Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Комментарии (3)

Сергеенко М. Жизнь древнего Рима

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. КЛИЕНТЫ

Утро влиятельного и знатного человека начиналось в Риме с приема клиентов. Мы не можем сказать, какую часть городского населения составляли эти люди, но, судя по тому, что и Ювенал, и Марциал, и Сенека говорят об их "толпах", судя по тому, какое внимание уделяет им литература I в. н.э., сословие это не было малочисленным и в жизни римского общества того времени являлось элементом необходимым и очень характерным.

Клиентела развилась из древнего обычая (римские антиквары приписывали его установление Ромулу) ставить себя, человека мелкого и бессильного, под покровительство могущественного и влиятельного лица. Покровителя и отдавшегося под его защиту связывали узы такие же священные в глазах древних, как узы родства; первый помогал своему клиенту советом, влиянием, деньгами; клиент поддерживал покровителя в меру своих сил, чем только мог. К I в. н.э. отношения эти в значительной степени утратили этот старинный характер: клиенты превратились просто в прихлебателей своего покровителя, который держал их возле себя, потому что этого требовал "хороший тон" римского общества: знатному человеку неудобно и неловко было показаться на улице или в общественном месте без толпы провожатых – клиентов.

Писатели I в. н.э. оставили красочные описания клиентской жизни; в ней не было труда, но было много беспокойства и досыта унижения. День клиента начинался с раннего утра: он должен был облечься в тогу, этот официальный мундир, мучительно неудобный, и в темноте, по грязным римским улицам, часто с [с.241] другого конца города идти к своему "господину" приветствовать его с добрым утром. Марциал уверял, что он покинул Рим, чтобы наконец отоспаться (XII. 68. 5-6) и наверстать в родном, тихом городке Испании все, что он не доспал за тридцатилетнюю жизнь клиента (XII. 18. 15-16), во время которой он "с глухой полуночи, в тоге" готовился терпеть "свист резкого аквилона, ливень и снег" (X. 82. 2-4). Приходилось торопиться: в прихожей затемно собиралась целая толпа; ожидали, когда впустят в "горделивый атрий". Случалось, что пускали не всех; иногда пробивались силой, отталкивая более слабых. "Посмотри на дома людей могущественных, на этот порог, у которого шумят и ссорятся клиенты! Много получишь ты обид, чтоб войти, еще больше, когда войдешь" (Sen. epist. 84. 12). Входа добиваются лестью и заискиванием перед рабом, ведавшим впуском, а он иногда "не удостаивал и ответить на вопрос, что делается внутри дома" (Col. I, praef. 9). Бывало и так, что не солоно хлебавши уходили все: "Мало ли таких, которые велят прогнать клиентов, потому что хотят спать, предаются разврату или просто по бесчеловечности? Мало ли таких, которые в притворной спешке пробегут мимо людей, измученных долгим ожиданием? Мало ли таких, которые не пойдут через атрий, набитый клиентами, и скроются через черный ход? разве не более жестоко обмануть, чем вовсе не принять?" Прием часто бывал не лучше отказа: "Мало ли таких, которые в полусне, отяжелев от вчерашней попойки, едва пошевелят губами, чтобы произнести с презрительным зевком тысячу раз подсказанное имя этих несчастных, которые прервали свой сон, чтобы наткнуться на чужой!" (Sen de brev. vitae, 14. 4).

Если патрон был в добром настроении или придерживался старинных обычаев, то на дружное "ave!" клиентов он отвечал, пожимая каждому руку и целуя его, но уже в I в. н.э. такое обращение было редкостью. Один из гостей Тримальхиона вспоминает с восторгом одного магистрата времен своего детства: "...как ласково отвечал на привет, каждого-то назовет по имени, будто свой человек нам!" (Petr. 44). Уже во II в. н.э. клиенты здороваются с патроном, целуя ему руку, а то и кланяются в ноги.

По окончании утреннего приема, если патрон куда-нибудь шел, клиенты обязаны были его сопровождать, идти "в самую грязь за его носилками или, забежав вперед, расталкивать толпу (Mart. [с.242] III. 36. 4; 46. 5). Если патрон произносил речь в суде или читал свое произведение перед слушателями, они громко выражали свое одобрение – "красноречив не ты, Помпоний, а твой обед", – вразумлял Марциал доверчивого патрона (VI. 48), – потом провожали его в баню: "...усталый иду я за тобой в 10-м часу, а то и позже, в Агрипповы термы, хотя сам моюсь в банях Тита", – жаловался Марциал (III. 36. 5-6)1.

