Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Хрестоматия. Политология

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ

Т. АДОРНО. Типы и синдромы. Методологический подход

(фрагменты из «Авторитарной личности»)

Конструирование психологических типов не просто предполагает произвольную, навязчивую попытку внести некоторый «порядок» в сумбурность человеческой личности. Это конструирование являет собой средство «концептуализации» многообразия в соответствии с его собственной структурой, средство достижения более точного понимания. Доведенное до крайности пренебрежение всеми генерализациями, если не считать самых очевидных результатов, привело бы не к истинному проникновению в сущность человеческих индивидов, а, скорее, к темному и неясному описанию психологических «фактов». Любой шаг, направленный за пределы фактического смысла к психологическому, — Фрейд определил его следующим образом: любой наш субъективный опыт осмыслен — неизбежно влечет за собой обобщения, выходящие за рамки якобы «уникального случая», и мы видим, что эти обобщения, как правило, предполагают существование определенных, регулярно воспроизводящихся «nuclei» или синдромов, которые оказываются очень близкими к идее типов. Такие идеи, как, например, оральность, или компульсивный характер, хотя, на первый взгляд, кажутся появившимися благодаря анализу особых случаев, имеют смысл лишь тогда, когда сопровождаются неявным допущением, что структуры, подобным образом поименованные и обнаруженные внутри индивидуальной динамики личности, входят в некие базовые констелляции, которые, как мы полагаем, репрезентативны. И не имеет значения, так ли уж «уникальны» наблюдения, лежащие в их основе. Поскольку существует типологический элемент, внутреннее присущий психологической теории, было

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 589

бы передержкой исключать типологию per se. Методологическая «чистота» в этом случае была бы равносильна отказу от концептуальных средств или всякого теоретического проникновения в материал и привела бы к иррациональности, столь глубокой, как и та, что воспроизводится в произвольном «классификаторстве этикеточных школ».

В контексте нашего исследования размышления совершенно иной природы ведут в том же направлении. Это прагматические мысли: необходимость, чтобы наука создавала оружие против потенциальной угрозы фашистского мышления. Остается открытым вопрос, до какой степени и может ли вообще фашистской угрозе противостоять психологическое оружие. Психологическое «лечение» предубежденных личностей проблематично как из-за их большого количества, так и потому, что они, конечно, не «больны» в обычном смысле и, как мы видим, по крайней мере на поверхностном уровне часто лучше «приспособлены», чем личности без предрассудков. Поскольку, однако, современный фашизм немыслим без массовой основы, внутреннее строение его предполагаемых последователей все еще сохраняет свое решающее значение, и ни одна защита, которая не принимает в расчет субъективную сторону проблемы, не будет действительно «реалистичной». Очевидно, что психологические контрмеры ввиду распространенности фашистского потенциала среди масс являются эффективными, только если они дифференцированы таким образом, что адаптированы для определенных групп. Всеохватывающая защита вышла бы на уровень столь широких обобщений, что, по всей вероятности, потеряла бы смысл. Можно указать как на один из практических результатов нашего исследования, что такая дифференциация должна по крайней мере заодно соответствовать психологическим направлениям, так как определенные базовые переменные фашистского характера присутствуют вне зависимости от отмеченных социальных различий. Не существует психологической защиты от предубеждений, которая бы не была ориентирована на определенные психологические «типы». Мы создадим фетиш из методологической критики типологии и провалим любую попытку прийти к психологическому пониманию предубежденной личности, если большое количество весьма серьезных и разнообразных различий (таких, например, как между психологическим устройством обычного антисемита и садомазохистского «крутого» парня) исключалось бы просто потому, что ни один из этих типов не представлен в классической чистоте ни в одной личности.

