Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

315

протяженной, самой населенной, самой производительной и самой динамичной страной на континенте, охваченной сильнейшим чувством националистического реванша. Иными словами, в 1939 г. Германия была единственной эффективной европейской державой, еще не исчерпавшей свою роль гегемониста на континенте. Война предоставила возможность для испытания такого импульса. Вплоть до 1941 г. можно было оценивать глубину этой ее роли и силу этого импульса.
Ко всему сказанному добавлялись политические установки и идеологический фанатизм Гитлера. Невозможно обойтись без размышлений о роли, которую сыграла личность фюрера в доведении кризиса до экстремальных проявлений. В условиях разложения находившегося, по его мнению, под властью еврейских финансов капитализма и извращений, присущих насильственному коллективизму большевистского толка, Гитлер считал себя главным носителем исторической миссии по спасению чистоты европейской традиции, символизировавшейся арийской расой. Гитлера вполне устраивал и этатизм, и авторитаризм и не устраивал эгалитаризм, лежавший в его основе (который сопутствовал существованию олигархической власти), индифферентность к иерархии во внутреннем и международном плане и установка на насильственное уничтожение капиталистической системы. Хотя в теоретическом плане концепции Гитлера выходили за рамки политических форм капиталистической экономики, он не дошел до отрицания ее предпосылок; напротив, он стремился обратить их на пользу усилению государственной власти и диктаторских полномочий с тем, чтобы интересы развития системы крупной немецкой промышленной совпали с амбициями нацистского политического империализма. Однако экономическая сторона в гитлеровской идеологии являлась лишь опорой, а не программной предпосылкой. Господствующая концепция (к которой германская экономическая система была, впрочем, хорошо приспособлена) базировалась на необходимости мыслить категориями больших пространств и громадных ресурсов в качестве условия для утверждения своей расы в иерархии мировых держав. Поэтому гитлеровский гегемонизм можно рассматривать как экстремальное усилие, предпринятое европейским государством для утверждения своей монопольной власти на континенте, как адекватную попытку противостоять трансформации международных отношений.
Сумма этих элементов, присущих немецкой реальности и гитлеровской концепции, придавали конфликту глобальный характер войны, которую следует вести до последнего, любыми средствами, с любыми противниками, не делая никаких гуманитарных уступок,

316

Часть  2. Вторая мировая война

не останавливаясь перед употреблением любых, даже самых гнусных инструментов борьбы. Это объясняет тот кошмар, которому положил начало Гитлер (повторяя, впрочем, то, что уже делали другие, и собирались без особых колебаний делать и впредь), осуществляя варварские бомбардировки гражданского населения, направленные на ослабление внутреннего фронта любого противника, а также объясняет жестокость концентрационных лагерей и массового уничтожения людей. Это также объясняет холокост евреев, который Гитлер и его соратники развернули по мере того, как война убеждала их в необходимости уничтожения еврейского народа (отказывая ему в самом праве на существование и на идентичность), рассматриваемого гитлеровской идеологией как символ и основу ценностей, подлежащих искоренению.
Эти предпосылки, во время войны проявившиеся еще более остро, привели к тому, что конфликт, развязанный в сентябре 1939 г., стал самым кровавым из тех, что когдалибо знала история. Новая «европейская гражданская война», переросшая во Вторую мировую войну, оставила неизгладимый след в образе существования всего континента: материальная жизнь, идеи, культурные ценности, чувства, страхи  все было поставлено под сомнение. По окончании войны все должно было измениться. Но сможет ли на развалинах Европы, подвергшейся саморазрушению, возродиться гражданское общество? Уроки варварской жестокости, преподанные Гитлером его врагам, в течение долгого времени оставались незаживающей раной для тех, кто сам пережил эти события и слышал о них от их участников.
Переосмысливая опыт Второй мировой войны очень часто стремятся сконцентрировать внимание на том, каким образом она закончилась, то есть на начале ядерной эры, обозначенной в августе 1945 г. бомбардировками Хиросимы и Нагасаки. Однако речь идет о преднамеренной фальсификации, пренебрегающей всем тем, что произошло до этого, фактом ответственности, лежащей на тех, кто начал войну, кто помогал им это сделать, тех, кто не обозначил достаточно ясно границы своей терпимости в отношении насильственных захватов и крайних проявлений политики силы. Двадцатилетие 19191939 гг. началось с надеждой на то, что благодаря Лиге Наций нормы международного права возобладают над ничем не ограниченным стремлением добиться своих национальных целей. Никто не смог сделать эти принципы достаточно действенными, и их бесславный конец в результате русскофинской зимней войны 19391940 гг. означал крах интернационалистских иллюзий.

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

317

В первые два года войны стал очевиден ее идеологический характер. После 1941 г. беспорядочный водоворот событий не сделал столкновение идей, превратившихся тем временем в пропагандистские лозунги, менее острым. В самом деле, с сентября 1939 г. до июня 1941 г. идеологические различия проявились достаточно отчетливо. Агрессорами были авторитарные и диктаторские режимы: Германия, союзница Советского Союза, затем Италия, союзница Германии. Жертвами нападения стали: Польша (в демократическом характере которой были основания сомневаться), Норвегия, Дания, Голландия, Бельгия, Франция, Великобритания, то есть североатлантические демократии. Война, следовательно, стала отражением конфликта между демократиями и нацифашизмом, выступавшим в союзе с большевизмом. Отличительные признаки авторитаризма, а также плюрализма и демократии были очевидны и формировали четкие воплощения, а сложившаяся ситуация не предполагала ни различий, ни политических оттенков.
Проблема намного осложнилась в 1941 г., после нападения Германии на Советский Союз и Японии на Соединенные Штаты. Глобализация конфликта смешала также карты идеологического столкновения, способствовав, однако, возрождению размытого понятия «антифашизм», уже испытанного во время гражданской войны в Испании и вновь введенного в употребление в данной ситуации. Это возрождение сопровождалось не слишком большой внутренней убежденностью, но при том  большим пропагандистским размахом, тем более необходимым, чем в большей степени тяготы войны, ухудшавшие положение гражданского населения, вынуждали искать мобилизационные стимулы, которые становилось все труднее находить. В Италии они служили в качестве скрепляющего страну средства, не слишком внушающего доверие, лишь в течение короткого времени. В Германии большая способность гитлеровского режима к осуществлению контроля и, вероятно, более глубокая склонность к гегемонии на континенте, сделали эту связующую силу более прочной. В противоположном лагере военные неудачи заставили на некоторое время забыть о стратегических и идеологических противоречиях, сомнениях и подозрениях.
Державная политика и идеологическая война являлись, таким образом, реальными силами и проявлениями коллективной психологии, высвобожденными гитлеровской активностью. Если бы Германия победила, то в Европе доминировали бы марионеточные режимы в составе нацистской имперской системы. Советский Союз вынужден был бы, раньше или позже, посчитаться с гитлеров

318

Часть  2. Вторая мировая война

ским гегемонизмом, который включил бы Украину, Белоруссию и Прибалтийские государства. Великобритании пришлось бы столкнуться с тем, чему она, начиная с XVI века, пыталась воспрепятствовать, то есть с появлением в Европе главенствующей силы, исключающей всякие другие влияния, силы, способной также устремляться вовне и оспаривать превосходство у властителей самой крупной в то время колониальной державы, в том числе и с целью заменить их в осуществлении глобального контроля. Этот контроль, в совокупности с тем, что выстраивали японцы в Тихоокеанском регионе, должен был охватить Соединенные Штаты с разных сторон, бросив вызов их изоляционизму и их превосходству в Западном полушарии. Сегодня можно только предполагать, как бы все это было в действительности, учитывая реальные структурные условия международной системы. Но если бы в 1939 г. Германия выиграла войну, то последствия этого были бы чудовищными. Гитлер умел бороться со временем, и это объясняет стремительность его действий, быстроту принятия решений и чувство неотложности совершаемого, которое в нем преобладало. Он понимал, что если Германии не удастся победить за два–три года, то судьба войны станет гораздо более непредсказуемой.
Вышеизложенная аргументация основывается, однако, на предпосылке, требующей пояснения. В современных войнах, начиная с середины XIX века и вплоть до Первой мировой войны, становилось все более очевидным, что наряду с традиционными элементами, составлявшими военную мощь и определявшими в прошлом судьбу военных столкновений (вооружениями, людьми и стратегическим руководством), прочное место заняли другие элементы, полностью изменившие значение войны. Отныне не имело смысла полагать, что война  это еще и иной способ осуществления внешней политики, т.е. средство для принуждения строптивого соперника к выполнению воли его антагониста с целью избежать рисков дорогостоящего, но ограниченного по своим масштабам столкновения. Технологические изменения, происшедшие в системе индустриального производства во второй половине XIX века и ускорявшиеся на протяжении всего XX века, несмотря на годы «великой депрессии», повлияли, в том числе, и на сам концепт войны. Она больше уже не могла трактоваться как ограниченное по своим масштабам событие, направленное на достижение определенной цели. Когда конфликт развязывала какаялибо великая держава, он неизбежно вовлекал в столкновение всех (как это уже показал опыт событий 19141918 гг.).

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

319

Война, следовательно, требовала наличия мощного промышленного потенциала и, в особенности, тяжелой промышленности; способности быстро использовать имевшиеся в распоряжении страны сырье, технологические и энергетические ресурсы; наличия возможности получать запасные части для военной техники и осуществлять необходимые поставки для военных орудий; наличия громадного торгового и военного флота, невиданного ранее; авиации, решающую роль которой только что продемонстрировали война в Эфиопии и гражданская война в Испании. Необходимо было представлять, что столкновения будут происходить на огромном пространстве, поэтому следовало обеспечить эффективную и надежную доставку людей и техники. К тому же теперь речь шла уже не просто о линиях траншей, пусть даже и столь протяженных, как траншеи Марны и Пьяве, а о таких беспредельных границах, как граница всего Советского Союза или всех морских просторов. Необходимо было также представлять, что в военные операции будет вовлечено и гражданское население, которое должно обеспечиваться ресурсами для повседневной жизни, конечно, ограниченными потребностями армий и военными разрушениями, однако достаточными для поддержания не слишком низкого уровня жизни (чтобы он не смог спровоцировать несогласие с жертвами, связанными с военными действиями). В противном случае единственной альтернативой было бы навязывание таких жертв силой и выполнение частью армии не военных задач, а связанных с поддержанием общественного порядка. Наконец, необходимо было также быстро построить в наиболее подходящих местах надежные убежища от устрашающих воздушных нападений, предназначенных для того, чтобы посеять панику среди гражданского населения и сломить способность тыла к сопротивлению. В 1939 г. все это было еще недостаточно ясно, однако уже осознано теми, кто развязывал или вел войну.
Помимо способности быстро ввести в бой готовые к сражению вооруженные подразделения (в этой области немцы, готовившиеся первыми и наиболее интенсивно, обладали несомненным преимуществом при условии, однако, что война осталась бы ограниченной), большое значение имел, следовательно, теоретический потенциал мобилизации национальных ресурсов, которым располагала каждая страна. Этот аспект предварительных условий, требуемых войной, изучался различными авторами с не всегда одинаковыми результатами. Однако анализ некоторых факторов создает ощущение огромных масштабов, не оставляющих сомнения относительно задействованных сил.

320

Часть  2. Вторая мировая война

В данном случае достаточно сравнить три параметра: промышленный потенциал каждой из великих держав накануне войны, выраженный в сравнимых единицах измерения; долю объема национального промышленного производства каждой из держав по отношению к мировому производству на один и тот же момент; соотношение между национальным доходом и расходами на оборону с тем, чтобы оценить размер ресурсов, не предназначенных для военных целей, и возможность роста этого сектора для каждой страны. Эта возможность роста подтверждается также данными, относящимися к авиастроению, ставшему решающим стратегическим элементом войны, прежде всего в момент, когда она превратилась из европейской войны в мировую.
Необходимо, таким образом, рассмотреть следующие таблицы.
Сравнительный промышленный потенциал (в качестве базового индекса выступает британский потенциал 1900 г.)

Источник: Kennedy P. The Rise and Fall of the Great Powers. P. 201.
Доля промышленного производства no отношению к общему объему производства в некоторых странах

Источник: Toynbee A. World in March 1939. P. 439.

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

321

Соотношение между расходами на оборону и национальным доходом
в 1937 г.

Источник: Wright Q. A Study of War. Chicago, 1942.
В книге Тойнби, посвященной ситуации в мире накануне конфликта (изданной в серии Surveys of International Affairs), Хиллман, основываясь на этой же самой совокупности данных, сформулировал понятие «сравнительного военного потенциала» (выраженного в процентах по отношению к глобальному потенциалу, принятому за 100%)  количества ресурсов, которые можно было мобилизовать. Речь идет о предварительных расчетах, позднее продолженных Полом Кеннеди в его работе «TheRiseandFalloftheGreatPowers», в которой содержатся наиболее репрезентативные статистические данные, предопределявшие исход конфликта.

Этих данных достаточно для того, чтобы показать, что гитлеровский военный потенциал был адекватен столкновению в рамках Европы, в отношении которого Советский Союз занимал бы нейтральную позицию, но он никоим образом не мог соответствовать ситуации, подобной той, что возникла после 1941 г. Если считать эти данные достоверными (хотя они и должны были бы претерпеть частичные изменения на этапе германской внешнеполитической экспансии), антигерманская коалиция, даже

322

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

323

В тот момент реальные намерения Муссолини было трудно предвидеть. В первые месяцы войны он оказался одновременно растерянным и сильно разочарованным как в отношении немцев, так и в отношении никогда не исчезавшей у него надежды на то, что конфликт с Польшей будет действительно ограниченной по масштабам войной, и что, следовательно, остаются возможности для возобновления мирных инициатив.
В остальных странах Европы война вызвала большую тревогу по поводу ее вероятных последствий. Это касалось не столько Западной Европы (включая Испанию и Португалию), от которой военные действия были еще далеко, сколько Северной Европы и Балкан. Балтийские государства ощущали на себе катастрофические последствия германскосоветского соглашения. Еще в большей степени такие последствия чувствовались в Финляндии, государстве, на которое Советский Союз оказывал сильное дипломатическое давление начиная с 1938 г. и которое советскогерманский пакт поставил, по меньшей мере, в уязвимое положение.
Балканское равновесие было уже нарушено событиями 1938 г. и мартаапреля 1939 г. Война могла предвещать лишь новые несчастья. С этой точки зрения итальянское «неучастие» гарантировало, что хотя бы на тот момент Югославия могла не бояться угроз. Однако на всем полуострове вновь распространилась атмосфера страха и неуверенности, постепенно охватывавшая все страны региона (за исключением Венгрии, проводившей политику экспансионизма). Идея укрепления существующих союзов и поиск новых, которые разрешили бы некоторые глубинные противоречия и обеспечили бы мир в регионе, жившем в постоянном состоянии конфликта или войны, вынашивалась годами, однако не давала никаких результатов.
Она вновь стала актуальной, в том числе и благодаря предпринятой Советами в мае 1939 г. инициативе по созданию общего антигерманского фронта Балканских государств и Турции. Эта инициатива оказалась безрезультатной прежде всего потому, что она стремилась изолировать Венгрию и содействовать сближению Болгарии со странами Малой Антанты, побуждая ее к отказу от своих ревизионистских претензий в отношении почти всех соседних государств. В итоге, заключение советскогерманского пакта продемонстрировало поворот советской политики, после которого СССР уже совершенно не был заинтересован в сохранении statusquoна Балканах.
Учитывая это новое положение вещей, румыны и югославы попытались довести до конца проект укрепления Балканской Антанты 1934 г. 19 сентября министры иностранных дел обеих стран

324

Часть  2. Вторая мировая война

Гафенку и ЦинцарМаркович разработали план, предусматривавший участие Болгарии в Антанте в обмен на обязательство других сторон удовлетворить территориальные требования Софии в том случае, если политика умиротворения будет принята болгарским правительством, представлявшим все политические силы страны. Шюкрю Сараджоглу, турецкий министр иностранных дел, который именно в те недели должен был определить международные перспективы своей страны, отправляясь в Москву, получил задание прощупать через Молотова позицию Советского Союза в отношении румынскоюгославского проекта (не следует забывать о том, что его шаг был легитимизирован участием Турции в Балканской Антанте). Полученный им прием не оставлял никаких сомнений. Советы больше не были заинтересованы в укреплении Антанты и участии в ней Болгарии. Что касается остального, то они начали поднимать вопрос о Бессарабии, который несколько позднее привел их к обострению конфликта с Румынией.
Эти новые события еще более четко показали, что страны Балканского региона уже не могли чувствовать себя защищенными вследствие германосоветского соперничества, а должны были, напротив, ощущать на себе угрозу от недавнего сговора. Их надежды оставались связанными только с «неучастием» Италии, поскольку бездействие Великобритании до сентября 1939 г. и очевидные затруднения Франции в определении своих реальных внешнеполитических интересов не оставляли других альтернатив. Это привело к мгновенному сближению с Италией даже тех стран, которые, как, например, Греция, и, в меньшей степени, Румыния, всегда несколько дистанцировались от нее. Кроме того, итальянская позиция нейтралитета в течение нескольких месяцев развивалась таким образом, что делала правдоподобным создание блока нейтральных стран, ориентированного на итальянскую внешнюю политику и подкрепленного британским морским присутствием в Восточном Средиземноморье.
С другой стороны, римское правительство также со все большим опасением наблюдало результаты соглашения МолотовРиббентроп, которое могло открыть Советскому Союзу путь к Балканскому полуострову, создав в этом регионе (вдобавок к уже имевшемуся мощному германскому присутствию) еще одного соперника, способного угрожать интересам Италии и ограничить сферу ее влияния чуть ли ни одной Албанией. Проект создания нейтрального блока не оценивался негативно даже немецкой стороной, поскольку считалось, что координирующая роль Италии по отношению к нейтральным балканским государствам, в конечном счете, будет блокировать последствия экономической военной

