Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

VIII. ГРЕЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ от Персидской войны до эпохи Александра Македонского

ОГЛАВЛЕНИЕ

22. Александр Македонский
а) Юность. Разрушение Фив
б) Александр в Малой Азии. Граник и Исс
в) Александр в Тире и Египте
г) Битва при Гавгамелах. Вавилон и Персеполь
д) Смерть Дария. Александр в северо-восточной Персии. Филот и Клит
е) Александр в Индии
ж) Возвращение и смерть Александра
23. Сиракузы. Два Дионисия. Дион. Тимолеон. Агафокл

22. Александр Македонский

(356 — 323 г. до Р. X.). 

а) Юность — Разрушение Фив.

Не будучи эллином по рождению, Александр всецело принадлежит к эллинам по своему образованию. Он был именно тем человеком, которому суждено было выполнить дело национального призвания эллинов — ниспровержение Персидской монархии. Он родился в Пелле, в 356 году до Р. X. от Олимпиады. Как на знамение высшего призвания Александра древние указывали на тот факт, что в ночь его рождения некто Герострат, желая из безумного тщеславия обессмертить свое имя, поджег храм Артемиды в Эфесе. Узнав о рождении сына, Филипп тотчас написал философу Аристотелю из Стагиры, величайшему мыслителю и ученому древности, письмо следующего содержания: «Знай, что у меня родился сын, я благодарю богов не столько за то, что они дозволили ему родиться, сколько за то, что он родился в твое время. Надеюсь, что воспитанный под твоим руководством и в твоей школе, он сделается достойным предназначенного ему трона».
 

 Аристотель
 
О юности Александра рассказывают множество историй. Он укротил прекрасного, но дикого фессалийского коня Буцефала (что означает бычья голова — названного так, как говорят, потому, что у него на лбу было белое пятно, похожее на голову быка). Заметив, что Буцефал боится своей собственной тени, Александр повел его против солнца, неожиданно вскочил на него и пустил нестись, куда ему вздумается. Узнав об одержанной Филиппом победе, Александр воскликнул: «Отец мой не оставит мне никакого дела!» Ум Александра питался творениями эллинского гения, и из них всех он предпочитал поэмы Гомера, этот прообраз всей эллинской жизни. Александр знал почти всего Гомера наизусть и творения его вместе с мечом всегда лежали у него под изголовьем.
 Первым делом Александра после смерти отца был визит в Коринф, где в собрании представителей всех греческих государств он заставил утвердить себя, подобно отцу, в звании главного вождя всех эллинов против персов. Все, за исключением Спарты, согласились на это. Спартанцы же с упрямством велели ответить ему, что не в их обычаях позволять кому-либо начальствовать над собой, а что, напротив того, они сами привыкли предводительствовать другими.
 В то же время повсюду вспыхнули волнения — и среди покоренных отцом Александра варваров, и среди подчинившихся македонскому царю эллинов, которые задумали поколебать основания созданного им государственного устройства. Александр вынужден был силой оружия привести к покорности иллирийцев, трибаллов, фракийцев и другие северо-восточные народы. Между тем в Греции распространился слух о его мнимом поражении и даже смерти и тотчас же произвел в этой стране сильное волнение. Фивы первые начали войну, напав на македонский гарнизон в Кадмее и пригласили все остальные греческие государства присоединиться к ним для восстановления свободы. Граждане стали вооружаться в Пелопоннесе, в особенности в Аркадии и Элиде, а также в Этолии. Надежды Демосфена вновь ожили, и он заклинал афинских граждан воспользоваться благоприятным моментом и подняться за свою независимость, причем можно было рассчитывать и на помощь Персии.
 Но прежде чем отдельные государства пришли к общему решению, Александр стоял уже под Фивами. Однако фиванцы не хотели добровольно согласиться на мирные условия и решились вступить в отчаянную битву. Они сражались с необыкновенным мужеством, но не могли противостоять не меньшей храбрости и превосходству сил Александра. Им пришлось испытать на себе не только весь его гнев, но еще более старинную ненависть, которой теперь вполне предались находившиеся в союзе с македонским царем беотийские города, фокеяне и др. Фивы совершенно были разрушены. Пощажены были только храмы и дом поэта Пиндара. За исключением потомков этого поэта и граждан, дружественно расположенных к Македонии, все жители (30.000) были проданы в рабство.
 Такая жестокая кара не только уничтожила средоточие будущих смут, но и послужила устрашающим примером всем эллинам. Тем легче было теперь царю выказать кротость в отношении других греков. Афинским послам, в числе которых находились Фокион и Демад, удалось исходатайствовать прощение своему городу, несмотря на то, что афиняне обнаружили перед тем неприязненные намерения и приютили у себя многих фиванских беглецов. Афинянам не пришлось даже выдать потребованных было сначала Александром десяти мужей, частью ораторов, частью полководцев (Демосфена, Ликурга, Гиперида и др.). Щадя и уважая, подобно своему отцу, знаменитый город, Александр полагал, что этим он лучше всего обеспечит спокойствие Греции. 

б) Александр в Малой Азии, Граник и Исс.

(334…333 г. до Р. X.)
 
