Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Комментарии (1)

Шестопал Е. Б. Политическая психология

ОГЛАВЛЕНИЕ

ЧАСТЬ 3. ЛИЧНОСТЬ В ПОЛИТИКЕ

Глава 15. Психологические профили российских политиков

15.1. Особенности восприятия ведущих российских политиков

Анализ личностных детерминант поведения российских политических лидеров выполнен нами на основе исследования, проведенного по общей методике в пять этапов: в марте — апреле 1996 г. (накануне Президентских выборов), в конце сентября 1996 г. (после президентских выборов), в марте 1997 г., феврале 1998 и в январе 1999 гг. Исследование проводилось в Москве. Оно имело в основном качественный характер и не ставило задачи получить данные, репрезентативные для страны в целом. Было опрошено в каждом случае от 200 до 250 респондентов. В выборке представлены пропорционально три разные возрастные группы 18 — 30, 30 — 50, 50 — 75 лет. Примерно в равном количестве представлены мужчины и женщины, люди с высшим образованием и без него. Профессиональный состав также весьма разнообразен и включает студентов, домохозяек, пенсионеров, людей умственного и физического труда. Респонденты отбирались и по своим политическим предпочтениям: примерно треть — голосовала за Б. Ельцина и имела либеральную ориентацию, еще треть голосовала за коммунистов, остальные — аполитичные.

Процедура исследования

Процедура исследования включала проведение фокусированного интервью с предъявлением фотопортретов соответственно 12, 15 и 9 ведущих российских политиков в качестве стимульного материала. Обработка материалов велась как с помощью шкалирования оценок респондентами личностных качеств лидеров, так и с помощью политико-психологического анализа высказывании отдельных респондентов с последующим выделением рациональных и бессознательных уровней в их оценках властных фигур. Нами были построены три основные шкалы восприятия личностных качеств политиков: шкала привлекательности, шкала силы и шкала активности.
Для измерения личностных детерминант политического поведения лидеров нами были выбраны дистантные методы. Такой подход оправдан тем, что при сравнении данных данного исследования с результатами последних парламентских (1996 г.) и президентских (1997 г.) выборов нам удалось выделить те личностные характеристики, которые коррелировали с решением граждан голосовать за определенного кандидата.

Задача исследования

Задача исследования состояла в том, чтобы выяснить, какие личностные характеристики лидеров влияют на аттрактивнось политика — независимо от того, что респондент о нем знает и даже узнает ли его в лицо.
Приведем некоторые результаты одного из последних этапов исследования — в январе 1999 г.
Список политиков, включал имена тех, кто претендует на высший пост государства, персон местного масштаба и нескольких политиков, практически неизвестных публике. Действующего президента оценивать не предлагали, речь шла лишь о «соискателях».
Прежде всего, мы попытались проследить, как менялись рациональные оценки тех или иных деятелей. Например, пока В. Черномырдин еще был премьером-министром, две трети тех, кто к нему был положительно настроен, хорошо отзывались и о нем в качестве правительственного чиновника. К январю 1999 г. число настроенных положительно упало до одной трети. В два раза меньшему числу людей стала нравиться внешность Виктора Степановича — его костюмы, седина, внушительный вид. Зато людей гораздо больше стали интересовать политические взгляды экс-премьера, о которых раньше они задумывались мало. При этом резко возросло и число тех, кто разделяет позицию B.C. Черномырдина, и число его идейных противников. Здесь сказались вполне закономерные перед выборами сезонные колебания настроений: чем ближе дата голосования, тем чаще от политиков требуют «объяснить, что они хотят делать со страной».
В марте 1998 г. лишь каждый десятый упрекал Ч.В.С. за «слабость». Через год «упрекающих» стало в четыре раза больше. Активность экс-премьера была замечена, но выросло и число недовольных этой активностью (то же, кстати, происходило и в сентябре 1996 г., когда B.C. Черномырдин заменял больного Б.Н. Ельцина и постоянно мелькал на телеэкранах).
Несколько неожиданными оказались результаты восприятия Геннадия Зюганова. Избиратели после кризиса стали гораздо больше ценить его личные качества (до того — они же были причиной нелюбви к нему 80% опрошенных, в начале 1999 г. — всего 35%). Вырос интерес к его политической программе, причем 33% сторонников как раз за нее Г. Зюганова и полюбили, а 85% его противников отталкивает именно зюгановский максимализм. Рост интереса к коммунисту номер один был налицо, но у него наметилась и серьезная проблема. Число тех, кому не нравилась внешность Г. Зюганова и его манера держаться, возросло с 35 до 60%. Его в меньшей степени стали считать «сильным», чаще называют «пассивным».
Постоянно эпатировавший публику Владимир Жириновский стал выглядеть в последние годы спокойнее и несколько респектабельнее. Его морально-психологические качества люди стали оценивать чуть сдержаннее. Личность В. Жириновского стала отталкивать меньше, чем раньше, но и привлекать — тоже меньше. Внешность — по крайней мере на словах — 55% опрошенных оценили со знаком минус против февральских 15% (хотя был случай, когда одна респондентка прижала фото В.В. к груди с возгласом «не отдам!»). А вот политические взгляды В. Жириновского чем дальше, тем меньше люди вообще берут в расчет. («Как я оценю то, чего нет?») При этом В. Жириновский — чемпион в номинации «активность», его бурная деятельность скорее нравится, чем оценивается отрицательно. Но «сильным» его в 1998 г. видели 40%, а в 1999 — лишь 25%.
Об Александре Лебеде до его трагической гибели говорили и писали довольно редко. В его роли губернатора в 1998 г. его воспринимали несколько иначе, чем раньше. Сограждане ценили его личные качества больше прежнего (число положительно оценивающих морально-психологические черты генерала увеличилось с 85 до 91%). Но если раньше А. Лебедь как человек скорее нравился, чем нет, то в 1998 г. ситуация стала обратной. А. Лебедя начали упрекать в недостаточной политической и экономической грамотности, в откровенной грубости, малой активности.
Григорий Явлинский — был хитом сезона 1999 г. Судя по результатам исследования, он преодолел ряд своих давних проблем и из политиков «средней весовой» категории перешел в «тяжеловесы». Его морально-психологические качества люди стали ценить гораздо выше по сравнению с началом прошлого года, а недостатки замечают значительно реже. Избиратели больше обращают внимание на внешность Григория Алексеевича. Теперь уже половине опрошенных нравится подстригшийся и явно окрепший после болезни Г. Явлинский. При этом новый интерес вызывает не только прическа, но и поведение политика. Резко возросло и внимание к политическим взглядам Г. Явлинского, респонденты отмечали его активность и последовательность.
Личность Ю.М. Лужкова в конце 1999 года нравилась людям больше, чем в начале, перевес положительных оценок над негативными стал вполне очевидным. Но вот что поразительно: при том, что Ю. Лужков постоянно открещивался от «чистой политики», именно его взгляды имеют для людей решающее значение. Опрос проводили еще до съезда «Отечества» 1999 г. И уже тогда выяснилось, что 95% опрошенных привлекают именно взгляды московского мэра, при этом 62% из них высказывают те или иные претензии к его программе. Судя по всему, Ю. Лужков с его «просвещенным патриотизмом» угадал нишу, которую ему не стоит делить ни с кем. В посткризисные времена вдвое больше опрошенных стали считать Ю. Лужкова-политика «активным», при этом трети избирателей активность московского мэра кажется избыточной.

Неосознанный уровень восприятия

Рациональные оценки — лишь надводная часть айсберга общественного мнения. Опрашиваемые научились отвечать социологам, «как положено», вынося во главу угла «компетентность и ум» политиков. Никто не скажет, что ему в глубине души симпатичны политики агрессивные, мужиковатые, а к «шибко умным», общительным и воспитанным душа не лежит. Люди даже не осознают
этого, и все же в череде бессознательных пристрастий всегда лидируют именно «хищники», а не «травоядные». Правда, в последнее время опросы показывают, что грубая сила и танковый напор все меньше нравятся избирателям, в послекризисные времена они испытывают нужду не в медвежатниках, а скорее в хакерах, способных справиться со сложными экономическими и политическими задачами. Кризис 1998 г. все-таки не привел, как нас пугали, к окончательному расколу общества и войне «всех против всех». Поэтому к политикам, которые потенциально могут уничтожить последние островки устойчивости, в обществе отношение настороженное.
Судя по нашим данным, в последнее время все политики кажутся избирателям более «кусачими», показатель агрессивности вырос у Г. Явлинского, Г. Зюганова, В. Жириновского, у А. Лебедя — в наибольшей степени. А вот Ю. Лужкова накануне выборов 1999 г. считают не особенно агрессивным, внутренне добрым и мягким, а потому — не слишком «опасным зверем». Это определило итоги выборов не в меньшей степени, чем грубые PR — акции Доренко против него.
Бессознательные пристрастия иногда расходятся с тем, что произносит вслух голос разума. Когда люди оценивали энергию и силу политиков, вышло, что В. Жириновский и А. Лебедь стали сильнее, чем прежде, Г. Явлинский и Г. Зюганов так же укрепили свои позиции. Причем Г. Явлинского около трети видят в роли «охотника-одиночки», и лишь четверть доверяет играть роль «повелителя». В. Черномырдина стали реже аттестовывать как «крупного», зато существенно вырос масштаб Г. Зюганова. Г. Явлинского в ходе замера конца 1999 г. стали воспринимать как «более мужественного», чем раньше. У Ю. Лужкова последний показатель чуть снизился.
Как бы то ни было, из действующих политиков ни один на 100 процентов не соответствует «народным чаяниям».
В период конца 90-х гг., как никогда прежде, люди ждали появления новых имен и новых лиц на политической сцене. В нашем исследовании 1999 г., наряду с известными политиками, мы просили опрошенных оценить политиков, «не засвеченных» в средствах массовой информации. Был получен весьма неожиданный результат. Оказалось, что избиратели готовы довериться абсолютно незнакомым политикам при условии, что те производят впечатление волевых и порядочных людей. Появление В.В. Путина в конце 1999 г. было ответом на те же ожидания населения.