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

325

326

Часть  2. Вторая мировая война

купать его у Соединенных Штатов на основе правила cashandcarry(платеж наличными и перевозка за счет покупателя). Это означало изменения, благоприятные для осуществления целей Великобритании, связанных со срочной ликвидацией отставания от Германии в подготовке к войне.
Иной была ситуация в других частях мира. В Латинской Америке, где зависимость от Соединенных Штатов часто порождала антиамериканские и антибританские настроения, немцы и итальянцы развернули внушительную пропагандистскую деятельность по проникновению в особенности в среду эмигрантских сообществ, связанных происхождением с этими двумя странами. Эта деятельность принесла свои плоды, по крайней мере в Аргентине и Бразилии, где немецкие интересы, а позднее и итальянские, воспринимались без враждебности, а часто  с такой долей симпатии, что вашингтонское правительство было вынуждено создать специальное бюро, предназначенное для пропаганды политики войны, проводимой союзниками, и, прежде всего, для формирования противовеса шпионской деятельности Германии. В течение всей войны последняя оставалась для союзников открытой и деликатной проблемой в особенности, в случае с Аргентиной.
Политически наиболее активная часть населения колоний понимала, что война изменит отношения Европы со всем остальным миром. Ограниченная война создала бы лишь краткосрочные проблемы. Однако в том случае, если в войну действительно были бы вовлечены Франция, Великобритания, Бельгия, Голландия и Италия, это отразилось бы на Африке, Ближнем и Среднем Востоке и ЮгоВосточной Азии. Поэтому необходимо было внимательно рассмотреть перспективы, вытекающие из новых событий. В Африке, вероятно, только страны, имевшие выход к Средиземноморью, созрели для движения за независимость, а Египет уже продемонстрировал в 1936 г. насколько острым было его желание сбросить британскую опеку.
На Ближнем и Среднем Востоке политика державмандатариев создавала проблемы как для англичан, так и для французов. Однако именно англичанам пришлось столкнуться с потенциальными рисками прежде всего в Ираке, где было сильно немецкое присутствие, и в Палестине, где конфликт по поводу еврейской иммиграции создал глубокий разрыв между державоймандатарием и арабским населением. Этот разрыв не смогла заполнить даже «Белая книга», опубликованная англичанами в мае 1939 г. Британский документ обещал Палестине независимость в течение десяти лет и жестко ограничивал еврейскую иммиграцию 75 тыс. человек в год в течение пяти лет, после чего решение вопроса

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

327

о ней должно было зависеть от согласия арабов. Однако эти уступки показались арабам запоздалыми. Они не изменили подспудную тенденцию палестинского национализма (и в целом, национализма других арабских стран) к одобрению идеи поражения Британии. Не учитывая того, что последнее подвергло бы их тяготам нового колониализма, возможно, более жестокого, они полагали, что поражение лишит Великобританию значительной части ее империи или, по крайней мере, регионов, которые были присоединены к ней только после Первой мировой войны.
Именно эта ситуация делала столь неустойчивой и стратегически важной позицию Турции (каким бы ни был выбор союзов со стороны Советов), поскольку лояльность турок в отношении Запада, пусть и ограниченная позицией нейтралитета, отделила бы Балканский полуостров со всеми его противоречиями от Ближневосточного региона, препятствуя развитию неконтролируемых процессов и повторению ошибок, подобных тем, что были совершены в 1914 г. Оттоманской империей. Впрочем, позиция Турции была важна и в связи с Ираном, также соблюдавшим нейтралитет. Во главе страны в то время находился шах Реза Пехлеви I, восприимчивый к нацистской пропаганде и массированному германскому присутствию в своей стране, нефтяные ресурсы которой были, однако, необходимы Великобритании.
Не менее неустойчивой была ситуация в Индии. В «жемчужине» британской короны движение за независимость набирало силу с начала века и укрепилось в период между двумя войнами, в особенности после того, как партия Индийский национальный конгресс, представлявшая индусское население, и Мусульманская лига, представлявшая исламское население, пришли к заключению пакта о единстве действий. Лондонское правительство, не готовое к рождению сильного националистического движения, выдвигавшего требование не только местной автономии, но полной самостоятельности и даже независимости, по крайней мере, в статусе доминиона (которого уже добились «белые» колонии), отреагировало жестокими репрессиями и последовавшим заключением в тюрьму индийских национальных вождей. Однако появление таких фигур, как Мохандас Ганди, связавшего свою политическую борьбу с философией ненасилия, но способного своей харизмой добиваться широчайшей поддержки, или таких, как Джавахарлал Неру, более внимательного к проблемам политической жизни и влиянию лейбористов или к советскому примеру, вынуждало британцев быть более осторожными. Впрочем, Ганди, путешествуя по Европе, хотя и не шел ни на какие компромиссы, не колеблясь принимал приглашения фашистских вождей, что не

328

Часть  2. Вторая мировая война

создавало какихлибо конкретных проблем, но указывало на потенциальные тенденции.
Попыткой Британии исправить ситуацию стало обнародование в 1935 г. IndiaAct(Закона об управлении Индией), который должен был стать первым шагом к постепенному предоставлению самоуправления этой стране. Однако, когда 3 сентября 1939 г. Великобритания объявила войну Германии, британский вицекороль в НьюДели, маркиз Линлитглоу, без колебаний заявил о вступлении также и Индии в состояние войны, не позаботясь о консультациях с индийскими политическими лидерами, поскольку сама Индия еще формально не получила статус доминиона. Это был достаточно неосторожный жест, рассчитанный на лояльность к Великобритании, которая уже дала, однако, трещину. Партия Конгресса отреагировала на выступление вицекороля заявлением, что Индия сможет подтвердить свою солидарность с метрополией только при условии, что будет признана ее независимость и будет образовано индийское национальное правительство. При этом допускалось сохранение на период войны контроля над индийскими войсками со стороны англичан.
Такая реакция, имевшая место еще до того, как последующий ход войны поставил Индию в ключевое для исхода конфликта положение, является свидетельством трудностей, с которыми, помимо гитлеровской политики, столкнулась Великобритания за пределами своей территории. Индийские требования были отвергнуты, однако уже 18 октября 1939 г. в заявлении вицекороля в качестве цели британской политики утверждалось получение Индией своего места среди доминионов, но — по окончании войны. Тем временем имперское правительство предприняло с этой целью надлежащие меры, поручив их разработку круглому столу с участием представителей индийских политических сил. Все это не было решением проблемы, однако это было то немногое, что обеспечило Лондону поддержку лейбористов, озабоченных предоставлением Индии независимости и входивших с июня 1940 г. в правительственную коалицию, возглавлявшуюся Уинстоном Черчиллем. Эти меры действительно закладывали основы для изменений, которые становились неизбежными с ходом войны.
Двумя наиболее чувствительными точками (кроме Сингапура) с учетом их европейских связей были Индокитай и Индонезийский архипелаг. В Индокитае французская администрация в предшествовавшее десятилетие немного сделала для того, чтобы добиться сотрудничества местных властей, отдавая предпочтение системе тщательного непосредственного контроля, направленного, в первую очередь, на удовлетворение экономических и стратеги

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

329

ческих интересов метрополии и местных колонистов. Решение реагировать на рост национализма в 2030е годы с позиции силы, вынуждая местную оппозицию уйти на нелегальное положение и способствуя, таким образом, превращению Коммунистической партии Вьетнама в одну из наиболее влиятельных политических сил ЮгоВосточной Азии, было обусловлено недостаточно реалистичной оценкой ситуации и необоснованной переоценкой силы французского колониализма. Парижское правительство не желало и не было способно выявить и надлежащим образом привлечь местные элиты к осуществлению своих планов и, таким образом, упустило возможность осуществить плавный переход к политике передачи власти, который превратил бы противников Франции из непосредственных врагов в потенциальных партнеров или, по меньшей мере, в нейтральных наблюдателей.
Не сильно отличалась ситуация в голландских владениях в Индонезии. В конце Первой мировой войны голландцы начали создавать здесь представительные органы власти, однако в целом система управления, основанная на общих критериях непрямого правления с опорой на традиционную властную иерархию, оставалась патерналистской и авторитарной. Она была неспособна считаться с проявлениями, наряду с другими последствиями европеизации, растущих устремлений образованных элит, образованных поевропейски, и противоречий между ними и традиционалистскими слоями общества. Жестко присекалась любая форма национализма; в 30е годы были арестованы и депортированы национальные лидеры, представлявшие, как Сукарно и Хатта, ту часть образованной элиты, которая могла стать наиболее полезным партнером для голландцев. Это привело, в конце концов, к усилению национализма и упрочению позиции сторонников враждебного отношения к метрополии.
Таким образом, обозревая эту панораму нейтрального мира в момент вспышки конфликта в Европе, не касаясь пока региона, где война уже полыхала в течение двух лет, а именно, региона, где действовала Япония, можно заметить как распространялись, пусть и с различными нюансами, отголоски происходившего столкновения, не вызывая непосредственных последствий, но приводя в движение силы, которые впоследствии будут действовать все более ускоренными темпами.
Германия напала на Польшу с целью привести в движение цепь изменений, способных решить проблемы «больших пространств», которые Гитлер считал необходимыми для осуществления своего глобального проекта. Однако Гитлер не улавливал того, что предвидели как американцы, так и англичане в качестве

330

Часть  2. Вторая мировая война

отдаленного результата кризиса, а именно того, что весь мир ощутит последствия «европейской гражданской войны», даже если она ограничится масштабами Польши и Германии.
События в Японии развивались параллельно германским, но независимо от них. Обе страны были связаны общим интересом воевать с Советским Союзом и коммунизмом  начиная с подписания «Антикоминтерновского пакта» 25 ноября 1936 г. Это совпадение интересов, коррелировавшее также с выдвигавшимися параллельно проектами создания огромных сфер исключительного влияния (для японцев  в Китае и в Тихом Океане), ограничивалось двумя внутренними противоречиями. Первое касалось различия в концепциях отношений с Великобританией. Для Германии после 1938 г. эти отношения перестали носить позитивный характер, и Великобритания превратилась в противника номер один. Для Японии сохранялись неизменными мотивации, сделавшие в 1902 г. возможным англояпонский и антирусский союз. Британское присутствие в Тихом океане являлось одновременно ограничителем и отправной точкой для японской политики, выдвигавшей цели, совместимые с целями Великобритании, которых она почти всегда последовательно придерживалась вплоть до 1941 г.
Второй элемент расхождений был представлен, хотя и временно, разной степенью гибкости в отношении Советского Союза. Для Германии царская Россия или Советский Союз всегда являлись как полезным союзником, так и противником, подлежащим уничтожению. В 1939 г. пакт о ненападении положил начало этапу сотрудничества, которое, хотя и было временным, представлялось опасным и контрпродуктивным для японских интересов. Для Японии, граница которой на Азиатском континенте простиралась от Маньчжурии до Китая, СССР был традиционным противником.
Соединенные Штаты также являлись потенциальным препятствием для японского экспансионизма. Однако вплоть до 1941 г. их соперничество прошло через несколько этапов, позволявших просматривать скрываемую временными разногласиями совместимость их глубинных интересов и возможность найти формулы сосуществования. Ситуация изменилась с 1941 г., когда в Японии возобладали экспансионистские силы, связанные прежде всего с военноморскими кругами. Вся история XX века свидетельствует о невозможности примирить японские интересы в Азии с советскими интересами, что и отразилось в 1939 г. на японской позиции в отношении европейской войны. Поэтому, когда Гитлер подписал договор о ненападении с Советским Союзом, реакция японцев вытекала в первую очередь из оценки рисков, которым

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

331

332

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

333

поражения Германии (что они тогда же предусматривали и что именно произошло в 1945 г.). Кроме того, Германия получала регион, называвшийся «треугольником Сувалки» (без города Августов), на границе между Восточной Пруссией и Литвой. В обмен Литва, в отличие от того, что было предусмотрено месяцем раньше, передавалась в советскую сферу влияния.
Территориальные соглашения сопровождались рядом последующих политических и торговых договоренностей, касавшихся: а) свободноого перемещения соответствующего этнического населения из одного региона в другой; б) решения о недопустимости польской агитации и о консультациях, в случае необходимости, с целью ее ликвидации; в) обязательства заключать торговые соглашения (которые были подписаны позднее, в феврале 1940 г.) о поставках советской стороной различных видов сырья с оплатой германскими промышленными товарами; г) согласия СССР на использование его железных дорог для германского транзита с Румынией, Ираном, Афганистаном и Дальним Востоком. Эти и другие более мелкие соглашения расширяли значение двустороннего соглашения и даже придавали ему вид военного союза, непосредственно направленного против Франции и Великобритании, на которые в договоренностях о подавлении возможного сопротивления поляков возлагалась ответственность за нарушение нового порядка, установленного в Центральной Европе.
28 сентября Германия получила исключительный контроль над частью Польши, позволявший ей представлять себя в будущем в качестве державы, господствующей на почти всех этнически польских территориях, и, следовательно, державы, которая в случае заключения компромиссного мира могла бы согласиться с возрождением небольшой Польши. В краткосрочном плане этот результат был важен для Гитлера, готовившегося начать свое «мирное наступление» в отношении западных держав. Вместе с внушительными экономическими уступками это объясняет, почему фюрер согласился с советской гегемонией в Балтийском море. В самом деле, принятием статей, касавшихся Литвы, Советский Союз, продолжавший тем временем оказывать давление на Финляндию, демонстрировал направление, в котором будет развиваться его экспансионистская политика. Это было направление, указанное царской традицией и толкавшее СССР на путь конфликта с западными державами, но не оставлявшее в покое также и немцев.
Нежелание Сталина терять время продемонстрировал тот факт, что его правительство сразу навязало Прибалтийским государствам подписание договоров о взаимопомощи (с Эстонией именно 28 сентября, с Латвией  5 октября и с Литвой  10 октября),

334

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

335

336

Часть  2. Вторая мировая война

гическим соображениям, поскольку французский генеральный штаб был подготовлен к оборонительной, а не к молниеносной войне. Они не сделали этого и потому, что у них не было возможности действовать своевременно. В соответствии с франкопольскими военными протоколами французские войска должны были начать военные операции 19 сентября. К этой дате не только состоялось советское вмешательство в дела Польши, но и Польша в целом уже потерпела поражение. Кратковременные операции, длившиеся неделю, с 6 по 12 сентября, против «линии Зигфрида», расположенной вдоль франкогерманской границы, были отражены сопротивлением немцев, заставившим генерала Гамелена прекратить попытки наступления. Не были даже использованы военновоздушные силы, поскольку Чемберлен хотел избежать ответных действий против английских предприятий, работавших в полную силу, и полагал, что (как он говорил Даладье) «Польша потеряна в любом случае». Только на море происходили более заметные столкновения, связанные с ответом немцев на объявление Францией и Англией блокады Германии. Однако и в этой области военные операции никогда не выходили за определенные пределы. Эти пределы были обусловлены нежеланием немцев совершить в тот момент чтолибо непоправимое до того, как будет разыграна последняя дипломатическая карта. Поскольку конфликт был ограничен кругом нескольких держав и практически  территорией Польши, постольку этот путь оставался открытым.
Такой была обстановка, в которой Гитлер провозгласил 6 октября 1939 г. «мирное наступление». Он сделал это в своей продолжительной речи в рейхстаге, во время которой — после превознесения немецкой победы в Польше  он начал развивать, как будто бы за это время ничего не произошло, свою аргументацию, обращенную к западным державам. Конфликт возник изза польского вопроса. Теперь польский вопрос решен, и Германия склонна поддерживать воссоздание польского государства при условии, что оно даст гарантии того, что не станет центром интриг, направленных против Германии и СССР. Германии нечего требовать от западных держав, она заботится лишь о формировании стабильного мира. Гитлер заверял, что он не хочет других изменений на политической карте Европы. Да, он требовал возврата колоний, но не делал из этого ультимативного условия. Он высказал пожелание созыва экономической конференции по реконструкции и стабилизации в Европе и предложил, чтобы все это было обсуждено на конференции великих европейских держав. В противном случае Германия продолжит войну до конца и всеми имеющимися у нее средствами.