Возможность конструировать весьма различающиеся наборы психологических типов общепризнана. В результате предыдущего обсуж-

590 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

дения мы основываем собственную попытку на трех следующих основных критериях:

а) мы не хотим классифицировать человеческие существа ни по типам, которые разделяют их строго статистически, ни по идеальным типам в обычном смысле, которые должны будут дополняться «смешениями». Наши типы справедливы, только если мы смогли найти для каждого типа определенное число черт и характеров и поместили их в контекст, который показывает некоторую общность значения этих черт. Мы относимся к этим типам как к наиболее продуктивным с научной точки зрения, которые обобщают черты, в иных случаях распыленные, в многозначные целостности, и выдвигают на первый план внутренние связи элементов, которые принадлежат друг другу в соответствии с их неотъемлемой «логикой» при психологическом понимании лежащей в основе динамики. Это означает не просто аддитивное, или механическое сложение черт в одном и том же типе. Основным критерием для этого постулата должно быть то, что противопоставленные «истинным» типам Даже так называемые отклонения не могут более казаться случайными, но должны пониматься как многозначные в структурном смысле. Генетически последовательность значений каждого типа требует предположения, что большинство черт может быть выведено из определенных базовых форм глубинных психологических конфликтов и их разрешений;

б) наша типология должна быть критической в том смысле, что она понимает типизацию людей саму по себе как социальную функцию. Чем более строг тип, тем более глубоко демонстрирует он отпечатки социальных штампов. Это согласуется с такими характерными чертами наших «высокобалльных» респондентов, как жестокость и стереотипность мышления. Здесь заложен конечный принцип всей типологии. Ее главная дихотомия заключается в вопросе: стандартизована ли личность сама по себе, или она действительно «индивидуализована» и противостоит стандартизации в сфере человеческого опыта? Индивидуальные типы будут специфическими конфигурациями внутри общего разделения.

Последнее различает prima facie «низкобалльных» и «высокобалльных» субъектов. Однако при ближайшем рассмотрении это разделение может быть применено к «низкобалльным»: чем больше они «типизируют» себя, тем сильнее, сами того не замечая, выражают фашистский потенциал;

в) типы должны быть сконструированы так, чтобы их можно было использовать прагматически, т.е. преобразовать в сравнительно жест-

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 591

кие защитные «паттерны», организованные таким образом, что различия индивидуального характера играют несущественную роль. Это способствует определенной «поверхности» классификации, сравнимой с ситуацией в санатории, где нельзя было бы начать никакого лечения, не разделив пациентов на маниакально-депрессивных, шизофреников, параноиков и т.п., хотя всем понятно, что эти различия исчезнут по мере продвижения вглубь. В данной связи можно принять гипотезу: если кому-либо удастся заглянуть достаточно глубоко, в результате дифференциации вновь возникает такая же «грубая» структура, но только более универсальная, а именно: некоторые фундаментальные либидозные констелляции. Позволительна аналогия из истории искусств. Традиционно грубое различение романского и готического стилей было основано на круглых и стельчатых сводах. Обнаружилась недостаточность такого разделения: обе черты в некоторых случаях неотличимы, и существуют более глубокие контрасты между архитектурными стилями. Это, однако, привело к столь усложненным дефинициям, что при их применении почти невозможно указать, является ли данное здание романским или готическим, хотя структурная целостность почти не оставляла сомнений насчет его принадлежности к той или иной эпохе. Так, в конечном счете, пришлось использовать примитивные и наивные классификации. Нечто подобное пригодится и при рассмотрении нашей проблемы. Поверхностный, на первый взгляд, вопрос «Какие люди встречаются среди тех, кто подвержен предрассудкам?» может оказаться вполне оправданным с точки зрения типологических требований, нежели попытка определить типы с помощью фиксаций прегенитальных или генитальных фаз развития и тому подобное. Существенного упрощения можно достигнуть путем интеграции социологических критериев в психологические конструкты. Такие социологические критерии могут относиться к членству в группе или идентификациям наших субъектов, равно как и к социальным целям, установкам и образцам поведения. Задача соотнесения критериев психологического типа с социологическими критериями выполнима в той степени, в какой нашим исследованием выявлено, что многие «клинические» категории (например, стремление угодить грозному отцу) интимно связаны с социальными установками (например, верой в авторитет ради авторитета). Таким образом, для гипотетических целей вполне можно «перевести» многие основные психологические концепты в близкие им социологические понятия...