Выводы

1. Образы политиков имеют многомерную структуру, включающую как рациональные, так и бессознательные составляющие. Одни рациональные оценки того, что нравится и что не нравится в политике, не могут рассматриваться как адекватный и точный инструмент анализа и прогноза. Рациональные оценки политиков должны быть дополнены более глубоким слоем восприятия. Особый смысл это имеет в ситуации расхождения двух уровней. Так, наши респонденты признают за Е. Гайдаром ум и компетентность, но отказываются голосовать за него в силу того, что на бессознательном уровне они воспринимают его как слабого и пассивного политика. В то же время рациональные оценки Б. Ельцина, по преимуществу негативные (старый, пьющий, больной), не мешало им голосовать за него как за Президента. Объяснением может служить то, что на бессознательном уровне они видели в нем силу и активность.
2. Анализ двух рядов оценок личностных параметров лидеров показывает, что между ними, как правило, есть несовпадение. Этот факт требует дальнейшего анализа и теоретической интерпретации. Полученные данные позволяют поставить вопрос о том, в каких случаях и при каких условиях не совпадают рациональные и иррациональные компоненты образа политика? Как это сказывается на принятии политика гражданами? В какой мере это несовпадение определяется характеристикой кризисной ситуации, а в какой — неясностью имиджа самого политика? Мы можем высказать лишь некоторые предположения, требующие дальнейшей проверки.
3. Как показывает исследование, на протяжении последнего периода рациональные оценки привлекательности политиков стали преобладать над иррациональными. Это говорит о том, что не столько политики изменили характер своего поведения, сколько отношение российских граждан к власти сильно изменилось в течение 1999 года. Их выбор стал более зрелым и рациональным. Об этом свидетельствует прежде всего отказ в доверии радикалам. Можно говорить об этой тенденции применительно ко всем частям политического спектра. При этом расхождение между эмоциональными элементами политических установок и рациональным выбором, хотя и продолжало сохраняться, но стало намного меньше того, которое отличало поведение избирателей в 1993 и 1995 гг., когда им нравился один политик, доверяли они другому, а голосовали за третьего.
4. Сравнение между политиками, которое мы просили сделать наших респондентов, показывает, что они не только четко улавливают черты того или иного политика, но и тонко чувствуют его соответствие или несоответствие быстро меняющейся политической реальности. Как отметил один из респондентов, отвечая на вопрос: «Кто из политиков больше подходит для России?» — «Если все пойдет, как сейчас — то В. Черномырдин, если ситуация станет критической — то А. Лебедь». «Львы» и «лисы», как их называл В. Парето, с их наборами достоинств и недостатков, необходимых и достаточных личностных качеств, выдвигаются попеременно — в соответствии с изменениями политической ситуации. Кризис 1993 г. потребовал от российских лидеров «политических качеств». Некоторая стабилизация обстановки выдвинула политиков, демонстрирующих менеджерские достоинства, спокойствие и рассудительность. Однако неустойчивость ситуации сохраняет в российской политике разнообразные личностные типы. На всякий случай.
В главе 13 мы обсуждали актуальные политико-психологические проблемы лидерства в России. Нам представляется, что проиллюстрировать их можно было бы портретами современных российских политиков. Разнообразие личностных и политических особенностей наших политиков чрезвычайно велико. И хотя в последнее время многие наблюдатели жалуются на их непрофессионализм, блеклость и другие недостатки, с ними трудно согласиться. Российские лидеры — люди яркие, неординарные и весьма талантливые. Это становится особенно очевидно, если принять во внимание, что в своем деле они — первооткрыватели. Не взирая на различия в возрасте и опыте, образе предыдущей жизни, все они осваивают свои политические роли «с чистого листа» и в целом делают это весьма успешно.
Мы выбрали именно исполнителей разных политических ролей, чтобы доказать этот тезис. Материал об этих политиках собирался и анализировался в разные годы. Одних лидеров мы наблюдали на дистанции (как, например, бывшего премьера B.C. Черномырдина), с другими удалось познакомиться лично в
ходе консультирования, свойства третьих исследовались путем анализа текстов интервью, взятых у них специально для исследования. Кроме председателя правительства, которого невозможно не узнать, мы оставим остальных политиков анонимными — по примеру Г. Лассвелла, — который опубликовал психологические портреты известных американских политиков 30-х годов, спрятав их за псевдонимами.
Проводилось исследование восприятия всех наших героев обычными гражданами. Здесь мы ограничимся набросками к их психологическим портретам, а точнее — профилями. Итак, перед вами представители разных лидерских «профессий»: премьер-министр (ныне уже бывший), два лидера политических партий (оба к тому же депутаты), депутат-женщина. Будем знакомы.