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

337

Эта речь стала важным эпизодом в деятельности Гитлера. Она поставила перед странамипротивниками главные проблемы. Хотя его предложение носило откровенно провокационный характер, оно не может рассматриваться в отрыве от общей стратегической и программной концепции Гитлера  концепции, которая уже начинала превалировать над соображениями чисто военного характера. В соответствии с этой концепцией Великобритания являлась главным противником Германии до тех пор, пока она оставалась во главе громадной империи и могла располагать таким резервным стратегическим арсеналом, как Соединенные Штаты.
Если бы Великобритания пошла на сближение с Германией, смирившись, в силу обстоятельств, с уменьшением своих размеров и сотрудничая с Германией в построении новой мировой системы, основанной на возвращении немецкой стороной колоний, утраченных после Первой мировой войны, Гитлер охотно вернулся бы к своей главной идее. А она предусматривала поиск жизненного пространства для Германии на Востоке и, следовательно, как сотрудничество с Польшей (которое Гитлер предложил, как он считал, убедительным образом в период, предшествовавший кризису), так и отказ от германосоветского пакта и быстрое начало кампании против Советского Союза. Мир, таким образом, был бы переустроен именно за счет Советского Союза, являвшегося, с точки зрения Гитлера, хрупким колоссом, которому угрожали этнические различия и неустойчивая ситуация в структурах власти внутри страны. В контексте такого переустройства и Великобритания могла сохранить свою значительную роль, конечно, более важную, чем Франция; Франции в планах Гитлера предназначалась роль союзника, подчиненного Германии.
В этой концепции война против Польши действительно представляла собой только некую интермедию, позволившую Германии продемонстрировать всю свою военную мощь и показавшую со всей очевидностью агрессивность, но одновременно и политическую, и военную слабость СССР. Эту интермедию можно было завершить; в октябре дискурс, поставленный под сомнение в августе, мог быть возобновлен так, как будто бы ничего не произошло, или, точнее, произошли только события, сделавшие Германию вершителем судеб в Центральной Европе. Британские интересы, по логике гитлеровской концепции, не были затронуты, в то время как Германия стала более сильной для того, чтобы настаивать на принятии общего компромисса (который много раз вырисовывался в неформальных переговорах, проходивших между двумя правительствами после Мюнхена) как по колониальной проблеме, так и в экономической области.

338

Часть  2. Вторая мировая война

Эти предложения Гитлера уже заключали в себе антисоветскую направленность, поскольку акцент на необходимости пересмотра национальных проблем, касавшихся государств Южной и ЮгоВосточной Европы, относился к региону, в котором всегда весьма чувствительно затрагивались интересы Советского Союза (в еще большей степени это проявится к 1940 г.). Обсуждать эти проблемы с западными державами означало предполагать определенные жертвы со стороны Советского Союза. Таким образом, в предложении Гитлера имплицитно содержалась идея компромиссного мира в обмен на воссоздание более уменьшенной и более покорной Польши и рождение большой антисоветской коалиции.
Для того чтобы англичане и французы поверили обещаниям Гитлера, нужны были политические условия, уже не существовавшие, и военные условия, еще не существовавшие. В военном плане еще не было очевидного превосходства Германии. И уже не было, за исключением узких британских и французских кругов, доверия к политическим предложениям Гитлера. Слишком много раз после 1936 г. фюрер заявлял о своем стремлении к миру и сотрудничеству, чувстве удовлетворенности и отказе от более далеко идущих требований, а затем под надуманными предлогами возвращал себе в нужный момент свободу действий, чтобы правящие круги Парижа и Лондона все еще верили ему. Вероятно, английские и французские участники переговоров помнили, как их делегации прибыли на переговоры в Москву утром 23 августа для устранения последних разногласий в отношении гарантий, которые следует предоставить Польше, и услышали, что Риббентроп в свою очередь тоже прибыл в Москву. Такие неожиданные повороты событий нравились Гитлеру, и они казались ему совершенно естественным их ходом. Однако тому, кто не разделял его дипломатический стиль (а это был весь остальной мир, включая итальянских и японских союзников), не составляло труда увидеть в мирных предложениях немецкого диктатора только предлог для того, чтобы западные державы согласились с исчезновением Польши, а Германия получила достаточный промежуток времени для завершения своих военных приготовлений — те три года, о которых Чиано, Риббентроп, Муссолини и Гитлер всегда не без основания говорили.
В подобной атмосфере было трудно и даже невозможно принять эти мирные предложения. Сразу же после начала войны, после неудач, связанных с проведением политики умиротворения агрессора, французское и британское правительства подверглись частичным изменениям в плане усиления сторонников непримиримой позиции. В Великобритании Уинстон Черчилль вошел

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

339

в правительство в качестве военноморского министра, а Антони Идеи  министра по делам доминионов. Во Франции Бонне, считавшийся активным приверженцем компромисса, оставил министерство иностранных дел, а Даладье получил его портфель. Наконец, начали предприниматься попытки организовать совместные действия. 12 сентября впервые собрался англофранцузский военный совет, и генерал Гамелен получил пост главнокомандующего союзными войсками на западном фронте. Четыре британские дивизии, высадившиеся во Франции, были расположены вдоль границы с Бельгией.
В целом преобладала воля к сопротивлению, а Гитлер совершил одну из ошибок, которые он часто совершал с присущим ему эгоцентризмом. Гитлер, хотя ему удавалось тонко и верно просчитывать политические комбинации в отдельных случаях, не умел оценивать, поскольку это было ему глубоко чуждо, влияние процессов изменения общественного мнения при демократическом режиме. Он не видел в Великобритании ничего, кроме нескольких государственных деятелей и дипломатов, обладавших терпением, терпимостью и готовностью к контактам. Он и ранее не задумывался, не вспомнил и в тот момент об уроках опыта молодого Наполеона  невероятном упорстве, с которым англичане встретили войну, и заставили посчитаться с их аргументами или, если угодно, интересами, не идя ни на какие компромиссы. Не хотел он учитывать и роль, которую в обороне Великобритании и борьбе против нацизма могли играть Соединенные Штаты, богатая, не подвергающаяся угрозе бомбежек, передовая в научном и технологическом отношении страна.
Первый официальный ответ на речь Гитлера последовал 10 октября от французов, когда Даладье подтвердил, что союзники согласятся на заключение мира только в том случае, если они получат гарантии безопасности. Безопасности, которая не будет ставиться под сомнение каждые шесть месяцев. Ответ Британии был дан 12 октября Чемберленом в речи в палате общин. Великобритания, сказал он, ни при каких условиях не примет мир, основанный на признании завоеваний Германии. Мир должен быть подлинным, прочным и гарантированным, поэтому он не может основываться на обещаниях правительства, которому никто больше не доверяет. Не получив убедительных доказательств «в виде четких действий и эффективных гарантий» искренности стремления к миру с немецкой стороны, демократические державы продолжат войну. Однако такие доказательства отсутствовали, поскольку в речи фюрера не упоминалось о том, каким образом будут исправлены несправедливости, совершенные в отношении Чехословакии и Польши.

340

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

341

плана не участвовали inextremisглавнокомандующий сухопутными силами фон Браухич, холодный и безликий бюрократ, а также генерал Гальдер, начальник Генерального штаба армии. Они подчинились воле Гитлера, требовавшего, чтобы около 80 дивизий, готовые к наступлению на Западе, начали действовать 12 ноября. Их остановила только внезапная резкая перемена погоды, лишившая немецкую бронетехнику и самолеты возможности быстрого маневра.
Концентрация немецких войск на границе Голландии и Бельгии не прошла незамеченной. В связи с тем, что начало боевых действий было отложено, возник некий промежуток времени для предотвращения предполагаемых действий немцев. Вопрос сводился к тому, чтобы бельгийское правительство, избравшее в ноябре 1939 г. политику нейтралитета, теперь согласилось обратиться с просьбой о защите к французам, что представлялось логичным перед лицом очевидной германской угрозы.
Спокойствие было нарушено инцидентом, происшедшим в первых числах ноября, когда несколько немецких самолетов пролетели над бельгийской территорией. Брюссельское правительство неожиданно осознало опасность присутствия большого количества немецких дивизий на границе страны. Бельгийский король Леопольд III полагал, что немцы преследовали только цели устрашения. Однако часть его правительства и, в первую очередь, министр иностранных дел ПольАнри Спаак не разделяли его оптимизма. Не разделяла его и королева Нидерландов Вильгельмина, которая тем временем предприняла дипломатическую инициативу, порученную министру иностранных дел ван Клефенсу и имевшую целью обратиться ко всем воюющим державам с призывом к миру. Не следовало строить иллюзий, считали голландцы, относительно реакции Гитлера на этот призыв. Однако он, по крайней мере, предоставит некоторую отсрочку, которая позволит согласовать необходимые военные контрмеры с французами.
Поэтому 8 ноября совместный шаг бельгийцев и французов был преподнесен как публичное предложение «добрых услуг». Он застал врасплох как союзников, так и немцев. Союзники усматривали в нем абсолютное отсутствие реализма, учитывая то, что совершил к этому моменту Гитлер. Принять предложение означало бы, по мнению французского президента Лебрена, одобрить «триумф несправедливости». Немцы ответили уклончиво. Однако намерения Гитлера хорошо известны. Только природные причины, то есть погодные изменения воспрепятствовали тому, чтобы ответ в соответствии с планами фюрера был дан 12 ноября.

342

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

343

впрочем, не оказало бы существенного влияния на предстоящую немецкую кампанию в Западной Европе.
В тот момент приобрела актуальность проблема Скандинавских государств, которые, сохраняя своей нейтралитет и осуществляя значительные поставки железной руды в Германию морем, в основном из северного норвежского порта Нарвик, не проявляли желания способствовать делу западных демократий. Идея активизации в скандинавском регионе с целью блокировать поставки шведской железной руды не была, следовательно, забыта Даладье, являвшимся, вместе с Уинстоном Черчиллем самым упорным сторонником вмешательства в конфликт в Финляндии. В середине марта 1940 г. Даладье добивался начала военных действий в Норвегии, направленных на то, чтобы устранить психологические последствия советскофинляндской войны и продемонстрировать, что союзники способны взять на себя инициативу и вернуть доверие на внутреннем фронте, ослабленном бездействием и эффектом германских побед. Страх норвежцев и французов перед Германией становился аргументом в пользу энергичных военных действий, даже ценой принесения в жертву норвежского нейтралитета.
Даладье сформулировал эти предложения как исходя из объективных причин военного характера, так и в силу внутренних обстоятельств. В самом деле, он подвергался в парламенте противоречивым нападкам: со стороны тех, кто подталкивал к более энергичному ведению войны, и со стороны тех, кто подталкивал к компромиссу с Германией. Однако идеи французов были неприемлемы для британского правительства, озабоченного реакцией, которую их акции вызовут в Соединенных Штатах и трудностями, связанными с военными действиями. Идее начать действовать в Норвегии лондонское правительство противопоставило идею установки мин на немецких реках и, в особенности, на Рейне, что парализовало бы речную навигацию в Германии. Однако эта идея имела в глазах французов тот недостаток, что план должен был осуществляться в непосредственной близости от территории Франции и поэтому таил в себе непосредственную угрозу ей.
Жертвой этой ситуации военного шаха стал сам Даладье, вынужденный подать в отставку 19 марта 1940 г., уступив кресло премьерминистра Полю Рейно, которого считали более авторитетным и более способным активизировать военные усилия. Даладье, однако, остался в правительстве в качестве министра обороны и продолжал сдерживать своего преемника, который, впрочем, будучи избранным парламентским большинством всего в один голос, подтверждал тем самым политическую непрочность

344

Часть  2. Вторая мировая война

своей позиции. Поэтому отставка Даладье не стала препятствием для обсуждения плана действий в Норвегии, который был преобразован в предложение создать сеть минных полей в норвежских водах таким образом, чтобы суда, направлявшиеся из Нарвика, были вынуждены выходить в открытое море, где господствовала Великобритания.
Вопрос обсуждался в ходе заседания Верховного союзного совета, состоявшегося в Лондоне 28 февраля. Это было важное заседание, поскольку в ходе него Рейно, хотя и добился принятия французских военных планов, согласился пересмотреть прежний отказ заключить политическое соглашение между двумя странами, обязывавшее их не заключать сепаратно мир или перемирие и достигнуть полного согласия относительно условий взаимной безопасности до начала любых переговоров мире. Приняв эту политическую предпосылку, союзники пришли к согласию относительно осуществления их военных планов: как того, что касался минирования немецких рек, так и плана минирования норвежских территориальных вод. С этой целью следовало в начале апреля предупредить норвежское правительство о принятом решении, и 5 апреля начать установку мин. Изза оставшихся разногласий по вопросу о своевременности минирования немецких рек действия в отношении Норвегии были отложены до 8 апреля, когда Осло был проинформирован относительно трех морских зон в норвежских территориальных водах, в которых будут установлены мины с тем, чтобы вынуждать суда выходить в открытое море. Для Гитлера это оказалось удачным совпадением, позволившим ему представить в качестве оборонительного решение, созревшее уже давно,  о нападении на Данию и Норвегию 12 часов спустя после вручения англофранцузской ноты в Осло.
В действительности, внимание Гитлера не было сконцентрировано на Скандинавских государствах. В соответствии с его планами их нейтралитета было достаточно для достижения главной цели германского наступления, которой, по крайней мере, начиная с январяфевраля 1940 г., стало нападение на Францию через территорию Нидерландов и Бельгии. Изменению этого плана способствовала в первую очередь «зимняя война». Действительно, Гитлер демонстрировал, что он воодушевлен советской победой и считает ее чуть ли не победой самой Германии. Однако за этой внешней позицией крылось глубокое недовольство значением и последствиями продвижения Советского Союза. В самом деле, было нетрудно заметить, что война и аннексии территорий были в первую очередь направлены на укрепление СССР по отношению к самой Германии, и лишь во вторую  на усиление советского

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

345

присутствия в Балтийском море и его влияния на Скандинавские страны, вплоть до распространения этого влияния чуть ли не на Атлантику.
Поэтому появился план, в первую очередь в германских военноморских кругах, полного завоевания Норвегии и Дании с тем, чтобы получить надежный контроль над путями к Балтийскому морю. Германское адмиралтейство стало продвигаться в этом направлении с октября 1939 г., исходя из идеи совместного германосоветского давления на Норвегию. Адмиралы Дениц и Редер уже тогда предложили Гитлеру этот вариант действий, но им не удалось привлечь его внимание. Безразличие фюрера исчезло после того, как были отложены военные действия против Франции. Предложенная адмиралами идея внушала больше доверия, чем проект нацистских деятелей относительно мирного достижения данной цели благодаря сотрудничеству Видкуна Квислинга, вождя партии «Национальное объединение» (NasjonalSamling), уже давно имевшего связи с Розенбергом, теоретиком националсоциализма. Квислинг готов был совершить государственный переворот, который обеспечил бы почти безболезненный переход Норвегии на сторону Третьего рейха.
В декабре Квислинг отправился в Германию, где встретился с Редером, а благодаря его посредничеству, и с Гитлером. На встрече он подчеркнул необходимость выступления немцев до начала франкобританских действий. На этот раз Гитлер с большим вниманием отнесся к этой опасности и 13 декабря 1939 г. отдал приказ о подготовке планов оккупации Норвегии. Это не была директива оперативного характера, в том числе и потому, что Гитлер в те недели, когда еще сохранялась возможность развертывания наступления на Францию, опасался использовать вооруженные силы в менее важных операциях. Только после того, как эта цель оказалась неосуществимой, Норвегия стала проблемой первого плана, что было также связано с ходом войны в Финляндии. 1 марта Гитлер подписал окончательную директиву о вторжении в Норвегию и Данию. Череда отсрочек привела к тому, что его действия пересеклись с шагами франкобританского блока. Начатую 9 апреля военную операцию против Дании и Норвегии можно было представить не как результат старого плана, разработанного несколько месяцев назад, а как ответ на нарушение франкобританским блоком норвежского нейтралитета. И хотя в дальнейшем ход событий показал несостоятельность этих аргументов, они представляли, как бы то ни было, алиби.
Военные действия велись с молниеносной быстротой. Дания была не в состоянии сопротивляться. Король приказал населению

346

Часть  2. Вторая мировая война

не оказывать сопротивления и подчиниться германским властям.
8   Норвегии немецкие войска, доставленные малотоннажными
суднами и понтонами, высадились беспрепятственно и овладели
портами и стратегическими точками по всей стране. Только вок
руг Осло было организовано сопротивление, длившееся недолго,
но сделавшее возможным выдвижение нескольких политических
инициатив. В самом деле, действия Германии сопровождались не
объявлением войны, а дипломатической нотой, в случае приня
тия которой норвежская территория оказывалась под немецким
контролем при сохранении формального суверенитета короля
Хокона VII. Нота была отвергнута королем, правительством и
большинством парламента, покинувшими Осло и укрывшимися в
более отдаленной от фронта местности.
Тем временем Квислинг провозгласил себя премьерминистром и объявил, что законное правительство низложено. Германский посол должен был, таким образом, вести переговоры или с марионеточным пронацистским правительством или с королем. Последний отказался признать какую бы то ни было власть путчиста и предателя и вынудил немцев открыть их карты.
15 апреля ударные франкобританские силы, вместо того, чтобы минировать норвежские территориальные воды, высадились в северных районах Норвегии, и военные действия приобрели здесь значительный размах. 24 апреля Германия объявила войну Норвегии, и войска, верные королю, продолжали сражаться до тех пор, пока ухудшение ситуации во Фландрии и во Франции не вынудило союзников эвакуировать свои воинские контингенты.
9 июня оставшиеся норвежские силы были вынуждены капитули
ровать. Королю Хокону и его правительству удалось укрыться в
Лондоне, тогда как вокруг Квислинга сгруппировались пронацист
ские элементы, поддерживавшие его с самого начала, однако быст
ро осознавшие свою изоляцию в стране.
Для обозначения периода с октября по май 19391940 гг. использовалось выражение «drole de guerre», (то есть «странная война», шуточная война), имевшее пренебрежительный смысл, как бы означающий, что союзники предоставили Гитлеру время для совершения любых шагов по его усмотрению  начиная с выбора времени до выбора места действия. Так что непримиримость, с которой отвергались мирные предложения нацистского диктатора, была абсолютно бесплодна, выражая решимость британцев, но также и неуверенность французов. Чтобы несколько поиному взглянуть на эти оценки, следует учесть то, о чем говорилось до сих пор. Месяцы, истекшие с поражения Польши до нападения на Францию, прошли в мучительных поисках способов, какими

