Тараторин В. История боевого фехтования: Развитие тактики ближнего боя от древности до начала XIX века.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА 4. НОВОЕ ВРЕМЯ

27.ФРАНЦУЗЫ

До 1730 г. в Европе для ружей применялся шомпол, изготовленный из де-
рева. Забить заряд в ствол таким шомполом было можно, но во время фехто-
вания ружьем, особенно против клинкового оружия, деревянное ложе вместе
с шомполом мгновенно приходило в негодность. Солдаты старались подстав-
лять под удар ствол, но это резко ограничивало возможность действия шты-
ком.
Первым применил металлический шомпол Леопольд Дессауский, и он сразу
был введен в прусской армии Фридрихом-Вильгельмом I. Ружья с таким шом-
полом пруссаки испробовали в бою с австрийцами при Мольвице.
Нововведение намного расширило возможности фехтования ружьем, так как
и верх, и низ ложа теперь были защищены металлом. Но в Европе и это не
усилило желания солдат сходиться в рукопашной. Исключением стала только
молодая революционная армия Франция.

* * *

Увлечение поединками на холодном оружии в революционной французской
армии было повсеместным, причем не только в кавалерии, но и в пехоте.
Выяснение отношений на дуэлях стало обычным среди офицеров и даже рядо-
вых. Это подтверждают воспоминания Видока, впоследствии ставшего на-
чальником тайной полиции Парижа:
"Моя осанка, бодрый вид, умение ловко владеть оружием доставили мне
привилегию быть немедленно зачисленным в число егерей. Я ранил двух ста-
рых служак, вздумавших обидеться на мое назначение, и вскоре сам после-
довал за ними в госпиталь, будучи ранен их приятелем. Такое начало выс-
тавило меня на вид; многие находили удовольствие в том, чтобы наталки-
вать меня на ссоры, так что в полгода я успел убить двух человек и раз
пятнадцать дрался на дуэли" (43).
При Наполеоне дуэли в армии были официально запрещены, но офицеры и
солдаты продолжали дуэлировать, правда, масштабы этой практики сущест-
венно уменьшились.
Боевая тактика французской армии основывалась на глубоко эшелониро-
ванной атаке. Практиковавшееся до этого в европейских армиях линейное
построение, когда колонны выстраивались в две тактические линии, не мог-
ло выдержать удара плотных войсковых масс, сконцентрированных в одном
месте. Возникала ситуация, подобная той, когда ножницы разрезают длинную
веревку. Французы прорывали позиции прусской или австрийской армий, до
сих пор применявших линейную тактику, и выходили им в тыл. Впервые атаку
колоннами французская армия применила в битве при Жемаппе (1792 г.).
Недостатком такой тактики были большие потери, которые несли полки от
артиллерийского огня, потому что даже миновавшие первые ряды ядра пора-
жали колонны, стоящие сзади. Но польза для штыковой атаки была несомнен-
на. При этом колонны сопровождали стрелки, которые вначале двигались
впереди фронта, а затем отходили на фланги, давая возможность строю про-
извести массированный штыковой удар. Стрелки при этом охватывали фланги
врага и, зайдя ему в тыл, вели на свое усмотрение или рукопашный или
стрелковый бой. Сообразно обстоятельствам, и они могли сплотиться в еди-
ный боевой порядок и атаковать противника. Те же методы использовались в
кавалерии.
Пехотная колонна по-прежнему строилась в три шеренги, а действия сол-
дат в штыковом бою происходили известным нам способом. Когда же колонны
двигались в затылок, одна за другой, остановить атаку штыковым контруда-
ром, используя старую линейную тактику, было чрезвычайно трудно.
Другим слабым местом эшелонированного наступления являлись его флан-
ги. Если их прикрывала не конница, а только рассыпавшиеся пешие стрелки,
то конная атака противника во фланг могла расстроить весь боевой поря-
док. Единственный способ отбить конную атаку в таких обстоятельствах -
это быстро перестроить пехотную колонну в каре и отбиваться от кавале-
ристов стрельбой из ружей и штыками.