15.2. Премьер

Роль и ее исполнитель

Бывший председатель правительства (1992 — 1998 гг.) Виктор Степанович Черномырдин — редкий пример политического долгожителя. Американский Вице-президент Альберт Гор почтительно обращался к русскому премьеру: «Виктор Степанович». Российская политическая элита его давно называет сокращенно Ч.В.С., вольно или невольно подражая американцам, несколько фамильярно обращавшихся к своим президентам: FDR, LBJ, JFK.
Будучи по своему положению в российской структуре власти человеком № 2, устойчиво занимая в рейтингах политиков с 1993 г. второе место после Президента Б. Ельцина, этот человек до последнего времени не соответствовал привычному стереотипу публичного политика. Его намного реже и менее интересно, чем его заместителей, показывали по телевидению. Он не был любимцем публики и журналистов. Правда, похоже, чувство это было взаимным. Ч.В.С. также не в восторге от журналистов, скорее терпит их и не напрашивается на интервью. Известно, что с Ч.В.С. до сих пор не работал никто из имиджмейкеров, да и вообще он неохотно подпускает к себе на близкое расстояние людей, не входящих в его ближайшее окружение.
Добровольное или вынужденное политическое отшельничество Премьера завершилось с его отставкой в марте 1998 г. Начиная с зимы 1998 г. он резко активизировался в публичном пространстве российской и международной политики. Это дало повод экспертам, хотя и ненадолго видеть в нем одного из возможных преемников Б. Ельцина. Но первый российский Президент отличался изменчивым нравом. В. Черномырдину стоило немалых сил вернуться в политику уже в другой роли — роли лидера партии, затем посла в Украине. Но нас будет интересовать Ч.В.С.-Премьер и особенно два момента: его личностные особенности и то, как выглядит его имидж сквозь призму телевизионных трансляций.
Ч.В.С как личность, и особенно его отношения со средствами массовой информации выглядят интригующими. Представляет интерес вопрос о том, почему ньюсмейкеры так настороженно относились к Премьеру. Не менее важно понять и то, по каким причинам личного и политического характера сам он уходил в тень при малейшей возможности.
В истории взаимоотношений Ч.В.С. со СМИ были и взлеты, и падения. Тот образ Премьера, который сложился более, чем за пятилетний срок его работы в этой роли, конечно, менялся, оставаясь неизменным в главном — это был образ традиционного советского руководителя, — строгого, солидного, скучноватого, но опытного, ответственного и знающего реальную экономику страны. Таким его видели журналисты, так этот имидж закрепился и в массовом сознании. И, хотя, действительно, Премьер сформировался не как публичный политик, за годы своей работы в правительстве он проделал заметную эволюцию под влиянием новых условий, потребовавших от него таких качеств, которые не могли быть востребованы в советский период.
Главная отличительная черта его пребывания в кабинете — это перманентная нестабильность. За годы пребывания в должности не проходило и двух-трех месяцев, чтобы в СМИ не возникали слухи об его отставке. Реальность этих слухов не была преувеличенной. За годы пребывания на посту Премьера серьезная вероятность отставки возникала по меньшей мере 10 раз. Только поразительная пластичность и психическая устойчивость Ч.В.С. позволила ему не только выстоять, но и сохранить работоспособность. Следствием такого перманентного стресса стала устойчивая подозрительность Премьера к средствам массовой информации, тиражирующим слухи о его отставках.
В какой мере недоверие Премьера обосновано, а обида на журналистов имеет реальное основание? Чтобы ответить на этот вопрос, следует понять истоки недоверия и антипатии СМИ к Ч.В.С. Несомненно, их несколько. Играет роль и психологическая «несовместимость» между Ч.В.С., привыкшим к чинопочитанию и иерархичности, и журналистами — раскованными людьми, позволяющими себе острые вопросы. Для руководителя, чье становление связано с партийно-хозяйственной работой, такой стиль общения вынести трудно: он ломает его представление о своей роли, вызывает агрессивную реакцию.
По сути, Ч.В.С. был первым постсоветским премьером. Его предшественник Егор Гайдар был в течение полугода и.о. премьера, его назначение президентом Б. Ельциным не было поддержано Верховным Советом. Ч.В.С. находится на своем посту с 17 декабря 1992 г. до 22 марта 1998 г. Как справедливо считают многие, в России в столь неспокойное время каждый год следует считать за три. Так что Ч.В.С. вполне обоснованно считается рекордсменом-долгожителем на политической сцене России.
Уникальность этого феномена становится тем яснее, что с самого начала и по сей день распределение обязанностей между Президентом и Премьером таково, что Президент получает де-факто контроль над назначениями прежде всего силовых министров. Премьер же несет ответственность за действия правительства в целом. Нередки были случаи, когда не только министры, но и сам Председатель правительства узнавал о новых сотрудниках из газет. Только в связи с ухудшением здоровья Президент Б. Ельцин на время передал силовые министерства в непосредственное подчинение Премьеру.
Этот расклад полномочий оставлял Премьеру нередко не много места для маневра. Он был зависим от Президента, от президентского окружения и, о чем сейчас говорят уже вслух, — даже от отношения к нему семьи Президента. При этом Ч.В.С., будучи человеком, лояльным Б. Ельцину, никогда не был в числе его фаворитов как, скажем, его непосредственные подчиненные — А. Чубайс и Б. Немцов, затем М. Булгак, которые имели прямой доступ к Б. Ельцину, минуя Ч.В.С. Один из российских журналистов обозначил схему отношений Президента и Премьера как «охотник и его собака», подчеркнув при этом, что Премьер не выбирает свою роль.
Другим центром влияния, важным для Премьера, было Федеральное собрание. Именно оно, а точнее его нижняя палата, утверждает кандидатуру, предложенную Президентом. Здесь у Ч.В.С. тоже был непростой участок работы. Хотя он в принципе устраивал оппозицию, имеющую в тот момент большинство, но это был союз, основанный не на идеологии и общих целях, а, скорее, на психологическом родстве немолодых людей, получивших сходное политическое воспитание в советское время. Оппозиция время от времени ставила вопрос о выражении правительству недоверия. Был момент, когда депутаты от фракции коммунистов потребовали уголовного преследования Премьера и А. Чубайса за неисполнение бюджета.
Хотя у Ч.В.С. была собственная фракция НДР, но она не имела большинства и не могла блокироваться со своими ближайшими соседями — либералами из фракции «Яблоко» — наиболее последовательными противниками Ч.В.С. справа. Здесь, правда, тоже следует иметь в виду, что подлинные причины расхождения позиций скорее всего лежат не в принципах управления экономикой страны, которые Премьер гибко менял, а в личной несовместимости Г. Явлинского и Ч.В.С.
Роль Премьера требовала от ее исполнителя достаточно гибкой линии поведения и в отношении такого центра власти, как финансово-промышленные группы. Хотя у Ч.В.С. был большой опыт работы с руководителями разного уровня и разных интересов, в этом деле у него были не только удачи. Известно его противостояние с А. Чубайсом, за которым стояли финансовые группы, противостоявшие Премьеру в ходе приватизации крупнейших государственных предприятий. Ч.В.С. в данном случае выступал не в роли Премьера, а в роли защитника интересов Газпрома, из недр которого он вышел и остался его наиболее высокопоставленным лоббистом. Его внутриполитическая и внешнеполитическая деятельность во многом служила интересам так называемых естественных монополий и, прежде всего, собственно Газпрома.
На протяжении всех лет пребывания у власти Ч.В.С. не без внутреннего усилия уходил от сложившегося в общественном мнении (не говоря уже о его собственном сознании) образа, связывающего его с Газпромом. Только в конце своего премьерства он стал выступать и восприниматься как руководитель общенационального масштаба, способный более широко смотреть на экономику и политику. Удалось ему, по-видимому, заручиться поддержкой и основных центров экономического влияния в стране.
Так выглядит роль Премьера. Каким же был Ч.В.С. как ее исполнитель? Отметим некоторые личностные особенности Ч.В.С., которые оказывали влияние на его исполнение этой роли. Для этого несколькими штрихами обрисуем его психологический профиль.

Психологический профиль

Хотя многим журналистам Ч.В.С. казался человеком простоватым и даже «мужиковатым», не склонным к рефлексии, психологический анализ показывает, что его личность характеризуется достаточной сложной структурой. Так, его представление о себе, его «Я-копцепция» отличается сложностью, детализацией. Он явно не страдает комплексом неполноценности, имеет высокую и вполне адекватную самооценку. Ошибочно приписывать его высокую самооценку только номенклатурному прошлому и долгому опыту руководящей работы. С детства она формировалась на основе реальных достижений, рано сложившейся системы значимых ценностей, способности твердо стоять на ногах.
Ч.В.С. обладает незаурядной витальной силой, мощной энергетикой, сильными «эго» и «супер-эго». Сильное «эго» проявляется в демонстрации своего «я», отстаивании своих позиций, масштабности деятельности. Сильное «супер-эго» проявляется в значимых для него постулатах: «я должен», «мне Президент сказал: «надо», в готовности подчиниться авторитетам. На формирование особенностей «супер-эго», видимо, повлиял авторитетный отец, старшие родственники по мужской линии. Немалую роль должны были сыграть казачьи традиции тех мест, где вырос Ч.В.С., представления о социальной иерархии, непререкаемость авторитета старших. В функции «супер-эго» входит сдерживание человеческой натуры в рамках определенных традиций, предписаний, стереотипов. Примечательно, что в рамках иерархической системы Ч.В.С. демонстрирует необычайную гибкость и даже артистизм, который позволяет ему балансировать между противоречивыми требованиями разных групп интересов.
Важнейшим элементом структуры личности является система ее потребностей, среди которых выделяются потребность во власти и контроле, потребность в достижении и потребность в одобрении и поддержке. Доминирующей у Ч.В.С. является потребность в достижении. При этом для него достижения — это не маленькие победы сегодняшнего дня, а размеренное поступательное движение в сторону воплощения глобальных стратегических задач. Похоже, этот человек не возвращается в прошлое, чтобы перебирать оставшиеся в нем победы и поражения. И не потому, что не способен к рефлексии, а потому, что его по-настоящему интересует только сегодняшний день. Именно эта потребность определяет его стиль принятия решения.
Второй по значимости для личности Ч.В.С. является потребность в контроле над людьми, событиями, ситуацией в целом. Это выражается, прежде всего, в отношении с ближайшим окружением. Потребность во власти имеет у него инструментальный характер, что достаточно редко встречается в российской политической среде, где очень многие представители элиты стремятся к власти для залечивания своих психологических травм. Власть Премьеру нужна не для самоутверждения, а для решения проблем, встающим перед ним на его посту. Он реалист и прагматик. Потребность во власти выступает как средство удовлетворения двух основных потребностей. Интенсивность потребности во власти не всегда очевидна, так как она может блокироваться очень сильным контролем сознания. Как показывает анализ его выступлений на телевидении, потребность в доминировании не проявляется на поведенческом, сознательно контролируемом уровне, но временами выплескивается в неосознаваемых жестах.
Потребность в аффилиации — т. е. в поддержке, одобрении у Ч.В.С. не слишком значительна. Он достаточно сильная личность, чтобы не искать поддержки у окружающих. Он ждет от них не столько ободрения, сколько конструктивного сотрудничества. В своих выступлениях он одинаково часто упоминает и своих единомышленников и противников.
Понятно, что политик с такой структурой потребностей больше ориентируется на дело, чем на свой имидж. В зависимости от ситуации он может менять свое поведение и точку зрения, что со стороны может восприниматься как непоследовательность. Сильное стремление к достижениям сопряжено со способностью идти на риск. В деловых отношениях Ч.В.С. кооперативен, ориентирован на партнерские отношения. В то же время он предпочитает
окружать себя экспертами и профессионалами, а не друзьями. В интересах дела легко идет на перестановку кадров. Профессиональная компетентность для него важнее личных отношений. Ч.В.С. стремится сохранить позицию, независимую от окружения.
Говорить о системе политических убеждений Премьера имеет смысл в рамках непродолжительного периода времени. Его опыт хозяйственного руководителя приучил его мыслить в масштабе пятилеток. Ч.В.С. проявляет необыкновенную для своего возраста гибкость, когда за пять с небольшим лет он из защитника советской социалистической экономики превратился в борца за «наше правое монетаристское дело». Это также является следствием прагматизма и способности к развитию. Для него идеи сами по себе не имеют большой ценности.
Стиль принятия решений Ч.В.С. отличается жесткостью и одновременно осторожностью. Все эти годы он всячески подчеркивал, что он не политик, а хозяйственник. Ему чрезвычайно сложно принять себя в этом качестве. Но как только такое решение им было принято, он изменил свой стиль в соответствии с собственным представлением о политической игре.
Стиль межличностных отношений Ч.В.С. характеризуется чрезвычайной избирательностью. В отношении близкого окружения он жесток, но открыт и готов прислушиваться. Известна привычка, унаследованная от советских и партийных руководителей, обращаться к собеседникам (нижестоящим) на «ты». С людьми малознакомыми Ч.В.С. держится, как правило, отчужденно. Они его не интересуют. Это нередко относится и к тем, перед кем он выступает. Стиль отношения с Президентом, напротив, был чрезвычайно лояльным, эмоционально теплым.
Однако наиболее яркой характеристикой стиля межличностных отношений Премьера является его речь. На эту тему можно писать тома специальных исследований. Особенность речи Ч.В.С. в том, что она соединяет в себе чрезвычайную невнятность, смысловую неопределенность и одновременно афористичность, яркие эмоциональные образы, которые рождаются у него спонтанно и запоминаются слушателям, превращаясь чуть ли не в пословицы. Очевидно, последнее случается с Ч.В.С. в наиболее острые моменты, когда, словно открываются некие шлюзы, сдерживающие его речь. Не исключено, что это происходит тогда, когда он «заводится» и на эмоциональном подъеме (часто этому помогает злость) преодолевает барьеры в межличностном общении.