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

347

можно было дать эффективный ответ. Если для Германии сначала сгущение туч над Бельгией, затем война Советского Союза с Финляндией (с идеей возможного франкобританского вмешательства), наконец, нападение на Данию и Норвегию и были проявлением колебаний или разногласий, связанных с ведением боевых действий, то для западных стран это были серьезные поводы для поисков выхода из тупика, в котором они оказались.
После того, как проявился реальный военный потенциал немецкой армии, французам больше не представлялась возможной наступательная война против Германии, и в этом смысле они оказывались уязвимыми для критики, поскольку демонстрировали иллюзии, на которых основывалась их военная политика, но также и оправданные основания своей двадцатилетней обеспокоенности проблемой безопасности. Они оказались в ситуации, когда были должны ожидать инициативу со стороны немцев для того, чтобы соразмерить с ней свой ответ. Они делали это в сложной внутриполитической обстановке: политические силы на левом фланге оказались расколоты предательством Советов. Париж был потрясен очевидной неудачей двадцати лет дипломатических ошибок. Те, кто подвел бы в тот момент итог французской внешней политики между двумя войнами, насчитал бы немыслимое количество ошибок и зигзагов. Однако все это не позволяет дать только отрицательную оценку. «Французский кризис» имел глубокие политические и институциональные причины, которые лишь опосредованно отражались на военных действиях.
Что касается Великобритании, то критическое осуждение следует пересмотреть еще более категорично. Британцы не были подготовлены к тому типу войны, который продемонстрировали немцы, сумев нанести поражение Польше. Они, вероятно, были готовы использовать свое морское превосходство, но для того, чтобы это произошло, надо было, чтобы представились подходящие обстоятельства. А они до июня 1940 г. не представлялись. Англичане энергично создавали свои военновоздушные силы, но еще не были способны сопротивляться способам ведения войны немцами, и их преждевременное выступление нанесло бы ущерб всей их подготовке. Они могли участвовать в ограниченных военных действиях на суше, как в том случае, когда они развернули свои войска вдоль бельгийской границы или послали их сражаться на норвежской территории. Однако не существовало сухопутной британской армии, способной эффективным образом поддержать переход французов к открытому столкновению с тем, чтобы бросить вызов Германии в то время, когда она была задействована в других местах.

348

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

349

Эти действия быстро увенчались полным успехом. Сложность ситуации усугубила внутриполитическая обстановка во Франции. 9 мая в связи с разногласиями относительно методов ведения войны между Даладье и генералом Гамеленом, с одной стороны, и Рейно  с другой, последний ушел в отставку, Только наступление немцев помешало началу правительственного кризиса, дело ограничилось простыми перестановкам в правительстве. В тот же день в Лондоне ушел в отставку Чемберлен, сметенный критикой в связи с военными действиями в Норвегии. Формировать правительство было поручено Уинстону Черчиллю, с этого момента сумевшего стать олицетворением воли британцев к сопротивлению и возглавившего правительство национального единства, в котором были представлены лучшие деятели страны.
Немецкое наступление привело к полному окружению нейтральной и неподготовленной к войне Голландии. После жесточайшей бомбардировки Роттердама частями люфтваффе 15 мая голландское военное командование отдало приказ о прекращении огня; тем временем королева Вильгельмина и ее правительство избежали плена, укрывшись на британском крейсере, доставившем их в Лондон.
Немецкие войска, возглавляемые фон Рунштедтом, легко сломили сопротивление противника в Арденнах и приготовились к наступлению в двух намеченных направлениях в соответствии со сроками, предусмотренными в стратегических планах Гитлера. Осознав всю остроту кризиса, Черчилль 16 мая отправился в Париж, где ощутил масштаб катастрофы и невозможность контрнаступления изза отсутствия резервов. Здесь обозначилась дилемма, которая вскоре станет ключевой для отношений в рамках союза с Францией: выбор приоритетов между защитой британской земли от немецких воздушных атак и необходимостью исполнения обязательств, налагаемых коалицией в отношении союзника, находившегося, казалось, на краю гибели. То есть речь шла об оценке рисков принесения бесполезных жертв ради уже проигранной битвы. Однако Черчилль должен был учитывать невозможность идти на неоправданные риски, и поэтому призвал своих коллег в Париже рассмотреть вопрос о возможном выводе британских войск с французской территории.
Перед лицом очевидного поражения Рейно пытался укрепить свои политические позиции с помощью еще одной перестановки в кабинете министров, чреватой потенциальными последствиями. На этот раз он пригласил в правительство в качестве вицепредседателя совета министров маршала Филиппа Петэна, единственного оставшегося в живых из генераловучастников Первой мировой

350

Часть  2. Вторая мировая война

войны, живого символа национальной славы. Кроме того, он сместил генерала Гамелена и назначил верховным главнокомандующим вооруженных сил генерала Максима Вейгана, военного, для которого были характерны высокий боевой дух, но также и большой реализм.
Первым результатом этих перестановок стала попытка остановить наступление немцев, вступив во взаимодействие с бельгийскими войсками, закрепившимися на берегу реки Изер. Контрнаступление провалилось, и 24 мая началось общее отступление. Тем временем между англичанами и французами нарастали разногласия по поводу намерения британцев вывести войска Соединенного королевства с французской территории и эвакуировать их на британскую землю. В самом деле, под нажимом немцев союзные войска готовились к созданию опорного плацдарма между Кале и Дюнкерком. Для французов это было средство оттянуть войска противника, для англичан  сохранять свободным путь к отступлению.
Если бы в тот момент Гитлер приказал продолжать военные действия до конца, то англофранцузское поражение было бы полным. Однако он дал приказ своим генералам о трехдневной паузе для перегруппировки войск, паузе, позволившей войскам противника укрепиться в районе Дюнкерка, а англичанам  вернуть на родину, хотя и под бомбами, почти весь их экспедиционный корпус, а также вывезти несколько десятков тысяч французов. Общее число эвакуированных составило почти 350 тыс. человек, что в обстановке всеобщей катастрофы казалось почти чудом.
Относительно причин передышки, предоставленной Гитлером, выдвигались разные гипотезы, связанные с предположением, что Гитлер способствовал выводу британских войск по политическим соображениям. Однако при этом ускользают подлинные причины того, что Джан Лука Андре определяет как «одну из самых серьезных ошибок, допущенных [Гитлером] в ходе конфликта». С другой стороны, в дни передышки немцы вынудили к капитуляции также и Бельгию. Король Леопольд III, отказавшись покинуть страну, обратился к немцам с просьбой о перемирии, и это привело к разрыву между монархом и правительством. Подписав акт о капитуляции, Леопольд III легитимизировал победу немцев и заложил основы нового политического курса. Законное правительство Бельгии во главе с Юбером Пьерло (министром иностранных дел в нем был Спаак) перебралось в Лондон для того, чтобы продолжать борьбу.
После ликвидации Дюнкеркского «мешка» немцы стали обладателями всей северной Франции. 5 июня они начали наступление на французскую линию обороны на реке Сомме (куда Вейган переместил войска, ранее расположенные вдоль «линии Мажино»),

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

351

352

Часть  2. Вторая мировая война

и британскому послам в Риме ноты с объявлением войны. Несколько часов спустя в речи в Шарлотсвилле (штат Вирджиния) Рузвельт, который в этой ситуации довел до логического конца свою поддержку англофранцузского блока, заклеймил решение дуче как «удар в спину» («stab in the back») Франции. Трудно не согласиться с жесткостью такого определения, которое содержало осуждение цинизма фашистского диктатора и, как это ни печально, превращало то, что он хотел выдать за хитрость в духе Макиавелли, в заурядное признание сдачи своих позиций перед лицом необходимости. В самом деле, в тот момент и в тех условиях вступление Италии в войну не могло иметь другого смысла.
«Неучастие» Италии в войне прошло различные этапы. В первые недели итальянцы надеялись, что победа над Польшей действительно будет означать триумф тезиса об ограниченной и кратковременной войне. Напрасная надежда, вызванная мирными предложениями Гитлера, была рассеяна реалиями франкоанглийского сопротивления, обещавшего стать гораздо более серьезным, чем это представлялось. В этих условиях италогерманские отношения переживали в течение нескольких месяцев период упадка, что проявилось в двух смежных сферах, касавшихся, однако, разных сюжетов. Первая была связана с тщетной попыткой создать балканский блок нейтральных стран, что решило бы значительную часть итальянских проблем в одной из зон, жизненно важных для внешней политики дуче. Другая  касалась обострения напряженности в отношениях с Германией по вопросу о возможности свободного выбора гражданства жителей АльтоАдидже.
Сразу же после аншлюса, в качестве подтверждения стремления считать окончательной новую границу с Италией, были достигнуты договоренности о том, что жители Южного Тироля, которые этого захотят, могут перебраться на жительство в Германию, и что немецкое правительство поможет им соответствующим образом при переселении. Выполнение соглашения привело к ряду осложнений, прежде всего для пронацистской пропаганды, которую немецкие агенты проводили в АльтоАдидже. Эта пропаганда в сочетании с медленностью процесса переселения заставляла думать о существовании других целей, тем более что еще не переехавшие переселенцы, не считавшие более нужным подчиняться итальянскому законодательству, совершали действия, принимавшие все более опасный характер.
Переговоры по этому предмету были поручены двум дипломатам с исключительным опытом практического решения подобных вопросов  Амедео Джаннини от Италии и Карлу Клодиусу от Германии. В течение всей второй половины 1939 г. этот вопрос

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

353

являлся предметом дискуссии и переговоров, испытывавших сильное влияние новостей из Больцано. В соответствии с ними немцы для того, чтобы добиться плебисцитарного волеизъявления с очевидным политическим смыслом, прибегали ко всякого рода давлению, вплоть до того, что поддерживали слухи о неизбежном присоединении АльтоАдидже к Германии. Именно этот момент был наиболее напряженным в италогерманских отношениях. Не следует забывать, что сразу же после аншлюса итальянский генеральный штаб отдал приказ о начале строительства системы укреплений вдоль границы с Германией, как бы предвидя возможность нападения немцев на Италию. Лишь в декабре 1939 г. по вопросу о переселенцах были достигнуты более точные практические договоренности, не помешавшие, однако, тому, чтобы эта тема оставалась латентным мотивом для разногласий в течение всего периода существования италогерманского союза.
Другие причины разногласий между двумя странами крылись в экономических отношениях. Муссолини обосновывал итальянский нейтралитет недостатком некоторых видов сырья, которыми Италия должна была обеспечивать себя изза границы из самой Германии или даже стран, враждебных Германии. В этой двойственной ориентации итальянской торговли содержалась причина все более глубоких разногласий. В самом деле, немцы были не в состоянии поставить итальянцам то, что они просили, а англичане не могли терпеть, чтобы Италия вела торговлю с использованием морских путей и таким образом укрепляться, возможно, с целью ведения войны с Великобританией. Морской путь из Италии и в Италию попадал, в конце концов, в ловушку, т.е. в сети морской блокады, направленной против Германии, в особенности после того, как 21 ноября лондонское правительство в ответ на неограниченное использование магнитных мин немецкой стороной заявило о блокаде германского флота. Это была почти полная блокада, и поэтому почти все поставки из Италии и в Италию должны были осуществляться по железной дороге, идущей через Бреннер. С одной стороны, немцы обещали посылать в Италию все большее количество сырья и, в особенности, угля, а с другой,  им не удалось выполнить свое обязательство, поскольку немецкий уголь мог перевозиться в достаточных количествах только морским путем.
По этому вопросу необходимо было некое молчаливое согласие англофранцузского блока, возможное в свете перспективы отдаления Италии от Германии, а также в целях помешать немцам оторвать от блока союзников новый элемент и более тесно привязать Италию к своей активности, увеличив уже существующий

354

Часть  2. Вторая мировая война

разрыв между Италией, Великобританией и Францией, разрыв, который хотели уменьшить противники вступления Италии в войну. Торговые и политические соображения преобладали над проблемами военной стратегии. Обещания немцев, приведшие к заключению экономического соглашения 24 февраля 1940 г., были направлены на устранение колебаний итальянцев и на то, чтобы подтолкнуть Муссолини занять позицию, откровенно враждебную в отношении морской блокады. Морская блокада, в свою очередь, служила предупреждением относительно трудностей, с которыми Италия столкнется, если вступит в войну, и вместе с политическими посулами могла подтолкнуть Муссолини к равноудаленное™, а затем, возможно, и к полному повороту фронта.
Однако больше всего дуче был обеспокоен отношениями между Германией и Советским Союзом, что сыграло значительную роль в определении итальянской позиции «неучастия», и что продолжало оказывать влияние на стратегические оценки Муссолини относительно будущего итальянской экспансии, которую он считал все еще возможной благодаря войне, хотя теперь и затрудненной русским давлением на Балканы.
То, каким образом итальянцы отнеслись к «зимней войне», выступив, вопреки ожиданиям и намерениям Муссолини, в поддержку маленького финского народа, было признаком недоверия к Берлину, достигшего в конце 1939  начале 1940 г. своего апогея. Итальянская сторона отвергала пропаганду Коминтерна в поддержку германосоветского соглашения, направленную против «буржуазных» государств. 16 декабря граф Чиано, пытавшийся в тот момент наметить отрыв Италии от Германии в антисоветских целях, произнес речь в палате фаши и корпораций, которая, как пишет Андре, «обозначила один из наиболее важных моментов в истории итальянского «неучастия» и представляла собой, без сомнения, апогей усилий фашистского министра иностранных дел по углублению разногласий с Берлином до такой степени, которая сделала бы невозможным или, по крайней мере, крайне сложным вступление Италии в войну на стороне Германии».
Речь Чиано лишь воспроизводило хронику последнего периода италогерманских отношений, от предварительных переговоров по подготовке «Стального пакта» до самых последних событий. Кроме того, он опустил всякую критику западных держав и ясно выявил свою антисоветскую ориентацию.
В русле логики этой речи, произведшей глубокое впечатление, но также вызвавшей «яростную» реакцию фон Риббентропа, находилась и последовавшая затем еще более важная итальянская инициатива  письмо, которое Муссолини направил Гитлеру

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

355

5 января 1940 г. Это письмо прерывало период четырехмесячного молчания и содержало длинное и подробное изложение итальянских концепций. Хотя Муссолини и подтверждал намерение действовать «в рамках союзнического пакта», аргументация, которая развивалась в письме, демонстрировала, что Италия действует за пределами союза.
Муссолини остановился, прежде всего, на двух моментах: невозможности полной победы над Великобританией и последствиях дальнейшего сближения между Германией и Советским Союзом. В отношении первого момента Муссолини основывался на аксиоме, в соответствии с которой было бы наивно полагать, что Соединенные Штаты будут пассивно присутствовать при «полном поражении демократий». В отношении второго момента Муссолини похвалялся пониманием тактических причин нацистскосоветского пакта, замечая при этом: «В Польше и на Балтике Россия без единого выстрела больше всех выиграла от войны». В этой ситуации как можно было принести в жертву антисемитские и антибольшевистские принципы, изначально присущие нацизму, не отвергая ценностей, за которые боролись в течение двадцати лет? «4 месяца назад Россия была врагом номер один; она не может стать и не является другом номер один».
Письмо представляло собой открытый призыв не возобновлять крупномасштабных военных действий и сделать возможным итальянское посредничество, которое в новой ситуации будет иметь успех. Несмотря на то, что аргументация дуче стала в Берлине предметом внимательного изучения, ответ задержался надолго  до 10 марта 1940 г. Он был дан лишь через несколько дней после того, как Гитлер уже отдал приказ о нападении на Данию и Норвегию, положив начало военным операциям, которые потом без перерыва будут продолжаться на Западе  против Голландии, Бельгии и Франции. Следовательно, если Муссолини хотел предоставить Гитлеру возможность и канал для возобновления дипломатического посредничества, то действия Гитлера, в еще большей степени, чем слова, свидетельствовали, что такая цель была чужда ему еще до того, как приобрела более конкретные очертания. Более того, тон ответа фюрера означал настоящий поворот в столь дружеских отношениях двух диктаторов. В самом деле, Гитлер впервые обратил внимание Муссолини на суровую реальность новой ситуации, на вред позиции Италии и на опасности, с которыми ей придется столкнуться в дальнейшем. Гитлер обстоятельно опроверг аргументацию Муссолини. Он отверг упреки в преждевременности войны, не выдвигая при этом аргумента о непредвиденной реакции франкобританского блока, а утверждая