Усмирением восстания в Греции Александр обеспечил себе тыл. Однако, на всякий случай, он оставил в Македонии Антипатра с войском, сам же с юношеским пылом устремился к задуманной цели: к покорению и подчинению Персии. Во главе 30.000 пехоты и 5.000 конницы, окруженный талантливыми полководцами Парменионом, Пердиккою, Кратером, Птоломеем, к которым в качестве царского секретаря присоединился опытный в делах политических грек Эвмен, выступил Александр в поход. Но прежде выступления Александр пожелал узнать мнение дельфийского оракула. Пифия упорно отказывалась дать ответ, потому что в тот день закон запрещал ей прорицать. Тогда он схватил Пифию, и, несмотря на ее сопротивление, силой затащил ее в святилище. «Ты непобедим, сын мой!» — воскликнула она наконец. Александр тотчас же выпустил ее, с радостью удостоверившись, что ему не добиться более никакого другого предсказания. Переплыв через Геллеспонт, Александр совершил с корабля своего из золотой чаши возлияние богам. Он первый сошел на берег Азии и, подобно древнему герою Протесилаю, принес пред Илионом жертвы всем эллинским героям, образцам своим, и возложил венок на могилу Ахиллеса, которого провозгласил счастливым, «так как он при жизни нашел себе друга (Патрокла), а по смерти достойного певца своих подвигов (Гомера)». Друга имел Александр в Гефестионе, также увенчавшего могилу Патрокла. Александр надеялся, что и второе его желание исполнится, так как он взял с собой в поход ораторов, философов и художников всякого рода, например, Анаксимена, Каллисфена, Аристобула и других.
 Между тем при персидском дворе, который служил отражением беспорядков, господствовавших во всей монархии, произошли события самого печального свойства. Сын и преемник Артаксеркса II — Артаксеркс III Ох для утверждения за собой власти истребил большую часть царского семейства, но был сам отравлен наперсником своим Багоем (338 г.). Багой возвел на престол единственного сына Артаксеркса Ареса, но в 336 году умертвил и его. Затем он провозгласил царем одного дальнего родственника царского дома Дария Кодомана (336…330 г.). Дарий Кодоман, заслуживший бедственной судьбой своей, которой ему пришлось искупить злодеяния своих предшественников, снисходительный суд потомства, обладал кротким характером и другими хорошими качествами, но он не имел воинственного духа, чтобы по крайней мере затруднить победоносное шествие Александра.
 Смуты, которые ослабляли Грецию, были спасением для Персии, так как устраняли опасность нападения со стороны греков. Лишь против возрастающей силы Филиппа начаты были вооружения. Но в надежде на успех восстаний против молодого Александра, вызванных отчасти благодаря персидскому золоту, вооружения эти снова были приостановлены. Только быстрые успехи царственного юноши и его явные замыслы против Азии обратили, на себя должное внимание персидского правительства и побудили его приняться за поспешные приготовления к обороне.
 Собранное сатрапами Малой Азии и состоявшее из 20.000 всадников войско, подкрепленное 20.000 греческих наемников, предводительствуемых превосходным полководцем Мемионом, родом из Родоса, ожидало на берегах Граника македонского царя, чтобы преградить ему путь в Переднюю Азию. Мемнон, отличавшийся проницательностью, был того мнения, что следовало, не вступая в решительное сражение, медленно отступать и истреблять запасы, так что Александру при его наступлении пришлось бы встретить одну пустыню. В тылу же флот должен был отрезать путь к отступлению. Таким образом, неприятель в скором времени очутился бы в величайшей опасности. Но сатрапы, не доверяя греку, полагались на численность своих сил, между тем, как Александр рассчитывал на превосходство своего войска. На совет Пармениона не переходить реки в виду неприятеля, Александр ответил, что «ему, перешедшему без труда Геллеспонт, было бы стыдно оставаться перед переходом через этот маленький ручей».
 Здесь, построив с обычным искусством свои войска, с громким, радостным криком двинулся Александр на неприятеля. Конница овладела переправой, а следовавшие за ней фаланги довершили победу, в особенности над храбрым греческим наемным отрядом. Александр сам участвовал в атаке крутого берега, сражаясь в передних рядах, но едва не погиб в сражении. В то время, как он сшиб с коней Митридата и Ройсака, пробившего ему шлем, Спитридат замахнулся мечом, чтобы поразить Александра сзади. Но в эту минуту «черный» Клит одним взмахом меча отрубил Спитридату руку, — и Александр был спасен. Взятых в плен греческих наемников в наказание за то, что они сражались против него в рядах варваров, Александр отправил в цепях в Македонию. В память двадцати пяти своих всадников, погибших при первом нападении, повелел он Лисиппу воздвигнуть медные статуи, а родственникам прочих убитых даровал свободу от всех податей. В Афины Александр послал в дар богине Афине 300 полных воинских доспехов. Они были повешены на стенах крепости со следующей надписью: «Александр, сын Филиппа, и греки, исключая лакедемонян, отняли сие оружие у варваров Азии».
 Последствием этой победы было завоевание всей Малой Азии. Даскилий, главный город фригийской сатрапии, отворил ворота Пармениону, а лидийские Сарды — самому Александру. Большая часть греко-азиатских городов приняли своих соотечественников с радостью. Чтобы обеспечить себе их верность, Александр учредил во всех сдавшихся ему городах народное правление, потому что аристократическая партия большей частью была предана персам.
 Два важных города, Милет и Галикарнас, из которых в последнем начальствовал Мемнон, оказали сильнейшее сопротивление, и их пришлось брать приступом. Мемнон, имевший в своем распоряжении многочисленный флот, составил план отрезать Александру всякое сообщение с Европой и возбудить в Греции против Македонии восстание. Но он умер во время осады Митилены. Теперь у Дария не оставалось ни одного сколько-нибудь достойного и искусного полководца. В начале зимы Александр отпустил на родину женатых воинов, приказав им вернуться к нему весной с новыми войсками. Сам же он пошел через Ликию и Памфилию к пограничному греческому городу Сиде, отбросил воинственных писидян в их горную область, обуздал непокорных аспендиев и через город Перге направился к северу, в великую Фригию. В Гордионе он соединился с Парменионом, который выступил к нему навстречу из Сард с прибывшими к нему из Македонии войсками. В крепости Гордиона с незапамятных времен находилась пользовавшаяся необыкновенным почитанием святыня. Мидас, которому поздейшее предание приписывает «ослиные уши», сын бедного фригийца Гордия, избранный впоследствии фригийцами в цари, принес в дар Зевсу и поставил в городе Гордионе колесницу, на которой отец его Гордий въехал в этот город. Ремни для запряжки коней были привязаны к дышлу таким искусным узлом, что концов этих ремней нельзя было видеть. По народному верованию тот, кто развяжет этот узел, должен был сделаться властителем всей Азии. Александр разрубил узел мечом и сказал при этом, что теперь узел развязан.
 Для Александра было особенно важно завладеть узким проходом в Киликию, прежде чем персидский царь успел бы достаточно укрепить его. Достижение этой цели было значительно облегчено добровольным подчинением Пафлагонии. Затем Александр выступил из Фригии со всем своим войском к этому проходу, взял его приступом, после чего овладел Тарсом, главным городом Киликии.
 Вследствие трудностей этого похода, а по другим сведениям оттого, что он выкупался в прозрачной и холодной реке Кидне, протекающей через Таре, Александр внезапно заболел. Болезнь была опасной, врачи не надеялись спасти его. Один лишь придворный врач его, Филипп из Акарнании, обещал приготовить питье, которое должно излечить царя. Но как раз в это самое время Парменион написал из лагеря Александру, что он не должен доверять Филиппу, так как он, подкупленный Дарием, обещал отравить его. Но Александр не потерял доверия к своему врачу, взял от Филиппа чашу, отдал ему в обмен письмо Пармениона и в то время, как Филипп читал письмо, выпил принесенное питье. Невинность Филиппа подтвердилась быстрым выздоровлением царя. Вскоре Александр при радостных кликах своих воинов выступил из лагеря, чтобы продолжать свой поход против Дария.
 

 Александр в битве (Мозаика в Помпеях)
 