592 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

Детализированное описание некоторых типов можно предварить общей характеристикой. «Поверхностную зависть» (Surface Resentment) легко распознать через обоснованные, либо необоснованные ощущения социальной тревожности; наш конструкт ничего не говорит о психологических фиксациях или защитных механизмах, обусловливающих типичные мнения.

«Конформист» — это, конечно, прежде всего принятие общих шаблонных ценностей. Super-ego так и не установилось достаточно прочно, и личность находится в целом под влиянием его внешних представлений. Наиболее очевидным механизмом, лежащим в основе этого синдрома, является боязнь «выделиться», быть не таким как все. «Авторитарный» тип управляется super-ego и постоянно должен бороться с сильными и весьма противоречивыми стремлениями. Его влечет страх оказаться слабым. В случае «крутого» парня преобладают подавленные стремления «Id» в заторможенном и деструктивном состоянии. Как «чудак», так и «функционер-манипулятор», видимо, разрешили свой Эдипов комплекс через нарциссический уход в свою внутреннюю сущность. Их отношение к внешнему миру, однако, отличается. Чудаки в целом заменяют внешнюю реальность воображаемым внутренним миром, этому сопутствует в качестве главной характеристики проективность, и основной страх заключается в том, что их внутренний мир будет «осквернен» контактом с опасной и отвратительной реальностью: их одолевают тяжелые табу, в формулировке Фрейда — delire de toucher. Манипулятивная личность избегает опасности психоза, сводя внешнюю реальность к простому объекту действия: таким образом, она не способна к какому-либо позитивному катексису 1 . Этот тип склонен к принуждению даже более, чем авторитарный, и его принудительность видится полностью отчужденной от super-ego: он не достигает трансформации внешней принудительной силы super-ego. Наиболее выдающейся защитой является его полное отрицание любых пробуждений к любви.

В нашем случае «конформист» и «авторитарный» тип будут, видимо, наиболее частными.

Поверхностная зависть. Феномен, обсуждаемый здесь, находится не на том же логическом уровне, что и различные «типы» с высоким или низким количеством баллов, которые мы охарактеризуем далее. В самом деле, он не заключен внутри и не является сам по себе психоло-

______________

1 Катексис — психоаналитический термин, означающий привязанность к объекту, «заряжение» объекта либидозной энергией.

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 593

гическим «типом», но, скорее, представляет конденсацию более рациональных, как сознательных, так и подсознательных проявлений предрассудков, поскольку они могут быть различимы на более глубоких, бессознательных уровнях.

Мы можем сказать, что существует достаточное количество людей, которые «подходят друг другу», гармонируют в терминах более или менее рациональной мотивации, в то время как остальные из наших «высокобалльных» синдромов характеризуются относительным отсутствием или лживостью рациональных мотиваций, которые, в данном случае, должны определяться как простая «рационализация». Это не означает, однако, что лица с высокими баллами, чьи предрассудочные высказывания проявляют определенную рациональность, сами по себе изъяты из психологического механизма фашистского характера. Поэтому в предлагаемом ниже примере баллы высоки не только по Ф-шкале 1 , но и по всем шкалам: имеется всеобщность предрассудочных взглядов, что мы рассматриваем как несомненный признак того, что лежащие в основе личности тенденции являются конечными детерминантами. И все-таки мы чувствуем, что феномен «поверхностной зависти» хотя и питается более глубокими инстинктивными источниками, не должен быть полностью отвергнут в нашем обсуждении, поскольку представляет социологический аспект проблемы, важность которой может быть недооценена для выявления фашистского потенциала, если мы сосредоточимся целиком лишь на ее психологическом описании и этиологии.