Клиентская служба не ограничивалась этим утомительным хождением и бесцельной тратой времени. Марциал остро чувствовал, что он теряет в ней свое достоинство и растрачивает свое дарование: "Ты лжешь – я верю, читаешь плохие стихи – хвалю, поешь – пою, пьешь – пью, хочешь играть в шашки – проигрываю" (XII. 40). Клиентом может быть тот, кто совершенно обезличился и желает только того, чего хотят "его цари и господа" (Mart. II. 68. 5-7). "Пока я хожу за тобой и сопровождаю обратно домой, слушаю твою болтовню и хвалю все, что ты делаешь и говоришь, сколько могло бы родиться стихов!" – вздыхал Марциал (XI. 24. 1-4). Вместо себя он посылает патрону с утренним приветом книгу (I. 108. 10): "...каковы бы ни были мои писания, создать их не мог бы человек, которому надо ходить с утренним приветствием!" (I. 70. 17-18)2.

За все услуги клиента патрон расплачивался скупо: он мог всем и каждому твердить о благодеяниях, которые он оказал и оказывает клиенту (Mart. V. 52), но клиент никак не может выбиться из горькой бедности: ходит в жалкой потертой тоге, живет в темной комнатушке где-то "под черепицами"; в кошельке его только один жалкий грош на баню; по мнению Марциала, не было разумного основания жить такой жизнью (III. 30), но ею жили и продолжали жить, "крича, грозясь и проклиная" (IX. 10), тысячи людей, в том числе и сам Марциал. Клиентская служба давала пусть скудные, но все-таки какие-то средства к жизни: клиент не жил в сытости, но ему не грозила опасность умереть с голоду. В Риме для человека, не владевшего никаким ремеслом и не желавшего ему выучиться, единственным, пожалуй, способом просуществовать было положение клиента. Еще в I в. до н.э. патрон обедал вместе со своими клиентами (Hor. epist. I. 7. 75; Sen. de ira, III. 8. 6); позднее патрон приглашал к столу трех-четырех человек (Mart. III. 38. 11-12), а прочим выплачивал весьма скромную сумму [с.243] (sportula)3 в 25 ассов, на которые "несчастным надо купить капусты и дров" (Iuv. I. 134) и вообще жить. На патетический вопрос Ювенала: "Что будут делать люди, которым надо из этого приобрести тогу, башмаки, хлеб и топливо для дома" (I. 119), – ответить трудно. И эту жалкую сумму клиент получал не всегда; если патрон заболел или притворился больным, то спортула "протягивала ноги" (Mart. IX. 85) – и клиент уходил ни с чем. Иногда, правда, ему давали больше: Марциал получил от Басса три динария за то, что с раннего утра был уже у него в атрии и сопровождал его в своей старой дешевой тоге (IX. 100) целый день по крайней мере к тридцати старухам. В день своего рождения патрон иногда раскошеливался и раздавал клиентам по 300 сестерций (X. 27). Луп подарил Марциалу подгородное имение, вызвавшее у поэта бурю негодования: "...у меня на окне большее имение... я предпочел бы, чтобы ты угостил меня обедом" (XI. 18). Положение Марциала в клиентской среде было, конечно, исключительным: трудно было и не оценить его блестящего таланта и не убояться его язвительных эпиграмм; язык у него был "острее острой стали". По одной из этих причин, а может быть, и по обеим он получил от своих патронов (клиент мог иметь нескольких патронов) в дар и пару мулов (VIII. 61. 7), и дом на тихом Квиринале (IX. 18. 2; 97. 8), и землю под Номентом, которая давала пусть и небольшой, но все же доход, а кроме того, возможность не видеть тех, кого поэт не хотел видеть (II. 38), и наслаждаться досугом и отдыхом (VI. 43). Клиентская служба, на которую Марциал так жаловался, дала ему безбедное житье, и это был единственный для него путь достичь известной обеспеченности. О существовании того, что ныне называется авторским правом, в древнем Риме и не подозревали. Книга, вышедшая в свет, принадлежала всем; томики и свитки Марциала продавались в двух лавках: у Секунда (I. 2) и у Атректа (I. 117); и любой покупатель, если у него были рабы-переписчики, мог отдавать его стихи в переписку и продавать эти экземпляры кому хотел и за сколько хотел. Стихи Марциала распевали в Британии, но его кошелек "ничего об этом не знал" (XI. 3. 5-6). Книгопродавец мог купить у автора его произведение, чтобы издать его первым, но так как с появлением книги на прилавке кончалось и право собственности на нее, то, конечно, о хорошем литературном заработке не могло быть и речи. [с.244] Поэт-бедняк при всей своей талантливости должен был идти в клиенты, каким бы унижением ни казалась для него клиентела.