Между тем Дарий собрал войско в 600.000 человек, в числе которых находились 30.000 греческих наемников. С этим войском он расположился на гористой позиции по берегу реки Иссы в восточной Киликии, весьма невыгодной для его многочисленной конницы. (333 г.) Александр двинулся ему навстречу. Напомнив войскам своим их прежние блестящие подвиги, указав, что наградой за победу послужит обладание всей Азией, и вдохнув в них этим величайшее мужество, отдал распоряжение к выступлению.
 Сам Александр напал на центр неприятельского войска, где находился Дарий в своей колеснице. Здесь произошла самая горячая схватка. Увидев вокруг себя множество павших благородных персов, Дарий в страхе за свою безопасность обратился в бегство. Это послужило сигналом к всеобщему расстройству. Фессалийская конница бросилась преследовать неприятеля. Все лощины и овраги переполнились трупами. Преследуемый по пятам Александром, Дарий бросил свою колесницу. Колесница эта, лук, верхняя одежда царя, весь лагерь с неисчислимыми сокровищами (1.000 талантов) и даже царская палатка сделались добычей победителя. Найденная при этом драгоценная шкатулка была назначена Александром для хранения сочинений Гомера, для того чтобы «прекраснейшее творение человеческого гения заключалось в прекрасном хранилище». В числе пленных находилась мать Дария (Сисигамбия), жена его Статира, малолетний сын и две дочери. Успокоив предварительно через Леонната обеих женщин насчет участи Дария, Александр, по словам Арриана, посетил их на другой день после битвы в сопровождении Гефестиона. Сисигамбия преклонила колени перед Гефестионом, приняв его за Александра, так как тот был выше царя ростом. Когда Гефестион указал ей на Александра, то Александр сказал: «Мать, ты не ошиблась, и он также Александр». Дарий еще до сражения отправил в Дамаск огромные сокровища и много драгоценностей, но вместе с этим городом все попало в руки Пармениона, посланного туда именно с целью захватить их. Александр наградил воинов по-царски. Хотя он сам был ранен в бедро, на другое же утро он посетил раненых, велел торжественно похоронить убитых, сам присутствовал при погребении их во главе своего победоносного войска и поименно отличил при этом всех, кто каким бы то ни было образом доказал свое мужество и искусство.
 Этой победой была сокрушена сила Персидской монархии и уничтожена вера в ее страшное могущество. Дарий, бежавший за Евфрат, писал Александру, жаловался на несправедивое нападение, просил об освобождении своего семейства и предлагал свою дружбу. Но Александр, преисполненный горделивого сознания только что одержанной им победы, отвечал ему, что в звании вождя всех греков он пришел для отмщения за те бедствия, которые персы некогда нанесли Греции, а как сын Филиппа должен отомстить за оскорбления, нанесенные ему царем Артаксерксом, который поддерживал врагов отца его. «Впрочем, — присовокуплял Александр, — Дарий может написать ему как царю Азии и своему повелителю и явиться сам, чтобы получить обратно свое семейство». Однако Дарий не считал себя еще павшим так низко. Он написал вскоре еще раз Александру и предлагал ему за семейство большой выкуп, руку своей дочери и Азию до берегов Евфрата. Но Александр ответил ему в том же духе, что и в первый раз. Таким образом семейство Дария осталось в плену у Македонского царя, который, впрочем, обходился с ним с уважением и кротостью. 

в) Александр в Тире и Египте.

(332…331 г. до Р. X.).
 
Прежде чем преследовать разбитого Дария в Евфратской равнине, Александр решил покорить Финикию и Египет для того, чтобы при последующих действиях против Востока не оставить на Западе ни одного врага. Последствия вполне оправдали такое решение царя. Когда он пошел вдоль финикийских берегов, то тамошние небольшие государства, более заботившиеся о своей торговле и своих богатствах, чем об интересах Персии, подчинились ему добровольно. Некогда могущественный Сидон также покорился ему. Только один Тир, знаменитый своей морской торговлей и промышленностью, оказал сопротивление и отказал Александру, когда тот потребовал впуска его в город под тем предлогом, что он хочет принести жертву местному национальному божеству, так называемому «тирскому Геркулесу». Тиряне тем более надеялись на успешную оборону, что город их был расположен на острове, отстоявшем от материка на тысячу шагов и был окружен высокими стенами. Александр приказал соорудить через пролив плотину из дерева и камня. Но тиряне сделали вылазку, сожгли плотину и уничтожили осадные машины. Была проведена новая плотина, достигавшая стен города. На плотине были вновь установлены осадные орудия и затем были употреблены средства тогдашнего осадного искусства для овладения городом. Наступательные действия осаждающих были поддержаны со стороны моря кили-кийским и кипрским флотами. После восьмимесячной осады удалось наконец сломить упорство защитников города. Тир был взят приступом и дорого заплатил за свое мужественное сопротивление: 8.000 тирян были убиты во время осады и штурма, 2.000 человек распяты на крестах, 20.000 проданы в рабство.
 На пути в Египет, в то время как Иудея покорилась добровольно, Александра задержала только осада филистимского города Газы, который упорно обороняли наемные арабские войска под командованием Батиса. После падения и этого города Александр без всякого труда покорил Египет. Персидский сатрап не оказал ни малейшего сопротивления, так как опасался взрыва народной ярости, которая при недостаточности имевшихся в его распоряжении войск, могла оказаться для него гибельной. Александр беспрепятственно достиг Мемфиса и принес здесь жертвы египетским богам, а также и апису (священному быку — главному божеству египтян). Высказанное им уважение к религии и снисходительность к нравам и обычаям снискали ему доверие египтян. Они приветствовали его как избавителя от ненавистного ига персов, которые относились к их религии лишь с насмешкой и презрением. Управление страной Александр передал частично македонянам, частично эллинам, а частично египтянам, военная же власть была сосредоточена в руках начальников македонских гарнизонов, размещенных в Мемфисе, Пелузии и других городах.
 

 Александр в образе Юпитера Аммонского
 
Политические же причины побудили царя совершить трудный поход в оазис Сивах, к знаменитому капищу и оракулу Юпитера Аммонского в Ливийской пустыне. Путь пролегал по бесплодной, песчаной пустыне, часто песчаные ураганы настолько заметали дорогу, что войско заблудилось бы, если бы, как рассказывает Арриан, два ворона не указывали ему дорогу. Наконец удалось достигнуть столь пламенно желанной цели, оживить усталые члены в прохладном источнике и отдохнуть от ужасного утомления под сенью пальм и оливковых деревьев. Жрецы очень радушно приняли Александра, а верховный жрец приветствовал его, как «сына Юпитера». Этим Александр достигал своей цели окружить себя в глазах суеверных жителей Востока таинственным ореолом и тем внушить к себе большое уважение. Сам он к своему мнимому божественному происхождению относился шутливо. Так, однажды, когда из полученной им раны брызнула кровь, он, цитируя «Иллиаду» Гомера, сказал:
 
«Это кровь, а не влага, какая струится у жителей неба счастливых».
 
В Египте Александр основал город, названный им в честь своего имени Александрией. Местом для него он выбрал косу между Средиземным морем и прибрежным Мареотидским озером с такой удивительной прозорливостью, что город этот сделался важнейшим торговым центром и связующим звеном между Востоком и Западом, каковым остался и поныне. Ни в каком другом городе не слился так тесно в последующие времена дух Греции с духом Востока. 

г) Битва при Гавгамелах. Вавилон и Персеполь.

(ноябрь 331 г. до Р. X.).
 
Благодаря завоеванию Египта и Финикии Александр получил в свое распоряжение огромные морские силы, которых теперь не было у Персии. Вследствие этого ему представилась возможность большую их часть отправить на помощь к Антипатру в Пелопоннес для подавления спартанцев, которые под руководством царя своего Агиса постоянно выступали против Александра. Поддержанный греческими наемниками, бежавшими с поля сражения при Иссе, царь Агис II поднял восстание и с 20.000 пехоты и 2.000 конницы выступил против дружественного македонянам Мегалополя. Антипатр пошел против него с 40.000 войском, освободил Мегалополь и разбил лакедемонян наголову. Агис пал весь покрытый ранами, спартанцы потеряли 5.000 человек убитыми.
 Получив морем же подкрепления из Греции и Македонии, Александр выступил из Египта и направился через Финикию к берегам Евфрата для отыскания Дария. При Тапсаке он перешел Евфрат, выше нынешнего города Мосула — Тигр и на равнине этой реки встретился с войском царя Дария. Решительная битва произошла между Гавгамелами и Арбеллами. Под начальством Дария собрались все воинственные племена восточной половины Персидской монархии, от албанцев до индусов, от скифов до обитателей берегов Красного моря. Парменион советовал Александру напасть на неприятеля ночью врасплох, но тот возразил: «Стыдно красть победу. Александр должен побеждать открыто и без хитрости». Левое крыло, которым командовал Парменион, долгое время было сильно теснимо начальником персидской конницы Масаем. Сражение решено было на правом крыле Александром. Дарий, увидев, с какой стремительностью совершил Александр нападение во главе своей конницы, а своего возничего повергнутым на землю, — обратился в бегство. Наступило всеобщее замешательство, все пустились бежать. Более 100.000 неприятелей пало, македоняне же потеряли только 500 человек. В то время как Дарий бежал на северо-восток в Экбатану, Александр направился в Вавилон, где был принят с восторгом, а оттуда в главный город Сузы. Здесь нашел он 50.000 талантов, большей частью золотом и серебром в слитках, и увезенные Ксерксом медные статуи Гармодия и Аристогитона. Затем Александр прошел горным проходом, разгромив 40.000 отряд персов под командованием Ариобарзана и вступил в древнюю столицу Персеполь, где нашел 120.000 талантов серебра. Царский замок с дворцами в этом священном для персов городе и царскими усыпальницами он велел, по предложению, как говорят, афинской гетеры Таис, предать пламени «в отмщение за злодеяния, совершенные Ксерксом в Греции». Сдался также богатый город Пасаргада; устроив в завоеванной стране гражданское и военное управления, из которых первое было вверено знатным персам, а второе македонским и эллинским полководцам, Александр выступил из Персеполя для преследования Дария. 

