Мунчаев Ш.М. Отечественная история

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА X. ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ

Феноменальная драма XX в. — гражданская война в России — до сих пор привлекает пристальное внимание ученых и политиков, писателей и политологов, массового читателя. Во многих тысячах книг, брошюр, статей, документальных публикаций, мемуаров и художественных изданий высказано огромное количество мнений их авторов о характере, целях, причинах, движущих силах и последствиях этих событий, при этом значительное место отводится проблемам политической истории гражданской войны. Эти мнения являются как диаметрально противоположными, так и в чем то сходными, с ними можно соглашаться или отвергать. Но конъюнктура текущей политики все активнее вытесняет плюрализм мнений и оценок.

Данный раздел посвящен наиболее важным аспектам истории гражданской войны в России, оценка которых является лишь нашей точкой зрения. При этом главное внимание уделено анализу основных событий, деятельности политических органов и организаций, партий и движений, внесших несомненный вклад в формирование истории гражданской войны. Характеристики политических сюжетов не являются исчерпывающими и лишь частично восполняют пробел в отечественной историографии.

Одной из важных, но практически не исследованных проблем истории гражданской войны в России, является ее периодизация. Справедливости ради отметим, что из существующих ныне вариантов наиболее утвердившимся стал период с середины 1918 г. и до конца 1920 г. Эту периодизацию предложил В.И. Ленин, увязывая ее с главными этапами истории Октябрьской революции. Но В.И. Ленин не имел в виду периодизацию политической истории гражданской войны.

Не касаясь общей периодизации истории гражданской войны и рассматривая лишь политические аспекты, следует отметить главное: начало и конец гражданской войны никем не объявлялся и тем более не декларировался. Кроме того, необходимо иметь в виду, что гражданская война — это не только ведение боевых действий на многочисленных фронтах. Критерием периодизации ее истории являются коренные изменения в соотношении и расстановке классовых сил и социальных слоев населения на конкретных этапах исторического процесса. В этом смысле история гражданской войны, будучи общественно-политическим и историческим явлением, а также всеобъемлющим политическим определением особо острой и своеобразной формы классовой борьбы, имела место с февраля 1917 г. по октябрь 1922 г.

В самом деле, после свержения царизма Россия в политическом отношении сразу же стала самой передовой и свободной страной мира. Это выражалось в быстром росте политического самосознания всех классов и социальных слоев общества, что способствовало более четкому проявлению классового самосознания, размежеванию и консолидации классовых сил. Наглядным подтверждением этому стали апрельский и июльский кризисы Временного правительства. Корниловский мятеж представлял собой уже заговор, приведший к фактическому началу гражданской войны со стороны буржуазии. Что же касается политической стороны указанных обстоятельств, то нетрудно убедиться в том, что англо-французская буржуазия и в целом международный империализм Корнилову оказывали помощь еще задолго до свершения Октябрьского переворота. Да и решение VI съезда большевиков (лето 1917 г.) о курсе на вооруженное восстание свидетельствует о развертывании гражданской войны, проявлявшейся в своеобразных формах политической борьбы как в центре, так и на местах.

Таким образом, гражданская война — это общественно-политическое и историческое явление, всеобъемлющее политическое понятие, особая форма классовой борьбы, проявлявшаяся в специфических условиях различных российских регионов (в центре, в провинциях, на национальных окраинах). И началась она, по существу, сразу же после свержения царизма. С данного момента и отсчитывается первый период гражданской войны, продолжавшийся вплоть до победы Октября.

Второй период начинается с октября 1917 г. и заканчивается в октябре 1922 г., что подтверждается конкретно-историческими фактами и событиями. В указанных хронологических рамках шла вооруженная борьба различных классов и социальных слоев российского общества, осуществлялась защита завоеваний революции буржуазно-демократического и социалистического характера, которая потребовала подчинения себе всех сторон жизни классов и слоев многонационального населения. Хотя к осени 1922 г. основные силы внешней и внутренней контрреволюции были разгромлены, эта победа не получила правого подтверждения противоборствующих сторон. Именно поэтому в различных регионах страны (Дальний Восток, Средняя Азия и т.д.) продолжались боевые действия, но они уже носили характер подавления остаточного сопротивления различных военно-политических формирований. Все это видно из многочисленных источников, в том числе документов, беллетристики, архивных материалов и т.д.

Надо сказать, что база письменных источников по истории гражданской войны обширна и многогранна. Это прежде всего как опубликованные документы и материалы, так и неопубликованные, хранящиеся в государственных архивах и фондах различных политических партий и движений. Одним из важнейших источников истории гражданской войны являются документы и материалы партийных съездов и конференций политических партий и движений. Кроме того, существуют серьезные многотомные издания, например “Из истории гражданской войны в СССР” (Москва, 1960—1961 гг.), “Белый архив” (Париж, 1926—1928 гг.), “Архив русской революции” (Берлин, 20—30 гг.) Из официальных публикаций необходимо отметить многотомные издания — “Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК”, и “Декреты Советской власти”, а также собрание документов Временного правительства.

Существенно дополняют эти публикации периодическая печать, многочисленные воспоминания участников гражданской войны, ее военных руководителей, лидеров политических партий и движений. В этой связи несомненную ценность представляют сочинения Г.В. Плеханова, В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, И.В. Сталина, лидеров меньшевиков Ю.0. Мартова , П.Б. Аксельрода, идеологов “белого дела” — русского националиста В.В. Шульгина, князя Н.И. Львова, “столпа легального марксизма” П.Н. Струве, монархиста В.М. Пуришкевича, эсеров В.М. Чернова, А.Ф. Керенского, вождя кадетов П.Н. Милюкова. Среди военных мемуаров, непосредственно относящихся к истории, огромную ценность составляют воспоминания Деникина “Очерки русской смуты”, носящие характер глубокого научного исследования (т. 1—5, Париж, 1921-1926 гг.).

Отдельные документы и материалы политической истории гражданской войны публиковались на страницах таких журналов, как “Красный архив”, “Пролетарская революция”, “Исторический архив”, “Борьба классов”, “Советские архивы”. Но главными в этой области являются документы и материалы центральных, республиканских, краевых и областных государственных архивов Российской Федерации, бывшего Центрального партийного архива, Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС (ныне Российского центра хранения документов новейшей истории). Отметим также архив, имеющий прямое отношение к истории гражданской войны, — так называемый “Русский заграничный исторический архив в Праге”, созданный российской эмиграцией в 1923 г. в Чехословакии. После окончания второй мировой войны он был передан Советскому Союзу.

Значительное количество документов и различных материалов по политической истории гражданской войны хранится во многих зарубежных научных учреждениях, среди которых: Гу-веровская библиотека при Стэнфордском университете (США), Социал-демократический архив в Париже, университетские библиотеки в Лондоне, Гельсингфорсе, Познании, Софии, публичные библиотеки в Париже и Нью-Йорке. Имеются также частные коллекции в Европе, Америке, Юго-Восточной Азии.

Мирное строительство, к которому Советская Россия приступила после заключения Брестского мира, продолжалось недолго. 15 марта 1918 г., в день, когда в Москве был ратифицирован мирный договор с Германией, в Лондоне собралась конференция премьер-министров и министров иностранных дел Англии, Франции и Италии, на которой была признана необходимость союзной интервенции против России 1 . Конференция высказалась также за участие в интервенции Японии и за активную поддержку интервенции Соединенными Штатами Америки. Политическую значимость данного решения трудно переоценить — “заклятые друзья” России готовились к захвату и расчленению своего союзника в мировой войне, союзника, который неоднократно спасал от разгрома их вооруженные силы.