356

Часть  2. Вторая мировая война

свое мнение, что Великобритания уже решила до конца бороться с диктаторскими режимами. Поэтому немцам необходимо использовать благоприятный момент, связанный с наличием у них более совершенной военной подготовки. Что касается Советского Союза, то Гитлер утверждал, что идеологический вопрос следовало временно отложить. Необходимо посмотреть на результаты экономического сотрудничества, которое уже приносит серьезные плоды, и будет приносить их в будущем. Следовало также учитывать, что советский режим утратил черты пламенного поборника коммунизма и вновь приобрел характер русского национализма, с которым Германия много раз эффективно сотрудничала. Ни один из тезисов Муссолини не был принят, и, более того, немецкий диктатор поставил дуче перед альтернативой, не оставлявшей места для надежд. В самом деле, проблема состояла не в том, чтобы перестроить союзы, поскольку Гитлер, несмотря на сомнения Муссолини, был уверен в победе, а в том, чтобы выбрать, находиться ли бок о бок с победителем или же отдалиться от него и быть враждебным ему.
Немецкий диктатор изложил это без всяких двусмысленностей: «Думаю, что по одному вопросу не может быть никакого сомнения: исход этой войны решает также и будущее Италии! Если это будущее рассматривается Вашей страной только как увековечивание существования в качестве европейского государства со скромными претензиями, то тогда я ошибался. Но если будущее рассматривать по меркам гарантии для существования итальянского народа с исторической, геополитической и моральной точек зрения, то есть в соответствии с потребностями, связанными с правом Вашего народа на жизнь, то те же враги, которые сегодня воюют с Германией, будут и вашими противниками».
«Я верю,  продолжал Гитлер угрожающим тоном пророка, что судьба вынудит нас, рано или поздно, сражаться вместе». Коротко говоря, Гитлер написал тогда Муссолини, что его пространство для выбора уже сократилось до предела: или с Германиейпобедительницей на немецких условиях или сведение роли Италии к второстепенной в качестве «европейского государства со скромными претензиями». Державная политика Муссолини потерпела неудачу именно в тот момент, когда волею обстоятельств он был вынужден принять самое трудное решение во всей его внешней политике.
Письмо Гитлера было вручено лично Муссолини 10 марта 1940 г. фон Риббентропом, сопроводившим написанное убедительной военной и дипломатической аргументацией. Действительно, Риббентроп добавил, что решимость фюрера остается неизменной

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

357

358

Часть  2. Вторая мировая война

зондажа в Риме и в Берлине, не имевшей никаких существенных результатов. Накануне возобновления военных действий на Западе в Рим прибыл Майрон Тэйлор, личный представитель Рузвельта при папе Пие XII. Он также, по договоренности с понтификом, попытался оказать сильный нажим на Муссолини. Дуче, однако, в этот момент следовал по своему пути, не обращая внимания даже на запоздалые предложения о сближении со стороны Франции и мог лишь подчиняться германской инициативе. 31 марта он подготовил «секретнейшую памятную записку», в которой, подтверждая, что предпочтительной целью для Италии остается компромиссный мир, утверждал:
«Италия не может остаться нейтральной на весь период войны, не отказавшись от своей роли, не дискредитировав себя, не сведя себя до уровня Швейцарии, умноженной на десять. Проблема состоит, следовательно, не в том, чтобы знать, вступит ли Италия в войну; речь идет только о том, чтобы знать, когда это произойдет и как; речь идет о том, чтобы, сохранив честь и достоинство, как можно дольше оттянуть момент нашего вступления в войну».
Когда начались военные действия, и были захвачены Нидерланды, Бельгия и Франция, стало ясно, что Муссолини оказался в драматической ситуации  перед необходимостью быстро принять решение о том, что он надеялся «отложить на возможно более длительный срок». Вся конструкция фашистской внешней политики была поставлена в зависимость от этого решения. Муссолини надеялся, что серьезное сопротивление французов поможет ему выйти из затруднительной ситуации. Но вскоре стало очевидно, что Франция не может противостоять напору немецкого наступления и что, следовательно, в континентальной Европе осталась единственным нейтральным государством Италия, союзница нацистской Германии. К тому же в Италии, как было известно, имелись антигерманские течения, не ускользавшие от внимания нацистов.
В этот момент Муссолини пришлось принять решение, ставшее уже неизбежным. 26 мая он сообщил военачальникам, что Италия вступит в войну в начале следующего месяца, вероятно, 5 июня. О краткой отсрочке попросил Гитлер. 10 июня Муссолини пригласил французского и британского послов для того, чтобы сообщить им о решении Италии. Сразу же после этого он обратился к толпе, собравшейся на площади Венеции, стремясь своей эмоциональной риторикой вызвать энтузиазм, который, по сути, был лишь поверхностным. За тонкой оболочкой надежды на победу скрывался страх, связанный с последствиями войны, которая для Франции вскоре закончится, в то время как Италия будет

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

359

сражаться на других фронтах. Действительно, после заключения италофранцузского перемирия 24 июня война продолжилась с Великобританией.
В данной связи следует отметить, что вступление Италии в конфликт привело к первому значительному увеличению протяженности фронтов, которые до того дня были ограничены территориями, прилежащими к Германии. То обстоятельство, что Италия являлась колониальной империей, расширяло границы столкновения до Балканского полуострова, Восточного Средиземноморья и Африки. Поскольку Италия господствовала над Албанией, то с этого момента и Албания оказалась вовлеченной в войну, — не с соседними странами, а с далеким противником. Тем не менее, это был первый шаг в расширении конфликта на Балканы с перспективой его углубления. В Восточном Средиземноморье обладание Додеканесом теоретически позволяло Италии угрожать британским позициям, хотя архипелаг и не был превращен в настоящую военную базу.
Более важными оказались последствия, прямые и косвенные, для Африки. Итальянские владения в Восточной Африке (Эфиопия, Эритрея и Сомали) были окружены британскими и французскими колониями. Поэтому ситуация в Итальянской Восточной Африке заранее предопределялась трудностями коммуникаций, неизбежно осуществлявшихся через Суэц и Гибралтар, которые находились под британским контролем. Иной была ситуация в Ливии, граничившей на западе и на юге с колониями Франции, находившейся в кризисе. От них в краткосрочной перспективе не должно было исходить никакой опасности. Однако на востоке Ливия соседствовала с Египтом, теоретически нейтральным, однако связанным с Великобританией договором 1936 г., позволявшим англичанам вести там военные действия. Таким образом, открывалось два фронта: Восточноафриканский, где судьба итальянских войск была предрешена (исключая случай появления какихлибо непредвиденных обстоятельств), и фронт между Египтом и Ливией, которому в течение длительного времени суждено будет играть центральную роль в итальянской войне и в борьбе за превосходство в Средиземноморье.
Однако, вероятно, более важными, чем военные, были среднесрочные и долгосрочные политические последствия, к которым привел конфликт. В самом деле, он выдвинул на первый план явления и проблемы, остававшиеся до того момента латентными, поскольку заставил коренные народы в странах, уже охваченных влиятельными движениями за независимость, занять позицию в отношении своих естественных врагов, то есть колониальных

360

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

361

не попал в руки немцев. Вопервых, флот играл слишком большую роль для осуществления контроля над морями, и возможность его перехода к немцам беспокоила как англичан, так и тех же американцев. Вашингтонское правительство дошло даже до угроз относительно того, что если французское правительство не примет необходимых мер, чтобы воспрепятствовать такой возможности, то «оно окончательно утратит дружбу и солидарность Соединенных Штатов». Впрочем, министр военноморского флота адмирал Дарлан, действовавший в соответствии с собственной независимой логикой, уже давно принял необходимые меры для того, чтобы помешать внезапному нападению немцев и действовать, в случае необходимости, даже и против воли правительства, которое, впрочем, во время последнего визита британцев в Бордо 19 июня выработало такую же договоренность с англичанами.
Эти две проблемы (проблема флота и перемирия с Италией) составляли, следовательно, наиболее сложные моменты капитуляции и без того представлявшейся нелегкой. С опозданием на несколько дней были сформированы две делегации. Французы получили инструкции прервать переговоры в том случае, если будет потребована выдача флота, оккупация заморских территорий Франции и оккупация всей территории французской метрополии. Немцы готовились диктовать свои жесткие, но не чрезвычайно суровые условия на встрече, состоявшейся 21 июня. Символично, что Гитлер захотел, чтобы она проходила в Компьенском лесу, где маршал Фош в 1918 г. в знаменитом железнодорожном вагоне на станции Ретонд вручил условия перемирия немцам. Гитлер и главные нацистские деятели приняли участие в первой части работы, а фюрер закончил свое выступление утверждением, что Германия не намеревается занимать жестокую позицию в отношении поверженного врага. Затем переговоры продолжились под руководством генерала фон Кейтеля от немцев и генерала Хюнтцигера от французов. Обсуждались 24 статьи немецких предложений; Хюнтцигеру они показались местами двусмысленными, но не неприемлемыми. Настоящим препятствием стало требование синхронности с итальянским перемирием.
На совещании 22 июня в Бордо французское правительство обсудило принципиальные вопросы. Оно попыталось добиться некоторых изменений в отношении флота, хотя немцы не требовали его сдачи, но лишь сосредоточения в определенных портах. Кроме того, оно пыталось выдвинуть требование о невыдаче военных преступников, а также избежать привязки франкогерманского перемирия к перемирию с Италией. Ни одно из этих требований не было принято, хотя атмосфера переговоров почти ни

362

Часть  2. Вторая мировая война

разу не обострялась так, как можно было бы ожидать, учитывая военные обстоятельства.
В Бордо правительство сочло, что идея продолжать сопротивление, переместившись в Алжир, неосуществима изза военной слабости французов в Северной Африке. В тот же день 22 июня, вечером перемирие было подписано. Оно предусматривало, что немцы оккупируют всю северную и западную Фоанцию, включая Атлантическое побережье вплоть до Луары, с городами Пуатье и Тур. Однако Савойя, Лион и вся южная Франция оставались под властью французского правительства (перенесшего свою резиденцию в курортный городок Виши), которое в этой зоне могло располагать собственными вооруженными силами численностью до 120 тыс. человек. Политические эмигранты, находившиеся во Франции, должны были быть переданы немцам, а немецкие военнопленные возвращены немедленно, в то время как французские  только после заключения мирного договора. Флот должен был сосредоточиться в указанных портах и только после войны возвращен Франции. Для гарантирования выполнения соглашений создавалась комиссия по перемирию, состоявшая из одних немцев, при которой, однако, французы могли иметь свою делегацию. Ничего не говорилось о будущем ни Франции, ни ее заморских территорий. В этом выражалась двойственность гитлеровской политики, предусматривавшей расплату за унизительное поражение, понесенное французами, однако достаточно гибкой для того, чтобы понять, что при определенных условиях Франция смогла бы внести вклад в порядок, который нацисты хотели установить в Европе, заменив при случае как Италию, так и Советский Союз.
Оставался вопрос о перемирии с Италией. Французское правительство должно было смириться с унижением, объявив себя проигравшим войну, которая состояла лишь из немногих приграничных столкновений. Впрочем, Муссолини испытал сильное давление немцев с тем, чтобы требования к Франции не содержали неприемлемых условий. Переговоры прошли в Риме, на вилле Инчиза, 23 июня и закончились в тот же день. Итальянские требования, в целом скромные, ограничились оккупацией нескольких участков территории вдоль альпийской гряды и демилитаризацией 50километровой пограничной зоны как на территории метрополии, так и на границе между Ливией и африканскими колониями Франции, а также предоставлением Италии права использовать порт Джибути и железную дорогу Джибути–АдисАбеба в Итальянской Восточной Африке.
Перемирие было подписано 24 июня и вступило в силу в ночь с 24 на 25. С того момента военные действия во Франции

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

363

364

Часть  2. Вторая мировая война

нутых (или почти не затронутых) стремлением к независимости, вся остальная часть империи была озабочена главным вопросом о характере связи между ней и Францией в будущем, о том, уцелеет ли эта связь, и об облике метрополии, о сохранении верности которой идет речь. Если в Африке южнее Сахары эта тема ощущалась лишь отдаленно, то она приобретала, напротив, ключевое значение для территорий, имевших выход к Средиземноморью. В Тунисе, Марокко, Сирии и Ливане, где традиционные политические силы выжили благодаря либо соглашениям о протекторате, либо соглашениям о мандатах, проходили весьма сложные процессы. Выявилась одна тенденция  к солидарности с Виши с тем, чтобы оказаться под защитой от последствий войны, которую Испания, союзница «оси» могла начать из Испанского Марокко. Противоположная тенденция, в особенности в Сирии и в Ливане, где влияние движения Сопротивления во главе с Шарлем де Голлем стало преобладающим начиная с 1941 г.,  к превращению колоний в реальную отправную точку для возрождения Франции. А это могло произойти только если подаст пример Алжир, где многочисленное французское население могло бы возглавить и мобилизовать силы, достаточные для восстания. Наконец, и, прежде всего, слабость, продемонстрированная Францией, стала своего рода поводом к размышлениям и действиям для всех движений за независимость, в течение десятилетий существовавших на этих территориях, и ожидавших случая для того, чтобы выступить против Парижа, или открыто или с целью ведения переговоров относительно своей будущей независимости с правительством, ослабленным поражением.
Таким образом, начиная с конца июня 1940 г. территория французских колоний раньше, чем территория метрополии, стала театром все более острого столкновения между имевшимися там течениями. Отсюда  то значение, которое каждая борющаяся сторона придавала как отношениям с Виши, так и отношениям с голлистским сопротивлением, а также возникновению антиколониальных движений.
Относительная умеренность, которой Гитлер руководствовался при формулировании статей перемирия с Францией, красноречиво выражала осознание немцами глобального значения поражения Франции. Она свидетельствовала о том, что в Берлине предполагали использовать в качестве рычага остатки амбиций и расположенность к сотрудничеству новых (и старых) французских правителей, которые, впрочем, представляли мнение авторитарных и профашистских кругов французского политического мира, для распространения успеха, достигнутого в Европе, за пределы континента и превращения французской колониальной

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

365

системы в базу для военноморских операций гораздо более широкого масштаба.
В период, последовавший сразу же за подписанием соглашения о перемирии, правительство Виши пребывало в глубоком потрясении от военного поражения. Следовательно, было нереально ожидать от него выработки краткосрочных планов действий, которые выходили бы за пределы сиюминутных мер в отношении кризисной ситуации. Эта затруднительная ситуация не могла быть преодолена до конца с помощью любой политической инифиативы, предполагавшей принадлежность к той системе, в которой господствовала Германия. Действительно, такие предложения базировались на понимании роли Франции в Европе, глубоко противоречившем всей исторической традиции страны. Иными словами, стратегия реконструкции Франции, не имевшая в качестве исходного постулата французское первенство в Европе, настолько противоречила французской культуре и истории, что создавала концептуальные и психологические ограничители, делавшие невозможным серьезное рассмотрение подобных концепций. Однако обстоятельства заставили французов из Виши и из «Свободной Франции» (сгруппировавшихся в Лондоне под руководством генерала де Голля) пойти по мучительному пути выстраивания отношений как с недавними победителями, так и со старыми союзниками, пути, целиком направленному на то, чтобы минимизировать ущерб и попытаться найти выход из создавшейся ситуации.
Отправной точкой для всех рассуждений была оценка, не отличающаяся от той, что Муссолини вынужден был сделать относительно судьбы Италии. Если исходить из того, что немцы уже выиграли войну, что поражение Британии неизбежно или по крайней мере невозможно возвращение английских вооруженных сил в Европу то, таким образом, немыслимо построение европейской системы международных отношений, не основанное на превосходстве Германии. Если же отдавать себе отчет в том, что победа Германии невозможна, то поэтому, для защиты чести и политического будущего Франции, необходимо оказывать сопротивление до последнего, сотрудничать с англичанами во всех возможных ситуациях, препятствовать немцам в распространении их контроля вне зон, оккупированных по условиям перемирия, в расширении их влияния на другие зоны в южной Франции и в колониях, которые могли бы предоставить германским вооруженным силам новые базы для военных действий в Атлантическом океане, Центральном и Восточном Средиземноморье.
С самого начала немногие французы, отказываясь признать поражение и бежать за пределы метрополии, еще питали какието

366

Часть  2. Вторая мировая война

надежды. Генералу де Голлю не удалось сразу приобрести широкую опору. В первые недели борьбы его сила состояла только в прочности его личных убеждений и в поддержке, которую ему быстро, с июня 1940 г., предоставил Уинстон Черчилль, что явилось следствием твердой политики, которую британское правительство решило проводить в отношении Франции Петэна.
В этих условиях ориентиром для французской политики, по крайней мере, на весь год, предшествовавший нападению немцев на Советский Союз, стали в большей степени немцы (и, в гораздо меньшей  итальянцы), чем британцы или американцы. Действительно, моменты напряженности и кризиса после заключения перемирия почти насильно толкали правительство Виши к Германии таким образом, что лишь отчасти и с трудом этому смогли воспрепятствовать Соединенные Штаты. Так во временной столице Франции развился весьма острый конфликт вследствие политических расхождений внутри консервативного и откровенно профашистского течения, а также личного соперничества и различия в оценках ситуации в стране.
Петэн и большинство министров понимали перемирие как предпосылку политики выжидания, которая, спасая страну от экстремистских крайностей, приведет Францию к позиции нейтралитета. Их взгляды на отношения с немцами еще не определились окончательно, но вписывались в общий психологический контекст, согласно которому Германия уже выиграла войну, а Великобритания сохранит возможность сопротивляться лишь в течение немногих недель. Поэтому различие между позицией Петэна и позицией Вейгана (т.е. большая непримиримость министра, чем главы государства) основывалось на вере в то, что можно вести переговоры с немцами с позиции силы. В то же время, напротив, тезис коллаборационистов, главным приверженцем которого был Пьер Лаваль, основывался на твердой политической убежденности в необходимости того, чтобы Франция встала на сторону «Оси», реформировав свои политические структуры в авторитарном плане, тем самым создав предпосылки для участия Франции на равных.в создании нового европейского порядка.
Эти позиции в течение долгого времени сталкивались и приводили к разным результатам, что, в конечном счете, не вело к улучшению ситуации или облегчению последствий военного поражения. Значительное влияние на них оказала бурная и жесткая реакция Великобритании. 22 июня Черчилль заявил о незаконности перемирия, заключенного без согласия британцев, и провозгласил, что не признает легитимность правительства Бордо. В то же время Национальный комитет Свободной Франции признавался

