Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Монтескье Ш. Размышления о причинах величия и падения римлян

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА XXII Слабость Восточной империи

При этих смутных обстоятельствах Фока не мог утвер диться на престоле. Гераклий пришел из Африки и велел его казнить; провинции были в руках врагов, а легионы истреблены.

Он едва успел отвратить эти бедствия, как арабы вышли из своей страны, распространяя свою религию и расширяя импе рию, одновременно основанные Магометом.

Никогда не видели столь быстрых успехов; арабы скоро покорили Сирию, Палестину, Египет, Африку и захватили Персию.

Бог допустил, что его религия перестала быть господствую щей во многих странах. Это не значит, что он отверг ее от своего лица, ибо будет ли она в славе или в состоянии край него унижения, она одинаково способна производить свойст венные ей действия, состоящие в духовном просвещении чело века.

Религия процветает при других условиях, чем государство. Знаменитый автор 25 говорил, что он желал бы быть больным, ибо болезнь есть истинное состояние христианина. Точно так же можно было бы сказать, что унижение церкви, гонения на нее, разрушение ее храмов, страдания ее мучеников служат ее прославлению; но когда она в глазах мира торжествует, то это показывает, что она находится в периоде своего падения.

Чтобы объяснить себе причину такого необыкновенного явления, как завоевание арабами стольких стран, не следует приписывать ее одному лишь энтузиазму их. Сарацины из давна выделялись храбростью среди римских и персидских вспомогательных войск; озроенийцы и они были лучшими лучниками в мире. Александр Север и Максимин навербовали их, сколько могли, и пользовались ими с большим успехом против германцев, которых они убивали издали; при Валенте готы не могли выдерживать их натиск; сарацины и озроенийцы составляли в это время лучшую кавалерию в мире.

Мы говорили, что у римлян европейские легионы были лучше азиатских. Но как раз обратное следует утверждать о кавалерии; я говорю о кавалерии парфян, озроенийцев и сарацин. Они удержали натиск римлян, потому что после Антиоха верхней Азией завладел новый татарский народ, а именно парфяне, имевшие лучшую кавалерию в мире.

Эта кавалерия имела тяжелое оружие, европейская же — легкое; теперь мы видим как раз обратное. Голландия и Фрисландия не были еще, так сказать, созданы; Германия же была покрыта лесами, озерами и болотами, где кавалерия была бесполезна.

Вследствие того, что реки получили определенные русла и болота высохли, Германия изменила свой вид. Укрепле ния Валентиниана при Неккаре, а римлян на Рейне произвели значительные перемены; после установления торговли жители тех стран, где раньше не было коней, стали стараться разводить их и пользоваться ими.

После того как Константин, сын Гераклия, был отравлен, а его сын Констант убит в Сицилии, на престол вступил Константин Бородатый, старший сын Константа. Когда собрались вельможи Восточной империи, то они хотели венчать на царство двух его братьев, утверждая, что, подобно тому как следует верить в святую троицу, подобает иметь и трех императоров.

Греческая история представляет множество таких характерных черт; так как слабоумие стало характером всего народа, то не было больше мудрости в предприятиях; мятежи возникали без причин, революции происходили без мотивов.

Всеобщее ханжество уничтожило смелость в людях и привело в оцепенение всю империю. Константинополь, собственно говоря, являлся единственной страной на Востоке, где господствовала христианская религия. Но эта трусость, леность, расслабленность азиатских народов смешались с самой на божностью. Приведу из тысячи примеров только следующий:

Филиппин, генерал Маврикия, перед тем как дать сражение, стал плакать при мысли о том, какое множество людей должно погибнуть.

Совсем другие слезы были у арабов, которые плакали с досады, что их генерал заключил перемирие, помешавшее им проливать христианскую кровь.

Дело в том, что фанатическая армия имеет совершенно другой характер, чем ханжеская. В знаменитую революцию, происходившую в наше время, армии Кромвеля были похожи на арабские, а армии Ирландии и Шотландии — на греческие.

Грубое суеверие, которое в такой же степени унижает ум, в какой религия его возвышает, полагало всю добродетель и возлагало все упования на тупое почитание икон; таким обра зом, некоторые генералы снимали осады и теряли города, чтобы получить мощи.