1 См.: Из истории гражданской войны в СССР. Сборник документов и материалов, - М., 1960. — Т. 1. — С. 11.

А через два с небольшим месяца, 29 июня 1918 г., Ленин, выступая на объединенном заседании ВЦИК, Московского Совета фабрично-заводских комитетов и профсоюзов Москвы, говорил: “Мурманск на Севере, Чехословацкий фронт на Востоке, Туркестан, Баку, Астрахань на юго-востоке — мы видим, что все звенья кольца, скованного англо-французским империализмом, соединены между собой”. Он был прав, утверждая, что главным врагом Советской власти выступил международный империализм, который “вызвал у нас, в сущности говоря, гражданскую войну и виновен в ее затягивании”.

Внутренняя контрреволюция, социальной базой которой стали крупная буржуазия, помещики, старое чиновничество, офицерство, многочисленные силы мелкой буржуазии, кулачества и зажиточного казачества, не только не смогла уничтожить Советскую власть, но и оказалась не в состоянии самостоятельно прервать мирное советское строительство. Именно на средства Антанты были созданы военно-политические организации для борьбы против Советов в тылу государства:

“Национальный центр”, объединивший кадетов и представителей торгово-промышленной буржуазии; “Союз возрождения России”, включавший представителей мелкобуржуазных партий; правоэсеровский “Союз защиты родины и свободы”.

Председателю партии кадетов П.Н. Милюкову принадлежит “сомнительная заслуга” разработки плана подавления Советской власти с помощью кайзеровской Германии, который полностью поддержали организации кадетов в Крыму и на Украине, в Ростове, Казани, Самаре, а также члены ЦК партии кадетов И.П. Демидов, И.К. Волков и В.Я. Набоков — отец будущего классика мировой литературы В. В. Набокова. В этой связи небезынтересно отметить, что левый кадет князь В.А. Оболенский при встрече с П.Н. Милюковым в мае 1918 г. в Киеве задал ему правомерный вопрос: “Неужели Вы думаете, что можете создать прочную русскую государственность на силе вражеских штыков? Народ Вам этого не простит”. В ответ один из лидеров антисоветской борьбы, маститый профессор и русский интеллигент Меликов бросил: “Бывают исторические моменты, когда с народом не приходится считаться”!.

Политическая история гражданской войны подвела своеобразную черту под деятельностью различных партий и движений в России, которых насчитывалось свыше 100 (общероссийских, национальных, либеральных, консервативных, монархических, мелкобуржуазных, демократических, анархистских, социалистических и др.). Такое обилие объяснялось социально-классовой и многонациональной структурой страны.

Под лозунгами мелкобуржуазной демократии в гражданскую войну вступили правые эсеры и меньшевики, возглавившие так называемую “демократическую контрреволюцию”. Такое определение дал бывший член Российской Социал-демократической партии И. Майский (вначале меньшевик, затем большевик), крупный советский дипломат, ученый, академик. Созданные ими правительства (“Комитет Учредительного собрания”, Временное правительство Северной области, “Правительство Урала”) прикрывали военно-политическую борьбу с Советской властью и реставрацию буржуазно-помещичьей власти псевдодемократическими заявлениями и лозунгами о сохранении буржуазной демократии, видимостью демократических преобразований и проведением внешне демократических мероприятий (организация крестьянских съездов, рабочих конференций, подписание коллективных договоров с рабочими, разрешение на стачки , демонстрации и т.д.). В этом им помогали монархисты и буржуазные партии, которые на первых этапах гражданской войны не решались выступить со своими платформами, но примыкали к эсерам, меньшевикам и другим представителям “демократической контрреволюции ” в борьбе против власти Советов.

Для Советской России не менее, если не более опасным являлось и “белое дело” — аморфная идеология и политика белогвардейцев в общем потоке российской контрреволюции. Возникнув еще в середине 1917 г. как блок монархистов и кадетов с целью борьбы против революционного движения, “белое дело” в годы войны стало самостоятельным политическим движением. Князь Н.М. Львов, русский националист В.В. Шульгин, “легальный марксист” П.Б. Струве и другие политические и идеологические его представители проповедовали “наднациональную идею” объединения во имя спасения “единой и неделимой” России. Главным их лозунгом стало “непредрешение” государственного строя России в борьбе с Советской властью. Все проблемы бывшей Российской империи (форма государственного правления, аграрный, рабочий и национальный вопросы) должно было решать “законодательное собрание” типа Земского собора. По существу, “белое дело” являло собой смесь шовинизма и крайнего национализма, слегка прикрытых политическим покрывалом надклассовоести, надпартийности и казенного патриотизма. Провозглашался примат Православной Церкви в ущерб другим концессиям. В годы гражданской войны на первоначальном этапе развития “белого дела” в нем принимали участие все антисоветские силы — от монархистов до эсеров и меньшевиков.

“В эпоху гражданской войны, — писал В.И. Ленин, идеалом партии пролетариата является воюющая партия”. Данное понятие определяло положение партии и ее ведущую роль в борьбе против объединенных сил внутренней и внешней контрреволюции, обусловливало формы и методы партийного руководства массами в борьбе с врагами Советского государства.

К весне 1918 г. в составе РКП (б) насчитывалось 300 тыс. коммунистов, а в середине года на территории Советской России их оставалось около половины прежнего состава. Судя по данным, которые публиковались к каждому большевистскому съезду, подобные колебания численного состава партии большевиков наблюдались в течение всей гражданской войны. При этом в период между съездами количество коммунистов иногда резко уменьшалось вследствие потерь на фронтах, выхода из партии неустойчивых элементов, особенно в критических условиях обстановки. В целом же за годы войны число членов партии выросло до 730 тыс. человек, 50% которых находилось в вооруженных силах.

Претерпевал изменения и социальный состав партии. Если в начале 1918 г. рабочие составляли 56,9%, то весной 1920 г. их доля уменьшилась до 43,8% (в основном за счет притока крестьян). Здесь резко сказалось изменение политики партии по отношению к крестьянству, которые осенью 1918 г. решительно повернули в сторону Советской власти.

Изменения политического и социального состава партии отражали общественные процессы, происходившие в стране, и требовали принятия мер по регулированию роста и качественных изменений партийных рядов. В этом отношении характерной чертой внутрипартийной жизни воюющей партии была железная дисциплина. Однако ограничение внутрипартийной демократии не означало полного забвения принципа демократического централизма. Разумеется, существенные элементы демократии были урезаны, а элементы централизма расширены. Тем не менее главное содержание демократии сохранялось, несмотря на милитаризацию политической жизни партии. Принцип коллективного партийного руководства был развит сравнительно широко: созывались партийные съезды и конференции, проводились пленумы ЦК (в годы войны были проведены два партийных съезда и две всероссийские партконференции) .