Военные теоретики много вели рассуждений и даже приводили математи-
ческие расчеты: как целесообразнее использовать штык против коня. Одним
из них был Беренгорст (писавший свои труды после Наполеоновских войн, но
тактика тогда, в принципе, оставалась прежней):
"Пехота должна принять за правило, чтобы при кавалерийских атаках
открывать огонь не иначе, как по команде и в самых близких расстояниях.
Предполагают, обыкновенно, что кавалерия должна при этом повернуть на-
зад, и ничего не говорят, что должна делать пехота в случае, если кава-
лерия не повернет, и если лошади, выдержав последний залп, поскачут к
самым штыкам.
Предположим, что часть лошадей убита (считая лишним говорить о всад-
никах). Это еще не может воспрепятствовать движению остальных лошадей.
Пехота дала залп, вторая и третья шеренги заряжают или уже зарядили свои
ружья; первая шеренга взяла ружья на руку, но, вследствие этого, штыки
ее будут выдаваться не более как на три фута вперед локтей солдата. Если
в подобном положении пехотинец будет стараться нанести удар кавалеристу,
то он не достанет его, потому что последний находится в расстоянии 3/2
футов от головы своей лошади и защищен, кролю того, головой и шеей свое-
го коня.
Если же мы допустим невозможное и предположим, что пехотинец достанет
всадника, то все-таки, он будет раздавлен лошадью. Если против животного
будет направлен штык, если даже он насквозь пронзит ему сердце, то это
не может еще остановить стремительность массы, которая даже и при своем
падении опрокидывает все, что находится перед нею.
На этом основании пехота должна рассчитывать только на свою пальбу:
она успеет дать только два залпа, которые вынесут из строя не более как
1/2 "часть всех лошадей"
Беренгорст упускает существенный момент: пехотинцы не всегда стара-
лись остановить мчащуюся лошадь, уперев штык ей в грудь. Такая попытка
обречена заранее на провал. Автор не учитывает, что наиболее уязвимые
места лошади - глаза и ноздри. Соответственно, обученные солдаты стара-
лись прежде всего нанести удар в голову лошади. При этом, если и не
удастся глубоко вонзить штык, то все же такая попытка отпугнет животное,
которое из чувства самосохранения будет шарахаться и не подчиняться
всаднику.
"Если кавалерия, выдержав огонь, наезжает на самое каре, то остается
уже принять ее на штыки. В эту короткую, но решительную минуту, пехота
более всего должна заботиться о стойкости, плотности и неразрывности в
рядах, особенно в углах каре, на которые атака преимущественно направля-
ется. Чтобы уменьшить слабость этих углов, некоторые советуют ставить
внутри их застрельщичьи взводы; другие предлагают закруглить углы пово-
ротом смежных рядов; но самое лучшее средство в этом случае будет, где
можно, - фланговая оборона углов огнем соседних каре. Одно только общее
правило должно быть тут во всяком случае соблюдаемо: не допускать кава-
лерию ворваться в каре; если же в какой-нибудь части оно будет расстрое-
но или смято, то немедленно сомкнуться в кучу, но отнюдь не рассыпаться,
ибо это одно сопряжено для пехоты с неизбежной гибелью.
Полезно ли и возможно ли тут фехтование штыком или лучше просто сто-
ять твердо, держа ружья на руку - определить трудно. Второй батальон
лейб-гвардии Литовского полка в Бородинском сражении отражал атаки, не
делая даже выстрела, взяв только на руку, махая штыками вправо и влево,
и коля в головы лошадей, доскакавших до самого фронта. Надобно только
иметь в виду, что лошадь неохотно идет на человека, особенно на воору-
женного, тем более на целый фронт штыков; и потому в этом случае выгод-
нее действовать по лошадям, каким же именно образом - это зависит от то-
го, так сказать вдохновения, которым храбрый и хладнокровный начальник
умеет одушевить солдат, иногда даже и просто от собственной сноровки лю-
дей, которая здесь рождается инстинктивно, под влиянием чувства самосох-
ранения" (48).