д) Смерть Дария. Александр в северо-восточной Персии. Филот и Клит.

(330…328 г. до Р. X.)
 
В Экбатане, столице Мидии, Дарий снова собрал войско. Но получив известие о наступлении Александра, он с 9.000 отрядом и со своими сокровищами, бежал далее к северу, чтобы спастись в лежащей на востоке от Каспийского моря Бактриане. Александр оставил все захваченные им сокровища в крепости Экбатаны, назначил Гарпала хранителем их, Пармениона — начальником города, а сам с отрядом благородных всадников и лучшей частью легковооруженной пехоты пустился в погоню за Дарием. Но во время этого преследования до него дошло известие, что между лицами, окружавшими царя, возник заговор, что Бесс, сатрап Бактрии и другие вельможи взяли Дария в плен и везли его, заключенного в оковы, в колеснице. Вместе с тем он узнал, что Бесс захватил уже главное начальство над войском в свои руки, был признан своими приверженцами царем и что оставшиеся верными Дарию и бывшие под начальством Артабаза греческие наемники и некоторые отряды персов отделились от войска Бесса. Вследствие этих обстоятельств Александр решил со всевозможной поспешностью преследовать заговорщиков. Без отдыха, день и ночь спешил он вперед по непроходимым местностям и, заметив, что пехота не поспевает за ним, приказал 500 всадникам спешиться, отдать своих коней под начальников пехоты и самых выносливых пехотинцев и с этой конницей всю ночь продолжал преследование. К утру настиг он при Гекатомфиле, в области Гиркании отступавших в беспорядке варваров. Лишь немногие из них оказали слабое сопротивление, большая же часть обратилась в бегство. В это время Набарцан и Борзоент напали на Дария, нанесли ему несколько смертельных ран, оставили его в колеснице, а сами с Бессом и несколькими сотнями всадников ускакали дальше. Когда македоняне подошли к колеснице, Дарий был уже мертв. Александр снял с себя пурпуровую одежду, покрыл ею труп, отправил его в Персеполь и велел похоронить в царской усыпальнице. После смерти Дария Александр был признан всеми персидскими вельможами законным государем Персидской империи. Он направился против Бесса через лежавшие в нынешних Персии, Афганистане и Туране области — Гирканию, Парфию, Ариану, Дрангиану, Ара-хозию, перешел через Паропамиз, завоевал сатрапию Бесса Бактриану и, перейдя Оксус (Аму-Дарью), преследовал его до Согдианы. Бесс между тем провозгласил себя царем под именем Артаксеркса I и собрал значительное войско, но изменник сам погиб от измены. Несколько знатных вельмож решились выдачей его снискать благоволение Александра, заключили Бесса в оковы и выдали его людям македонского царя. Александр приказал отвести Бесса в Бактру и собрал там местных вельмож, которые должны были судить его. Как государственный изменник, он был приговорен к смерти, и после того, как ему по персидскому обычаю отрезали нос и уши, он был распят на кресте. Затем, вступая в многочисленные и часто упорные битвы, Александр дошел до пограничной реки Согдианы — Яксарта (Сыр-Дарьи) и перешел через нее, чтобы покорить скифов. Хотя он несколько раз счастливо сразился с ними, но сам был ранен и, заболев от чрезмерных трудов, был отнесен наконец в стан. Затем Александр заключил мир со скифами, отправившими к нему посольство. Для защиты от нападений скифов он построил на их границе «Александрию Эсхату» (крайний город Александра).
 Затем Александру пришлось подавить восстания в Бактриане и Согдиане и взять приступом несколько сильных крепостей. При взятии одной из них он пленился отличавшейся необыкновенной красотой Роксаной, дочерью царя Оксиарта. К величайшему удовольствию местных вельмож, он сочетался с ней браком. Александр сделал это также и из политических видов. Как видно из всех его распоряжений, для него было очень важно не только не казаться персам чуждым царем — притеснителем и завоевателем, но напротив того, убедить их в том, что он не смотрит на них, как на порабощенный народ. Для этого он окружил себя азиатским дворцом, принял персидские обычаи, в особенности бывшие в употреблении коленопреклонение перед царем, сам носил царскую повязку на голове, принял в свою свиту знатных персов, доверил им важные должности и приказал обучить 30.000 персидских юношей греческому языку и македонскому военному искусству. Слить Запад с Востоком, открыть и подчинить Западу сокровища последнего, связать их обоих узами эллинской образованности — вот в чем заключались стремления Александра. Но привыкшие к республиканским учреждениям греки и гордое македонское благородное сословие смотрели с презрением и негодованием на персидский образ жизни Александра и не хотели и слышать о коленопреклонении. Они называли его неблагодарным за то, что он после того, как они отслужили ему свою службу, предоставил следовавшие им в награду отличия побежденным. Лишь немногие из друзей Александра, как например, Гефестион и Кратер, не только не сердились на него, но с самоотвержением разделяли его планы, хотя в то же время не могли скрывать от себя, что подобное настроение македонян могло привести к серьезным столкновениям. Александр позволял себе такие поступки, которые бросали значительную тень на его героический образ.
 Первым прискорбным поступком подобного рода была казнь Филета — сына престарелого, прославленного Пармениона. Филот, который сам пользовался большим уважением царя и командовал отрядом, был обвинен в том что, зная о заговоре против царя в стране дрангов, не раскрыл его. По обычаю македонскому, обвиненный царем перед войском, он был признан виновным и пронзен копьями. Смерть его повлекла за собой и смерть Пармениона. Он был действительным главой недовольных. В свое время Парменион советовал Александру согласиться на предложенные Дарием условия, ибо сам желал возвратиться в отечество и сумел возбудить в войске страстное желание окончания тягостного похода. В описываемое время он командовал в Эктабане значительным военным отрядом, охранявшим собранные в этом городе сокровища. Александр мог опасаться мщения этого могущественного полководца, почему и решил отделаться от него. К находившимся на службе у Пармениона двум военачалыникам Клеандру и Мениду, был послан гонец с приказанием умертвить Пармениона. Они тотчас исполнили повеление. В то время, когда Парменион, ничего не подозревая, спокойно прогуливался в саду, они приблизились к нему, передали письмо царя и, когда Парменион стал читать, Клеандр нанес ему смертельный удар. Голова Пармениона была отослана Александру.
 Другая не менее ужасная сцен разыгралась в Мараканде (Самарканде). На одном празднестве, когда вино разгорячило головы пирующих, льстецы стали уверять, что деяния Александра превосходят подвиги Геркулеса, Кастора и Поллукса и царя Филиппа. Клит с гневом объявил, что без деяний Филиппа Александр никогда не достиг бы той высоты, на которой находится. Затем, изливая на Александра целый поток бранных слов, он воскликнул: «Эта рука спасла тебя!» Клита увели из комнаты, но он снова вернулся через другую дверь и продолжал браниться. Воспаленный гневом Александр воскликнул, что его постигнет участь Дария, выхватил у одного из телохранителей копье и прежде, чем кто-нибудь успел удержать его, поразил Клита. В то же мгновенье гнев и опьянение Александра прошли. Поступок его показался ему вдвойне ужасным, ибо Клит спас ему жизнь при Гранике, а сестра его была его воспитательницей. Три дня он не хотел ни есть, ни пить и, плача и вздыхая, лежал на одре своем. Только утешения друзей и занятия делами рассеяли его горесть.
 Одним из самых низких льстецов царя был софист Анаксарх из Абдеры. На одном веселом пиру он завел речь о том, что Александру за совершенные им подвиги следует при жизни воздать божеские почести, под которыми он понимал боготворение и коленопреклонение. Но против этого предложения сильно восстал философ Каллисфен из Олинфа, ученик и зять Аристотеля. Он доказывал, что этим будет нанесено оскорбление богам и греческой свободе. Македоняне присоединились к его мнению. Но Александр глубоко оскорбился поступком Каллисфена и скоро ему представился случай отплатить философу жестоким образом. Между македонскими благородными юношами составился заговор против царя.
 Заговор был раскрыт, и так как главный руководитель заговорщиков, друг Каллисфена Гермолай, казалось, был возбужден к тому его речами, то и Каллисфен был замешан в дело и вместе с ним подвергся наказанию. Гермолай был побит насмерть камнями, а Каллисфен, закованный в цепи, следовал за Александром в Индию, где под конец и умер от дурного обращения. 