Мы рассмотрим здесь людей, которые воспринимают стереотипные предрассудки извне как готовые формулы, для того чтобы рационализировать и — психологически или фактически — преодолеть явные трудности в своем собственном существовании. В то время как сами респонденты, без сомнения, принадлежит к «высокобалльным», стереотипы их предрассудков, видимо, не слишком либидизированы и в целом поддерживаются на определенном рациональном или псевдорациональном уровне. Не существует полного разрыва между опытом людей и их предрассудками: часто они достаточно явственно соотнесены друг с другом. Эти субъекты способны представить относительно разумные доводы для своих предрассудков и способны к рациональной аргументации. К ним принадлежит недовольный, ворчащий отец семей-

______________________

1 Ф-шкала («шкала фашизма») — техника измерения установки, разработанная на основе методики Р. Ликерта и использованная в исследовании «Авторитарная личность».

594 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

ства, который счастлив, если кого-то можно обвинить в собственных экономических неудачах, и еще счастливее, если он может извлечь экономические выгоды из дискриминации меньшинства, реальных или потенциальных «покоренных соперников». Таковы мелкие лавочники, которым угрожают разорением фирменные магазины, последними, по их мнению, владеют евреи. Мы также можем вспомнить негров-антисемитов в Гарлеме, обреченных на чрезмерную квартплату еврейскими сборщиками. Такие люди есть во всех секторах экономики, где чувствуется давление процесса концентрации, но не видно его механизма, в то время как им приходится ухитряться поддерживать свое экономическое функционирование.

Респондент 5043 — домохозяйка, с крайне высоким количеством баллов по шкалам, которую «часто слушали обсуждающей соседей-евреев», но «очень дружелюбная пожилая женщина», которая «любит безобидные сплетни», выражает большое уважение к науке и проявляется серьезный, хотя и в некотором роде подавленный интерес к живописи. Она «боится экономической конкуренции со стороны модных портных»; «интервью показало такое же избирательное отношение к неграм». Она «испытала весьма суровое ухудшение в смысле статуса и экономической обеспеченности со времен юности. Ее отец был весьма богатым владельцем ранчо...».

Причина, по которой она была выбрана как представитель синдрома «поверхностной зависти», — ее отношение к расовым вопросам. Она «выражает весьма сильные предрассудки по отношению ко всем меньшинствам» и «относится к евреям как к проблеме», причем ее стереотипы следует «во многом традиционным представлениям», которые она механически переняла извне. Но «она не считает, что все евреи неизбежно имеют все эти характеристики. Также она не считает, что они могут быть определены по виду или по каким-либо особым чертам, кроме того, что они шумны и агрессивны».

Последняя цитата показывает, что она не считает черты, приписываемые ею евреям, врожденными и естественными. Здесь нет ни жесткой проекции, ни деструктивного стремления карать. «Что касается евреев, она чувствует, что их ассимиляция и образование, вполне возможно, решат проблему».

Ее агрессивность направлена явно против тех, кто может, как она опасается, «забрать у нее что-либо», как в экономическом, так и в статусном смысле...

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 595

Можно добавить, что если и есть доля правды в популярном мнении, что антисемитизм — «теория козла отпущения», то это применимо к людям ее сорта. Их «слепые пятна», по крайней мере, частично принадлежат к узким «мелкобуржуазным» ограничениям опыта и объяснениям, за которые они вынуждены цепляться. Они видят в евреях выразителей тех тенденций, которые в действительности присущи всеобщему экономическому процессу, и обвиняют в этом их одних. Этот постулат необходим им для уравновешивания собственного ego в поисках некоей «вины», ответственности за ненадежное социальное положение: в противном случае нарушился бы справедливый порядок мира. По всей вероятности, они в первую очередь ищут эту вину в себе и подсознательно относят себя к «неудачниками». Евреи дают способ внешнего освобождения этого чувства вины. Антисемитизм связан у них с удовлетворительным ощущением, что они «хорошие» и невинные, и возлагает бремя ответственности на некоторый видимый и высоко персонализированный объект. Этот механизм институализируется. Личности, наподобие нашей 5043, возможно, никогда не имели неприятностей с евреями, а просто восприняли провозглашаемое вовне суждение, поскольку им это выгодно.