Главным организатором борьбы трудящихся против сил контрреволюции выступал ЦК. С марта 1919 г. в его составе выделяется Политбюро ЦК РКП (б) для решения проблем, не терпящих отлагательств до очередного Пленума ЦК. В него входили: В.И. Ленин — председатель Совнаркома, Л.Б. Крестинский — секретарь ЦК партии, И.В. Сталин — нарком по делам национальностей, Л.Д. Троцкий — председатель Реввоенсовета республики, нарком по военным и морским делам. Кандидатами в члены являлись Н.И. Бухарин — редактор газеты “Правда”, Г.Е. Зиновьев — председатель Петроградского Совета, М.И. Калинин—председатель ВЦИК. Данный состав не изменялся в течение всего времени гражданской войны.

Под непосредственным контролем ЦК партии работал Реввоенсовет республики, руководимый Л.Д. Троцким, деятельность которого на этом посту освещалась в советской историографии однозначно — негативно. Между тем В.И. Ленин высоко ценил организаторские способности Троцкого. Однако версия о том, что Красная Армия победила в гражданской войне лишь благодаря Троцкому, представляется весьма спорной. Наоборот, многие победы Красной Армии были одержаны не благодаря, а фактически вопреки вмешательству председателя Реввоенсовета. Но, пожалуй, наиболее серьезным недостатком руководства Троцкого была его приверженность к расстрелам, прежде всего политических комиссаров, политических, военных и других армейских работников и руководителей. Приверженность, граничившая с политическим преступлением. Так, история гражданской войны не может забыть причастность Троцкого к необоснованному расстрелу начальника морских сил Балтийского флота А.М. Щастного, бывшего контр-адмирала, перешедшего на сторону Советской власти и верно служившего трудовому народу. Это был первый несправедливый приговор в политической истории гражданской войны. За ним последовали трибуналы и расправы над командирами Красной Армии, среди которых были легендарные красные командиры Б.М. Думенко и Ф.К. Миронов.

Вместе с тем своих приверженцев и сторонников Троцкий активна защищал и даже оправдывал подчас их преступные действия. Примером может служить “эпопея пленения” англичанами Ф.Ф. Раскольникова — заместителя наркома по морским делам. Из-за неумелых действий на Балтике в конце декабря 1918 г. Раскольников вместе с командами двух советских миноносцев (“Спартак” и “Авраил”) был взят в плен англичанами. После пятимесячного пребывания в плену его освободили в обмен на 19 английских офицеров, в свое время задержанных в России 1 . Раскольников не понес никакого наказания, более того, Троцкий назначает его на пост командующего Каспийской флотилией, а в 1920 г. — Балтийским флотом.

1 См.: Советские архивы. — 1990. — № 3. — С. 50—56.

ЦК РКП (б) свое политическое руководство в армии осуществлял через созданную им систему партийных органов, политических отделов и военных комиссаров. Институт военных комиссаров был введен весной 1918 г. Одной из важных задач его являлся контроль за деятельностью военных специалистов — бывших офицеров. Уже в конце 1918 г. в советских вооруженных силах действовало около 7 тыс. комиссаров, подавляющее большинство которых составляли кадровые рабочие, вступившие в партию задолго до Октября 1917 г. Они вносили революционный дух, показывали образцы добровольного отношения к служебным обязанностям, находились на решающих участках боевых действий.

Следует отметить, что одной из чрезвычайных форм политико-организационной работы большевистской партии, как воюющей партии стали партийные мобилизации, чего не проводила в годы гражданской войны ни одна политическая партия. Общие проводились по решению ЦК РКП (б), а местные — соответствующих партийных организаций.

Первая массовая партийная мобилизация в вооруженных силах прошла в связи с тяжелым положением на Восточном фронте по Постановлению ЦК РКП (б) от 29 июля 1918 г., когда на фронт были направлены десятки тысяч членов РКП (б). В конце 1918 г. наступление деникинских войск вынудило ЦК 26 ноября 1918 г., объявить вторую партийную мобилизацию с призывом до 20% численности парторганизаций, в апреле 1919 г. — третью (на Восточный фронт для отражения успешно наступавших колчаковских войск). В большинстве местных партийных организаций было мобилизовано до 50%, а в угрожающих районах — до 100% коммунистов. В течение 1919 г. проходили также местные и персональные мобилизации, необходимость которых обусловливалась тяжелым положением на различных фронтах. Так было, к примеру, при наступлении Юденича на Петроград в мае 1919 г., а Деникина на Москву в сентябре — октябре 1919 г. Четвертая массовая партийная мобилизация была проведена в связи с тяжелым положением на польском фронте и захватом врангельскими войсками северной Таврии . В апреле — ноябре 1920 г. на фронт было послано 17 тыс. коммунистов. Всего же за годы войны в вооруженные силы Советского государства было призвано свыше четверти миллиона коммунистов, из них 50 тыс. погибли в борьбе с врагами Советской власти.

Партийные мобилизации проводились и для трудового фронта, например для укрепления железнодорожного транспорта (январь 1920 г.) и восстановления топливной промышленности (ноябрь 1920 г.). Персональные мобилизации осуществлялись для укрепления партийных организаций на местах, особенно в национальных регионах бывшей Российской империи.

В системе массовых политических кампаний РКП (б) в годы гражданской войны важная роль принадлежала всероссийским и местным перерегистрациям членов партии. Они проводились по решениям партийных съездов с целью очищения рядов от классово чуждых и разложившихся элементов. Первая перерегистрация была проведена на основе решений VIII съезда (март 1919 г.), который признал необходимость осуществить особые меры контроля по отношению к членам партии, вступившим в ее рады после Октября. Исключались дезертиры, карьеристы и случайно оказавшиеся в партии чуждые элементы. Это была, по существу, первая чистка партии.

Одной из действенных форм классово-политических кампаний по разъяснению политической линии большевиков в годы гражданской войны стали партийные недели, проводившиеся осенью и летом 1919 г. с целью расширения партийных рядов. В ходе их разъяснялось, в частности, что принадлежность к РКП (б) не дает никаких выгод, но влечет за собой серьезные обязанности. ЦК считал, что тяжелые дни Советского государства — самый лучший период для роста партий. “Членский билет нашей партии при таких условиях — указывал ЦК — означает до известной степени пропуск на деникинскую виселицу” 1 . Тем не менее партийные недели завершались, как правило, огромным успехом. Так, во время самых тяжелых боев с деникинцами (октябрь-ноябрь 1919 г.) во многих военных частях в РКП (б) вступило до 25% личного состава.

1 История КПСС, 4-е изд. - М., 1971. - С. 286.

Таким образом, в годы гражданской войны для РКП (б), как воюющей партии, было характерно партийное единство, организационный централизм и железная дисциплина. ЦК разработал целую программу превращения Советской России в единый военный лагерь для борьбы с внутренней и внешней контрреволюцией. Эта программа предусматривала следующее:

во внутриполитической области — усиление централизации деятельности партийных, государственных и общественных организаций, в идеологической — мобилизацию духовных и нравственных сил народных масс на решение задач военного времени, разъяснения целей, планов и характера гражданской войны. Программа постоянно получала конкретизацию и развитие в решениях партийных органов и Советского правительства.