В целом же у пехотного каре было гораздо больше шансов отбить атаку
кавалерии, нежели последней - прорвать его. Однако история донесла до
нас немало и таких случаев, вот некоторые из них:
1. В сражениях под Эдесгеймом и Кайзерслаутернпсе в 1794 году прусс-
кая кавалерия под командованием Блюхера, разбила французскую пехоту,
причем, во втором сражении всего 80 прусских гусар сумели прорвать и
рассеять батальонное каре пехоты из 600 солдат.
2. При Нордлингенпе (1800 г.) австрийская кавалерия смяла три полка
французской пехоты из дивизии Монришара.
3. Под Аустерлицем 1 батальон 4-го линейного полка из бригады Шинера
был разгромлен русскими конногвардейцами, правда, тем помогла артилле-
рия, расстроившая каре.
4. В сражении при Вальтерсдорфе (1807 г.) французская конница настиг-
ла прусский арьергард, состоящий из пяти батальонов пехоты, десяти эс-
кадронов и одной конно-артиллерийской роты. Французы атаковали и рассея-
ли сначала прусскую конницу, а затем уничтожили пехоту.
5. При Гарси-Гернандесе (1812 г.) в Испании три французских каре были
смяты конницей Германского королевского легиона.
6. В сражении при Гердне (1813 г.) 9000 французских пехотинцев отби-
вали натиск русско-германского легиона, но были атакованы З-им Ганно-
верским гусарским полком, который рассеял пехоту.
7. В сражении при Фершемпенуазе (1814 г.) объединенная конница союз-
ников: русских, австрийцев и пруссаков разбили вначале каре молодой
гвардии, а затем лейб-гвардии конный полк в одиночку рассеял пехотное
каре из корпуса Мармона. Завершающим этапом сражения был разгром дивизии
Пакто, состоящей на 2/3 из новобранцев. Построившись в шесть каре, фран-
цузские солдаты практически одними штыками отбивали атаки русской конни-
цы (снежная буря привела порох в негодность), но, в конце концов были
частью изрублены, частью взяты в плен.
8. В битве при Ватерлоо (1815 г.) французская конница атаковала 16
каре английской пехоты, построившихся в шахматном порядке на высоте
Мон-Сен-Жан. И, хотя, в целом, атаки кавалеристов не принесли успеха,
многие каре были полностью изрублены.
Зная о слабых углах каре, кавалерия в первую очередь атаковала их.
Обычно по одному эскадрону выстраивалось для атаки против каждого угло-
вого фаса, а один эскадрон - за ними становился как раз напротив вершины
угла. Передние колонны кавалерии, атакуя, вызывали огонь пехоты на себя,
а третий - под прикрытием дыма врубался в угол построения. Бывали слу-
чаи, когда отдельным всадникам удавалось пробиться сквозь строй каре и
выйти на противоположную сторону:
"В сражении под Пирамидами некоторые мамелюки поодиночке врубались во
французское каре и проскакивали через него. Если бы только 20 человек
могли одновременно исполнить то же самое, то они смяли бы неприятеля; но
мамелюки утомляли своих лошадей, подскакивая один за другим к пехоте,
затем, кажется, чтобы умереть на штыках" (86).
Бонно-дю-Мартрей описывает случай, произошедший в Испании, в бою меж-
ду английскими драгунами и французскими пехотинцами:
"В Испании французский полк, построенный в каре и предводительствуе-
мый полковником де-Ловередо, был вначале смят английскими драгунами.
Полковник, не желая позволить неприятелю воспользоваться первым успехом
спешился, повернул людей на заднюю шеренгу и приказал им открыть
стрельбу. Солдаты тотчас же начали стрелять по головам ворвавшихся всад-
ников и почти всех их положили на месте: если дело и было решено в
пользу англичан, то, по всей вероятности, этому способствовал резерв,
состоящий из 25 всадников, своевременно прибывших на помощь" (86).
В начале 19 в. в тактике кавалерии происходит изменение: трехшеренож-
ный строй заменяется на двухшереножный, но это было необязательным и в
бою оставалось на усмотрение командиров. Атака производилась колоннами в
сочетании с фланкерами-застрельщиками, которые, как и в пехоте, находи-
лись вначале перед фронтом строя, ведя огонь из пистолетов и карабинов,
а затем отходили на фланги.