Премьер и его телевизионный образ

Ввернемся к тому, как выглядит Премьер на телевизионном экране. Миллионы телезрителей, а нередко и политическая элита, получает представление о политике только через этот канал. При этом зрители улавливают не только то, что говорит Премьер, но и его невербальное поведение, отражающее то, что он хочет сказать, но выразить словами не может.
Нами были проанализированы видеоматериалы за несколько лет (1996 — 1998). Мы не ставили перед собой задачу провести контент-анализ всех видеовыступлений Ч.В.С. Большая часть сюжетов представляет собой официальную хронику, дающую чрезвычайно слабое представление о личности Премьера. Чаще всего это традиционная демонстрация открытия заседания правительства, где Ч.В.С. сидит во главе стола или подходит к нему, здороваясь с кем-нибудь из министров. Ряд экспертов полагает, что эту выигрышную для него ситуацию Премьер не использовал из-за нежелания дразнить Президента.
Другая часть видеосюжетов — это официальные встречи Премьера с отечественными коллегами. Наиболее важными из них являются показы посещения Ч.В.С. Президента Б. Ельцина. В силу отмеченных выше отношений субординации, которые он внутренне принимает, Ч.В.С. выглядит в этих сценах добрым служакой, иногда даже чрезмерно угодливым чиновником. На встречах с зарубежными государственными деятелями он предстает в достаточно формальной роли любезного хозяина. Редко с кем из этих людей Ч.В.С. связывают более тесные отношения, позволяющие продемонстрировать настоящую сердечность и человеческие качества. С малознакомыми людьми он вообще держит изрядную психологическую дистанцию. Исключением являются его встречи с политиками, которых он уже встречал и познакомился ближе, где он демонстрирует искреннее дружелюбие. В целом же этот вид сюжетов не несет большой смысловой нагрузки. Более того, как показали исследования массового сознания, эти материалы не прибавили публике понимания личности Ч.В.С.
Иным выглядит Премьер во время наиболее значимых для него публичных выступлений. Это, прежде всего, его выступления в Думе, где он неоднократно демонстрировал лучшие свои способности политика и дипломата. Хотя ряд зарубежных аналитиков1 не видят в этих выступлениях ничего, кроме набора банальностей, да еще выраженных весьма невнятным языком, для своей аудитории (как в зале, так и на телевизионном экране) образ Ч.В.С. несет важный сигнал: перед ними крупный политик, возможно, один из наиболее крупных в стране, на тот момент хотя и весьма традиционный по стилю.
Однако это тоже не весь B.C. Черномырдин. Есть и другой его образ, который запомнился телезрителям в наиболее трудные моменты его политической карьеры. Вспомним его первое появление на заседании Верховного Совета в декабре 1992 г., когда решилась его судьба во время трудного голосования. Он был собран, ярок и убедителен настолько, что сумел изменить в свою пользу счет голосования во втором туре. В биографии Ч.В.С. останется эпизод, который изменил к лучшему отношение к нему телезрителей. На протяжении нескольких недель между компанией НТВ и Генеральным прокурором шла борьба за закрытие телешоу «Куклы». Телевидение обвиняли в том, что насмешки над первыми лицами государства дискредитируют власть. Ходили слухи, что это преследование было начато по указанию Ч.В.С. В ходе одного из интервью с ним телекомпания НТВ привела пародиста Премьера, и тот имитировал характерные движения Ч.В.С. в прямом эфире. Кукла вызвала такую естественную и добродушную реакцию Премьера, он так заразительно смеялся, что это лучше любой рекламы сработало в его пользу. После этого его перестали воспринимать как сухого и лишенного чувства юмора бюрократа.
Среди всех видеозаписей выступлений Премьера выделяется одна, сыгравшая особую роль не только в восприятии Ч.В.С., но и в истории России. Это прямая трансляция его переговоров с чеченскими лидерами во время захвата заложников в Буденновске. Премьер проявил необычайную выдержку, чувство собственного достоинства и добился освобождения заложников под свое честное слово. Такие проявления характера нельзя просто сымитировать. Это был момент, когда проявляется подлинная натура любого человека. Среди наиболее удачных выступлений Ч.В.С. есть немногие кадры, где он предстает перед зрителями в домашней обстановке, в кругу семьи, естественный и раскованный.
Правда, и здесь он дает немало оснований для подтверждения своего традиционного образа. Но все же эти кадры рисуют его в более благоприятном свете, чем интервью в официальной обстановке, где он проявляет чрезмерную осторожность, неумение прямо и коротко отвечать на вопросы, нежелание общаться с журналистами на равных, а порой и подозрительность. Одним из таких неудачных примеров было интервью Е. Киселеву, в котором Ч.В.С. пытался объясниться по поводу нашумевшей истории с убитыми им на охоте медвежатами. Он, кажется, так и не понял из-за чего поднялся такой шум, и почему после этой истории общественное мнение, особенно на Западе, было так взбудоражено.
Отношение журналистов, работающих в эфире с образом Ч.В.С., — это отдельная тема. Здесь есть и определенная предвзятость (например — только один из четырех важнейших российских телеканалов откликнулся на пятилетний юбилей пребывания Ч.В.С. в правительстве), и поверхностное, стереотипное к нему отношение, недостаточная профессиональная зоркость. Но как бы ни относились к Ч.В.С. на телевидении, очевидно, что он сам дает достаточно поводов для того, чтобы его имидж оставался размытым, не очень ясным. Следует внимательнее присмотреться к его личности, а, точнее, к тем ее аспектам, которые выявляются при выступлениях на телевидении.
На фоне монолитности общего психологического впечатления у Ч.В.С. проявляется некоторая тенденция к невротизации. Особенно заметно это в мелких движениях пальцев, манипулировании очками, в сбоях вегетатики, тяжелых вздохах.
В ряде случаев образу Ч.В.С. недостает внутренней согласованности. Нередко он эмоционально не вовлечен в разговор, личностно не включается. Ощущается некое внутреннее сопротивление, мешающее ему чувствовать себя психологически комфортно.
Интервью в домашней обстановке — было выигрышным для Ч.В.С. по жанру. Образ Премьера более интегрирован, он как бы больше является самим собой. Здесь больше оптимизма, уверенности в себе. Установка Ч.В.С.: «Я никому не старался понравиться. Я такой, каков я есть». Звучит это достаточно скромно, но политик не может себе позволить такой позиции. Один из недостатков образа Ч.В.С. — его оборонительная позиция, что вызывает и соответствующую реакцию зрителей.
Во время официальных встреч, Премьер выглядит как триумфатор: в ауре уверенности, стабильности, надежности, заражает оптимизмом. Он демонстрирует широкие жесты, охватывающие пространство, экспрессивен. Он хорошо входит в контакт с самыми разными людьми, что отражается в телесных проявлениях (Ч.В.С. трогает собеседника за рукав, обхватывает за плечо). Он весел и галантен с женщинами. Это — лидер, уверенный, что его любят. Психологический анализ позволяет предположить, что в таких сценах у Ч.В.С. сняты шлюзы запретов, и лавина освобожденной энергии окрыляет его.
Таким образом, во-первых, мы видим эволюцию его поведения. Если в первых публичных телевыступлениях и он сам, и другие воспринимают его скорее как хозяйственного руководителя, то в дальнейшем — налицо определенная работа над собой и постепенное принятие роли собственно политика. В исполнении этой роли у него есть определенные проблемы: декларируя ее принятие, он внутренне не совсем ее освоил и на бессознательном уровне ей сопротивляется. Так, не случайно он утверждает, что дома с женой не говорит о политике. Эмоционально он еще не вовлечен в эту роль. Само понимание роли политика явно нуждается во внутреннем принятии и расшифровке. Интересно, что в конце своей карьеры Премьера он явно отошел от этой линии поведения.
Другой линией эволюции образа Ч.В.С. является растущее умение публичных выступлений. Правда, в этой области у Ч.В.С. остается немало сложностей, связанных с установлением контакта с большой аудиторией, с журналистом и поведения перед камерой. Ему бывает трудно сразу включиться в разговор. Он долго «раскачивается», но когда «заводится», то чаще на злости, чем на положительных эмоциях.
Во-вторых, Ч.В.С., несомненно, обладает психологическими ресурсами для дальнейшей эволюции политического поведения. Психологические особенности Ч.В.С., структура его личности позволяют ему быть эффективным политиком. Не случайно, он оказался востребованным позже — в роли Спецпредставителя Президента, а затем посла в Украине. Артистичность, владение ситуацией, способность в игровой манере решать сложные проблемы взаимоотношений, кураж — очень ценные качества политического лидера, которыми Ч.В.С. сполна обладает. При определенной негибкости натуры Ч.В.С. в то же время способен учиться. На протяжении даже небольшого периода времени произошли положительные сдвиги в его публичном поведении.
В-третьих, как и всякий политик, Ч.В.С. сталкивается с определенными психологическими трудностями. Позитивному восприятию его образа мешает ряд проблем. Есть моменты сбоев в вегетатике. Не все в порядке и с жестами: например, поздравляя с Новым годом, он в то же время позой демонстрировал отстраненность. Излюбленный жест Ч.В.С. — указующий перст может быть воспринят как чрезвычайно обидный и восприниматься как агрессия, неуважение к собеседнику и высокомерие. Несмотря на бравурность некоторых выступлений, у Ч.В.С. проявляются элементы беспокойства. Следует отметить плохо скрытую обидчивость и болезненное восприятие критики. Но его внутренние личностные проблемы не имеют угрожающего характера. В целом в личностном плане он достаточно благополучен.