Одной из важнейших сторон внутриполитической деятельности Советского государства стало привлечение офицерства на защиту Советской власти. Ход исторических событий сложился так, что нельзя было защищать независимость страны, не защищая Советскую власть, и, наоборот, нельзя было защищать Советскую власть, не защищая независимость страны. Поэтому многие передовые представители буржуазной интеллигенции, офицеров армии и флота, будучи патриотами и не желая мириться с возможностями порабощения своей Родины международным империализмом, шли на сотрудничество с Советской властью. Около 30% бывших генералов и офицеров старой армии в годы гражданской войны встали в ряды защитников власти Советов; примерно столько же по различным причинам не участвовали в войне (среди них было немало и тех, кто руководствовался идейными соображениями, считая войну “братоубийственной”).

Эти данные показывают несостоятельность сложившегося в 30-х гг. в советской историографии представления о сплошной реакционности и контрреволюционности офицерского корпуса старой армии. Между тем эти представления, к сожалению, послужили одной из политических основ начавшихся на рубеже 20—30-х гг. политических репрессий против бывших офицеров-военспецов. В этой связи небезынтересно отметить, что пост Главнокомандующего всеми вооруженными силами Советской России занимали бывшие полковники И.И. Вацетис, С.С. Каменев. На высшем командном посту на советском военно-морском флоте находился контр-адмирал В.М. Альтртер. Из 20 командующих фронтами в 1918—1920 гг. 17 были офицерами старой армии; из 108 командовавших армиями 82 являлись бывшими генералами и офицерами и лишь пятеро из них изменили Советской Красной армии*.

* См.: Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов (1917-1920). -М., 1988.

Из многочисленных судеб представителей офицерского корпуса бывшей Российской империи приведем, на наш взгляд, почти классический пример: родные братья-моряки, капитаны первого ранга Евгений и Михаил Беренсы, внуки русского адмирала Беренса, сражавшегося на бастионах Севастополя и в Крымской войне, оказались по разные стороны политических баррикад. После Октября 1917 г. Евгений был избран начальником Морского генерального штаба, а в апреле 1919 г. назначен командующим всеми морскими силами Советской Республики. Под его руководством была разработана знаменитая Ледовая операция по перебазированию советского Балтийского флота из Ревеля в Гельсингсфорс, а затем в Кронштадт. Тем самым около 240 кораблей Балтийского флота были спасены для Советской России. А Михаил служил “белому движению”. Он стад помощником командующего кораблем Черноморского флота, который после крымской эвакуации в 1920 г. оказался в портах Турции и пошел странам Антанты в уплату долгов интервентам — бывшим союзникам России. Вряд ли Е. Беренс разделял идеологию большевизма. Скорее всего он ее не понимал, но Советской власти верил и служил не за страх, а за совесть, будучи патриотом и гражданином России. Но факт остался фактом, идея патриотизма не помешала им оказаться в противоположных лагерях революции.

Яркой страницей политической истории гражданской войны стало участие трудящихся зарубежных стран, оказавшихся в 1918—1920 гг. в Советской России. Примерно 350 тыс. зарубежных интернационалистов, как прозвали их в Советских Вооруженных Силах, принимали активное участие в борьбе против объединенных сил внутренней и внешней контрреволюции. Впоследствии многие из них после возвращения на родину стали видными и активными деятелями международного революционного движения: Бела Куй — видный деятель Коминтерна, Иосиф Броз Тито — президент Югославии, Иоганн Конленинг — руководитель компартии Австрии, Мустафа Субхи — основатель компартии Турции, Ференц Мюнних — руководитель правительства Венгрии 1 .

1 См.: Жаров Л.И., Устинов В.М. Интернациональные части Красной Армии в боях за Советскую власть в годы гражданской войны. — М., I960.

Составной частью истории гражданской войны является суровая борьба за радикальное укрепление советского тыла. Если тыл контрреволюции в значительной степени создавался за счет интервентов (оружие, продовольствие, обмундирование, различное материальное обеспечение), то большевикам пришлось приложить немало усилий для обеспечения населения и вооруженных сил минимально необходимыми ресурсами. С этой целью в советском тылу была введена продовольственная диктатура , позволившая преодолеть продовольственный кризис, возникший в стране еще в 1915 г. из-за расстройства экономики царской России в условиях первой мировой войны. Успешное осуществление этой диктатуры подготовил переход с 1919 г. к продовольственной разверстке как составной части политики “военного коммунизма” — временной меры, отвечающей конкретным условиям войны и интервенции. Политика “военного коммунизма” ничего общего не имела с иллюзиями “левых коммунистов”, идеализировавших “военно-коммунистическую идеологию” быстрого продвижения к коммунизму. Даже в кульминационный период “военного коммунизма” ЦК партий старался проводить в жизнь меры “невоенно-коммунистического” характера (борьба с уравниловкой, поиски путей материального стимулирования, коммунистические субботники и т.д.), делал все возможное для привлечения народных масс к государственному управлению.

Заметным явлением стало принятие VIII съездом РКП (б) в марте 1919 г. новой программы большевиков (первая принималась в 1903 г. на II съездом РСДРП совместно с меньшевиками). Программа, будучи политико-теоретическим документом, определяла на конкретный исторический период цели и задачи партии, а также методы их осуществления в области социалистического строительства.

Немаловажное значение для понимания истории гражданской войны имеют решения VIII съезда партии по “военной оппозиции”, возникшей на съезде в отношении военной политики партии. Это было тем более важно, что негласно “военную оппозицию” поддерживал Н.В. Сталин. В этой связи отметим, хотя бы тезисно, роль Сталина в гражданской войне и ее политической истории, ведь советская историография всегда считала его “полководцем всех времен” (имея в виду и участие в Великой Отечественной войне).

Сталин выполнял различные поручения ЦК ВКП (б) на Петроградском, Южном, Западном, Восточном фронтах. Эти поручения не были третьестепенными, но и не столь уж значительными. Как и Троцкий, Сталин не останавливался перед расстрелом даже тех, кто лишь подозревался в связях с контрреволюцией. Самоуправству его не было границ. Он не считался с распоряжениями Реввоенсовета Республики. Был случай, когда Сталин отказался выполнить распоряжение Ленина. Возникает вопрос: почему Сталину так легко сходила с рук жестокость и недисциплинированность, граничившие с преступлениями. Просто так на этот вопрос не ответить, но думается, что к этому времени Сталин был уже авторитетным руководителем, с которым приходилось считаться. Не менее важной была и поддержка Ленина. Известно, что в критические моменты внутрипартийной борьбы Сталин был всегда на стороне Ленина, что тот, разумеется, не мог не ценить. Троцкий неоднократно требовал отстранения Сталина от военных дел, но Ленин, часто поддерживавший как Троцкого, так и Сталина, не спешил с решением данного вопроса. Лишь почти в самом конце войны Сталин ушел с военной работы, да и то в связи с тем, что ему необходимо было сосредоточиться на работе в Наркомате по делам национальностей.

В целом же деятельность РКП (б) в годы гражданской войны как воюющей партии показала, какими колоссальными, поистине неисчерпаемыми духовными и материальными силами обладает народ, взявший власть в свои руки и сплотившийся под знаменем борьбы с эксплуататорскими классами. И партия большевиков сумела найти в основном приемлемые подходы для организации народных масс.