Возникало множество споров о необходимости применения в армии тяжелой
конницы - кирасир. Характерные рассуждения на эту тему приведены в книге
Нолана "История и тактика кавалерии".
"Если тяжеловооруженный всадник, в одно и то же время, должен ездить
верхом и фехтовать, то он весьма скоро изнемогает под тяжестью своего
вооружения, и его лошадь делается неспособной к быстрым движениям; рука,
управляющая саблею, ослабевает и поднимается уже с большим усилием. Та-
кой человек, конечно, всегда будет во власти каждого легковооруженного
кавалериста, который гарцует около него.
...Какая же однако польза в сражении от кирасы, вообще от всякого
предохранительного вооружения? Как понять то, что грудь закрыта, а голо-
ва, руки, колени и все остальные части тела остаются без всякой реши-
тельной защиты? С того момента, как раненая рука перестает действовать,
каждый кавалерист находится во власти своего противника. Тягость воору-
жения только препятствует кирасиру защищаться против человека, ничем не
стесненного и владеющего оружием столь свободно, что одним ударом может
отсечь у него член и повалить лошадь".
Автору возражает, также вполне убедительно, майор французской кавале-
рии Бонно-дю-Мартрей, кавалер ордена Почетного Легиона и командир эскад-
рона. Он перевел книгу Нолана на французский язык и сделал к ней нес-
колько замечаний:
"Автор, кажется, не обращает должного внимания на закрытие тела; а
между тем, солдат, чувствующий себя хорошо защищенным, гораздо смелее
вступает в бой и не теряет так много времени на отражение ударов своего
противника. Предположим, что кавалерист будет ранен в руку или ногу:
жизнь его в этом случае не в такой опасности, если бы он получил удар в
открытую грудь. В отношении к человечеству и в отношении к военному сос-
ловию весьма важно, если человек будет только ранен, а не убит, потому
что, в первом случае его можно еще сохранить для общества и для армии.
...Кираса вовсе не препятствует всаднику ловко владеть своею саблею,
не стесняет руки. Тот, кто ее носит, может быть таким же искусным кава-
леристом и так же хорошо может фехтовать, как и гусар. Конечно, не сле-
дует каждого солдата заковывать в железо, но выгодно иметь такое число
кирасир, сколько позволяет это сделать сила людей и качества лошадей"
(86).
Несмотря на наличие противников тяжелой кавалерии даже в верхах ко-
мандования, кирасиры были неотъемлемой частью всех армий Европы и отли-
чились во многих сражениях Наполеоновских войн.
Споры возникали и о целесообразности использования в легкой кавалерии
пик. В русской армии в 1812 году ими были вооружены казачьи, уланские и
гусарские полки. У французов - уланские польские и легкоконные полки.
Противники этого оружия считали, что пики можно использовать только
при первом ударе, а потом они становятся обузой. Фехтовать ими против
клинкового оружия неудобно, пики несложно перерубить, несмотря на удли-
нение металлического наконечника и использование длинных "прожилок" из
металла же, прикрывающих древко. Флюгера на пиках (русские гусары, в
большинстве своем, и казаки их не имели) издали видны неприятельским
стрелкам и артиллеристам и, используя их как ориентир, они незамедли-
тельно открывают огонь. Линейные казаки, воевавшие на Кавказе с черкеса-
ми, отказались от применения пик, мотивируя это тем, что их хорошо ис-
пользовать только против плохой кавалерии, черкесы же в бою, уворачива-
ясь от первого удара, немедленно старались подскакать на расстояние
клинка, где пика становилась бесполезной.
Нолан писал:
"Я убежден, что главная выгода этого оружия заключается в том мо-
ральном действии, которое оно в особенности производит на молодых солдат
как своею длиною, так и ранами, от него происходящими, когда ими наск-
возь прокалывают тело. Во время Семилетней войны прусские гусары сначала
весьма неохотно вступали в бой с русскими уланами; когда же некоторые их
офицеры, желая выказать своим солдатам, как нетрудно иметь успех в деле
с подобным противником, смело подъезжали к их линиям и в одиночном бою
убивали по нескольку казаков и улан, то ободренные гусары не боялись уже
после этого кидаться в атаку на своих неприятелей" (86).