е) Александр в Индии.

(327…326 г. до Р. X.).
 
Весной 327 г. до Р. X. призванный на помощь одним из индийских царей Таксилом, Александр решил совершить поход в Индию. С войском в 120.000 человек выступил он снова из области реки Оксуса на юг, перешел Паропамиз, прошел нынешний Кабул и вступил в Пятиречье, ныне Пенджаб. Покорив страну, лежащую между горами Гиндукуша и рекой Индом и, взяв приступом многие горные укрепления, он в 326 году перешел Инд, через который Гефестион, посланный вперед кратчайшей дорогой, построил мост на судах. При вступлении в Таксилу, столицу царя Таксила, Александр получил от последнего богатые подарки и был встречен перед самым городом блестящим образом. Многие из соседних князей прислали ему подарки и искали его дружбы. Отсюда Александр направился к реке Гидаспу против могущественнейшего из владетелей Пенджаба — Пора, который выступил против него с многочисленным войском, с 300 слонами и таким же числом боевых колесниц и расположился на восточном берегу реки. В виду неприятеля перешел Александр полноводную реку по мосту, устроенному на судах, напал на войско царя Пора и после жаркой битвы разбил его, а сам Пор был взят в плен. «Как ты хочешь, чтобы с тобой обращались?» — спросил его Александр. «Как с царем», — последовал ответ. «Хорошо, я на это согласен», — сказал Александр, — проси, чего ты желаешь». «В словах: как с царем, заключается и все остальное», — отвечал Пор. Александр оставил его владеть царством под контролем Рима и прибавил к его владениям большой участок пограничной области.
 После этой победы войску был дан тридцатидневный отдых, были совершены блестящие жертвоприношения, убитые погребены с почестями и устроены состязания. Два вновь построенных города должны были увековечить собой память о совершенных здесь деяниях. Один из них, построенный на самом поле битвы, был назван Никеей (городом победы), другой Буцефалой в честь царского верного коня, павшего в битве от истощения сил. Затем Александр перешел через реки Ацезин и Гидраот, разбил индийское войско при Сангале, овладел этим городом и покорил всю страну до Гифазиса, пограничной реки Пенджаба. Но когда Александр захотел продолжить поход еще далее на Восток и завоевать страны по реке Гангу, то воины, сильно пострадавшие от тропических дождей на реке Гифазисе и изнуренные непрерывными походами, отказались идти далее. Тщетно пытался Александр представить им этот новый поход с самой блестящей стороны. Страстное желание мирной жизни на родине и спокойного пользования полученными сокровищами было так велико, что даже изображенная самыми заманчивыми красками будущность не была в состоянии изменить их решения. Один старый воин и начальник телохранителей — Цен высказал от имени воинов единодушное желание возвратиться на родину. Царь покинул собрание. На следующий день Александр снова собрал воинов и строго объявил им, что он пойдет далее с теми из храбрых, которые согласятся следовать за ним добровольно; остальные же могут отправиться домой и сказать своим соотечественникам, что они оставили своего царя среди врагов. Затем он удалился в свою палатку и не показывался три дня в надежде, что воины устыдятся и изменят свое решение. Но и это средство оказалось недейственным. В стане царствовала глубочайшая тишина, воины жалели об огорчении царя, но не обнаруживали желания переменить свое решение. На четвертый день Александр приказал совершить жертвоприношения перед переправой через реку, но так как предзнаменования не были счастливы, то он воспользовался этим и объявил, что, уступая не желанию войска, а лишь воле богов, намерен возвратиться. Всеобщий крик радости раздался по всему стану. Между царем и войском вновь установились добрые отношения.
 Перед выступлением в обратный поход, в ознаменование того, как далеко он прошел победоносно, Александр приказал воздвигнуть двенадцать жертвенников. Высотой они были равны величайшим крепостным башням. Тут были принесены жертвы богам и устроены воинские игры. Потом Александр установил порядок в покоренных государствах, устроил связь их со своей всемирной монархией и присоединил к ней и другие государства в качестве союзных. После этого Александр выступил обратно в Ги-даспу и спустился по нему вместе с флотом, который находился на этой реке под командованием Неарха. Другая же часть флота, предводимая Гефестионом и Кратером, пошла берегом.
 Весьма серьезное сопротивление встретил Александр у столицы маллов — племени, известного своей воинственностью. Город был занят, но расположенную над ним крепость пришлось брать приступом. Александр сам приставил штурмовую лестницу, первый поднялся по ней и с тремя товарищами, в числе которых были Певкест и Леоннат, вскочил на крепостную стену. Окруженный неприятелем, он был тяжело ранен стрелой в грудь. Оба его друга защищали его до тех пор, пока воинам царя не удалось наконец взобраться на стены, прогнать неприятеля и отнести лишившегося чувств царя в его палатку. По всему войску распространился слух, что царь умер и что смерть его скрывают от воинов. Но уже на седьмой день Александр мог снова предстать перед войском. При дальнейшем следовании вниз по Инду ему покорились все жившие по берегам его народы. Во всех этих областях Александр назначил наместников. Из города Патталы, имевшего важное значение по положению своему у начала дельты Инда, он направился к Эритрейскому (Аравийскому) морю, где принес жертвы греческим божествам. Весть о восстаниях в Бактрии и в других областях заставила Александра поспешить со своим обратным походом. Против мятежников он послал вперед, с частью войск, Кратера, сам же решил продолжить поход через Гедрозию (Белуджистан), а Неарх должен был следовать вдоль берегов Персидского залива.

