своем старшем друге Петре Чаадаеве, писал: «Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес. У нас он офицер гусарский». Подполковник Павел Пестель, один из руководителей движения «декабристов», отвечая после ареста на вопрос следователей «с какого времени и откуда заимствовал первые вольнодумные и либеральные мысли?», ответил, что подтолкнули его «к вольнодумным мыслям» рабство и бедность народа, недостатки российского управления, освободительные революции в других странах. Пестель видел, следовательно, необходимость изменения материального положения русского народа и системы управления, признавая, что революции на Западе давали пример.

В 1821 г. Александр получает информацию о существовании тайного общества — Союза благоденствия. Прочитав список наиболее активных членов, он бросил его в огонь, заметив, что не может карать заговорщиков, ибо «в молодости разделял их взгляды». Федор Тютчев, резко осуждая «декабристов», называя их жертвами «мысли безрассудной», начинает стихотворение «14 декабря 1825» словами: «Вас развратило Самовластье...»74. Сообщения о тайных обществах, об их планах и составе поступали к Александру, не вызывая в нем желания предпринять какие-либо меры. В июне 1825 г. унтер-офицер 3-го Украинского полка Шервуд, англичанин, поступивший на русскую службу, донес Александру подробности о заговоре, составленном Павлом Пестелем, возглавлявшем Южное общество, базой которого были офицеры Второй армии. Доносов приходило все больше, но император ограничивался распоряжением: «продолжать следствие».


--------------------------------------------------------------------------------

73 Ключевский В. Указ. соч. Т. 5. С. 206.

74 Тютчев Ф.И. Полн. собр. соч. Ленинград, 1957. С. 82.


--------------------------------------------------------------------------------

[298/299]

Александр I всю свою жизнь очень много ездил. В последние годы казалось, что большую часть времени он проводит в дорожной коляске. Если прежде он предпочитал поездки на Запад, в конце жизни он путешествует преимущественно по России. В 1823 г. Александр выехал из Царского Села 16 августа, а вернулся через два с половиной месяца — 3 ноября.

За это время он посетил: Ижорский завод, Колпино, Шлиссельбург, Ладогу, Тихвин, Мологу, Рыбинск, Ярославль, Переяславль, Москву, Серпухов, Тулу, Мценск, Орел, Карачев, Брянск, Рославль, Чернигов, Старый Быхов, Бобруйск, Слоним, Кобрин, Брест-Литовск, Ковель, Луцк, Дубно, Острог, Заславль, Проскуров, Каменец-Подольск, Могилев, Хотин, Черновцы, Брацлав, Крапивну, Тульчин, Умань, Замостье, Брест, Сураж, Великие Луки, Царское Село. На карте маршрут Александра выглядит огромным кольцом, в котором кружится русский царь. Осенью 1824 г. Александр едет на восток своей империи: Царское Село, Москва, Тамбов, Чембар, Пенза, Симбирск, Ставрополь, Самара, Оренбург, Илецкая-Защита, Уфа, Златоуст, Миасс, Екатеринбург, Пермь, Вятка, Царское Село.

Биографы отмечают, что в дороге императору приходилось преодолевать различные трудности: поездки не были специально подготовлены, не всегда было достаточно еды, нередко приходилось долго идти пешком. «Зато, — пишет автор психологического портрета Александра, — он мог составить личное представление о том, как жила Россия». И это, пишет историк, развеяло «у него последние остатки иллюзий относительно своих усилий на пользу Отечества»75. 13 сентября 1825 г. царь приехал в Таганрог, через десять дней приехала больная императрица. Они поселились в небольшом одноэтажном доме. В начале ноября Александр простудился, 19 ноября он умер. Было ему 48 лет. Сильно не любивший Александра Пушкин написал эпиграмму: «Всю жизнь провел в дороге, а умер в Таганроге».

Смерть Александра I породила множество легенд. Император умер молодым, очень далеко от столицы. Упорно стали ходить слухи о том, что император не умер, но, бросив суету света, ушел нищим странником «в Россию». Легенда о загадочном старце Федоре Кузьмиче, интересовавшая в числе многих других и Льва Толстого, начавшего писать «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», продолжает жить и в конце XX в. Некоторые историки считают, что вскрытие гробницы Александра I в Петропавловском соборе в Петербурге могло бы дать окончательный ответ и развеять либо подтвердить легенду. Четверть века Александр I правил российской


--------------------------------------------------------------------------------

75 Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 52.


--------------------------------------------------------------------------------

[299/300]

империей, раздираемый между романтическими мечтами и жестокой реальностью. За три недели до смерти, в Севастополе, во время беседы с начальником Главного штаба И. Дибичем, Александр заметил: «А все-таки, чтобы ни говорили обо мне, я жил и умру республиканцем»76. Будущий фельдмаршал Дибич, в 1831 г. командовавший русскими войсками, подавившими польское восстание, был противником либерализма и республиканизма. Император счел, тем не менее, необходимым поделиться с ним своими странными для самодержавного государя чувствами.

Александр Кизеветтер, автор истории России, написанной для «Энциклопедического словаря» в конце XIX в., неизменно отмечал расширение пределов империи после смерти каждого государя. Счет он вел в квадратных милях. В царствование Александра I пространство России увеличилось на 34077 кв. миль77. Один из сенаторов, получив известие о смерти Александра, сделал в своем дневнике запись, которая подводила итоги четверти века: «Проследим все события этого царствования, что мы видим? Полное расстройство внутреннего управления, утрата Россией ее влияния в сфере международных отношений... Исаакиевская церковь в ее теперешнем разрушенном состоянии78 представляет точное подобие правительства: ее разрушили, намереваясь на старом основании воздвигнуть новый храм из массы нового материала... Это потребовало огромных затрат, но постройку пришлось приостановить, когда почувствовали, как опасно воздвигать здание, не имея строго выработанного плана. Точно так же идут и государственные дела, все делается в виде опыта, на пробу, все блуждают впотьмах»79.

Сравнение управления Россией со строительством здания на старом месте из нового материала без плана может быть использовано для описания дел до Александровской эпохи и значительно позднее. Но выражение «блуждать впотьмах» особенно точно отражало положение в России после смерти Александра I. Возникли осложнения с престолонаследием. Умерший император, не имея наследника, завещал Россию своему младшему брату Николаю, отстранив — по его просьбе — среднего брата Константина. Но завещание было секретным.


--------------------------------------------------------------------------------

76 Сахаров А. Н. Указ. соч. С. 75.

77 Энциклопедический словарь. Т. 55. С. 483.

78 В это время началось строительство Исаакиевского собора на месте прежде разрушенной Исаакиевской церкви.

79 Цит. по: Сахаров А.Н. Указ. соч. С. 79.

Обратно в раздел история












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.