Христианская религия в Греческой империи пришла в та кое же состояние упадка, в каком она находилась в наше время у московитов до того, как царь Петр I возродил этот на род и ввел в управляемом государстве больше перемен, чем это делают завоеватели в покоренных ими странах.

Легко поверить, что греки впали в некоторого рода идолопоклонство. Никто не станет обвинять итальянцев и немцев того времени в том, что они плохо соблюдали внешние цер ковные обряды. Между тем, когда греческие историки говорят о презрении, которое питают эти народы к мощам и иконам, то можно было бы подумать, что дело идет о наших ученых толкователях, ожесточенно нападающих на учение Кальвина. Когда немцы проходили по Армении во время крестовых похо дов, то, по словам Никиты, армяне встречали их как друзей, потому что они не молились иконам. Но если, по мнению греков, итальянцы и немцы недостаточно почитали иконы, то какой же степени достигло у них иконопочитание?

На Востоке произошла почти такая же революция, какая была на Западе около 200 лет тому назад, когда при возрождении наук начали замечать злоупотребления и беспорядки и каждый начал искать способов отвратить зло, но вместо исправления церкви смелые и необузданные люди растерзали ее.

Лев Исавр, Константин Копроним и Лев, его сын, начали гонения против икон; после того как императрица Нрина вос становила иконопочитание, Лев Армянин, Михаил Заика и Теофил вновь отменили его. Эти государи думали, что можно положить предел иконопочитанию, только уничтожив его. Они вели ожесточенную борьбу против монахов, причинявших вред государству; прибегая все время к крайним мерам, они хо тели истребить их мечом вместо того, чтобы стараться ограни чить их влияние» Монахи, которых сторонники новых верований обвиняли в идолопоклонстве, платили им той же монетой, обвиняя их в волшебстве; показывая народу церкви, лишенные икон и всех других предметов, вызывавших его поклонение, они старались его уверить, что все это не имеет никакой другой цели, кроме жертвоприношения демонам.

Спор по поводу иконопочитания был таким ожесточенным (так что впоследствии разумные люди не могли найти способа ввести умеренное иконопочитание) по той причине, что он был связан с очень щекотливым вопросом: спор шел о власти. Мо нахи, захватив власть, могли усилить или удержать ее только таким образом, что делали все более пышным внешнее бого служение, часть которого составляли они сами.

Вот почему цари, возбуждавшие гонения на иконы, всегда воевали против монахов; когда иконоборцы достигли своей цели, их власть не имела больше границ.

Тогда произошло то же самое, что произошло несколько веков спустя при спорах Варлаама и Акиндина с монахами, волновавших империю вплоть до ее гибели. Спорили о том, был ли свет, окружавший Иисуса Христа на горе Фаворе сотворенным или несотворенным. По существу монахи меньше всего беспокоились о том, был ли он сотворенным или несотво ренным; но так как Варлаам нападал прямо на них, то не пременно нужно было, чтобы этот свет был несотворенным.

Война, объявленная монахам императорами-иконоборцами, Привела к тому, что отчасти вернулись к старым принципам управления: стали употреблять государственные доходы на пользу общества, и государство напоследок избавилось от на ложенных на него пут.

Когда я думаю о глубоком невежестве, в которое грече ское духовенство погрузило мирян, я не могу не сравнить их со скифами, которые, по словам Геродота 26 , выкалывали глаза своим рабам с той целью, чтобы ничто не развлекало их и не мешало им сбивать молоко.

Императрица Феодора восстановила иконопочитание, и монахи начали злоупотреблять благочестием народа; они до шли до того, что стали притеснять белое духовенство; они за владели всеми важными местами и мало-помалу лишили всех церковнослужителей права получать сан епископа. Все это навлекло ненависть на монахов. Если провести параллель с латинским духовенством и сравнить поведение пап с поведе нием константинопольских патриархов, то, насколько одни были мудры, настолько другие были неблагоразумны.