ж) Возвращение и смерть Александра.

(326…323 г. до Р. X.).
 
Путь, по которому Александр предпринял обратный поход, был затруднителен и опасен, потому что всю южную часть Гедрозии составляла песчаная пустыня, и только изредка, по берегам рек, попадались населенные места. Александр избрал дорогу через пустыню с той целью, чтобы быть ближе к выступившему несколько позже сухопутного войска флоту, который должен был собирать необходимые для него запасы. Но на этом пути ему пришлось бороться с трудностями, громадность которых он не предвидел.
 Повозки, на которых по приказанию царя везлись для войска и флота съестные припасы, лошадей, большую часть пожитков — все это пришлось бросить в глубоких, едва проходимых песках. Летучий песок, носимый ветром, заметал всякий след, и немало людей, отстав из-за усталости и изнурения, не находили более никакой дороги. Почти всех бывших при войске животных: лошадей, верблюдов и мулов пришлось убить, а больных с повозками оставить на произвол судьбы. Жажда при нестерпимой жаре причиняла огромные мучения. Встречались ли источник или река, все кидались туда и многие поплатились жизнью за неумеренное употребление воды. Наконец после 60-дневного похода, потеряв три четверти людей, Александр достиг Пуры, столицы Гедросии. После восьмидневного отдыха, в изобилии снабженный съестными припасами, царь пошел в Караманию, где соединился с Кратером, который пришел севернее через Арахозию и Дрангияну и таким образом обошел Гедрозию. Туда же прибыл и Неарх, представил царю доклад о своем морском плавании и затем поплыл далее к Персидскому заливу. В то время как Гефестион выступил в Сузы с главным войском, царь с конницей и легковооруженными войсками поспешил туда же вдоль берегов, через Персеполь и Пасаргаду. Прибыв в Сузы, царь учинил строгий суд над сатрапами, которые за время пребывания его в Индии, — откуда, думали они, он уже не вернется, — позволили себе совершить много несправедливостей и нарушить верность. Даже гробница Кира, почитаемая персами как святыня и постоянно охраняемая магами, была разрушена и ограблена. Александр приказал разыскать виновных и восстановить гробницу. Гарпал, чтобы избежать наказания за чрезмерную расточительность, бежал с 5.000 талантов в Грецию. Афиняне, по совету Демосфена, не впустили его в Пирей. Они позволили ему пристать только с одной триремой и, не выдавая Антипатру, несмотря на требования последнего, решили заключить Герпала в тюрьму, а сокровища его хранить в Акрополе впредь до получения на счет их приказания Александра. На места смещенных сатрапов Александр большей частью назначил местных уроженцев, только наместничество в Персиде передал он Пеквесту, единственному из македонян, который принял персидские образ жизни и одежду. Стараясь теснее слить греков и македонян с персами, Александр устроил между ними множество браков. Сам он женился на Статире (по другим источникам на Роксане), старшей дочери Дария, а за Гефестиона выдал младшую дочь его Дрипетис. Затем он соединил браком 80 своих сподвижников со знатными персиянками и около 15.000 македонских воинов с персидскими женщинами, награжденными при этом богатейшим приданым. Все эти свадьбы были устроены в Сузе и сопровождались празднествами. В это же время индийский подвижник Калан, который следовал с войском царя и заслужил своим умом и благочестием всеобщее уважение, заболел и приказал сжечь себя на костре перед всем войском.
 Для того, чтобы уничтожить всякое различие между победителями и побежденными, Александр собрал вокруг себя тридцать тысяч юношей одного возраста, избранных из различных завоеванных областей, обученных и вооруженных по-македонски. С этой же целью знатные молодые люди и храбрейшие воины из Арии, Парфии и Персиды были включены в отряд македонских всадников, называвшийся дружиной друзей (гетерия), азиатские князья были приняты даже в число самых приближенных царя. Так начал Александр осуществлять идею: уничтожить неприязнь, существовавшую с незапамятных времен между Европой и Азией, заполнить разделявшую их пропасть взаимным сближением и таким образом создать великую эллинско-македонско-персидскую всемирную монархию, граждане которой по-возможности были бы сходны между собой в одежде, вооружении, правах и образовании.
 Македоняне не были довольны всеми, этими переменами. Они опасались, что Александр, удалив их, мало-помалу совершенно окружит себя почти исключительно азиатскими войсками, которые таким образом пожнут плоды их трудов. Узнав об этом, Александр стал укорять их в недоверии к себе и при этом сказал, что царь должен действовать всегда откровенно. Затем он велел расставить в различных местах стана столы с деньгами, и каждый воин, не называя своего имени, получал немедленно по предъявлении долгового счета указанную в нем сумму. По показанию Арриана, таким образом было истрачено до 20.000 талантов (36 с четвертью миллиона рублей). Хотя поступок этот и усилил радость и любовь воинов, но не уничтожил ропота и неудовольствия на выказанное царем презрение к древним македонским обычаям. Неудовольствие это в городе Описе перешло в открытое возмущение.
 Занятый своими торговыми планами, Александр из Суз отправился на корабле вниз по Тигру, осмотрел море и устье этой реки и затем вновь поднялся вверх по течению к Опису. Сюда же приказал он идти и остальным войскам, находившимся под руководством Гефестиона.
 Здесь созвал он воинов и объявил им, что намерен отпустить домой всех, кто от старости и от ран сделался неспособным к военной службе. Но македоняне, столь нетерпеливо желавшие в Индии возвращения на родину, теперь далеко не были обрадованы таким предложением, усматривая в нем презрительное к себе отношение. Поднялся общий ропот, и все войско шумно требовало своего увольнения. «В нас уже не нуждаются больше, — кричали некоторые, — пускай же царь с отцом своим Аммоном и новыми солдатами из персов ведет войну».