Синдром конформиста. Представляет стереотипы, приходящие извне, но интегрированные внутри личности в общую согласованную структуру. У женщин особо проявляются изящество и женственность, у мужчин — стремление быть «настоящим» мужчиной. Восприятие превалирующих стандартов более важно, чем недовольство ими. Преобладает мышление во внутри- и внешнегрупповых терминах. Предрассудки, очевидно, не выполняют решающей функции во внутрипсихологическом устройстве индивидов, а являются лишь средствами внешней идентификации с группой, к которой они принадлежат или хотели бы принадлежать. Предрассудки у них проявляются в особом смысле: они перенимают ходячие суждения от других, не затрудняясь самостоятельно вникнуть в суть дела. Их предрассудки «разумеются сами собой», возможно «подсознательны» и даже неизвестны самим субъектам. Они артикулируются лишь при определенных условиях. Существует антагонизм между предрассудками и опытом; их предрассудок «нерационален», равно как и слабо связан с их собственными тревогами, но в то же время, по крайней мере внешне, он не выражен подробно, по причине характерного отсутствия сильных импульсов, благодаря полному восприятию ценностей цивилизации и «благопристойности».

596 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

Хотя этот синдром и включает «вскормленных антисемитов», он присущ, несомненно, высшим социальным слоям...

Авторитарный синдром. Он ближе всего подходит к общей картине лиц с высокими баллами, поскольку проявляется во всем нашем исследовании. Синдром следует «классической» психоаналитической картине, включающей садомазохистское разрешение Эдипова комплекса, и был показан Эрихом Фроммом под названием «садомазохистский» характер. Согласно теории Макса Хоркхаймера, в коллективной работе, где он писал социопсихологическую часть, внешнее социальное подавление сопутствует внутреннему подавлению импульсов. Чтобы достичь «интернализации» социального управления, которое никогда не дает личности столько, сколько требует отношение последней к авторитету и его психологической силе, super-ego, приобретает иррациональный аспект. Субъект достигает собственной социальной приспособленности, только получая удовольствие от подчинения субординации. Это включает в игру импульсы садомазохистской структуры, равно как условие и результат социальной приспособленности. В обществе нашего типа садистские, также как и мазохистские тенденции находят подкрепление в действительности. Картиной трансляции таких подкреплений в черты характера является особое разрешение Эдипова комплекса, определяющее формирование синдрома, о котором здесь идет речь. Любовь к матери в ее первичной форме подлежит строгому табу. Итоговая ненависть к отцу трансформируется формированием реакций в любовь. Эта трансформация ведет к особому виду super-ego. Трансформация ненависти в любовь — наиболее трудная задача, которую личность должна проделать на раннем этапе развития, никогда не завершается полностью успешно. В психодинамике «авторитарного характера» часть предыдущей агрессивности впитывается и превращается в мазохизм, в то время как другая часть соотнесена с садизмом, который ищет выхода в том, с чем субъект себя не идентифицирует, т.е. во внешних группах. Еврей часто становится заменителем ненавидимого отца, приобретая на уровне фантазии те же самые черты, которые были отвратительны для субъекта в отце, такие, как практичность, холодность, доминирование, даже сексуальное соперничество. Эта двоякость всепроникающа, причем явственно сопровождается слепой верой в авторитет и готовностью атаковать тех, кто проявляет слабость и социально подходит в качестве «жертвы». Стереотипы в этом синдроме служат не только средствам социальной идентификации, но и выполняют истинно «экономическую» функцию в собственной психологии субъекта: они

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 597

помогают направить энергию либидо в соответствии с требованиями слишком строгого super-ego. Таким образом, сами стереотипы могут быть крайне либидизированными и играть большую роль во внутреннем устройстве субъекта. Он воссоздает глубоко «принудительные» черты характера, частично с помощью регресса к анально-садистской фазе развития. Социологически, такой синдром особенно характерен для средних классов Европы. В этой стране (США. — А.Д.) мы можем ожидать его среди людей, чей действительный статус отличается от того, которого они домогаются...