15.3. Партийные лидеры

В этом подразделе мы хотим познакомить вас сразу с двумя политиками. Они являются психологическими антиподами. Один из них известен своей невероятной экстравагантностью и раскованностью, несмотря на которые он устойчиво ведет свою партию от выборов к выборам и может считаться одним из ветеранов политической сцены 90-х. Другой политик — человек чрезвычайно интровертированный, подчеркнуто скромный, но имеющий также более чем десятилетний опыт политической деятельности и известный в Думе, в 1995 — 1999 гг. как один из наиболее успешных лоббистов. В 1999 г. он создал собственное движение, которое объединило по преимущественно людей из регионов.
Различны и источники нашего анализа. В первом случае — это интервью, данное политиком для нашего исследования несколько лет назад. Его текстуальный анализ позволяет выявить некоторые глубинные особенности его поведения. В другом случае источником информации были и глубинные интервью в ходе консультирования и исследования восприятия политика массовым сознанием.

Политик X

Политик X — известный думский деятель, 49 лет на момент интервьюирования. Послушаем, что он говорит о себе и о власти.
Я был шестым ребенком в семье. Отец... был простым юрисконсультом, работал в Управлении Туркестано-Сибирской железной дороги. Он умер в год моего рождения в результате автомобильной катастрофы. Я стал сиротой.
Два брата были офицерами, приезжали в отпуск, военная форма, разговоры об армии, и в этом плане они повлияли на меня. Я мечтал стать офицером. Ну а сестры, они все старше меня. Я был самым младшим, особо конфликтовать мне было сложно. Я помню, что в детский сад не хотел ходить, старшая сестра меня водила силой, и это мне не нравилось, я с ней по этому вопросу конфликтовал, в том плане, что я сопротивлялся.
Мама ничего о политике не говорила. Она говорила, что без партбилета ничего не получить. В этом плане сожалела, что была однопартийная система. Знакомые... все мучились. По радио слушали информацию, воспринимали.
В школе авторитет — преподаватель по истории. Мне этот предмет больше всего нравился. Спорил с учителями все время. За это мне снижали оценку за поведение. С ребятами тоже спорил (споры в основном политические). Уже тогда для меня социальное было важнее, чем личное. Я участвовал в политзанятиях. Сам проводил политзанятия. Это было интересно. Мои выступления нравились.
На первом этапе я верил тому, что говорят по радио, телевизору, но потом стали закрадываться сомнения. Я был комсоргом, и учительница двойки закрывала тройками, чтобы повысить успеваемость. Очковтирательство это называется. Вот это все видел я, моменты фальшивые... В детском саду — я из бедной семьи, а другие дети, из богатых, приносили воспитательнице духи, конфеты, и она относилась к ним лучше, а ко мне соответственно хуже...
К лозунгам хорошо относился. Демонстрации любил. Все это красивое, оркестры, все веселые. Хорошо было. Голубей запускали.
В партию не вступил. Я критиковал и видел порочности системы, видел, что партия фальшивит, поэтому не хотелось участвовать в организации, которая обманывает. С годами это становилось все ощутимее.
Свобода определенная была. Мы из рогаток стреляли по окнам, по лампочкам, дымовые шашки пускали в троллейбус.
Как нужно воспитывать детей?
Главное, чтобы это был ребенок, которого родители хотят.
Идеальный отец должен больше заниматься воспитанием, чем мать, особенно воспитанием мальчика. Патриотическое воспитание, трудовое, половое, выбор профессии — это все должен делать отец. Идеальная мать. Ну... она... Идеальный вариант, когда два ребенка в семье. Девочка больше с матерью, отец — с сыном, чтобы... обычно родители ругаются, они сами разрушают семью, ребенок растет, видит ругань, поэтому...
Моя мама старалась быть «идеальной». Она очень нас любила, все, что могла, отдала. Сын должен любить отца, звонить ему периодически и говорить: «Здравствуй, папа!» Заботиться об отце должен идеальный сын, но... Если идеальный отец, то у него идеальный сын, поэтому отец часто сам не дает того, что нужно ребенку. Воспитывать, учить жизни реальной, такой, какая она есть на самом деле. Если дурак, зачем ему учиться в вузе? Толку нет. Не надо делать ничего искусственно. Фальшь, фальшь... то есть ложная любовь, ложная профессия и потом ложным становится государство и ложная цивилизация.
Этот отрывок из интервью обнаруживает очень сложные и неоднозначные отношения респондента к власти. В первую очередь, очевидно, что для него как для личности и профессионального политика власть желанна, притягательна, ценна. Оброненные им детали составляют довольно явственный позитивный образ власти времен его детства и юности. Когда он вспоминает о чтении закрытого письма ЦК 1956 г., это означает, что члены его семьи должны были быть членами партии, которые к тому же плакали в день смерти Сталина.
Не следует особенно доверять словам X о том, что его мать сожалела об однопартийной системе, а знакомые все мучились: это сказано, чтобы произвести на интервьюера вполне определенное политическое впечатление. Зато вполне достоверны другие его воспоминания о том, что по радио слушали информацию и ее воспринимали, что сам он участвовал в политзанятиях, и ему это было приятно и интересно, что был он комсоргом, что лозунги и демонстрации он любил. Последнее высказывание окрашено очень личными и эмоциональными оттенками: с этими политическими символами нашей прежней жизни у X ассоциируется все яркое, красивое, праздничное, веселое («Хорошо было. Голубей запускали»).
Образ власти у Х психологически соотносится с силой. Об этом можно судить косвенным образом по репликам, относящимся к не политическим, а чисто семейным отношениям. О том, как выглядит власть, он получил первое представление, когда против его желания мальчика силой водили в детский сад. Позитивным образом государственная власть и сила ассоциировались с братьями-офицерами, причем они сами, их форма так заворожили мальчика, что он стал мечтать о военной карьере. Таким образом, здесь мы имеем довольно любопытный симбиоз положительных и негативных ассоциаций респондента с властью. С одной стороны позитивные характеристики связаны с ее восприятием как силы, причем военной (не случайными, видимо, были и его недавние мечты о том, чтобы помыть сапоги в южных морях). Примечательно, что свободу от власти он понимал либо по-детски агрессивно (стрелял из рогаток по окнам, дымовые шашки пускал в троллейбус), либо пассивно, как сопротивление («конфликтовал в том плане, что сопротивлялся»).
Власть вызывает у него массу неудовольствий. Даже если вынести за скобки чисто конъюнктурные соображения о порочности прежней системы, остается одна весьма значимая (повторяющаяся в коротком интервью несколько раз) характеристика власти — она казалась фальшивой. Государство, партия, система, учительница — все фальшивили, обманывали, занимались очковтирательством. Это очень серьезный момент в отношении между респондентом и политикой. Что стоит за этим? Х поразительным образом приоткрывает нам внутреннюю логику происхождения своих представлений о власти, претензии к которой имеют очень личный характер, говоря: «Фальшь, фальшь, то есть ложная любовь, ложная профессия, и потом ложным становится государство и ложной цивилизация». Проследим эту логику. Она коренится в истории становления его личности, в опыте отношений власти и подчинения, полученном в ходе первичной политической социализации.
Х родился в первую послевоенную весну. Это главное событие всего повествования о его жизни. В тексте интервью его «Я» выпирает из рассказа, временами оттесняя даже отлитый во многочисленных книгах и интервью почти канонический имидж политика. Эгоцентризм Х достигает большого накала. Например, говоря о своей семье, он сообщает, что был шестым ребенком, но рассказывая о смерти отца, объясняет, что именно он стал сиротой (про остальных братьев и сестер мы от него ничего не узнаем).
Исключительность нашего героя проявляется и позже, когда в шестилетнем возрасте он, узнав о смерти вождя всех народов, не плачет (а все кругом плачут). Он спорит и с учителями, и со сверстниками — в основном по политическим моментам. Вот здесь и возникает сомнение в достоверности такого объяснения: скорее всего и тогда, и сейчас этот человек просто реализует свое «эго» за счет других. Происходит это под влиянием травм его детского «Я», которые деформировали его Я-концепцию2. В данном случае можно говорить о травмах его «семейного» и «социального» «Я», которые побудили его искать компенсацию в политике и во власти.
Комплексы X, лежащие за гипертрофированным «Я», проявляются в первую очередь в его неудовлетворенности социальным статусом семьи. Когда он сообщает, что отец был простым юрисконсультом, когда рассказывает, что после смерти отца семья очень нуждалась (продажа коровы, ощущение бедности уже в детском саду), то становится ясным, что речь не идет о чисто материальных проблемах: наш герой страдает от социального унижения, избавиться от которого можно только поднявшись на самую высокую ступень социальной лестницы.
Другой серьезной травмой Я-концепции является травма его «семейного» «Я»3. Сложные отношения X к отцу, матери, братьям и сестрам были тем фундаментом, на котором позже выросли и его отношения с другими людьми, с властными структурами. Принято считать, что младшие дети в семье обычно получают больше ласки, чем старшие. X о себе так не думает. Из интервью можно сделать вывод, что перед нами человек, которому не додали заботы, ласки, который заслуживает намного большего: лучших родителей, лучшую судьбу. Обида сквозит и в ряде высказываний, причем довольно часто она не осознается их автором. Так, ему не нравится, что он был шестым ребенком в семье («идеальная семья — это отец, мать, и максимум двое детей, родители должны хотеть ребенка, идеальный отец должен больше, чем мать, заниматься воспитанием ребенка и т. д.»). Мы видим, что эти идеалы мало соответствуют обстоятельствам реальной жизни X. Он и дальше будет чувствовать, что недостаточно защищен, когда в детском саду его мать не может сделать подарок воспитательнице, а в школе ему снижают отметки за то, что он спорит с учителями. Жизнь его обманула, она не дала ему того, что он заслуживает. Может быть, отсюда идет эта логическая цепочка, с которой мы начали: ложная любовь, ложная профессия, ложное государство? Возможно, именно здесь лежат корни того, почему, отвечая на наши вопросы, X больше говорит не о реальных обстоятельствах своей жизни, а пространно описывает свои фантазии об идеальных близких? Во всяком случае именно травма его семейного «Я» очень существенна для понимания того образа власти, который фиксирует интервью. Власть имеет для X компенсаторный характер. Не случайно представление об идеальном отце включает требование, которое он переносит и на власть: отец должен заниматься воспитанием, делать то, что нужно ребенку (то есть X). За это идеальный сын скажет ему: «Здравствуй, папа».