Одной из серьезных сил, с которой приходилось считаться большевикам, были левые эсеры — наиболее радикальные из выразителей демократических идеалов крестьянства. Их можно назвать последовательными социалистами-революционерами, оставшимися верными принципам старому, народническому движению, в особенности его революционному крылу — революционным народникам. Левые эсеры конституировались как партия на I съезде, проходившем 19—28 ноября 1917 г., из оппозиционного течения, возникшего среди эсеров в годы первой мировой войны под антивоенными лозунгами. Партия сохранила эсеровский девиз: “В борьбе обретешь ты право свое”. Ее лидеры — Борис Каменев, Марк Натансон, Мария Спиридонова, Прошьян (Тер Погасов) — прошли огромную школу политической борьбы как за рубежом, так и в России. Любопытно социальное происхождение членов Центрального Комитета партии левых эсеров: десять — были представителями средних слоев народа, два — принадлежали к богатым помещикам, один ~ к семье крупного военного. В среднем каждый пробыл в партии 11 лет. На каждого приходилось по два ареста, три года тюрьмы, три года эмиграции, около двух лет ссылок.

Левые эсеры в декабре 1917 г., заключив правительственный блок с большевиками, получили семь наркомовских портфелей. Представители партии вошли также в коллегии наркоматов, в местные Советы. Во ВЦИК фракция левых эсеров располагала 1/3 голосов, что соответствовало раскладу в нем партийных сил.

По основным вопросам революции обе партии проводили согласованную политику, но левые эсеры выступали против Брестского мира, а после его ратификации объявили себя свободными от обязательств соглашения с большевиками и отозвали своих представителей из Совнаркома. В местных же Советах, во ВЦИК, ВЧК, коллегиях многих наркоматов они остались.

Весной — летом 1918 г. противоречия обострились. Левые эсеры выступили против ленинского плана социалистического строительства, комбедов, продовольственных отрядов. Они, не поддерживая борьбу с кулачеством и развитие революции в деревне, все активнее проводили антисоветскую агитацию и пропаганду, обвиняя большевиков в измене идеалам Октября. Теряя поддержку трудящихся, левые эсеры постепенно превращались в выразителей интересов кулачества и городской мелкой буржуазии. С мая 1918 г. они приступили к созданию боевых дружин для борьбы с большевистской партией. На основе решений III съезда своей партии (июль 1918 г.) левые эсеры предприняли ряд мер, провоцирующих войну с Германией, а 6 июля Я.Г. Блюмкин и Н.А. Андреев убили германского посла в Москве В. Мирбаха. В тот же день в Москве начался левоэсеровский мятеж, за которым последовали антисоветские выступления на Восточном фронте, а также вооруженные столкновения с их боевыми дружинами в Петрограде, Владимире и других городах.

Мятеж был быстро ликвидирован. Решением V Всероссийского съезда Советов левые эсеры были исключены из состава Советов. Тем временем в их партии произошел раскол. В сентябре 1918 г. из нее вышли Партия народников-коммунистов и Партия революционных коммунистов, члены которых хотя и сотрудничали с большевиками, но по-прежнему оставались приверженцами концепции аграрного социализма. Многие левые эсеры продолжали службу в рядах Красной Армии, вели борьбу в партизанских отрядах против белогвардейцев и интервентов, но оставшиеся же на позициях ЦК партии левых эсеров перешли к активной контрреволюционной деятельности. Они готовили стачки в Петрограде, поднимали волнения среди матросов Балтийского флота, участвовали в кулацких выступлениях.

Указания ЦК левых эсеров открыто ориентировали рядовых членов партии на подготовку и проведение террористических актов, а также восстаний в деревнях и частях Красной Армии. Обвиняя большевиков в терроре, в разгроме партии левых эсеров, руководители левых эсеров свой террор оправдывали политической необходимостью. Так, М. Спиридонова в своем письме “Центральному комитету партии большевиков”, написанном в ноябре 1918 г. в Кремле, где она находилась под арестом после подавления мятежа, обвиняла большевиков во всем — от ошибочности и вредности их политики до “измены принципам социализма и интернационализма”, но вместе с тем она оправдывала террор своих соратников по партии.

1 сентября 1918 г., после покушения на Ленина, газета “Известия” опубликовала резолюцию ЦК партии левых эсеров с призывом к красному террору “против всех империалистов и прихвостней буржуазии”. А через пять дней, 5 сентября 1918 г., Совнарком в ответ на “белый” террор в целях обеспечения тыла страны принял постановление о “красном терроре”.

В этой связи необходимо отметить, что в истории, в том числе и политической истории гражданской войны, террор понимается как крайне обостренная форма проявления классовой борьбы, которая в годы войны выразилась в политических расстрелах и казнях, репрессиях и беззакониях. Это крайне сложная и, по существу, неразработанная проблема исторической науки. В настоящее время данные о жертвах как “красного”, так и “белого” террора неизвестны. Одни говорят о десятках и сотнях тысяч погибших, другие о миллионах. Мы же приводим единичные данные, опубликованные в газете “Известия” 6 февраля 1920 г. членом Коллегии ВЧК М.И. Лацисов. Он указывал, что с весны 1918 г. по декабрь 1919 г. расстреляли 9641 человек, причем главным образом за контрреволюционную деятельность (сюда не входили сведения по Украине и отдельным губерниям).

С точки зрения левых эсеров партия большевиков была недостаточно революционна и радикальна и только левые эсеры — истинные революционеры. Что же касается отношения к террору, то здесь существовали серьезные различия во мнениях по поводу террора индивидуального и массового. М. Спиридонова, например, считала, что эсеровский террор — это террор угнетенных, стремящихся к свободе, а большевистский — террор победителей.

Сложными и крайне неоднозначными были межпартийные отношения двух партий, которые до июльского мятежа 1918 г. правили вместе. Особенно они обострялись в критические моменты гражданской войны. Имеется ряд документов (письма, заметки и выступления В.И. Ленина), ориентирующие на лояльность и компромисс двух партий, однако эти рекомендации не всегда выполнялись. Ожесточение — естественный спутник гражданской войны. Оно было характерным и в ее политической истории.

Антисоветская политика руководителей левых эсеров вызывала резкое недовольство рядовых членов партии. Уже летом 1919 г. ЦК левых эсеров вопреки возражениям М. Спиридоновой осудил вооруженную борьбу с Советской властью, высказался против сил контрреволюции. А весной 1920 г. большинство членов ЦК выступило за участие в Советах и социалистическом строительстве. В октябре 1920 г. Советское правительство легализовало левоэсеровское большинство. Меньшинство же продолжало антисоветскую деятельность. Окончательное сближение двух первых советских партий — большевиков и левых эсеров, стоявших у истоков созданного ими Советского государства. так и не состоялось.

В политической истории гражданской войны особое место занимают анархисты. Они находились на самом левом фланге политических сил России, ставивших своей целью свержение власти капитала и самодержавия. Более того, анархисты ставили социалистические и даже коммунистические цели в своей политической борьбе. Их организации существовали в 40 с лишним городах и населенных пунктах Российской империи. Их число увеличилось после победы Февральской революции и возвращения в 1917 г. из эмиграции таких видных деятелей анархистского движения, как А. Карелин, И. Шапиро, В. Волин и другие.

Установление Советской власти не всеми анархистами было встречено восторженно. Более того, разногласия с большевиками начались с первых же дней после победы Октября. Ратовавшие ранее за Советы, анархисты поспешили отмежеваться от тех организационных форм, в которые они облекались. Часть из них, признав Советскую власть, выступала против создания централизованного правительства. К весне 1918 г. группы анархистов действовали уже в 130 городах и поселках страны, которые выпускали до 40 анархистских изданий. Но численный рост не привел к идейной консолидации, уж слишком узкой была их социальная основа: рабочие коммунальных предприятий , демобилизованные военные, студенты. В политических клубах анархистов и вокруг них вертелось много полууголовных элементов.