 Это раздражило царя в высшей степени. С выражением сильнейшего гнева указал он собственной рукой телохранителям на главных крикунов и приказал их, в количестве тридцати человек, отвести на казнь. Затем он поднялся на приготовленное для него возвышение и, обратясь к остальным воинам, произнес сильную и полную достоинства речь. «Не для того, — начал он, — говорю с вами, чтобы удержать вас от возвращения на родину, по мне вы можете идти куда хотите. Я желаю только напомнить вам, чем вы были прежде и чем стали теперь». Затем он указал на то, что сделал для них отец его Филипп. Как из бедного, одевавшегося в звериные шкуры пастушеского народа, с трудом защищавшего себя от соседних варваров, обратил в граждан хорошо укрепленных городов и наконец во властителей Фессалии, Фокины, Фив и Афин. «И когда мой отец, — продолжал Александр далее, — был признан в Коринфе неограниченным предводителем греков против персов, то он приобрел эту честь не столько для себя самого, сколько для народа македонского». Потом он перечислил собственные свои дела, перенесенные им труды и полученные им раны, изобразил свои победоносные походы и приобретенные для них сокровища, почести и отличия. «Вы сатрапы, вы полководцы и начальники, — присовокупил он, — а мне от всех этих трудов не осталось ничего, кроме этой порфиры и диадемы. Многие из вас украшены золотыми венками, как знаками своей храбрости и моего уважения. Умирал ли кто из вас, тот был с честью погребаем. Многим поставлены на родине медные статуи. Ваши родители пользуются особыми почестями и освобождены от всех податей и налогов. А теперь ступайте домой, — заключил он, — и скажите там, что вы оставили царя вашего Александра после того, как он победил персов, бактриян, перешел Танаис, Оксус и даже самый Инд и вернулся в Сузы через пустыню Гедросии, — что вы покинули его там и предоставили охранение его побежденным варварам. Этим, без сомнения, приобретете вы славу у людей и сделаете угодное богам. Ступайте!»
 Сказав эти слова, Александр быстро сошел с возвышения, отправился во дворец и два дня не показывался. На третий день он велел придти к себе избранным персам, раздал им места военачальников, разделил войско персидское на отряды по образцу македонскому и выбрал из них по обычаю персидскому, существовавшему при прежнем дворе, несколько человек, которые назывались родственниками царя и имели к нему свободный доступ. Сильное впечатление речи и эти нововведения царя произвели полнейшую перемену в настроении македонян. Они толпами осадили ворота дворца, умоляли царя сжалиться над ними и просили его показаться им. Наконец Александр вышел, и зрелище такого множества воинов, с печальным видом стоявших перед ним на коленях, тронуло его до слез.
 Тут выступил вперед один из воинов по имени Каллин и сказал Александру: «Македонян огорчает только то, что ты персов сделал своими родственниками и позволяешь им целовать себя, какой чести не удостаивался ни один македонянин». «Так я всех вас признаю своими родственниками, — ответил ему Александр, — и с этих пор буду всегда звать вас этим именем». Затем поцеловал его Каллин, а за Каллином все, кто хотел. Воины были в восторге, а царь устроил большое пиршество, в котором участвовало 9.000 македонян и персов.
 Ветераны числом до 10.000 согласились вернуться в Македонию. Но они должны были оставить всех детей, прижитых с азиатскими женами для того, чтобы не произошло каких несогласий в их семействах. Александр обещал им позаботится о том, чтобы дети эти были воспитаны как македоняне. Кроме жалованья, которое выдано было ветеранам по расчету до прибытия их в Македонию, каждый из них получил в подарок по таланту. Сверх того Александр предоставил им то преимущество, что они получили право занимать на всех общественных празднествах и играх почетные места. Руководство отрядом отправлявшихся на родину ветеранов было поручено Кратеру и Полисперхону. Кратер должен был заступить в качестве правителя Македонии, Антипатра, который находился в постоянных раздорах с матерью Александра Олимпиадой. Антипатр же получил приказание привести в Азию свежие войска. Александр послал также повеление и о том, чтобы всем греческим изгнанникам, число которых простиралось до 20.000, было разрешено вернуться в свои государства. Этой мерой он составил почти в каждом городе довольно значительную приверженную к нему партию. Еще многое думал совершить Александр. Под его творческой рукой Восток снова должен был возродиться и стать на высшую ступень цивилизации. Были проложены дороги, основаны города, устроены гавани. Торговля составила предмет особой, всесторонней заботы. Были задуманы отдаленные путешествия с целью новых открытий. Центральным пунктом монархии в умственном и коммерческом отношении был избран Вавилон. Но этой животворной, великой деятельности внезапно был положен предел. Сначала в Эктабане, среди празднеств, устроенных Александром в честь Диониса, смерть похитила любимейшего и вернейшего из друзей царя — Гефестиона. Скорбь царя была так велика, что он три дня не принимал ни пищи, ни питья и отвергал все утешения. Он чувствовал себя осиротевшим в своем огромном государстве. Десять тысяч талантов употребил он на сооружение костра, на котором труп. Гефестиона был сожжен в Вавилоне, костер этот представлял собой верх искусства.
 Великие планы, как например: исследование Каспийского моря, замышляемый поход в Аравию, заботы о всемирной торговле занимали царя в Вавилоне. Но здесь от слишком невоздержанной жизни и в особенности вследствие пристрастия к вину, он внезапно занемог. На пиру у одного из самых дурных своих приближенных, фессалийца Медия он заболел смертельной лихорадкой. Воины желали еще раз его увидеть. В то время, как они поодиночке проходили перед ним, он уже тяжело больной прощался с каждым из них взглядом и едва заметным кивком головы. На вопрос, кому он оставляет государство, царь отвечал: «Достойнейшему». Александр скончался в июне 323 года после почти 3-летнего царствования 32 лет и 8 месяцев от роду. История не знает другого героя более великого, чем он. Только по прошествии двух лет состоялось его погребение, и прах Александра на роскошной колеснице был перевезен в Александрию, где был погребен наместником Египта Птолемеем в сооруженном для этого храме.