Вот странные противоречия человеческого ума. Священно служители первых римлян, не будучи исключены из гражданского общества и имея право занимать в нем должности, мало

заботились о делах этого общества. Когда была установлена христианская религия, духовенство, более отдаленное от мир ских дел, вмешивалось в них только изредка. Но когда при упадке Римской империи одни только монахи составляли духо венство, эти люди, обязанные по специальному обету избегать мирских дел и опасаться их, пользовались всяким поводом, чтобы вмешиваться в эти дела. Они повсюду не переставали производить шум и волновать мир, который они покинули.

Никакое государственное дело, никакой мир, никакая война, никакое перемирие, никакие дипломатические пере говоры, никакой брак не совершались без участия монахов. Ими были полны советы государей, в народных собраниях почти никого не видно было, кроме них.

Трудно представить себе все то зло, которое явилось в результате этого. Монахи расслабили умы государей и заста вили их поступать безрассудно, даже когда они совершали добрые дела. В то время как военные матросы по повелению Василия были заняты постройкой церкви святого Михаила, сарацины грабили Сицилию и взяли Сиракузы. А когда его преемник Лев употреблял свой флот для той же цели, он позволил сарацинам захватить Тавромению и остров Лемнос. Андроник Палеолог перестал заботиться о флоте, потому что его уверили, что бог так доволен его ревностным стремлением вернуть мир церкви, что враги не посмеют напасть на него. Он боялся, что бог потребует у него отчета за время, употребленное на управление государством, которое он мог провести в религиозных размышлениях.

Греки — великие говоруны, великие спорщики, софисты по природе — постоянно вступали в религиозные споры. Так как монахи пользовались большим влиянием при дворе, слабев шем по мере того, как он развращался, то получилось, что монахи и двор взаимно развращали Друг друга и что зло зара зило обоих. В результате все внимание императоров было поглощено тем, чтобы то успокаивать, то возбуждать богословские споры, относительно которых замечено, что они ста новились тем горячее, чем незначительнее была причина, вызвавшая их.

Михаил Палеолог, в правление которого происходили го рячие религиозные споры, видя ужасные опустошения, причи ненные турками в Азии, говорил, вздыхая, что безрассудное религиозное рвение некоторых людей, которые, порицая его поступки, возмутили против него его подданных, заставило его употребить все усилия для сохранения собственной жизни и пренебречь разоряемыми провинциями. «Я удовольствовался тем, — говорил он, — что поручил устройство отдаленных про винций правителям, которые скрывали от меня их бедственное положение, потому ли что они были подкуплены деньгами или же потому, что они боялись наказания».

Константинопольские патриархи обладали громадной властью. Так как во время народных волнений императоры и вельможи государства укрывались в церквах, где патриарх мог их выдать или нет, причем он пользовался этим правом по своему усмотрению, то он, хотя и косвенно, играл решаю щую роль во всех государственных делах.

Когда старый Андроник велел сказать патриарху, чтобы тот занимался церковными делами, а управление государством предоставил ему, то патриарх ответил: «Это все равно, как если бы тело говорило душе: «я не желаю иметь ничего общего с тобой, я не нуждаюсь в твоей помощи для отправления свой ственных мне обязанностей»».

Государи часто считали невыносимыми чудовищные притязания патриархов и лишали их престола. Но у суевер ного народа, взиравшего с отвращением на все церковные службы, отправлявшиеся патриархом, которого он считал самозванцем, это приводило к непрерывным расколам; всякий патриарх — старый, новый, новейший — находил своих привер женцев.

Эти раздоры были гораздо хуже тех, которые возникали по поводу религиозных догм, ибо они появлялись снова, как только какого-либо патриарха сгоняли с его престола.

Страсть к спорам была настолько свойственна грекам, что когда Кантакузен взял Константинополь, то император Иоанн и императрица Анна были заняты спорами на соборе, созван ном монахами против их врагов. Осада Магометом II Констан тинополя не привела к прекращению вражды, возникшей из богословских споров; там были больше заняты Флорентий ским собором, чем турецкой армией.

При обыкновенных спорах, когда каждый чувствует, что может ошибаться, упрямство и настойчивость не бывают чрез мерными; но при религиозных спорах, где каждый по природе предмета считает свое мнение правильным, мы возмущаемся против тех, кто, вместо того чтобы изменить свое мнение, упорно старается заставить нас изменить наше мнение.