Организации анархистов делились на анархо-коммунистов и анархо-синдикалистов. И хотя в печати и велись длительные дискуссии о создании “единого анархизма”, наблюдался процесс не объединения, а скорее дальнейшего организационного разброда и шатания. Брестский мир еще больше разделил анархистов на соратников и противников Советской власти. Одни из них, признав необходимость мер, принимаемых большевиками для спасения революции, пошли по пути сотрудничества с Советской властью, другие готовились к борьбе с ней, создавая отряды “черной гвардии”. В прифронтовых городах — Курске, Воронеже, Екатеринославе анархисты выступали с оружием в руках. В Москве участились акции по экспроприации богатых особняков. Весной 1918 г. Советская власть провела крупные операции в Москве, Петрограде, Воронеже, Вологде, Самаре, Саратове, Смоленске, Тамбове и других городах по разоружению анархистов. Тем самым Советское правительство показало, что может говорить и силой с представителями как правого, так и левого крыла анархистского фронта.

Между тем лозунг “третьей революции” — против партии застоя и реакции (как анархисты окрестили большевиков) — все шире захватывал анархистскую массу. Как и левые эсеры, анархисты обвиняли большевиков в том, что они “делят трудовой народ на два враждебных лагеря” и “подстрекают рабочих на крестовый поход на деревню”. Не случайно в лево-эсеровском мятеже (в июле 1918 г.) соучастниками выступали и анархисты.

Однако среди анархистов были руководители, которые с пониманием относились к большевикам (А.А. Карелин, А.А. Фурманов и другие) и стали активно помогать им в упрочении Советской власти. Осенью 1918 г. логика классовой борьбы поставила анархистов перед диллемой: принять большевистские реформы государственного строительства или встать на путь вооруженного сопротивления. В этой связи необходимо отметить, что серьезному расслоению анархистов способствовали дифференцированный подход Советской власти к различным группам анархистов, провал попыток воплощения в жизнь анархистских социально-политических утопий, достижения большевиков в завоевании масс, монархическая окраска контрреволюции, практика “белого террора”.

Анархистским организациям, которые в своей деятельности ограничивались лишь идейной пропагандой и не боролись против Советской власти, большевики предоставили возможность легально существовать, иметь свои клубы, прессу и т.д.

На протяжении 1918—1919 гг. анархисты стремились совместно с меньшевиками и эсерами вызвать забастовки рабочих. Некоторые из них перешли на позиции террора против Советской власти. Так, в сентябре 1919 г. в помещение Московского Комитета РКП (б), где собрались ответственные партийные работники большевиков и куда должен был приехать В.И. Ленин, была брошена бомба. Свыше 30 человек было ранено, в том числе Бухарин и Ярославский. Но это был первый и последний в условиях Москвы террористический акт анархистского подполья. Разгромив основные силы московского подполья, ВЧК в 1919—1920 гг. ликвидировала имевшиеся в других городах группы анархистов. Однако не всегда и не везде это проходило легко и просто. Нередко большевикам приходилось лавировать, отступать, заключать союзы. Ярким примером служит повстанческое движение, руководимое анархистом Н.И. Махно.

Махновщина в том виде, в котором пришла к концу гражданской войны, сложилась не сразу. Вначале это было повстанческое движение на Украине против немецкой оккупации и гетманщины. Оно зародилось еще весной 1918 г. в виде партизанских отрядов. Руководителем одного из таких отрядов в Гуляй-Поле (Екатеринославская губерния) был Н.И. Махно. Анархистскою влияние на повстанческое движение Махно значительно усилилось с появлением в отряде приезжих анархистов различных направлений (Волина, Мрачного, Аршинова и других). Сам Махно более чем другие был подвержен идее безвластия и не отступал от нее никогда.

Союз с большевиками Махно и его политическое окружение рассматривали как временный и участвовали в нем весьма непоследовательно. Так было в борьбе с деникинцами, петлюровцами и врангелевцами. Махновские отряды объединяли разнородные элементы, в том числе и небольшой процент рабочих. Под влиянием анархизма махновщина являлась рыхлым в политическом отношении движением, которое, по существу, было проявлением крестьянского мелкобуржуазного революционизма. Именно анархистский характер махновского движения стал отталкивать от него многих крестьян и особенно рабочих.

Переход махновщины из лагеря революции в лагерь контрреволюции произошел не сразу. Зародившаяся летом 1918 г., окрепшая осенью 1918 г. и весной 1919 г. как революционное повстанческое движение украинских крестьян во главе с Махно она превратилась в одну из разновидностей политического бандитизма. Среди причин этого можно назвать и идеологическое руководство, и практическое участие российских анархистов, отрицавших любую государственную власть. Субъективно серьезную роль в данном превращении сыграл сам Махно — убежденный анархист, имевший романтическую биографию пожизненного каторжника, талантливого и смелого боевого командира. Махновщина наглядно продемонстрировала воплощение в жизнь идей анархизма: вместо безвластия — военная диктатура мелких крестьянских “батек”, вместо абсолютной свободы — абсолютная власть контрразведки, вместо экономического строительства — грабеж и полный экономический развал.

Весна и лето 1918 г. — это время резкого усиления буржуазной контрреволюции и размаха гражданской войны. В июне 1918 г. в Самаре после захвата города белочехами было создано самое крупное из правоэсеровских правительств — правительство “Комуча” (Комитета членов учредительного собрания). Его председателем стал В.К. Вольский. “Комуч” в Среднем Поволжье и “Сибирская областная дума” в Западной Сибири были центральными властями парламентского типа в условиях контрреволюции. В своей избирательной системе эсеровские правительства пытались перейти на рельсы демократической революции. Но из благого пожелания ничего не получилось.

“Комуч” оставался однопартийным правоэсеровским правительством. В органах же местного самоуправления подавляющую часть составляла местная буржуазия. Все эсеровские правительства шли по пути реставрации буржуазной власти. Но эсеровские орган и местного самоуправления не стали эффективнее Советов в хозяйственном отношении, а в социальном — передали буржуазии часть предприятий, земель, жилой фонд, культпросвещение.

Меры, осуществленные Советской властью, были масштабнее, фундаментальнее на общем фоне социально-экономических преобразований: не стало помещиков как класса, была подорвана экономическая основа кулачества, крестьянство получило землю и значительную часть сельскохозяйственных орудий. Крестьянин-середняк стал центральной фигурой в деревне, а среднее крестьянство, в основном поднявшееся из бедных слоев, стало составлять большинство населения страны. Осенью 1918 г., когда середняк повернул в сторону Советской власти, большевики определили свою линию следующим образом: уметь достигать соглашения с средним крестьянством, не отказываясь от борьбы с кулаками и прочно опираясь на бедноту. Эта линия имела огромное политическое значение, и прежде всего потому, что от правильности ее проведения зависел политический и военный исход гражданской войны.