Политик Y

Политик Y — лидер нового политического движения, созданного перед выборами 1999 г.
Депутат Y — был одним из самых эффективных депутатов, им инициировано более 40 законов, которые были приняты Думой. Проведя несколько успешных избирательных кампаний, в 1999 г. он принял решение создать собственный предвыборный блок и активно занялся осуществлением этой идеи. Y — человек необычайно скромный, трудоголик, забывающий о себе и целиком сосредоточенный на нуждах и страданиях своих избирателей. Его отличительной чертой является подчеркнуто «немосковский» вид, манера речи и одежды. При всей своей внешней простоватости он не забывает напомнить собеседнику, что он — доктор физико-математических наук. Он интересен в данном случае как пример противоречивости различных составляющих его политической роли. Описание этого случая основано на анализе тестов и видеозаписей с выступлениями Y и соответствующем описании исполняемой им роли.
Так, подавая себя как человека, Y неизменно делает акценты и обращает внимание на такие свои качества, как честность, открытость, прямолинейность, безыскусность.
Демонстрируя себя как политика, Y многократно, последовательно и настойчиво обращает внимание на принципиальность, бескомпромиссность, твердое отстаивание позиций и убеждений. Y усиливает этот образ, доводя его почти до гротескной роли героя-одиночки, единственного борца за правду, разоблачителя и гневного обвинителя своих противников, противостоящего практически всем политическим силам и направлениям.
Свою политическую функцию Y провозглашает как высокую миссию «служения народу».
Идеологическая платформа декларируется как позиция убежденного центриста, вплоть до «воинствующего центризма».
Как профессионал Y преподносит себя в качестве эксперта-экономиста с конкретной экономической программой, которую он излагает сложными специальными терминами с использованием схем и графиков.
Не трудно заметить, что первые три роли традиционно ассоциируются с левыми политическими позициями и находятся в противоречии с последними двумя. Утрированная позиция «воинствующего центризма» сама по себе уже является психологическим парадоксом.
В целом можно увидеть, что частично Y удается достичь цели, некоторые аспекты и черты воспринимаются в соответствии с его представлениями. В диалогах он проявляет быструю и адекватную интеллектуальную реакцию. Y мобилизован, логичен, четко излагает свои взгляды, уверен в себе, активен, прямолинеен. Периодически для подкрепления своих аргументов он использует яркие метафорические образы, придающие высказываниям недостающую выразительность.
Но успешной реализации его стратегии мешает и то, что говорит Y, и то, как он это делает. Так, несмотря на уверенность Y в себе, на декларируемый им отказ от каких-либо уловок для формирования своего имиджа, хорошо заметны сознательные усилия, направленные на создание и совершенствование своего образа и определенные успехи на этом поприще. Это означает понимание важности последовательной работы над собой.
Однако эмоциональная выхолощенность его поведения и завышенная самооценка создают определенные трудности. Прежде всего, это касается эмоциональной невыразительности и значительной противоречивости образа, создающих негативный эмоциональный фон вплоть до резко отрицательного эмоционального восприятия.

Невербальные составляющие ролевого поведения

Среди различных форм поведения Y в первую очередь следует обратить внимание на невербальное поведение, окрашивающее образ отрицательными эмоциями.
Лицо, Как правило неживое, статичное, неподвижное, не изменяющееся (особенно верхняя часть), лицевые мышцы иногда создают впечатление окаменевшей маски. Лоб бывает сильно напряжен, горизонтальные складки выражают враждебность, негодование.
Глаза. Взгляд напряженный, холодный, тревожный, пристальный и одновременно отсутствующий и отстраненный.
Мимика недостаточно выразительная и экспрессивная. Немного выдвигающийся вперед подбородок демонстрирует защитно-агрессивную реакцию.
Улыбка практически отсутствует.
Поза также характеризуется статичностью, напряжением в плечах, иногда угрожающе нависающих вперед. В некоторых сюжетах заметна скованная, несвободная осанка, неуверенность и нерешительность, оправдательная позиция — сочетание покачиваний вперед-назад, сильно поднятых плеч, руки в карманах, что в совокупности с не очень опрятным внешним видом неизменно считывается как «образ неудачника».