Бунтовщик и психопат. Разрешение Эдипова комплекса, характерное для «авторитарного» синдрома, — не единственная составляющая типичной структуры для «высокобалльных» лиц. Вместо идентификации с родительским авторитетом может появляться «бунт». Это, конечно, в определенных случаях ликвидирует садомазохистские тенденции. Однако бунт может проявиться таким образом, что авторитарная структура личности в целом не будет затронута. Так, ненавистный родительский авторитет может исчезнуть лишь для того, чтобы уступить место другому авторитету — процесс облегчается «воплощенной» структурой super-ego, совпадающей с всеобщей практикой лица с высокими баллами. Иначе мазохистский переход к авторитету может быть скрыт на подсознательном уровне, в то время как на демонстрационном имеет место сопротивление. Это может привести к иррациональной и слепой ненависти к любому авторитету, с мощным деструктивным дополнением, сопровождаемой тайной готовностью «сдаться» и подать руку «ненавистной» силе. На самом деле крайне сложно отличить такое отношение от действительно неавторитарного, и почти невозможно достичь такого отличия на чисто психологическом уровне: здесь, как и повсюду, принимается в расчет социополитическое поведение, определяющее, правда ли независима личность или просто замещает свою независимость негативным переносом.

В последнем случае, когда он сочетается со стремлением к псевдореволюционным действиям против тех, кого индивид в конечном счете считает слабыми, получается «бунтовщик». Этот синдром играл большую роль в нацистской Германии: покойный капитан Рем, называвший себя государственным изменником в своей автобиографии, послужил отличным примером. Здесь мы, видимо, находим и «кондотьера», который был включен в типологию, разработанную Институтом социальных исследований в 1939 г ., и который описывается следующим образом:

598 Раздел V. ЛИЧНОСТЬ И ПОЛИТИКА

«Этот тип возник вместе с возрастающей неуверенностью послевоенного существования. Он убежден, что важна не жизнь, а удача. Он нигилистичен, но не из «побуждения к разрушению», а поскольку безразличен к индивидуальному существованию. Одним из источников возникновения этого типа является современный безработный. Он отличается от прежних безработных тем, что его контакты со сферой производства спорадические, если они вообще существуют. Нельзя более ожидать, что индивиды, принадлежащие к этой категории, будут исчезать с вовлечением в процесс труда. Они готовы ненавидеть евреев отчасти за их осторожность и физическую хрупкость, отчасти за то, что, будучи сами безработными, не имеют экономических корней, необычайно подвержены любой пропаганде и готовы последовать за любым лидером. Другим источником, на противоположном полюсе общества, является группа, принадлежащая к опасным профессиям — бродягам-колонистам, гонщикам, воздушным асам. Они рождены лидерами предыдущей группы. Их идеал, действительно героический, тем более чувствителен к «разрушительному» критическому интеллекту евреев, потому что они в глубине души сами не верят в свой идеал, а выработали его как рационализацию своего опасного образа жизни».

Симптоматично, что этот синдром характеризуется сверх того склонностью к «допустимым эксцессам» всех видов — от глубокого запоя и скрытой гомосексуальности под маской восхищения «молодежью» до склонности к актам насилия в смысле «путча». У субъектов этого типа нет такой жестокости, как у проявляющих ортодоксальный «авторитарный» синдром.