В значительной степени эта линия предопределила положение “демократической контрреволюции”. Еще осенью 1918 г. “демократическая контрреволюция” подошла к своему краху. На проходившем в Уфе в сентябре 1918 г. совещании представителей различных “революционных” правительств, партий и организаций (энесы, меньшевики, кадеты и т.д.) в количестве 170 человек (из них 108 эсеров) решались главные вопросы: о структуре власти, составе правительства, Учредительном собрании. На совещании присутствовали делегации “Комуча”, “Временного сибирского правительства”, “Временного областного правительства Урала”, енисейского, астраханского, иркутского казачества, правительства Башкирии и Алаш-Орды, “Национального управления тюрко-татар Внутренней России и Сибири”, ЦК политических партий и организаций. Но отсутствие единства среди них привело к полному развалу деятельности мелкобуржуазной демократии. На совещании четко обозначались правое крыло (“Временное сибирское правительство”, меньшевистская группа “Единство”, казачество и кадеты), которое выступило за диктатуру, и левое крыло (“Комуч”, эсеры, меньшевики), выступившее за создание правительства, ответственного перед Учредительным собранием. Но под политическим давлением командования белочехов была провозглашена власть Уфимской директории из пяти человек под руководством эсера Авксентьева, избранного от “Союза освобождения России”. В октябре 1918 г. Директория переехала в Омск и объявила о сохранении всех законодательных актов Временного правительства — о борьбе с большевизмом, за “воссоединение России”, продолжение войны со странами австро-германского блока и восстановление договоров с Антантой. Все областные, национальные, казачьи правительства были упразднены. Но существование Директории, при которой был создан Совет министров, было недолгим. 18 ноября 1918 г. в результате подготовленного монархистами переворота она была упразднена и к власти пришел Колчак.

Уроки колчаковщины не прошли бесследно. Уже в феврале 1919 г. на конференции партии эсеров была отмечена недопустимость борьбы с Советской властью. Конференция взяла на вооружение так называемый “третий путь” — демократию, которая должна обязательно вести борьбу на два фронта: не солидаризироваться с большевиками против колчаковцев и с Колчаком против большевиков. Правые эсеры надеялись на то , что, взяв на вооружение “третий путь”, они тем самым укрепят свои позиции за счет “демократизации” белогвардейских армий и количественного увеличения партийных рядов мелкой буржуазией.

Между тем Деникин весьма откровенно писал, что проблема гражданской войны сводилась к одному (дополним от себя — политическому) вопросу: “Надоел ли народным массам большевизм, пойдет ли народ с нами?”. И вынужден был констатировать с недоумением, что после освобождения его войсками огромной территории ожидаемого восстания всех враждебных Советской власти элементов не произошло 1 .

1 Деникин Д.Н. Очерки русской смуты, — Берлин, 1926. — Т. 5. — С. 118.

Меньшевики также представляли серьезную политическую силу в годы гражданской войны, имея немало сторонников и действуя исключительно в рабочей среде. Практически они не участвовали в вооруженной борьбе против Советской власти и большевиков, хотя агитационно-политически продолжали бороться с РКП (б).

Один из самых крупных деятелей меньшевиков Ю.О. Мартов не без основания полагал, что в политической природе России вообще не было места для промежуточных групп между большевизмом и меньшевизмом. Если они и возникали, то быстро подтягивались к одному или другому полюсу. Не все при этом руководствовались принципиальными политическими устремлениями, преобладали карьеристские соображения (например, А.Я. Вышинский, следуя политическим ветрам, прошел путь правого меньшевика-оборонца, примкнул к меньшевикам-интернационалистам, стал крайне левым, а при Сталине сделал головокружительную карьеру большевистского генерального прокурора). На левом фланге меньшевистского движения стояли меньшевики-интернационалисты. При всех разногласиях меньшевиков объединяли общие тенденции, такие, как стремление к политической свободе, сохранению целостности и независимости России, антагонизм по отношению ко всем попыткам реставрации дореволюционных порядков

Одним из острых моментов политических разногласий большевиков и меньшевиков в годы гражданской войны был вопрос об отношении к Советам. В меньшевистской среде возникла идея создать параллельно Советам, а также по образцу и подобию их, сеть “Собраний уполномоченных от фабрик и заводов”. Однако попытки “овладеть” Советами меньшевикам не удались.

В целом же идеология и политика меньшевизма в годы гражданской войны оцениваются до сих пор через призму большевистских представлений о гражданской войне, что далеко не адекватно меньшевистским трактовкам. Мартов, чья точка зрения не всегда носила общепартийный характер, одной из политических причин гражданской войны считал раскол демократических сил, заинтересованных в коренном разрушении старого самодержавия — чиновничьего и дворянского строя. Альтернативой расколу, по его мнению, было “однородное социалистическое правительство” из советских партий — от “энесов до большевиков”.

Примерно с осени 1918 г. начинается известное смещение акцентов в межпартийных отношениях меньшевиков и большевиков. Начинается полоса заключения ряда соглашений в различных сферах, в том числе и политической. В обстановке развернувшихся наступлений войск Колчака и Деникина часть меньшевистских лидеров весной 1919 г. заявила о готовности защищать Советскую власть и оказать помощь Красной Армии. Она выступила с призывом к рабочим всего мира усилить борьбу за прекращение интервенции против Советской республики. А в августе 1919 г. партийное совещание меньшевиков постановило даже считать задачами партии в занятых белогвардейцами районах страны “революционное свержение режимов Деникина и Колчака и воссоединение с Советской Россией”. Во время же деникинского похода на Москву (лето — осень 1919 г.) меньшевистское руководство объявило мобилизацию своих членов в Красную Армию (по примеру большевиков). Меньшевикам была предоставлена возможность направить делегатов на VII Всероссийский съезд Советов и участвовать в выборах местных Советов (Мартов, например, был избран во ВЦИК, а также являлся в 1919—1920 гг. депутатом Московского Совета). Поворот в сторону сотрудничества с Советской властью начали осенью и основные силы меньшевиков-интернационалистов. Многие из них вступили в РКП (б), были заняты центре и на местах на военной, хозяйственной и профсоюзной работе.

Для национальных небольшевистских партий, как и для общероссийских партий “демократической контрреволюции”, характерной чертой был политический кризис, одним из признаков которого стало усиление левой оппозиции и образование в результате раскола партии групп и течений левого направления, направленного на борьбу с объединенными силами контрреволюционного движения. Так 1918 г . был сложным для Бунда, в котором значительно расширилось левое крыло. Раскололась и Еврейская социал-демократическая партия “Поалей-Цион”.

Боевые успехи советских вооруженных сил в конце 1918 — начале 1919 г. укрепили Советскую власть, но они не были решающими. Весной 1919 г. Антанта предприняла новое нашествие на Советскую Россию. Убедившись в том, что эсеры, меньшевики, кадеты утратили доверие народных масс, империалисты отбросили “демократическое” прикрытие своих агрессивных действий в Советской России. По их указанию в регионах, занятых белогвардейцами, были разогнаны “демократические правительства” и установлена военная диктатура генералов. Не надеясь на своих солдат, империалисты сделали на этот раз основную ставку на армию Колчака, который к тому времени захватил богатую продовольствием Сибирь и Урал с его заводами. По плану Антанты в наступлении одновременно с Колчаком должны были участвовать войска Деникина, панская Польша и петлюровцы на Западе, белофинны и белогвардейцы Юденича на Северо-Западе. На Севере действовали интервенты и войска белогвардейского генерала Миллера. К началу 1919 г. общая численность интервентов и белогвардейцев превышала 1 млн человек. Им противостояла почти трехмиллионная Красная Армия. К тому же в лагере контрреволюции действовали многочисленные партии и движения с их мощным идеологическим, агитационно-пропагандистским аппаратом: монархисты, черносотенцы, бывшие октябристы, прогрессисты, и правые кадеты, различные промежуточные политические течения.