Вербальные составляющие имиджа

Говоря о вербальных проявлениях, отметим — голос и интонации Y отличаются монотонностью, однообразием, отрывистостью, «скрипучестью». В целом речь отличается торопливостью и создает ощущение нерешительности и оправдывающейся тактики. Отсутствие выразительности в речи в сочетании с подачей большого количества «сухой» экономической информации (цифры, множество экономико-политических терминов) непременно влечет за собой отключение внимания слушающих.
Содержательная сторона выступлений дополнительно усиливает отрицательные эмоции зрителей. Называя себя безусловным оптимистом (и, видимо, таковым себя ощущая), Y практически никак не проявляет этого в поведении, отдавая предпочтение роли разоблачителя.
С этим же связан возможный эффект восприятия Y на неосознаваемом уровне как неудачника и неэффективного политика. Поскольку большая часть выступлений посвящена рассказу о том, как он голосовал против или выступал против чего-то, а в итоге было принято не его предложение (бюджет и др.), то косвенно создается ощущение отсутствия результатов.
Аргумент собственных реальных достижений (успешные проекты, проведенные через Думу законы) Y использует, как правило, только в качестве оправдания в ответ на критику со стороны избирателей или в ответах на вопросы телезрителей. Между тем — это самый сильный аргумент именно при позитивной подаче себя в роли.
Для человека, сталкивающегося с Y впервые, его образ сначала воспринимается как пугающе враждебный, тревожный, безэмоциональный, холодный. Это обесценивает стремление Y к открытой и честной позиции. Создается впечатление, что формально, на словах Y обращается к избирателям, а на самом деле ведет полемику со своими врагами и противниками, агрессивно на них нападает.
Образ Y противоречив, что дополнительно дезориентирует зрителя и создает у него состояние дискомфорта. С одной стороны это образ враждебный и агрессивный, а с другой — неуверенный и защищающийся.
Сверхсерьезное отношение к себе, без тени самоиронии Y порождает несколько гротескный образ борца-одиночки, что создает обратный эффект — значительно менее серьезное его восприятие.

Психологический профиль депутата Y

Эмоциональная сфера. Хотелось бы прежде всего обратить внимание именно на эту сторону личности Y, поскольку именно здесь нам видятся те его особенности, которые в значительной степени влияют на его восприятие и самовосприятие. Общий эмоциональный настрой отличается значительной стабильностью, эмоциональные реакции очень сдержаны. Низкий порог чувствительности в отношении травмирующих ситуаций обеспечивает высокую стрессоустойчивость. В отношении восприятия других людей и окружающего мира подобная эмоциональная «глухота» оборачивается недостатком способности сочувствовать, сопереживать, неспособностью воспринимать «тонкие материи» в отношениях и, главное, — отсутствием стремления увидеть себя глазами окружающих.
Самооценка на осознаваемом уровне — стабильно очень высокая. Она обеспечивает уверенность в себе, в своих действиях, в своих убеждениях, в своем поведении. Можно даже сказать, что ценность своей личности для Y является определяющей и первичной по отношению к поступкам, убеждениям и т.п.
Истинные потребности и мотивы блокированы сознанием. На неосознаваемом уровне наблюдается преувеличенное чувство собственной ценности и уникальности, оно проявляется в сильнейшей потребности во внимании и удивлении со стороны окружающих, их одобрении и признании выдающихся успехов. Это означает, что базовой потребностью является поддержание чувства своей исключительной ценности. Это же подтверждается и ведущей мотивацией: искать и находить в окружающем мире, людях, своей деятельности подтверждение и подкрепление своей высокой самооценки и уходить от всего, что могло бы эту оценку опровергнуть или даже немного занизить. На сознательном уровне потребности выступают в виде мотивации достижения, самореализации в политической деятельности, в творчестве. Это проявляется в высокой работоспособности, решительности, оптимизме и уверенности в отношении своих перспектив.
Особенности поведения. Блокированная сознанием базовая потребность внешне проявляется, во-первых, в сильнейшем напряжении, выражающемся, прежде всего, в напряженном, пристальном, пронзительном взгляде, а также в позе и интонациях. Из опасения быть не в должной мере оцененным вытекают такие поведенческие особенности, как частично намеренное, частично неосознаваемое стремление к изоляции, обособлению своей фигуры, уходу от контактов, эмоциональной отстраненности и отчужденности (проявляющейся в однообразном поведении), агрессивности (защитного характера), а также чувствительности к похвале и невосприимчивости к критике. Итак мы наблюдаем предпочтение таких моделей поведения и коммуникации, которые позволяют не подвергать разрушению воздвигнутый себе пьедестал. Более того, в совокупности с неспособностью увидеть себя со стороны такие наклонности могут приводить к неожиданным и малопонятным для окружающих формам поведения, экстравагантным выходкам, неадекватному поведению «белой вороны».
Интеллектуальные способности Y находятся на достаточно высоком уровне. Y справляется с разнообразными задачами как конкретного, так и абстрактно-теоретического характера. Он быстро схватывает суть дела, в том числе сложные идеи, может увлечься задачей как таковой — пусть даже без возможности ее практического разрешения. Одновременно он может игнорировать многие важные обстоятельства, пренебрегать очевидными фактами, упускать из виду второстепенные детали, если они противоречат имеющимся в данный момент убеждениям и представлениям. Ему лучше удаются стратегические, а не тактические планы. Он тяготеет к схемам, к методологии, поэтому стиль мышления может показаться слишком абстрактным, оторванным от конкретной жизни и практики.
Подводя итог, можно сказать, что отмеченные особенности Y влияют на его восприятие двояким образом. С одной стороны они способствовали самозакреплению восприятия стиля поведения политика Y как активного, деятельного, имеющего свою собственную независимую позицию и отстаивающего ее. С другой стороны, Y не принимает себя полностью как личность, и воспринимается другими как малопонятный и малоприятный человек. Эмоциональная недостаточность в исполнении профессиональной роли является серьезным барьером ее исполнения.

15.4. Депутат

Чтобы проиллюстрировать восприятие депутатом своей роли, проанализируем конкретный пример, взятый из нашей консультативной практики. Мы выбрали достаточно неординарный случай — женщину-политика, ныне вновь избранную в Государственную Думу. Депутат Z принадлежит к либеральной части спектра. В Думе она пробыла более, чем один срок, была избрана два раза по партийному списку и один раз по одномандатному округу. Свой второй срок она не закончила, поскольку была приглашена на пост министра в одно из «технических» правительств конца 90-х. Внешне Z — весьма привлекательная и приятная в общении молодая женщина. О ней в Думе отзываются как об одном из наиболее квалифицированных и профессиональных депутатов. Она внесла существенный вклад в создание ряда законов. После ее ухода в правительство отношения с коллегами по фракции сильно испортились, хотя внешнему наблюдателю трудно сказать, было ли это результатом политической самостоятельности Z, принявшей решение против воли лидера фракции, либо результатом ее собственного просчета в отношениях с коллегами.

Социализация

Ранняя семейная социализация проходила достаточно благоприятно. Любящие родители баловали единственного ребенка. Отец до сих пор является образцом для подражания. Не случайна характеристика Z своих способностей в школе как мужских — не способна к чистописанию, пению, рисованию. От мамы — жизненная сила.
Семья дала Z психологическую устойчивость и эмоциональное благополучие. Одновременно, привыкнув быть центром семейной вселенной, она и в зрелые годы ожидает к себе повышенного внимания. Вообще в выступлениях депутата Z нередко проглядывает такая умненькая девочка, прилежная и ждущая похвалы. Отсутствие братьев и сестер, глубоких детских воспоминаний о дружбе со сверстниками (при положительном опыте общения с ними) не дали Z навыков общения на равных и сделали ее собственный стиль общения достаточно прохладным и отстраненным.
Детский сад, в который Z ходить не любила, не занимает в ее рассказе о себе много места. Но не исключено, что именно этот институт социализации дал ей не просто негативный опыт, но и породил психологические травмы. Так, она не могла вспомнить причину заикания, но его возникновение относится именно к детсадовскому периоду.
Школьный опыт социализации воспринимается Z позитивно. Ни ученики, ни учителя не вызывают негативных эмоций. Период раннего отрочества оставил интересную и личностно значимую память. В этот период к ней относились очень хорошо.
Годы учебы в институте и работы сформировали у Z определенный опыт, который накладывает как позитивный, так и негативный оттенок на ее личность и особенно на политический имидж. Она училась легко, как в школе, так и в институте. Ее высокая самооценка подкреплялась успехами. Эти успехи дали прекрасный старт для карьеры, но и сам институт, и лаборатория, где она работала, а затем руководила — чрезвычайно бедный жизненный опыт. Отсюда хорошее самочувствие только в знакомой интеллигентской среде и незнание, как себя вести в иных социальных группах. Опыт руководства 15 сотрудниками заставляет вспомнить такой же неудачный в политическом отношении опыт завлаба Е. Гайдара и других младореформаторов. Здесь есть две проблемы. Одна — это реальная проблема отсутствия разнообразного общения. Ее отчасти компенсирует работа в Думе. Другая — это неполное осознание того, как ее биография видится со стороны.
В биографии женщины-политика следует особенно внимательно проследить линию ее личной жизни. Она у Z — наиболее яркая часть биографии. Женщина, впервые вышедшая замуж в 36 лет, да еще за депутата — безусловно интересна. С одной стороны, Z, необыкновенно женственная и обаятельная, с другой, для публики она выглядит как образец настоящего «синего чулка»: подбросила своего маленького ребенка родственнице и не умеет ценить свое женское начало, гордиться им и использовать женские стратегии поведения. Чрезмерная прямолинейность, акцент на профессиональную компетентность — это серьезная психологическая проблема в исполнении роли депутата.