Крайним представителем этого синдрома является «крутой» парень, или «психопат» в терминах психиатрии. Здесь super-ego кажется полностью искалеченным, не найдя выход из Эдипова комплекса, поскольку этим выходом оказывается регресс к всеобъемлющей фантазии самого раннего детства. Эти индивиды наиболее «инфантильны» из всех: им так и не удалось «развиться», испытать формирующее влияние цивилизации. Они «асоциальны». Деструктивные стремления проявляются в скрытом нерациональном виде. Телесная сила и крепость — также в смысле способности «взять препятствие» играют решающую роль. Граница между ними и преступниками зыбка. Их удовольствие от преследования грубо садистское, направленное против любой беспомощной жертвы, оно неспецифично и едва ли окрашено «предрассудками». Сюда входят различного вида хулиганы, дебоширы, палачи и все, кто выполняет «грязную» работу фашистского движения...

Глава 13. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОВЕДЕНИЕ И УЧАСТИЕ 599

Чудак. Поскольку интроекция родительской дисциплины в «авторитарном» синдроме означает постоянное подавление «Id», этот синдром может быть охарактеризован как фрустрация или расстройство в этом самом широком смысле этого слова. Однако, видимо, есть картина, в которой фрустрация играет более специфичную роль. Эта картина обнаруживается у тех людей, которые не смогли приспособиться к миру, воспринять «принцип реальности», которые не сумели найти равновесие между отречением и удовлетворенностью, и чья внутренняя жизнь полностью определяется отрицаниями, накладываемыми на них извне, не только в течение детства, но также и в течение взрослой жизни. Эти люди ввергаются в изоляцию. Они должны построить ложный внутренний мир, часто близкий к иллюзии, настойчиво противопоставляя его внешней реальности. Они могут существовать только благодаря самовозвеличиванию, в сочетании с мощным отрицанием внешнего мира. Их «душа» становится их самым дорогим достоянием. В то же время они высокопроективны и подозрительны. Нельзя пропустить склонность к психозам: они «параноидальны». Для них предрассудки являются наиважнейшими: это средство избегнуть острого умственного заболевания через коллективизацию и через построение псевдореальности, против которой их агрессивность может быть направлена без какого-либо скрытого вторжения в «принцип реальности». Стереотипность является решающей: она работает как форма социального подтверждения их проективных формул и, следовательно, институализируется часто до степени, близкой к религиозным представлениям. Эта картина обнаруживается у женщин и пожилых мужчин, чья изоляция социально усиливается их действительным исключением из экономического производства...

Функционер-манипулятор. Этот синдром, потенциально наиболее опасный, определяется стереотипами в крайней степени: жесткие представления — скорее, цель, чем средства, и весь мир разделяется на пустые, схематичные, административные поля. Практически полностью отсутствуют объективный катексис и эмоциональные связи. Если в синдроме «чудака» проявлялось, что-то параноидальное, то в «манипуляторе» есть что-то шизофреническое. Однако разрыв между внешним и внутренним миром в этом случае не выливается во что-то типа обычной интроверсии, а, скорее, наоборот: в некий тип принудительного сверхреализма, который берется для собственных теоретических и практических целей. Технические аспекты жизни, вещи как «инструменты» переполнены либидо. Особо проявляется любовь к «исполне-

600

нию» при глубоком безразличии к содержанию выполняемой работы. Эта картина обнаруживается у многих бизнесменов, а также, во все возрастающем количестве, среди появившихся менеджеров и инженеров, которые осуществляют в процессе производства промежуточную функцию между старым типом владельца и рабочей аристократией. Многие фашистские политические антисемиты в Германии проявляют этот синдром. Гиммлер может служить их .примером. Трезвый ум, наряду с почти полным отсутствием каких-либо привязанностей, делает их самыми безжалостными из всех. Организационный подход к вещам предполагает принятие тоталитарных решений. Их цель, скорее, конструирование газовых камер, чем погромы. Они даже не испытывают ненависти к евреям, они попросту «справляются» с ними при помощи административных мер, без всякого личного контакта с жертвами. Антисемитизм материализуется под девизом: «он должен функционировать». Их цинизм почти совершенен. «Еврейский вопрос должен быть решен строго легально», — так они говоря о хладнокровно спланированном погроме...

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел Политология










 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.