Марциал издевается над голодным клиентом, который, попав на обед к патрону, по нескольку раз отведывает от одного и того же блюда и уносит с собой, по существовавшему в Риме обычаю, все остатки, которые только удалось захватить (VII. 20). Сам он, однако, признается, что хотя ему и совестно, но он "гонится, да, гонится за твоим обедом, Максим" (II. 18. 1). Как же должны были "гоняться" за хорошим обедом его "голодные друзья"-клиенты (III. 7. 4)!

Эту погоню за чужим обедом, упоминанием о которой полна литература того времени, склонны объяснять охотой пожить за чужой счет и чревоугодием. Это объяснение будет верно только отчасти. Дело в том, что по своим жилищным условиям клиент сплошь и рядом вынужден был питаться всухомятку, и обед у патрона был для него единственной возможностью получить горячую пищу. В самой жалкой деревенской хижине был очаг; бедняк Симил (Pseudo-Verg. Moretum) пек хлеб у себя дома. В многоэтажной инсуле нигде никакого очага не было и быть не могло, готовить на жаровне в тесноте маленькой многолюдной квартиры было неудобно, а подчас и просто невозможно. "Жирные харчевни" Горациева времени вынуждены были, по указам Клавдия, Нерона и Веспасиана, свести ассортимент своих кушаний к одним вареным бобам; даже получить горячую воду, которой обычно разбавляли вино, было невозможно. Оставались только уличные разносчики, торговавшие горячими кушаньями (Mart. I. 41). Но всюду ли они бродили и всегда ли удавалось их поймать? И в Риме, кроме того, климат вовсе не такой райский, чтобы всегда приятно и удобно было есть на улице.

Обед у патрона, о котором мечтал клиент, часто превращался для него в источник горького унижения. По скупости ли, по пренебрежению ли к этим людям, которых пригнала к нему нужда и которые покинут его сейчас же, как только найдут кого-нибудь более щедрого и участливого (Mart. IV. 26), но патрон устраивал два очень разных обеда: один для себя и другой для клиентов. «Я оказался на обеде у совершенно постороннего человека, – пишет Плиний, – и ему и нескольким гостям в изобилии подавались прекрасные блюда; остальных угощали плохо и мало. Вино [с.245] хозяин разделил по трем сортам... одно предназначалось для него и для меня, другое для друзей пониже, третье для своих и моих отпущенников. Мой ближайший сосед заметил это и спросил меня, одобряю ли я такой порядок за столом. Я ответил отрицательно. "А какой обычай у тебя?" – спросил он. – "Всем подается одно и то же: я приглашаю людей, чтобы угостить их обедом, а не опозорить, и уравниваю во всем тех, кого сравняло мое приглашение"» (epist. II. 6. 1-3). Поведение Плиния было скорее исключением, чем правилом. Пятая сатира Ювенала содержит очень красочное описание того, что ест патрон, и того, что дают его гостям-клиентам. Марциал подтвердил это описание: патрон ест лукринских устриц, шампиньоны, камбалу, прекрасно зажаренную горлицу; клиенту подают съедобные ракушки, "свиные грибы", маленького леща и сороку, издохшую в клетке (III. 60). У Лупа (вероятно, того самого, который подарил Марциалу имение, меньшее, чем подоконник) его любовнице подают хлеб из первосортной пшеничной муки, а сотрапезнику-клиенту – из черной, последнего качества; она пьет сетинское вино, а он – "темный яд из этрусского бочонка" (Mart. IX. 2; вина из Этрурии считались плохими). День несчастного клиента начинался с унижений и унижением заканчивался.

Комментарии (3)
Обратно в раздел история











 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.