23. Сиракузы. Два Дионисия. Дион. Тимолеон. Агафокл.

(408…317 г. до. Р. X.)
 
Подобно отдельным государствам Греции, и греческие колонии на острове Сицилия, вследствие взаимных междоусобий и внутренних; смут, подали повод к внешнему вмешательству и окончательному порабощению. Соседние карфагеняне уже давно выжидали благоприятного случая, чтобы стать твердой ногой на острове. Первая их попытка к тому была пресечена тираном Сиракуз — Гелоном. Но когда поход афинян против Сиракуз потерт пел неудачу, то карфагенянам представился удобный случай к вмешательству.
 Город Сегеста, вновь притесняемый жителями города Селинунта, обратился за помощью к Карфагену. Предложение это как нельзя соответствовало замыслам карфагенян. Они явились с 1.000.000 войском, с намерением утвердить на острове свое владычество. Селинун стал первой их жертвой. Он был разрушен в 408 г. Ту же участь испытала Гимера. Наконец пал и могущественный, населенный, цветущий Агригент. Эти успехи настолько устрашили сиракузцев, что они вверили одному своему согражданину Дионисию неограниченную власть над своими войсками. Дионисий злоупотребил доверием своих сограждан самым наглым образом. Он составил себе отряд телохранителей из чужеземцев и наемников и овладел важнейшими местами города. Вместо того, чтобы действовать против карфагенян, овладевших к этому времени Гелою и Камарином, он заключил с ними мир, по которому они удержали за собой Селинунт, Агригент, Гелу, Камарин и признали Дионисия властителем Сиракуз.
 Обезопасив себя таким образом от внешнего врага, Дионисий занялся усмирением внутренних врагов. Он укрепил остров Ортигию при входе в обширный Сиракузский залив, обезоружил сиракузских граждан, усилил сухопутное войско и флот и переселил в Сиракузы жителей завоеванных городов. После долгих приготовлений Дионисий решился, наконец, уничтожить господство карфагенян в Сицилии. Но несмотря на огромные военные средства, собранные им для этого предприятия, в трех войнах с карфагенянами он не достиг своей цели и при вторичном заключении мира вынужден был оставить за ними области Селинунта и Агригента и всю страну на запад от реки Галика. Гораздо удачливее оказался Дионисий в своих военных походах против нижне-италийских греков. Жители Кротона были побеждены, Регий после одиннадцатимесячной осады был принужден к сдаче голодом и подвергся жестокому наказанию. За жестокость, безбожие и за недоверчивость к своим окружающим древние считали Дионисия тираном в самом худшем смысле этого слова. О постоянном страхе Дионисия перед возможностью насильственной смерти Цицерон передал нам много рассказов. Так, он позволял брить себе бороду только дочерям своим, но и то не бритвой, а раскаленной ореховой скорлупой. С народом Дионисий говорил не иначе, как с высокой башни.
 Сын Дионисия I (Старшего), Дионисий II Младший, наследовавший ему в 367 году, не мог продолжать войну против карфагенян, так как все его внимание и все его силы были отвлечены внутренними смутами. В самом начале своего правления он поссорился с дядей своим Дионом, другом знаменитого Платона. Дион должен был покинуть Сиракузы и отправился в Грецию, где и проживал в обществе философов.
 Десять лет спустя, рассчитывая на раздражение народа против Дионисия, Дион решил силой вернуться в Сиракузы. Попытка увенчалась успехом. По прибытии Диона с небольшим отрядом, жители города отворили ворота и передали ему власть. Дионисий удержался с гарнизоном в замке Ортигии, но вскоре, оставив там своего сына, отправился в Локры. Но при разнузданности сиракузян, которые не могли уже ни подчиняться власти, ни пользоваться свободой, Дион при своей строгой требовательности в отношении исполнения законов, не был в состоянии долго удержаться. Народные льстецы, в особенности Гераклид, лишили его расположения народной массы и вынудили оставить город. Дион с оставшимися ему верными наемниками отступил в Леонтины. Пользуясь замешательством в городе и беспечностью населения, гарнизон замка сделал несколько вылазок, разрушил часть города и убил множество граждан. В этом бедственном положении сиракузяне обратились в Леонтины к Диону и просили его спасти их. Он тотчас же вернулся, оградил город от дальнейших нападений, снова водворил в нем спокойствие и принудил к сдаче гарнизон замка.
 Облеченный неограниченной властью, Дион хотел ввести аристократическую форму правления и уничтожить необузданную демократию, влияние которой было столь пагубно для Сиракуз. Но в исполнении этого плана ему помешал прежний друг и поверенный его афинянин Калипп. В надежде захватить власть в свои руки, он напал с шайкой убийц на Диона в его собственном доме и умертвил его (в 353 г.).
 Правление Калиппа продолжалось лишь 13 месяцев, затем он был изгнан. После этого в течение восьми лет в Сиракузах продолжались ужаснейшие смуты. Сменявшие беспрерывно друг друга партии старались удержать за собой власть нагоняющим страх правлением. Казнь и лишение имущества составляли ежедневное явление при непрерывно сменявшихся правителях, и тот, кто заседал сегодня в совете и произносил смертные приговоры, не был уверен, что не лишится на другой же день своей собственной головы. Эти замешательства оказались благоприятными для находившегося в изгнании Дионисия. Он воспользовался благоприятным моментом и во главе вновь набранных наемников, снова вступил в город, чтобы возобновить прежнюю преступную игру с жизнью и достоянием своих подданных. Однако лучшие граждане утомились его жестокостью и обратились за помощью к метрополии Сиракуз, Коринфу. Здесь жил муж по имени Тимолеон преисполненный республиканского духа, к тому времени почти уже угасшего. Незадолго до этого Тимолеон отличился тем, что организовал убийство своего родного брата, единовластителя Коринфа, и коринфяне пребывали в сомнении — наказать ли Тимолеона за его преступление или признать верными побуждения, с которыми оно было совершено. Но тут явились сиракузцы с просьбой о помощи. Тогда было решено послать Тимолеона с 1.000 гоплитами в Сиракузы, предоставив ему тем самым возможность осуществить там свои свободолюбивые идеи и искупить свою тяжкую кровавую вину угодным богам подвигом — освобождением народа от ига и тирана.
 Тимолеон прибыл в Сицилию с десятью кораблями и тотчас напал на Сиракузы, в которых властвовал утвердившийся с помощью карфагенского флота тиран города Леонтин — Гикет. Раньше всех сдался замок, куда скрылся было Дионисий. Тимолеон принудил его отказаться от власти и снова вернуться к частной жизни. Дионисий поселился в Коринфе и продолжал там свою распутную жизнь, пока не обеднел до такой степени, что вынужден стал принимать милостыню и зарабатывать на жизнь, обучая детей.
 Скоро и Гикет вынужден был покинуть город, а карфагенянам пришлось вернуться в Африку. Но когда-то столь цветущие и богатые Сиракузы представляли теперь вид величественных развалин. Повсюду виднелись следы продолжительной войны. Многие дома лежали в развалинах, город казался вымершим, торговая площадь заросла травой.
 

 Развалины Селипунта.
 
Тимолеон обратился к Коринфу с просьбой о новых переселенцах для опустевших Сиракуз. Коринфяне сделали публичное объявление, что всякий сицилийский изгнанник, всякий грек, изъявивший желание туда возвратиться, найдут там дружеский прием и поддержку. На это предложение отозвались все изгнанники и стали возвращаться целыми толпами. Дома вновь были отстроены, Тимолеон распределил между изгнанниками земли, установил республиканский способ правления, а страшный замок, местопребывание тирана, со всеми его укреплениями приказал сравнять с землей.
 Но Тимолеону приходилось бороться с тиранами Мессаны, Катаны, Леонтин и других городов, а также карфагенянами, которые высадили в Сицилии 70-тысячное войско. Только гений Тимолеона и мужество его храбрых коринфян могли одолеть столько врагов. Гикет леонтинский был схвачен собственными своими подданными, выдан и казнен, как государственный преступник. Та же участь постигла и тирана Катаны — Мамерка. Гиппон, тиран Мессаны, был умерщвлен собственными подданными в театре. Карфаген после понесенного на реке Кримессе решительного поражения, заключил мир (в 340 г.), по которому река Галик была назначена границей его владений на острове. Таким образом Тимолеон прославился тем, что с незначительными силами менее, чем за восемь лет освободил от всех тиранов страну, порабощенную и долгое время опустошаемую внутренними и внешними врагами и вновь даровал ей спокойствие и благосостояние. При этом он настолько был лишен самомнения, что благочестивой скромностью говорил иногда, что «благодарит богов за то, что, когда они решили восстановить Сицилию, он именно был избран ими для этого полководцем». Однажды один сиракузец по имени Леместий осмелился потребовать у него отчета в управлении. Граждане были так возмущены подобным бесстыдством, что подняли шум, но Тимолеон спокойно сказал: «Оставьте его! Я потому и принял на себя столько трудов и опасностей, чтобы Ламестию и ему подобным людям было дозволено так поступать».
 Сложив с себя звание полководца, Тимолеон еще три года жил простым гражданином в кругу своей семьи в прекрасном имении, подаренном ему сиракузцами. К концу своей жизни он ослеп и его вынуждены были возить в народное собрание, когда ему приходилось высказывать свое мнение о государственных делах.
 После смерти Тимолеона (336 г.) ему был поставлен величественный памятник на торговой площади в Сиракузах, и память о нем праздновалась ежегодными играми.
 После Тимолеона возобновились прежние беспорядки. Под конец появился новый тиран Агафокл, сын горшечника Каркина, родом из Регия. Он сам обучался ремеслу отца, но впоследствии посвятил себя военной службе. Скоро достиг он высших должностей и во главе отряда преданных ему воинов захватил неограниченную власта в Сиракузах, уничтожив при этом до 4.000 граждан. Утвердившись в своей власти, он провел несколько победоносных войн против карфагенян, перенес свое оружие в Африку и угрожал даже самой столице своего врага. Но постоянные взаимные раздоры сицилийских городов заставили Агафокла приостановить военные действия и вернуться на родину. То, что Агафокл приобрел в Африке, было потеряно его сыновьями, и он был вынужден войти с карфагенянами в соглашение, по которому уступил им за известную денежную сумму многие сицилийские города. Таким образом, грекам не суждено было смирить Карфаген. Покорение его, как мы увидим ниже, судьба предоставила римлянам.

.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.