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

367

органом, представляющим «всех свободных французов [...], решивших продолжать войну, чтобы выполнить международные обязательства, взятые на себя Францией».
Суть британской позиции состояла в двойной озабоченности: показать, что поражение Франции никоим образом не ослабило волю к борьбе с немцами до последнего в качестве общего стремления; и в необходимости, о которой много раз говорилось в прошлом,  помешать переходу французского флота под немецкий контроль, что придало бы Германии военноморскую мощь, которая позволяла ей бросить вызов противникам в Средиземноморье и в Северной Атлантике.
Именно для того, чтобы ясно показать эту озабоченность (не учитывавшую заверения Дарлана), Черчилль отдал приказ британскому флоту в Средиземном море предпринять быстро спланированную операцию. 3 июля английская эскадра уже была на рейде Орана, у берегов Алжира, для того, чтобы выдвинуть ультиматум, требовавший от французских военных кораблей сделать выбор между четырьмя возможностями: объединиться с британскими силами для ведения войны; отплыть в британские порты; отправиться под конвоем в ВестИндию, где они будут разоружены; подвергнуться нападению британского флота.
Предъявленный ультиматум практически не оставлял выхода из положения. Французский флот получил приказ оказать сопротивление, и 3 июля после полудня началось короткое морское сражение в МерсэльКебире, во время которого французская эскадра была фактически уничтожена, и только одному кораблю удалось взять курс на Тулон. Тем временем британское адмиралтейство поставило под свой контроль французские корабли, базировавшиеся в Великобритании и в Египте. За этой первой операцией последовали другие, также в водах Орана, затем в Дакаре. 30 июля было объявлено о введении морской блокады против Францииметрополии и французских территорий в Северной Африке и на Ближнем Востоке. Несколько дней спустя, 7 августа, Черчилль и де Голль подписали соглашение о военном сотрудничестве, признававшее за французскими вооруженными силами значительную автономию. В последующие недели к голлистскому движению стали присоединяться территории империи  от Экваториальной Африки и Таити до французских владений в Индии, до Новой Каледонии, последовавшей за Новыми Гебридами.
Именно в этой атмосфере оформилась идея попытаться высадить англофранцузский (голлистский) десант в Дакаре, порту, который занимал исключительно важное стратегическое положение в Атлантике. 23 сентября мощный британский флот появился

368

Часть  2. Вторая мировая война

на рейде порта для прикрытия высадки английского и голлистского десанта. 24 начался обстрел Дакара с моря, подавленный огнем с французского линкора «Ришелье», оставшегося на стороне режима Виши. Столкновение продолжалось в течение следующего дня, обе стороны несли потери, пока, наконец, 25го, после полудня Британский военный комитет не приказал прекратить боевые действия. Это означало тяжелое поражение для де Голля, заставившее его изменить цели и место своих действий, которые он с этого момента перенес на фронт более близкий к центру британских военных операций  Ближний Восток. Впрочем, битва за французский флот, имевшая серьезные политические последствия и оказавшая влияние на правительство Виши, была по существу выиграна британцами. Англичанам удалось помешать немцам использовать французский флот или, по крайней мере, сделать так, чтобы те сочли слишком рискованным использовать его в военных целях (как в случае с флотом, находившемся в ВестИндии, лояльным правительству Виши, но парализованным страхом перед американскими ответными мерами).
Усилия Петэна по выработке собственной программы действий были поставлены под серьезное сомнение вследствие действий Великобритании и голлистского Сопротивления, побудивших маршала предоставить свободу действий элементам, более благосклонно настроенным к немцам, в первую очередь  Лавалю. Последний представил в начале июля 1940 г. проект закона, предусматривавший передачу всей полноты власти Петэну и поручавший ему подготовить новую конституцию, которая изменила бы в авторитарном смысле конституцию, существовавшую с 1875 г. и лежавшую в основе Третьей республики. 10 июля в обстановке всеобщего смятения, характерной для Виши, и в отсутствие влиятельных политических лидеров, французское Национальное собрание приняло проект закона, создававшего новый режим, основанный на ряде конституционных актов, изданных Петэном и ориентированных как на доктрину Морраса, так и на фашистские принципы. Это создавало серьезные юридические проблемы, поскольку означало разрыв той институциональной преемственности, которой Петэн был обязан полномочиями, позволившими ему заключить перемирие, и которая составляла фундамент его легитимности. Реализация разрыва, создавая элемент дипломатической путаницы (особенно для стран, которым необходимо было определить свои отношения с новым французским государством), представляла собой также и политическую ошибку, поскольку вручала знамя легитимности тем, кто подобно де Голлю не признавал институциональных изменений, навязанных в обстановке принуждения.

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

369

Предпосылки коллаборационистской политики состояли в надежде на то, что Гитлер захочет отвести Франции значительное место в своих планах на будущее Европы, и что, следовательно, подобно тому, как он не навязал слишком суровых условий перемирия, он будет действовать последовательно с такой же умеренностью, предоставляя Франции определенную самостоятельность и определенную политическую свободу, и тем самым давая возможность почти поверить в то, что Франция может заменить Италию в ее первенствующей роли в континентальных союзах фюрера.
То, что речь шла о необоснованных расчетах, стало ясно очень скоро. Сразу же после МерсэльКебира поведение немцев показало, что опасения Великобритании были небезосновательными. Они требовали, в обмен на прекращение разоружения французского флота (разоружить французский флот хотел Гитлер в качестве ответа на действия британцев), предоставления для противостояния американцам ряда военновоздушных баз в районе Касабланки, возможности использовать железную дорогу Тунис–Рабат, французские порты в Средиземноморье и французские суда для транспортировки грузов на немецкие базы в Марокко. План состоял в том, чтобы распространить военные действия на Средиземноморье, а затем на Атлантику. Одновременно немцы перенесли государственные таможни на границу Эльзаса и Лотарингии 1914 г. и ввели ряд экономических ограничений и налогов как на оккупированной французской территории, так и на территории, оставленной под властью Виши. Самым тяжелым из этих ограничений было установление обменного курса немецкой марки к французскому франку 20 к 1 для пересчета французского вклада в расходы на оккупацию, — соотношение, которое вскоре создаст французам огромные финансовые трудности, сделав их объектом систематической эксплуатации со стороны немцев.
В целях прояснения ситуации, связанной с двойным давлением, которое оказывалось на правительство Виши (давление Британии и гораздо более сильное давление победившей германской армии), Петэн попытался вступить в переговоры непосредственно с Гитлером во время двух встреч, состоявшихся 22 и 24 октября в Монтуаре, вблизи франкоиспанской границы. Переговоры проходили после того, как совершился большой поворот в стратегических планах Гитлера. Фюрер полагал, что сразу же после поражения Франции Великобритания может пойти на соглашение, предоставив ему значительную свободу маневра, что сделает возможным нападение на Советский Союз. Реакция англичан показала, однако, насколько необоснованным было это предположение.

370

Часть  2. Вторая мировая война

Гипотеза возвращения Великобритании (и Соединенных Штатов) к политике «санитарного кордона» (cordonsanitaire) против Советского Союза была лишена основания. Тем не менее, Гитлер отдал приказ о строительстве внушительного флота в преддверии будущего столкновения с Соединенными Штатами и Великобританией, возобновив таким образом политику наращивания морских вооружений, прерванную в начале военных действий.
За этим решением сразу же последовало перемещение центра военных действий в Средиземное море с целью компенсировать задержку с осуществлением проекта вторжения на британскую территорию и изгнания англичан из Суэца и Гибралтара. Это предполагало участие Испании в войне (которое позволило бы люфтваффе использовать как базы на Канарских островах, так и французские базы в Марокко). По этой причине Гитлер готовился к встрече с генералом Франко в Эндае, будучи уверенным в том, что убедит испанского диктатора отказаться от позиции строгого нейтралитета, которую он занял год спустя после окончания гражданской войны.
Встреча Франко с Гитлером, состоявшаяся 23 октября, на другой день после одной из встреч (и накануне другой) в Монтуаре, закончилась, однако, неудачей для фюрера, поскольку генерал Франко, осознавая слабость Испании и то, что война будет продолжаться долго, а ее итог не так очевиден, как это казалось в середине июня, выбрал путь гибкого нейтралитета, пообещав присоединиться к «Антикоминтерновскому пакту» и вступить в войну в подходящий момент, однако, не указывая никакого срока, в течение которого он выполнит эти обещания.
Гитлер встретился с Петэном во второй раз на обратном пути 24 октября, при не слишком благоприятных обстоятельствах, поскольку неожиданный отказ Франко стал весьма горьким разочарованием в контексте главного направления будущей германской военной стратегии. Теоретически это должно было привести к возрастанию значения сотрудничества с Францией, на практике же  привело к обратному результату. Гитлер подтвердил значение, которое он придавал франкогерманскому сотрудничеству, однако Петэн не вышел за рамки обещаний общего характера, делавших возможными лишь принципиальные договоренности, а не конкретные решения. Впрочем, французский маршал не мог предложить свое военное сотрудничество в положении полной подчиненности немецким военным приказам, поскольку его цели состояли в восстановлении, а не уменьшении пространства, которое отводилось Франции в гитлеровских планах. Это означало, что в Монтуаре состоялось не сближение, а неудавшееся прояснение

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

371

позиций, а, следовательно,  углубление кризиса режима Виши. Из этой ситуации попытался извлечь выгоду Лаваль, назначенный тем временем вицепредседателем совета министров и министром иностранных дел, который попытался своими личными действиями придать новый импульс коллаборационистской политике.
31 октября Лаваль встретился в Париже с немецким послом Отто Абецем и представил ему проект настолько всеобъемлющего соглашения, что практически речь шла о полном союзе. Для того, чтобы придать больше достоверности своему предложению, Лаваль сопроводил его двумя важными решениями: перевести в Германию важный пакет французских акций, связанных с сырьевыми месторождениями в Югославии, и, гораздо более трудный шаг  передать немцам золото, которое Бельгийский банк перевез в Дакар (что являлось тревожным прецедентом для золотых запасов Польши и Балтийских государств, также хранившихся на французской территории).
Ответ Гитлера на эти инициативы был лишь временно позитивным. Распространение военных действий от Атлантики и Средиземноморья до Балканского полуострова и Ливии вследствие нападения Италии на Грецию и победоносного наступления англичан на итальянские войска в Ливии, привело к снижению интереса к тому, что предлагал Лаваль.
Признаки этого поворота стали очевидны в неожиданном провале Лаваля. Противникам германофильской позиции удалось вынудить его подать в отставку и поместить на несколько дней под арест. Его место занял Пьер Этьен Фланден, призванный успокоить тревогу немцев, но также и чтобы сдержать коллаборационистские импульсы. В декабре 1940 г. ситуация в Виши трансформировалась в кризис режима. Вызов немцам, который представляло собой удаление Лаваля, отразился на политиках, окружавших Петэна, вынужденного полностью перемешать свои политические карты и согласиться на назначение чрезвычайного триумвирата во главе с Дарланом, Фланденом и Хюнтцигером в качестве его членов. Им поручалось снова попытаться достичь компромисса с немцами.
Дарлан был принят Гитлером в день Рождества 1940 г. с крайней холодностью  так выражалась месть за удаление Лаваля, а кроме того Гитлер уже отказался от идеи эффективного сотрудничества с Францией. Дело не изменили отставка Фландена и назначение Дарлана вицепредседателем совета министров и министром иностранных дел, а также преемником Петэна. Дарлан пошел на наиболее существенные уступки немцам, позволив германской комиссии по перемирию распространить свой контроль

372

Часть  2. Вторая мировая война

на Марокко и согласившись передать французские бронетанковые средства немецким войскам в Ливии, без всякой существенной компенсации, за исключением освобождения нескольких десятков тысяч французских пленных.
Только в мае 1941 г., когда италонемецкие войска вновь возобновили свои действия в Северной Африке и в Ираке, Рашид Али альГайлани попытался поднять антибританское восстание, вопрос о мандатных полномочиях французов в Сирии и Ливане вновь предоставил Дарлану возможность достигнуть соглашения с немцами. 11 мая он был принят Гитлером в Берхтесгадене, на другой день после подписания соглашений, касавшихся контроля над двумя ближневосточными территориями  использования порта Бизерта для снабжения африканского корпуса и обязательства предоставить порт Дакар для нужд немцев, как только французские силы будут достаточны для того, чтобы защитить его.
Это была наиболее полная солидаризация с немецкими позициями, осуществленная деятелями Виши или, точнее, лично Дарланом. Действительно, вернувшись на родину, он столкнулся с оппозицией тех, кто не разделял его политики. Против ратификации соглашений активно боролись прежде всего те, кто, как Вейган, контролировал войска, размещенные в Северной Африке. Впрочем, общая картина, в рамках которой разворачивалась деятельность правительства Виши, претерпевала глубокие изменения. Немцы готовились к нападению на Советский Союз, и в этих условиях все их внимание было привлечено к проблемам нового фронта. Так, франкогерманские соглашения 6 мая 1941 г. были одобрены в Виши при условии, что Германия примет ряд требований французов, настолько далеко идущих, что немцы даже отказались их обсуждать.
Укреплению позиций французов в их поиске автономного по отношению к Германии пространства во многом способствовала деятельность, которую проводила в Виши американская дипломатия. Не все в Соединенных Штатах благосклонно относились к инициативе, которую Рузвельт доверил послу, назначенному вашингтонским правительством при правительстве Виши (адмиралу Уильяму Д. Леги), поскольку демократы, настроенные более антифашистски, сожалели о политической двойственности этого выбора и последствиях, имплицитно в нем присутствовавших. Однако дипломатический реализм подсказывал американцам, что не следует оставлять Францию на милость немцев. Если разрыв Петэна с Англией был почти полным и, больше того, обозначен военными столкновениями осени 1940 г., то нейтральным Соединенным Штатам никто не мог помешать уравновесить всевластие

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

373

374

Часть  2. Вторая мировая война

Прибалтики обратилась к Балканскому региону. Соглашения 23 августа 1939 г. предопределили направление советских действий: Румыния. В действительности они свидетельствовали о полной незаинтересованности немцев «в этих областях» (столь двойственная формулировка оставляла свободу для множества интерпретаций).
Эти проблемы проявились одновременно, и их решение содержало в зародыше развитие событий будущего года. 26 июня советское правительство предъявило Румынии ультиматум с требованием отдать Бессарабию и, кроме того, Северную Буковину, аргументируя это тем, что первая территория была отделена от Советского Союза в момент международного кризиса сразу после Первой мировой войны и революции, и тем, что вторая территория этнически принадлежала к Украине. Румыны быстро осознали полную изоляцию, в которой оказались. Совет немцев состоял в том, чтобы уступить советским требованиям, и вечером 27 Бухарест покорился судьбе, уготованной Румынии соседними великими державами.
Неожиданным в советских требованиях было, однако, то, что они, обходя букву, если не саму суть, соглашений 1939 г., добавили к требованию присоединения Бессарабии также требование присоединения Северной Буковины, региона, в котором Германия имела конкретные экономические и стратегические интересы. Гитлер попытался воспрепятствовать советскому наступлению, но оказался связан неопределенной формой обязательства, подписанного в 1939 г. Риббентропом. С формальной точки зрения ему нечего было возразить Сталину. С этого момента он, очевидно, начал понимать, что цена, заплаченная Советам, становилась все более высокой; более того, она уже стала слишком высока.
В это время германские армии подошли к ЛаМаншу и Северному морю, в нескольких десятках миль от британских берегов  берегов единственной страны, действительно продолжавшей вести войну против стран «Оси». Перед Гитлером вставал главный стратегический вопрос: продолжать ли войну против Великобритании вплоть до вторжения на ее территорию или же вернуться к своим первоначальным целям. Эти цели предусматривали завоевание Германией жизненного пространства за счет Советского Союза и участие в глобальном перераспределении соотношения сил, которое, хотя и ограничивало мощь Британии, но позволяло ей выжить и даже предполагало в качестве цели компромисс, которого следует достичь прежде, чем Соединенные Штаты смогут задействовать свои ресурсы и предопределить поворот в военных действиях.