Структура личности

Потребностно-мотивационная сфера. Доминирующей, бьющей через край потребностью личности Z является потребность в социально значимой деятельности, ориентированной на интеллектуальное самовыражение и управление социальной реальностью. По всей видимости, Z является типичным представителем весьма не часто встречаемого среди политиков типа самоактуализирующейся личности. В комплекс качеств, характерных для этого типа людей, входит потребность в самореализации, увлеченность делом, способность к переживанию проблем своей группы (страны в целом) как своих собственных, умение видеть действительность такой, какова она есть без искажений и др. Этим набором качеств Z обладает.
Богатый внутренний мир, интеллектуальная ориентированность, способность глобально мыслить и чувствовать, эмоциональный комфорт, чувство внутреннего удовлетворения делают натуру Z самодостаточной. В определенной степени мир воспринимается ею как источник непредсказуемости и возможных неприятностей. Этот мир надо контролировать. Потребность в контроле весьма значима для этой личности. При этом потребность во власти, разновидностью которого является потребность в контроле, выражена не явно и не имеет компенсаторного характера.
Потребность в достижении очень высокая. И, что важно — имеет не компенсаторный, а спонтанный характер. С потребностью в аффилиации не все обстоит благополучно. Потребность эта проявлена ниже остальных в личности Z. Это сказывается в том, что люди значат для нее меньше, чем организация, дело. Будучи самодостаточной, она не нуждается в них так, как, возможно, они от нее ожидают.
Z опирается на адекватно высокую самооценку, признание своего профессионализма, социальной значимости. В то же время в ее натуре присутствует застенчивость, местами скованность. Несмотря на жесткость позиций, женский стереотип поведения преобладает, а это значит, что в сложных ситуациях она может испытывать потребность в поддержке, в сильном плече рядом.
Таким образом, ведущей является потребность в достижении. Следом за ней идет потребность в контроле. Наименее развита — потребность в аффилиации, при том, что Z может и хочет работать в команде.
Самооценка у Z высокая. Для нее характерна неудовлетворенность своим положением в социуме, стремление обрести большее признание. Признание себя «великой», ощущение своей необычности, непохожести на других отчасти соответствуют реальности. Но здесь просматривается и опасность неадекватной самооценки, неумение соразмерить самооценку с оценками окружающих, усиливаемые интровертированностью, ориентацией на себя, а не на других. Однако развитая интуиция может скомпенсировать этот недостаток.
Я-концепция у Z сложная, нюансированная. Она склонна к рефлексии и самоанализу. Отдельные компоненты Я-концепции нуждаются в детализации и проработке.
Семейное Я у Z вполне благополучно. Она идентифицирует себя с отцом как в отношении лидерских качеств, так и по той роли, которую она как лидер хотела бы играть, — это роль реформатора, генератора идей, но никак не исполнителя.
Семейное «Я», связанное с замужеством и семейными отношениями с родственниками мужа, — другая, чрезвычайно благодарная линия анализа. Добрые отношения, взаимопомощь (а не только помощь с их стороны) с родней мужа поможет прорисовать патриархальные нравы в семье и компенсирует «феминистскую» часть образа.
Социальное Я. Z относит себя к интеллигенции. В некоторых высказываниях, а чаще в позе, взгляде и других невербальных проявлениях она дает понять свою элитарность. При этом, описывая свою работу в лаборатории, она говорит: «Мы были черной костью, рабочими лошадками» по сравнению с теми, кто работал на кафедрах.
Амбиции в политике у Z — очень большие. Считает, что сама судьба «стелит ей рельсы». Может практически все. Ее роль — реформатор страны. Роль в хорошей команде. Организатор. Наладит один участок, перейдет на следующий. Готова к роли вице-премьера сначала по экономике, потом по социальным вопросам и т.д. Умеет и любит строить системы.
Социальное «Я» не травмировано. Однако есть проблемы: неосознанный снобизм, уверенность в том, что именно она может и должна быть у власти. Такая позиция плохо сочетается с демонстрируемыми демократическими взглядами. Речь идет о том, что Z не дается манера держаться на равных. Сейчас она смотрит на людей то снизу вверх, то сверху вниз, будто растолковывая что-то непонятливым и даже туповатым ученикам.
Физическое «Я» Z определенно травмировано. Об этом свидетельствует и рисуночный тест. Буквальная трактовка уязвимых мест в физическом облике пробивает брешь в самооценке, которая в остальном чрезвычайно высокая. Многие шероховатости межличностных отношений могут быть результатом того, что Z просто плохо видит (плохое зрение), а не того, что она не смотрит на собеседника. Отсюда — впечатление закрытости, отстраненности и замкнутости, мешающие проявлениям спонтанности и раскованности.
Психологическое «Я»: Z — типичный интуитивный интроверт. Две наиболее выпуклые черты Z — интуиция и способность принимать решения. Вторая из них — как правило, мужская. Это — ее сильные стороны, опора ее личности. При этом если сенсорные способности у нее достаточно ярко выражены, то воспринимающие способности развиты слабо. Это требует компенсации и коррекции.
Z гордится своей независимостью. Чем бы она ни занималась, любит быть первооткрывателем. Благодаря интуиции, Z обладает потрясающим воображением, собственным видением ситуации и ее возможностей. Ее девиз: «Какова бы ни была ситуация — ее можно, несомненно, улучшить». В сфере бизнеса такие люди созданы для реорганизации и перестройки. В политике — это реформаторы. Но этот тип не может заниматься все время одним и тем же. Достигнутый результат ему уже не интересен. Поэтому такой человек постоянно нуждается в новых задачах, все более сложных и трудных, чтобы было к чему стремиться.
Z смотрит в будущее, а не в прошлое. Она строит системы и действует на основе теоретических схем. Авторитет сам по себе не производит на нее никакого впечатления. Она крайне прагматична и рассматривает реальность как то, что она сможет переделать или игнорировать, то есть как свое орудие. Действительность у нее подчинена идеям. Она открыта новому. Имея склонность к логике, с готовностью следует тому, что кажется ей логичным, следя за последствиями материализации своих идей. Теории, которые не работают, быстро отвергаются. Она стремится к завершенности, учитывает отдаленные последствия, рассматривает трудности как призыв к проявлению творческой инициативы. Однако — может встать на весьма ограниченную точку зрения.

Межличностные отношения

Ввиду стремления требовать от других нести такой же груз, какой она несет сама, ее могут считать чрезмерно требовательнойи придирчивой. Z ориентирована не на требования людей, а на требования организации.
Она не склонна к выражению чувств. Временами выглядит холодной, замкнутой и плохо реагирующей. Неохотно идет навстречу другим. На самом деле — это проявление потребности в автономии, личном пространстве. Безразличие или критику в свой адрес переносит невозмутимо, когда считает их справедливыми.
Добавим к этому психологическому портрету лишь несколько штрихов. Тесты показывают, что у Z отсутствует агрессивность при одновременной уверенности в себе, в своих действиях — черта очень привлекательная в политике.
Рисуночный тест раскрывает характеристики человека закрытого, интравертированного, замкнутого. Это создает сложности в публичном исполнении политических ролей.
Анализ личности Z показывает, что психологические аспекты роли депутата во многом определяют не только стиль ее исполнения, осознание отдельных аспектов роли, но и диктуют наполнение роли политическим содержанием. Восприятие этим политиком роли депутата, с одной стороны, способствует достижению ею высокой эффективности и результативности. Ее компетентность, воля, целеустремленность делают исполнение ею своей депутатской роли весьма эффективным и результативным. С другой стороны, эта роль ограничена рядом личностных особенностей, психологических травм, которые сужают репертуар деятельности и затрудняют восприятие Z ее избирателями.
Итак, наши герои не похожи друг на друга. Они исполняют разные политические роли. Их отличают несхожие политические взгляды. Различен у них и опыт политической социализации. Но каждый из них по-своему типичен. Каждый в отдельности и все вместе — они вписали странички в политическую летопись 90-х.

Вопросы для обсуждения

1. Какие психологические особенности отличают восприятие образов современных российских политиков?
2. Попробуйте сделать самостоятельный анализ образа одного из известных вам политиков.
3. Какие психологические методы для анализа имиджа политика можно использовать?

Литература

1. Оценка личностных качеств российских политических лидеров: проблемы измерения и интерпретации // Полис, 2001. № 1. С. 94 — 117.
2. Динамика популярности Б. Немцова // Еженедельный информационный бюллетень ФОМ-инфо, 1997. № 47 (191). 27 ноября.
3. Имидж Виктора Черномырдина // Обзор опроса ФОМ. 1988. 11— 12 июля.
4. Имидж власти и политиков // Диалог, 1992. № 15 — 18.
4. Ракитянский Н.М. Семнадцать мгновений демократии. Лидеры России глазами политического психолога. — М., Российское объединение избирателей, 2001.

Комментарии (1)
Обратно в раздел психология












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.