Читая историю Пахимера, мы убеждаемся, что богословы своими собственными силами никогда не были и не будут в состоянии прекратить свои споры. Мы видим императора, ко торый занят только тем, что созывает богословов, выслуши вает их, примиряет их; с другой стороны, непримиримая злоба богословов приводит к вечным спорам; и мы понимаем, что, если следовать тому же методу, обнаруживать то же терпение, возлагать те же надежды, чувствовать то же желание приве сти спор к концу, проявлять то же чистосердечие по отношению к интригам и то же почтение к злобе богословов,— они все равно никогда не примирятся до скончания мира.

Вот замечательный пример. По просьбе императора сторон ники патриарха Арсения заключили договор со сторонниками патриарха Иосифа, согласно которому обе стороны должны были написать свое мнение, каждая на отдельном листе; эти два листа следовало бросить в огонь; если один из них останется невредим, то следует положиться на волю божию; если же сгорят оба листа, то обе стороны должны прекратить свои споры. Огонь уничтожил оба листа; обе стороны объединились, но мир продолжался только один день; на следующий день спорящие стороны утверждали, что их обращение должно за висеть от внутреннего убеждения, а не от случая. Война возобновилась с удвоенной силой.

На богословские споры следует обращать большое внима ние, но это внимание следует скрывать насколько возможно, так как явное стремление успокоить их всегда придает им слишком большое значение, указывая, что образ мыслей богословов настолько важен, что от него зависят спокойствие государства и безопасность государя.

Богословские споры так же трудно кончать посредством тонких различений, как невозможно уничтожить дуэли, устраи вая школы, где особенно тщательно разбирались бы вопросы чести.

Греческие императоры были так мало благоразумны, что, когда споры затихали, они старались по своему безумию вновь возбудить их. Анастасий, Юстиниан, Гераклий, Мануил Ком- нин предлагали разбирать спорные вопросы веры своему духо венству и народу, которые не признали бы правильными мне ния императоров, если бы даже они нашли истину. Таким об разом, ошибаясь всегда по форме, а часто и по существу, желая показать свою проницательность, которую они могли бы так же хорошо проявить и в других доверенных им делах, императоры возбуждали суетные споры о природе бога, которая, не поддаваясь изысканиям ученых вследствие их гордости, не более открыта и для владык земли.

Ошибочно думать, будто на свете существует человеческая власть, деспотическая во всех отношениях; такой власти никогда не было и не будет; самая большая власть всегда огра ничена в каком-либо отношении, Пусть султан наложит новую подать на Константинополь; крик, который тотчас же поды мется со всех сторон, покажет ему пределы, которых он раньше не знал. Персидский царь может легко заставить сына убить отца, а отца — сына, но не может принудить своих подданных пить вино. У каждой нации существует общий дух, на котором основана и сама власть; когда она хочет оскорбить этот дух, она наталкивается на самое себя и неизбежно оста навливается.

Наиболее отравленный источник всех бедствий греков за ключался в том, что они никогда не знали природы и пределов духовной и светской власти; это привело к тому, что и с той, и с другой стороны постоянно впадали в заблуждения.

Это великое различие, служащее базисом, на котором покоится благополучие народа, само основано не только на религии, но и па разуме, и на природе, в силу которых никогда не следует смешивать все то, что в действительности разделено и может существовать только отдельно друг от друга.

Хотя у древних римлян духовенство не существовало как отдельное сословие, однако им это различие было так же хорошо известно, как и нам. Клодий посвятил Свободе дом Цицерона, который, вернувшись из ссылки, потребовал дом об ратно. Понтифики решили, что если он был посвящен без определенного постановления народа, то, не оскорбляя религии, можно вернуть Цицерону его дом. «Они заявили, — говорит Цицерон, — что они рассматривали только законность посвя щения, а не закон, изданный народом; что они обсуждали первый пункт как понтифики, но будут обсуждать второй пункт как сенаторы».

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история
Список тегов:
греческая история 











 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.