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

375

Концепции Гитлера в данной связи имели глубокие корни, однако их реализация зависела от ряда переменных величин, не все из которых были ему подвластны. С самого начала войны он был озабочен тем, чтобы проводить крайне острожный курс в отношении Соединенных Штатов, поскольку, хотя он и не признавал этого открыто, но отдавал себе отчет (и научился понимать это в 19391940 гг.) в том, что как только судьба Великобритании окажется в опасности, Соединенные Штаты бросят все свое влияние на чашу английских весов для того, чтобы избежать изменений, способных непосредственно затронуть американские интересы в Европе, а также и в Азии. Аргументы, на которых основывалась гитлеровская стратегия, были показаны со всей очевидностью Хильгрубером, отмечающим, что молниеносное поражение Франции должно было сопровождаться «полюбовной сделкой» с Великобританией на базе «раздела мира» с целью ограничить политическую и военную роль Соединенных Штатов, усилив изоляционистские тенденции в этой стране. Гитлер в интервью американскому журналисту представлял переформулированный вариант доктрины Монро в соответствии с лозунгом «Америка для американцев, Европа для европейцев». Однако именно эта предпосылка, откровенно пропагандистская, обусловливала его нежелание добиваться после поражения Франции также и поражения Англии.
«Если мы разобьем в военном отношении Англию,  утверждал он 13 июля 1940 г.,  то британская всемирная империя, конечно, потерпит крах. Однако Германия не извлечет из этого никакой выгоды. Ценой немецкой крови мы добьемся чегото, чем воспользуются только Япония, Америка и другие».
В июле 1940 г. перед лицом американской реакции на крах Франции и опасности, нависшей над Англией, Гитлер убедил себя, что Соединенные Штаты  главный враг Германии, но что они не смогут вступить в борьбу до 1942 г., даты, до которой следовало поставить Рузвельта перед свершившимися фактами. Цель эта могла быть достигнута только косвенным образом, учитывая отдаленность и силу Америки. Косвенный путь состоял в наращивании силы Японии, которая сдерживала бы Соединенные Штаты в Тихом океане, и в нападении на Советский Союз, учитывая две мотивации: обеспечить поддержку японцам перед лицом американцев и лишить Великобританию потенциального союзника на континенте. Когда немцы легко разобьют Советы (как, заблуждаясь, полагал Гитлер в 1940 г.), Великобритания окажется изолированной перед лицом Германии, господствующей над всей Европой, без возможности получить помощь со стороны амери

376

Часть  2. Вторая мировая война

канцев, занятых отражением японской угрозы и неспособных, со своей стороны, воевать на два фронта, то есть в Атлантике и в Тихом океане. Поэтому Великобритания будет вынуждена принять германские условия мира. Черчилль будет побежден, а в Англии поднимется огромная волна антиамериканизма, которая подтолкнет эту страну «в ряды борцов Европы против Америки». Конечной целью являлось формирование новой мировой системы с доминированием держав Тройственного пакта. Последний был заключен, именно в рамках вышеизложенного стратегического плана, 27 сентября 1940 г. между Германией, Японией и Италией с намерением связать трех союзников не письменным, а политическим обязательством начать действовать в том случае, если Япония или Германия подвергнутся нападению. Таким образом война, которую в сентябре 1939 г. Гитлер представлял как краткую и ограниченную хирургическую операцию против Польши, обнаружила свой потенциально глобальный масштаб.
Какими бы ни были значение и последовательность этого стратегического плана (вокруг которого в историографии позднее проходила сложная дискуссия), предпринятые Гитлером после победы над Францией последовательные инициативы следует рассматривать именно в его рамках. Здесь сразу же возникает вопрос, понималась ли когдалибо операция Seeluwe (Морской лев)  то есть план, состоявший в том, чтобы организовать осаду Великобритании, подвергнуть ее жестоким воздушным бомбардировкам, а затем осуществить массированный десант — как реальная военная альтернатива или же она служила скорее для запугивания, для придания большего веса осуществлявшемуся одновременно психологическому и дипломатическому наступлению. Встает также вопрос относительно того, решил ли Гитлер готовить нападение на Советский Союз уже в момент, когда он имитировал фронтальное политическое и военное наступление на Великобританию. Это означало бы, иными словами, что подлинные планы Гитлера никогда не менялись.
Хотя и трудно объяснить события конфликта, подобного тому, что был развязан немцами в 1939 г., тем, что они были плодом реализации стратегического замысла, разворачивавшегося с точки зрения его темпов и его эволюции как установка, которую следует претворять в реальные факты, всетаки существуют симптомы и тенденции, которые могут приобретать пророческий смысл. Все политические деятели избегают сложных ситуаций, когда перед ними оказывается один единственный путь выхода, и выстраивают свою стратегию как чередование решений по выбору между возможными на практике стратегическими альтернативами.

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

377

Таков был менталитет если не Муссолини, то Гитлера, что не исключает предпочтений относительно выбора, который следует осуществить в более благоприятном контексте.
Аналитический подход помогает прояснить этот ключевой для истории Второй мировой войны период. Оценка нацистскосоветского пакта как тактического соглашения восходит прямотаки к 31 августа 1939 г. Хотя этим свидетельствам и нельзя придавать слишком большого значения, но в мемуарах фон Белова, помощника Гитлера по вопросам люфтваффе, описывается состоявшаяся в этот день «незабываемая сцена», в которой Гитлер выражал свое сожаление по поводу враждебности Польши. Предложение, сделанное Варшаве о создании совместного антисоветского союза, было искренним. Основной целью была Россия. Все другие сражения призваны были создать гарантии для достижения главной цели, состоявшей в борьбе с большевизмом. Несколько месяцев спустя, 23 ноября 1939 г., столкнувшись с оппозицией военоначальников в отношении плана немедленного нападения на Францию, Гитлер сказал фон Белову, что он хотел действовать немедленно, поскольку ему нужна была его армия к весне 1940 г. для «начала большой операции на востоке против России».
Конечно, это слишком разрозненные впечатления и замечания для того, чтобы служить подтверждением существования настоящего стратегического замысла. Однако еще до капитуляции французов Гитлер возвращался к этому сюжету с нарастающим упорством. Он делал это начиная с конца мая, продолжал в июне, аргументируя свое утверждение концепцией, согласно которой британская капитуляция была бы невозможной без дальнейшего утверждения континентальной мощи Германии. 25 июня, в день заключения Компьенского перемирия, он сказал фельдмаршалу фон Кейтелю: «Теперь мы показали, на что мы способны [...]. Кампания против России будет по сравнению с этим детской игрой». Хотя по данному поводу отсутствуют полностью достоверные сведения, ряд источников сходится в том, что в конце июня  начале июля 1940 г. Гитлер дал свои первые указания по подготовке детальных планов нападения на Советский Союз.
21 июля фюрер сообщил главнокомандующему сухопутными силами фон Браухичу свою оценку состояния советской армии, при этом он более чем оптимистично оценивал германское превосходство. Наконец, 31 июля вопрос был рассмотрен на совещании высшего командования вооруженных сил (OKW), в ходе которого военные убедили Гитлера в невозможности закончить кампанию против СССР до зимы и, следовательно, в необходимости отложить ее на следующий год. Однако Гитлер подтвердил

378

Часть  2. Вторая мировая война

свою решимость относительно приоритета советской цели. Великобритания, заметил он, устремила свой взор на Советский Союз как на последнего потенциального союзника на континенте: «Но если Россия будет повержена, рассеется последняя надежда Англии». Это влекло за собой множество последствий: отказ воевать немедленно и решительным образом против Великобритании; откладывание окончательных решений; решение, возможно не окончательное, воевать в 1941 г. на востоке; а тем временем приведение в действие механизма запугивания с тем, чтобы убедить англичан в невозможности оказывать сопротивление в ожидании американской помощи.
Эта логическая последовательность была подтверждена ходом дипломатических и военных операций на западном фронте. Если согласиться с тем, что решение напасть на СССР было принято в конце июня  начале июля 1940 г., то достаточно добавить к этому хронологию германских инициатив на западе для того, чтобы сделать необходимые заключения. Уже на другой день после подписания перемирия с Францией немецкой стороной были предприняты некоторые официальные инициативы для возобновления дипломатического диалога с Лондоном. Их отрицательный результат дал понять Гитлеру, что гипотеза о капитуляции Великобритании необоснованна. Только в тот момент была принята во внимание стратегическая проблема осуществления вторжения на Британские острова, однако Гитлер попрежнему не решался сделать свой выбор. 2 июля он отдал приказ о начале необходимых мероприятий для высадки десанта, но неподготовленность военноморских сил, на которую указал адмирал Редер, заставил фюрера издать 16 июля новые директивы, переносившие начало операций на период после 15 августа, при условии, что люфтваффе достигнет тем временем полного контроля над воздушным пространством. Все эти отсрочки, связанные с техническими и политическими причинами, повлияли затем на окончательное решение отложить операцию, что ставило в центр германской стратегии советскую проблему.
В таком контексте речь Гитлера, произнесенная в рейхстаге 19 июля, приобретает совершенно определенный смысл. Речь шла о последнем призыве к миру, лишенном конкретного содержания, но наполненном политическим смыслом. Действительно, целью речи было показать, что англичане находятся в одном ряду с теми, кто отказывается от зова разума, и, таким образом, она служила прелюдией к любому нападению немцев на Великобританию. Однако то обстоятельство, что Гитлер предлагал Великобритании мир после того, как он решил готовиться к войне с Со

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

379

ветским Союзом, указывает на порядок приоритетов и рамки, в которых рассматривалась операция «Морской лев». С конца июля операция откладывалась несколько раз: сначала на середину сентября, затем на весну 1941 г.
Может показаться, что отсрочка определялась военными соображениями в большей степени, чем политическими. В военном плане условиями успеха являлась подготовка вооруженных сил и средств десантирования, которые не были подготовлены, а также соответствующей поддержкой с моря, которую адмирал Редер не гарантировал. Это вынудило генеральный штаб ограничить зону боевых действий районом, непосредственно примыкающим к Гавру и Кале, с немногими плацдармами в Брайтоне, Истборне, Райе и Фолкстоне. Однако успех зависел прежде всего от способности полностью контролировать воздушное пространство. А именно в этой области немцам пришлось впервые столкнуться с ситуацией открытого вызова.
Германскую авиацию ориентировали на два вида целей: военные и гражданские. В начале августа было объявлено о начале крупного воздушного наступления против военновоздушных баз противника и заводов, производящих авиационную продукцию. Битва началась 13 августа, но очень быстро немецкое командование должно было признать, что цель вывести из строя RAF (RoyalAirForce Королевские военновоздушные силы) не была достигнута, вследствие чего отсутствовали предпосылки для вторжения. В начале сентября, не получая проинформацию, как он ожидал, о том, что атаки на британские базы начинают приносить свои плоды и способность Британии сопротивляться ослабевает, Гитлер решил сменить цели и начал осуществление того, что позднее получило название тотальная война. Вплоть до этой даты, несмотря на несколько бомбардировок английской авиацией Берлина, которые повлекли за собой лишь незначительный ущерб и довольно ограниченное число жертв гражданского населения, фюрер отвергал идею нанесения немедленного ответного удара по Лондону. 7 сентября британская столица подверглась первой массированной варварской бомбардировке, что стало началом продолжавшихся без перерыва до середины 1941 г. бомбардировок, приведших к огромным разрушениям в столице и других британских городах. Символом «битвы за Англию» стал город Ковентри, который люфтваффе сровняли с землей 14 ноября 1940 г.
В начале ноября Геринг подсчитал, что самолеты люфтваффе уже сбросили на Лондон 15 872 тонн бомб, в то время как британцам удалось сбросить на Берлин только 31 тонну бомб. Но именно эти цифры являлись наиболее точным показателем значения

380

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

381

Болгария и Венгрия забеспокоились сразу же после советского ультиматума Румынии. Немцы и итальянцы сделали все возможное для сдерживания давления венгров; однако полностью противостоять им было невозможно, прежде всего потому, что венгерский премьерминистр Телеки и его министр иностранных дел Чаки демонстрировали тотальную нетерпимость, вплоть до угроз начать вооруженные действия в случае, если не будут приняты их требования.
В июле–августе 1940 г. прошла лихорадочная череда италогерманских консультаций с целью выработки общей позиции, а также консультации римского и берлинского правительств с правительствами трех заинтересованных стран с целью найти мирный выход из положения. Гитлер оказал давление на румынского короля Кароля, обрисовав ему опасности, связанные с перспективой изоляции Румынии, с тем, чтобы заставить его пойти на уступки. Взамен он предложил немецкие территориальные гарантии для всех новых румынских границ (включая границу с Советским Союзом). Муссолини и Чиано дали такие же советы. Румыны оказались, следовательно, перед трудным выбором, в то время как венгры чувствовали себя сильными, так как могли спровоцировать именно ту ситуацию, которой Гитлер старался любой ценой избежать, поскольку она слишком противоречила его интересам.
Спор с Болгарией был решен с относительной легкостью. Гитлер и Риббентроп заверили болгарского премьерминистра Филова и его министра иностранных дел Попова, что Германия ультимативным образом поддержит требования вернуть границу с Румынией к рубежу 1913 г. 31 июля болгарские требования были представлены Бухаресту, а 19 августа в Крайове собралась конференция, которая завершилась быстрым заключением соглашения (7 сентября), предусматривавшего полное согласие румын с ревизионистскими требованиями Софии.
Венгерскорумынский конфликт касался, напротив, территории более чем 100 тыс. кв. км с населением, гораздо более смешанным в этническом отношении и его предстояло разрешить с помощью нескольких дипломатических шагов. Берлинскому и римскому правительствам удалось принудить обе стороны начать переговоры, однако они тянулись в напряженной атмосфере, и результатов не предвиделось. Более того, в конце августа они были прерваны при полном сохранении разногласий. 28 августа Чиано встретился с Гитлером в Берхтесгадене. Они согласились оказать максимальное давление с целью избежать развязывания конфликта в ДунайскоБалканском регионе. Чиано и Риббентроп полагали, что только навязав посредничество двух держав «оси»,

382

Часть  2. Вторая мировая война

можно было быстро достичь компромисса. Венгры и румыны были приглашены в Вену, и там 30 августа обе стороны были вынуждены согласиться с решением арбитража, весьма суровым для Румынии, поскольку оно влекло за собой потерю всей северной части Трансильвании (около 43 тыс. кв. км), что составляло немногим менее половины всего района, на который претендовали венгры. Одновременно немецкое и итальянское правительства гарантировали неприкосновенность румынской национальной территории.
Этот второй венский арбитраж явно носил отпечаток гитлеровского гегемонизма. Однако тот способ, каким был достигнут результат, подтверждал еще одну черту дипломатии фюрера: предрасположенность к игнорированию обязательств, существовавших перед другими державами. Действительно, германосоветский пакт от 23 августа 1939 года предусматривал в ст. 3 обязательство проводить совместные консультации по всем вопросам, представляющим взаимный интерес. Гитлер, напротив, отнесся к Сталину, как в свое время потом будет относиться к Муссолини: действуя безо всяких консультаций и, хуже того, добавляя к своим действиям предоставление гарантий румынской территории, что было актом, откровенно направленным против будущих претензий Советского Союза (так как венгры, которых уже заставили молчать, не смогли бы больше и пальцем шевельнуть без одобрения немцев). На запоздалые протесты советской стороны Гитлер ответил, что Германия обладает в Румынии «жизненными интересами» (формулировка, которая противоречила безразличию, зафиксированному в секретном протоколе 23 августа 1939 г.). Это должно было насторожить Советы, поскольку речь шла о первом формальном заявлении немецкой позиции в отношении Балкан, что требовало серьезного прояснения в качестве условия согласия между двумя державами. Поездка Молотова в Берлин должна была послужить, в том числе, и такому прояснению.
Тем временем румыны усложнили ситуацию (но при этом упростили ее для интерпретации), сделав еще более явной свою прогерманскую ориентацию, хотя и в момент, когда король Кароль, совершив государственный переворот и призвав к власти генерала Иона Антонеску, главу военной оппозиции, перекрыл путь к реализации амбиций пронацистской «Железной гвардии». Антонеску, сразу же получивший всю полноту власти, упразднил конституцию, существовавшую с 1938 г., вынудил Кароля отречься в пользу младшего сына Михая и начал проводить политику, которая привела впоследствии к согласию Румынии принять в октябре «немецкую военную миссию», то есть к согласию на самую

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

383

настоящую военную оккупацию румынской территории, что стало прелюдией к присоединению самой Румынии к Тройственному пакту.
На запоздалые протесты Москвы по поводу посылки германских войск в Румынию Риббентроп ответил, что румынская «просьба» была удовлетворена в связи с необходимостью защищать регион, где германским интересам угрожала британская активность. Очевидная претенциозность этого оправдания привела лишь к усилению недоверия русских. В такой атмосфере было подготовлено разъяснение, с которым могло быть связано и решение о нападении на СССР в 1941 г.
13 октября Риббентроп направил Сталину длинное письмо, в котором содержались некоторые лживые сведения относительно главных целей германских действий. Мнение фюрера якобы состояло в том, что будущее должно формироваться на основе соглашения четырех держав: Германии, Италии, Советского Союза и Японии. Каждая из них сможет иметь собственное «жизненное пространство» в мире. Позднее Гитлер прояснит смысл этого плана, в соответствии с которым Германия должна будет обратить внимание, помимо континентальной Европы, на территории прежних немецких колоний в Центральной Африке; Италия должна будет расширить свое влияние в Северной и Восточной Африке; Япония  на Дальнем Востоке, а Советский Союз  в Азии для того, чтобы получить выход к теплым морям.
Эта концепция полностью игнорировала советскую точку зрения и результаты советского продвижения в Европе, так, как будто бы последнее было случайным проявлением интересов СССР, связанным в большей степени с благоприятными обстоятельствами, чем с основными направлениями развития. В действительности гитлеровский проект предполагал определенную концепцию всего будущего мирового устройства.
В этой концепции советские интересы в Европе полностью игнорировались, и СССР отводилось место в регионе, где в тот момент у Германии не было стратегических перспектив. Если бы она была принята, то стала бы очевидной готовность Советского Союза вписаться в гитлеровские проекты.
Очевидно таким образом, что Гитлер плохо понимал внешнюю политику Сталина. Он не понял смысла поворота к экспансии, начавшегося в 1939 г., и не понял, что такой поворот выражал принципиальное безразличие Сталина к свойствам своих собеседников, будь то друзья или враги. Однако Сталин в тот момент начал двигаться в направлении, которое предусматривало полное устранение всяких остатков антисоветского «санитарного кордона»