Сторонники применения пик тоже приводили свои аргументы, более весо-
мые. Пика, бесспорно, полезнее в атаке плотным строем, нежели сабля, по-
тому что ее длина позволяет всаднику поразить неприятеля раньше, а тому
в строю не хватит пространства для маневра, чтобы увернуться. Обычно пи-
ками вооружали первые шеренги кавалеристов во взводных двухшереножных
колоннах, второй шеренге не было нужды применять это оружие, так как все
равно длина пик (2,8-2,85 м) не позволяла эффективно их использовать
Во французской армии особенно славились владением пиками польские
уланы. Сохранилась легенда, повествующая о том, как первый польский
уланский полк, сформированный Наполеоном, их получил.
"В этом сражении (под Ваграмом, в 1809 г. - В.И.) польские шволежеры
атаковали австрийских улан. Во время произошедшей свалки несколько чело-
век вырвали пики у своих противников и действовали ими так удачно, что
вызвали подражание у товарищей, постаравшихся тоже завладеть неприя-
тельскими пиками. Вооруженные на новый лад шволежеры, вслед за тем под-
держанные гвардейскими конными егерями, овладели 45 австрийскими пушка-
ми, разбили 4 полка неприятельской кавалерии и взяли в плен князя Ауэрс
перга.
* Автор допустил неточность, так как в это время в русской кавалерии
уланских полков не существовало. Пиками могли быть вооружены казаки, та-
тары, башкиры и, возможно, некоторые из гусарских полков.
- Дать им пики, если они так умеют ими пользоваться! - сказал Наполе-
он Бессъеру. Этот факт имел большое влияние на последствия вооружения
французской кавалерии" (100).
Легенда красива, но с точки зрения практики, мало похожа на правду.
Возможно, некоторые из поляков, обучившиеся обращаться с этим оружием
или дома (в шляхетских семьях были очень сильны традиции обучения моло-
дежи бою на холодном оружии и верховой езде), или в предшествующих
схватках - сумели воспользоваться трофейным оружием, но это не значит,
что подобное было по плечу всем. Тем более, что для того, чтобы кавале-
ристы смогли свободно использовать пики в бою, воюя строем или в одиноч-
ку, необходимо время для обучения новой тактике. Спонтанно освоить ка-
кой-либо вид оружия целый полк не смог бы.
Мнение, что после первого столкновения пику больше использовать не-
возможно, основано на том, что при удачном ударе кавалерист оставлял
оружие в теле своей жертвы. Поскольку успеть вырвать пику всадник уже не
мог, ему приходилось дальше действовать саблей. Но при этом остается
фактом, что одного массового копейного удара иногда было вполне доста-
точно, чтобы разбить врага.
В искусстве одиночного боя все зависело от подготовки самого всадни-
ка. Встречались мастера и такого уровня, которые, сидя верхом, вращали
оружием вокруг себя так, что невозможно к ним было подойти на сабельный
удар. Специалисты использовали такой прием: цепляли пикой мундштучный
повод лошади противника и сильно дергали за него. Не ожидающий рывка
конь вставал на дыбы, сбрасывая с себя наездника.
В битвах при Ватерлоо 4-й легкоконный полк французской кавалерии пол-
ковника Бро почти полностью уничтожил пиками и саблями увлекшихся атакой
и оторвавшихся от основных сил английских драгун - Шотландских Серых
("Scott grays"), названных так из-за масти своих лошадей. А 3-й легко-
конный при поддержке 3-го конно-егерского полка полковника Мортиге,
контратаковал и отбросил 12-й и 16-й легкие драгунские полки англичан.
Командир 4-й пехотной дивизии французской армии, генерал Дюрютт, наблю-
давший за этими событиями, оставил воспоминания:
"Никогда еще я не видел воочию такого превосходства пики над саблей".