С весны 1918 г. центром монархистов стала Москва, где действовала монархическая организация Маркова 2-го. Весной и летом 1918 г. центром монархистов становится также и Киев. На роль “правителя государства” выдвигался великий князь Николай Николаевич. Однако для официального решения вопроса ждали момента, когда все основные фронты — Колчака, Деникина, Юденича и Миллера — приблизятся к Москве.

Но уже осенью 1918 г. монархисты начали создавать на Юге России прототип будущего Российского государства: так называемый “Совет государственного объединения России” (СГОР), дислоцировавшийся в Киеве. Этот орган сыграл огромную роль в консолидации “белого движения”. В него вошли представители Государственной Думы, Церковного Собора, земств, торгово-промышленных, академических и финансовых кругов, члены Союза земельных собственников. Эта политическая организация выражала интересы землевладельцев и частично финансово-промышленного капитала. Лидеры СГОР были монархистами, но не черносотенного, а националистического образца. Их главная политическая цель состояла в воссоединении “единой, неделимой России”.

В 1918 г. мало кто из представителей эксплуататорских классов покинул Россию. Крупная буржуазия и помещики в основном бежали на Юг, средняя — на Волгу и в Сибирь. В условиях разгоревшейся интервенции они активизируют свою политическую деятельность, принимают активное участие в работе колчаковского правительства и деникинского режима.

В мае 1919 г. Деникин опубликовал приказ о своем признании Колчака верховным правителем и верховным главнокомандующим. Серьезно обсуждались вопросы политического объединения под эгидой СГОР всех политических организаций белогвардейских сил на общей платформе: единая Россия, борьба с большевиками до победного конца. Отвергались многие формы политических контактов с эсерами и меньшевиками.

Однако после военных поражений в ноябре-декабре 1919 г. политическая линия помещичье-буржуазных партий значительно видоизменилась. Деникину, например, было рекомендовано срочно создать правительственный орган, не уклоняясь ни вправо, ни влево, способный на решительные действия (вместо “Особого Совещания”), а также “Совет при Главнокомандующем”. Более того, было предложено обратиться к населению с обещанием, что “новая власть устранит допущенные ранее ошибки и, беспощадно карая нарушителей гражданского мира, грабителей, насильников, возьмет под защиту население”.

Аналогичный поворот был сделан кадетами в Сибири после разгрома Колчака. Омский Совет министров бежал в Иркутск, а новый премьер начал формировать свой Совет, приглашая эсеров, меньшевиков, энесов, земцев и других. Начала разрабатываться программа “сближения с оппозицией правительства”, сознающего и исправляющего свои ошибки. В 1920 г. основная ставка делается уже на Крым, где были сосредоточены остатки белой армии под командованием Врангеля. Однако и это было недолговечным.

Рассматривая политическую историю гражданской войны в России, следует отметить, что буржуазно-помещичьи организации стремились вооружить “белое движение” политической программой, основанной прежде всего на “патриотической идее государственного национального возрождения”. По замыслу идеологов и политиков контрреволюции, она должна была успешно конкурировать с интернационалистической идеологией большевизма, которая объявлялась антипатриотичной. Однако белый “патриотизм” весьма часто оборачивался эгоизмом свергнутых классов и фактически означал реставрацию помещичье-буржуазной власти в России с некоторыми лишь модификациями, диктовавшимися историческим развитием и необратимыми революционными сдвигами. Именно поэтому все попытки консолидировать лагерь контрреволюции не привели к успеху.

В политической истории гражданской войны особенно острыми становились вопросы о соотношении диктатуры и демократии в гражданской политике противоборствующих политических лагерей. Например, лозунг Учредительного собрания, прикрывающий идеи реставрации свергнутого общественно-политического строя, был по существу своему спекулятивным, рассчитанным на политически незрелую массу. Подобные спекуляции особенно усилились после роспуска Учредительного собрания, иллюзорность которого прекрасно понимали и В. И. Ленин, и А.И. Деникин, и П.Н. Милюков, и многие другие деятели и лидеры различных политических направлений.

Подводя краткие итоги некоторым аспектам из истории гражданской войны в России, можно отметить следующее.

1. В политической борьбе против Советской власти консолидировались два политических движения: “Демократическая контрреволюция” с лозунгами возврата политической власти Учредительному собранию и восстановления завоеваний Февральской (1917 г.) революции и “Белое движение” с лозунгами “непредрешения государственного строя” и ликвидации Советской власти. Но последнее направление ставило под угрозу не только “октябрьские”, но и “февральские” завоевания. В этой связи подчеркнем, что в антисоветском, антибольшевистском лагере часть политических противников Советов действовала под единым эсеро-белогвардейским флагом, часть — только под белогвардейским.

2. По другую сторону указанных политических движений стоял советский лагерь, возглавлявшийся большевиками. До определенного момента и при определенных условиях “колеблющимися попутчиками” были левые эсеры и частично анархисты различных взглядов.

3. В антисоветских, антибольшевистских политических движениях в условиях гражданской войны резко усилились тенденции захвата и удержания политической власти. Если реальная альтернатива политической борьбы в 1917 г. была “Ленин или Корнилов”, то в годы гражданской войны она выражалась уже так: “Ленин и Колчак”. Именно подобным образом ставился вопрос в правоэсеровских листовках.

4. Борющиеся стороны отчетливо понимали, что борьба может иметь только смертельный исход для одной из сторон, поэтому гражданская война в России стала великой трагедией для всех ее политических лагерей, движений и партий. Победа Советской власти не стала окончательной победой революционных сил России в ее гражданской войне и окончательным поражением контрреволюционных сил.

Контрольные вопросы

1. В чем основная причина развязывания гражданской войны в России и каковы ее последствия.

2. Какие силы составляли социальную и идейную базу внутренней контрреволюции?

3. Почему ЦК РКП (б) стал главным организатором борьбы трудящихся против контрреволюционных сил и иностранной интервенции?

4. Какие лидеры большевистской партии оказали значительное влияние на исторические процессы в России? Охарактеризуйте их личные качества и политические взгляды.

5. Перечислите основные мероприятия в системе массовых политических компаний РКП (б) в годы гражданской войны.

6. Какие причины вызвали необходимость проведения большевистским руководством политики “военного коммунизма”?

7. В силу каких причин партия левых эсеров стала одной из основных сил на политической арене? В каком направлении развивались ее отношения с РКП (б )?

8. Какие идейные разногласия существовали в партии левых эсеров и каковы были последствия антисоветской деятельности ее лидеров?

9. Назовите основные этапы межпартийных отношений большевиков и меньшевиков.

10. Почему потерпело поражение белое движение? Как изменялись взгляды и политические симпатии народов России по отношению к большевикам и белогвардейскому движению в ходе гражданской войны?

11. В чем заключаются основные причины победы большевиков в гражданской войне? Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история