384

Часть  2. Вторая мировая война

и создание своего собственного, антигерманского кордона, и поэтому более всего возможного на западе, от Финляндии до Балкан, в соответствии со стратегическим видением, устремленным в достаточно отдаленную перспективу.
Неужели Гитлер этого не понимал? Речь идет всего лишь о гипотезе, которой можно противопоставить совершенно противоположную интерпретацию, приводящую, однако, к тем же самым выводам: Гитлер это понимал и именно потому обратился к русским с предложениями, которые, в случае их принятия, подчинили бы СССР немецкой логике, сделав тщетными британские надежды на конфликт между двумя временными союзниками. Если же они не были бы приняты, то это укрепило бы уже существующую решимость уничтожить Советский Союз силой.
Такая альтернатива ясно выявилась во время неофициальных переговоров 12 и 13 ноября между Молотовым и германскими вождями. В то время, как Гитлер и Риббентроп продолжали излагать свои глобальные планы, вплоть до предложения СССР присоединиться к Тройственному пакту (что санкционировало бы именно то подчинение, которое имплицитно содержалось в тезисах Гитлера), Молотов оставался тверд в своем намерении обсуждать европейские проблемы, настаивая на желании Советов свести окончательные счеты с Финляндией даже ценой войны, против которой категорически выступал Гитлер; на советских интересах в Южной Буковине (что противоречило италогерманским гарантиям румынских границ, гарантиям, против односторонности которых выразил протест Молотов); и в более общем плане  на заинтересованности во всем, что происходило на Балканском полуострове: от Румынии до Венгрии, Югославии и Греции, и наконец, до проекта пересмотра конвенции Монтре 1936 г. по судоходству в проливах (полезно заметить, что Молотов предварил тезис Сталина, выдвинутый им на Ялтинской конференции 1945 г.). Немцы настаивали на необходимости общего соглашения четырех держав, включая Италию и Японию, в рамках которого должны были быть обозначены границы соответствующих сфер влияния, тогда как советская сторона настаивала на необходимости заключить соглашение между двумя державами, касающееся соответствующих интересов в Европе, а затем обсуждать возможные соглашения с Италией и Японией.
Позиции сторон не могли быть более далекими друг от друга, и переговоры завершились формально в сердечной обстановке, однако по существу  провалом. Советы считали, что за помощь, которую они оказывали, прикрывая Гитлера на востоке от Великобритании, они могут ожидать от него более высокой платы.

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

385

386

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

387

Это могло произойти как в Африке, так и на Балканском полуострове, где Италия располагала сильным и хорошо контролируемым опорным плацдармом  Албанским королевством, аннексированным в апреле 1939 г.
Действительно, два военных фронта, открытых после заключения перемирия с Францией,  это фронт в Итальянской Восточной Африке и фронт вдоль ливийскоегипетской границы. С июня по октябрь 1940 г. это были настоящие боевые фронты Второй мировой войны (не считая действия японцев в Китае и Индокитае). Если итальянские войска в Восточной Африке были расположены очень неудачно в силу географического положения главной итальянской колонии, то гораздо более легким, по крайней мере, теоретически, мог представляться план начать переход чисто итальянских войск в наступление от Ливийской границы на территорию Египта. Последний оставался формально нейтральным, но, несмотря на это, становился полем битвы. (Следует заметить, что на несколько недель Вторая мировая война имела в качестве единственного театра военных действий территорию этого независимого и нейтрального государства, хотя и связанного договором о взаимопомощи с Великобританией).
В конце августа маршал Родольфо Грациани, командовавший итальянскими силами в Северной Африке, получил приказ в течение нескольких дней начать наступление вдоль египетского побережья в направлении Александрии. Наступление, объяснявшееся желанием Муссолини предварить возможную высадку немцев в Великобритании, началось 9 сентября в наихудших условиях с точки зрения материальнотехнической подготовки. Итальянские войска продвинулись на несколько десятков километров до СидиэльБаррани, затем им пришлось остановиться для перегруппировки сил. В действительности наступление могло бы иметь больший успех, если бы Муссолини по очевидным принципиальным соображениям не отказался от помощи немцев, которые помогли бы, по меньшей мере, достичь города МерсаМатрух, отправной точки для наступления на Александрию. Однако оно обернулось ограниченным и эфемерным успехом, поскольку в начале декабря британские войска под командованием генерала Уэйвелла перешли в контрнаступление, вернули утраченную территорию и продолжили продвижение в Ливии вплоть до Бардии. Это был момент, когда полностью закончилась иллюзия итальянской «параллельной войны», и военные действия в Африке превратились лишь в один из аспектов конфликта, который Муссолини и Чиано захотели разжечь в Восточном Средиземноморье и на Балканах, несмотря на всё сопротивление немцев.

388

Часть  2. Вторая мировая война

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

389

Моментом, подтолкнувшим Муссолини к отказу от осторожности и от соблюдения соглашений, подтвержденных лично Гитлером во время встречи в Бреннере 4 октября, было решение немцев ввести войска в Румынию. Также как и русские, итальянцы были непосредственно затронуты этой акцией, в отношении которой, несмотря на то, что предусматривал «Стальной пакт», с ними, также как и с русскими, не проконсультировались. Муссолини решил поэтому «отплатить Гитлеру той же монетой», то есть напасть на Грецию, предварительно не проинформировав его.
Речь идет о решении, принятом внезапно, под воздействием реакции раздражения по поводу многократного нарушения Гитлером взятых обязательств. Итальянские войска в Албании были готовы к оборонительной войне, а не к наступлению. Правда, согласно слухам, которые поддерживал Чиано, в Афинах должен был произойти проитальянский государственный переворот. Все итальянские военачальники были прекрасно осведомлены о подлинной военной ситуации и полной неподготовленности к наступлению. Сам Бадольо не боялся высказывать свои сомнения в неформальной обстановке отдельным деятелям фашистской иерархии. Ни у кого, однако, не хватало мужества или ума для того, чтобы сказать Муссолини правду, возможно потому, что все считали, что греки действительно противопоставят вторжению лишь символическое сопротивление, возможно потому, что привычка к сервилизму лишила соратников дуче энергии, необходимой для того, чтобы сдержать его спесь.
В этой обстановке нападение на Грецию было назначено на 28 октября 1940 г. Муссолини проинформировал о нем Гитлера, когда тот находился в поездке по Южной Франции с целью встретиться с Франко и Петэном, длинным письмом, посланным с намеренным запозданием, в котором объяснялась итальянская позиция как по греческому вопросу, так и по другим европейским проблемам. Среди них  отношения с вишистской Францией и ведение войны. Итальянская позиция разъяснялась в письме таким образом, что не оставалось никаких сомнений в наличии глубоких разногласий. Гитлер счел тогда необходимым лично встретиться с Муссолини, и эта встреча состоялась во Флоренции, тогда же, 28 октября, через несколько часов после того, как итальянские войска начали свои операции в Греции. В этот момент фюреру не оставалось ничего другого, как сделать хорошую мину при плохой игре и извлечь из нее выгоду для того, чтобы освободиться от собственной ответственности за прошлое, и, кроме того,  чтобы заставить Муссолини согласиться с германской политикой в отношении Франции и Испании. Греческий

390

Часть  2. Вторая мировая война

вопрос остался на втором плане; оба союзника продолжали обмениваться хитроумными предательскими ходами, в то время как, согласно дипломатическим формулировкам, «господствовало самое полное согласие».
Итальянцы были жестоко разочарованы ходом военных действий. Ожидавшиеся политические изменения не произошли, и греческие войска после первых дней растерянности начали оказывать сопротивление. В начале ноября способность итальянцев вести наступательные действия оказалась исчерпанной. Начиналась мучительная война на истощение, во время которой итальянцы были унижены маленькой греческой армией и вынуждены были начать постепенное отступление, создавшее, в конце концов, угрозу для порта Валоны, морской базы, необходимой для обеспечения поставок для армии из Италии. В довершение всего 11 и 12 ноября британские самолетыторпедоносцы атаковали морскую базу в Таранто, где им удалось потопить итальянский линейный корабль и нанести серьезные повреждения двум другим, а также поразить два крейсера и небольшие суда. Ситуация в воздушном и морском пространстве Средиземноморья была серьезно «испорчена», хотя англичане еще не господствовали в нем.
Контрнаступление под руководством британского генерала Уэйвелла на североафриканском побережье сделало события еще более драматичными. 19 декабря генерал Каваллеро, новый начальник итальянского генерального штаба, отказавшись от «гордой» позиции, занимаемой до сих пор, был вынужден срочно попросить немцев о помощи для того, чтобы предотвратить превращение отступления в Африке в катастрофу. В довершение ухудшения военных позиций Италии в конце марта 1941 г. она потерпела тяжелое поражение на море. Значительная часть итальянского флота находилась 27 марта в море у мыса Матапас, самой южной точки Греции. Поднятые по тревоге секретными службами, расшифровавшими приказы итальянского командования, британские морские и воздушные силы внезапно атаковали итальянскую эскадру, в результате она потеряла пять крейсеров и три эскадренных миноносца. И хотя линкору «Витторио Венето», самому современному из итальянских кораблей, удалось спастись, итальянский флот больше не смог вернуть себе инициативу и установить контроль над Средиземноморьем.
Несколько недель боевых действий выявили, что неподготовленность Италии в военном отношении (о которой столь настойчиво говорилось весной 1939 г.) не была устранена за один год. Да это и невозможно было сделать, иллюзии же противоположного характера, состоявшие в том, что немецкие победы могут

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

391

392

Часть  2. Вторая мировая война

должно было быть получено с помощью обещания предоставить ей выход к морю за счет Греции. Труднее было получить согласие Советов, если только не использовать обычные приемы дезинформации.
Эти планы еще не касались Югославии, где принцрегент Павел и правительство Д.Цветковича пытались в течение нескольких месяцев лавировать в атмосфере очевидного италонемецкого соперничества. За период с конца 1940 г. до первых недель 1941 г. были изучены различные формы договоренностей, которые могли бы удовлетворить как немецкие, так и итальянские требования в обмен на обещание, что, в случае подписания пакта о ненападении со странами «Оси» и согласия на демилитаризацию адриатического побережья, Югославия после поражения Греции получит порт Салоники. Кроме того, для укрепления сотрудничества с Югославией немцы потребовали присоединения Белграда к Тройственному союзу, к которому 20 ноября присоединилась Венгрия, а 23 ноября ее примеру последовала Румыния.
Cитуация в Югославии становилась с каждым днем все сложнее и драматичнее. В конце февраля немцы начали перебрасывать свою армию через болгарскую территорию в направлении Греции. Несколько дней спустя, 4 марта принц Павел отправился в строжайшей тайне к Гитлеру в Берхтесгаден, однако они не пришли ни к какому соглашению. Гитлер скорее напугал своего собеседника, угрожая, что неприсоединение Югославии к Тройственному пакту будет способствовать захвату Салоник «третьей державой». В тот момент в Югославии разразился острейший кризис. Регент и премьерминистр настаивали, чтобы условия немцев были приняты в обмен на гарантию территориальной целостности Югославии, однако мнения членов правительства по этому вопросу разделились. Три министра 20 марта подали в отставку. Четыре дня спустя Цветкович и министр иностранных дел ЦинцарМаркович подписали в Вене соглашение о присоединении к Тройственному пакту. Однако, вместо того, чтобы решить проблемы страны, этот внезапный шаг лишь усугубил их. 27 марта в вооруженных силах начался мятеж, возглавленный командующим авиацией генералом Симовичем, который был поддержан народными выступлениями. Симовичу удалось свергнуть правительство Цветковича, после чего он вынудил принцарегента покинуть страну и призвал на трон молодого короля Петра. Из Москвы в это время пришло известие о заключении «договора о дружбе» с Советским Союзом, лишенного к данному моменту всякого смысла.
Именно эти события показали, что югославскую ситуацию нельзя взять под контроль только с помощью политикодиплома

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

393

тических методов. В тот же день, 27 марта Гитлер со своей стороны принял контрмеры. В целях обеспечить предстоявшее вскоре нападение на СССР и удачный исход нападения на Грецию требовалось «умиротворение» Югославии. Необходима была, следовательно, военная акция, которая пресекла бы всякое сопротивление. Гитлер решил начать наступление немедленно, 5 апреля. Муссолини был сразу же проинформирован об этом решении и о второстепенных задачах, которые отводились итальянским войскам: прикрывать правый фланг немецкой армии и защищать северные границы Албании. Венгров также пригласили участвовать в военных действиях, однако, хотя будапештское правительство было тесно связано с правительствами стран «Оси», премьерминистр Телеки не намеревался подстраивать свою политику под политику немцев, хотя бы потому, что вовсе не был уверен в неизбежности германской победы. Кроме того, Венгрия и Югославия незадолго до этого, 12 декабря подписали пакт о «вечной дружбе», нарушение которого Телеки считал бесчестным. Он попытался выиграть время и найти поддержку или, по крайней мере, понимание в Лондоне, однако был отстранен от власти своими военачальниками, сразу взявшими на себя инициативу сотрудничества с немцами и начавшими продвижение за пределы венгерской границы с тем, чтобы завершить окружение Югославии. Телеки, будучи человеком чести, покончил с собой в ночь со 2го на 3е апреля, когда немецкие войска вступили на венгерскую территорию, продвигаясь к Югославии, после чего Венгрия присоединилась к операциям немцев.
Оказавлаяся в полном окружении, Югославия подверглась нападению, подтвердившему силу германских бронетанковых и военновоздушных сил. Достаточно было 12 дней, чтобы заставить короля и правительство 17 апреля покинуть страну и добиться капитуляции югославской армии. Одновременно с этим и такими же темпами развивалось наступление на Грецию. 20 апреля греческое командование обратилось к немцам с предложением капитуляции, однако те потребовали, чтобы такая же просьба была направлена итальянцам. Капитуляция была подписана 29 апреля, после того, как король Георг II укрылся в Каире. На следующий день немцы создали в Афинах марионеточное правительство. Тем временем германские войска 20 мая  1 июня завершили операции по захвату Крита не столько в виду предстоящих действий против Египта, сколько для защиты Балканского полуострова и создания препятствия для возможных проходов английского и советского флотов через проливы.
Участь побежденной Югославии была самой тяжелой по сравнению со всеми Балканскими странами. Созданная, как и Чехо

394

Часть  2. Вторая мировая война

Словакия, на Парижской конференции, она, так же как и Чехословакия, была разрушена в ознаменование триумфа ревизионизма. Хорватские сепаратисты победили, добившись признания своей независимости. Новое государство, которое должно было простираться от исторической Хорватии (за исключением побережья Далмации, переданного Италии) до БоснииГерцеговины, вверялось вождю фашистского формирования усташей Анте Павелича, с 20х годов сотрудничавшего сначала с итальянцами, а затем с немцами. Однако для того, чтобы удовлетворить итальянские устремления, было решено, что Хорватия превратится в королевство одного из принцев Савойского дома. В действительности монархом стал герцог Сполетский, младший брат герцога д'Аоста, бывшего в то время губернатором и защитником интересов итальянской империи в Эфиопии. Герцогкороль в соответствии с местными традициями получил имя Томислав I. Он, однако, не хотел и не мог вступить в права обладания своим королевством, хотя бы потому, что коронация была отложена до окончания войны. Что касается территории остальной Югославии, то она была возвращена Сербии в границах 1914 г., но с изменениями границы в пользу Болгарии (в районе Пирота). Болгария была вознаграждена за свое сотрудничество аннексией почти всей Македонии и почти всей Фракии, за исключением Салоник, которые остались у Греции. В северной части расчлененной Югославии область Банат осталась под немецким управлением, а Словения была разделена на северную, аннексированную Германией, и южную, с Любляной, аннексированную Италией. Италия аннексировала также часть Далмации, оставив Хорватии Рагузу (Дубровник) и прибрежную полосу к югу от Фиуме. Районы Зара, Себенико, Спалато, Каттаро были переданы Италии в аренду на 25 лет. Поводом для скромного удовлетворения династических амбиций стало восстановление Черногории в качестве независимого, но подчиненного итальянской короне государства, поскольку королева Италиии была дочерью бывшего короля Черногории.
Несмотря на отсрочку на месяц нападения на Советский Союз, Гитлер был, однако, готов к этому следующему шагу в реализации своей программы. И хотя слабость Италии лишь повредила внешнему имиджу «Оси», молниеносные победы на Балканах подтвердили мощь германской военной машины. Казалось, доводы силы подтверждают мотивации политики Гитлера. В реализации своей антисоветской политической программы он видел воплощение доктрины германского жизненного пространства. Предпринимая свои действия, Гитлер думал о Германии, способной утвердить свою господствующую роль над всей Европой, а также

Глава  5. Первый этап Второй мировой войны

395