В этом же бою погиб командир 2-й английской гвардейской бригады гене-
рал-майор В. Понсоби, пронзенный пикой унтер-офицера 4-го легкоконного
полка Юрбана, который после этого выбил из седел еще трех английских ка-
валеристов.
В процессе Наполеоновских войн практически все армии Европы приняли
ударную тактику колонн. О. Горемыкин, составивший "Руководство к изуче-
нию тактики", описывает действия и вооружение пехоты следующим образом:
"...Ружье со штыком, соединяя в себе оба эти условия (холодное и
стрелковое оружие - В. Т.), есть без сомнения, самое выгодное оружие для
пехоты. Поэтому во всех армиях и во всех родах пехоты это оружие состав-
ляет главное и почти единственное вооружение.
В некоторых частях пехоты осталось еще и холодное оружие, тесаки или
саперные ножи. Они могут быть полезны в случае потери ружья, дабы солдат
при крайности не оставался безоружен".
"...Должно стараться начинать удар при благоприятных обстоятельствах,
уметь подготовлять их по возможности и пользоваться ими.
...Производить самый удар с наибольшей стройностью, но, отнюдь не
стреляя и не для чего не останавливаясь, так, чтобы каждая часть предс-
тавляла неразрывное целое, руководимое одной непоколебимой волею. Двига-
ясь мерным шагом, ускорять его по мере сближения с неприятелем, не до-
пуская однако никакого расстройства. При самой встрече с неприятелем ба-
тальон может кинуться беглым шагом, даже с привычным военным криком, но
это допускается на таком только расстоянии, на котором происходящее от
этого смешение в рядах и шеренгах не может уже ослабить натиска, и когда
напротив полезно увеличить стремительность удара быстротою общего поры-
ва".
Самой боеспособной пехотной частью периода Наполеоновских войн по
праву считалась французская "Старая гвардия", а точнее 1-й и 2-й грена-
дерские полки (1-й, 2-й и 3-й егерские полки условно причислялись к
"Средней гвардии"). Сила этих частей была в том, что, в отличие от всех
армий Европы, где в гвардию набирали молодых рекрутов по их внешним дан-
ным: росту, цвету волос, силе, французы формировали свои полки исключи-
тельно по боевым способностям. Кандидат должен был прослужить не менее
пяти лет в строю и принять при этом участие не менее, чем в двух кампа-
ниях. Неудивительно, что такие полки ветеранов славились своими штыковы-
ми атаками.
В своей последней битве - при Ватерлоо, две гвардейские дивизии под
общим командованием Друо, состоявшие из четырех гренадерских полков (3-й
и 4-й полки были сформированы в 1815 г. и причислены к Средней гвардии)
и четырех егерских полков покрыли себя заслуженной славой, прикрывая
отступление всей французской армии.
Но до этого батальон гренадеров 2-го полка и батальон 2го егерского
одним мощным штыковым ударом без единого выстрела, вышвырнули 4-й прусс-
кий корпус генерала Бюлова из селения Планшенуа, ранее им занятого.
Пять батальонов Средней гвардии, общей численностью около 2000 чело-
век, без поддержки атаковали высоту МонСен-Жан. Они пытались нанести по-
ражение мощной группировке англичан более чем в 10000 человек со мно-
жеством оружий. Эта атака была заранее обречена на неудачу, и она не
удалась. Под градом картечи и пуль гвардейцы ничего не могли сделать, и
их остатки отступили, сохраняя строй.
2-ой батальон 3-го гренадерского, окруженный со всех сторон и отбива-
ющий атаку за атакой англичан и пруссаков, расстреливаемый пушками с
расстояния в 60 метров, уменьшился настолько, что из каре образовал тре-
угольник. Оставшиеся в живых солдаты (около 150 человек) бросились в
штыки на окружившую их кавалерию и погибли в рукопашной до последнего
человека.
Из мясорубки Ватерлоо в полном порядке смогли выйти только 1-й грена-
дерский с присоединившимися к нему остатками других гвардейских полков и
1 - и батальон 1-го егерского полка, не участвовавший в основном бою, но
ухитрившийся отличиться в конце сражения, опрокинув штыками 25-й линей-
ный полк прусской пехоты.