Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге
Все книги автора: Элиаде М. (28)

Элиаде М. Мефистофель и андрогин

ОГЛАВЛЕНИЕ

Нити и марионетки

«Чудо веревки»

Ашвагхоша (Asvaghosa)1 рассказывает в своей поэме «Буддхачарита» [Buddhacarita, XIX, 12-13] о том, как Будда впервые после своего Просветления посетил свой родной город Капилавасту2 и продемонстрировал там некую «чудесную силу» (siddhi). Чтобы убедить жителей своего родного города в своих духовных силах и подготовить обращение горожан, он поднялся в воздух, разрубил свое тело на куски, кинул их на землю, дабы затем под восхищенными взглядами зрителей соединить их воедино[1]. Это чудо настолько тесно связано с традицией индийской магии, что стало типичным для факиров. В знаменитом «чуде веревки» (rope-trick) факиров и бродячих циркачей создается иллюзия того, что веревка сама поднимается очень высоко в небо, маг заставляет своего юного ученика подниматься по ней на такую высоту, что тот исчезает из виду. Потом факир подбрасывает в воздух нож, и части тела молодого человека падают одна за другой на землю.

Суручи-Джатака (№ 498) рассказывает, что один факир, решив рассмешить сына царя Суручи, создал чудесным образом манговое дерево[2] и подбросил очень высоко в воздух клубок шерсти, привязав конец нити к одной из веток дерева. Карабкаясь по нити, жонглер исчезает в верхних ветвях дерева. Части его тела падают на землю, но тут другой факир собирает их, орошает водой, и человек воскресает[3].

«Чудо веревки» должно было быть весьма популярно в Индии в VIII-IX веков, поскольку Гаудапада (Gaudapada)3 и Шанкара (Samkara)4 не раз упоминают о нем, чтобы живее проиллюстрировать иллюзии, создаваемые майей (maya)5[4]. Ибн-Батута (Ibn Batutah)6 уверяет, что был свидетелем подобного чуда в XIV в. при дворе правителя Индии. Император Джахангир (Jahangir)7 описывает похожее зрелище в своих «Воспоминаниях». Поскольку, со времен Александра Македонского8 по крайней мере, Индия слыла классической страной магии, те, кто посещал ее, рассказывал, что являлся свидетелем многих факирских чудес. Весьма серьезный мистик Аль Халладж9 отдал должное достаточному числу рассказов, из которых следует, что поехал он в Индию, дабы изучить белую магию, «для того чтобы привлечь людей к Богу». Л. Массиньон резюмирует и переводит один такой рассказ, сохранившийся в «Китаб-аль-Оюн»: в соответствии с ним, Аль Халладж, прибыв однажды в Индию, «разузнал об одной женщине, пошел к ней, имел с ней беседу. И она велела ему прийти на следующий день. Тогда она вышла вместе с ним на берег моря, взяв с собой клубок ниток с узлами, как будто это была веревочная лестница. Затем женщина эта произнесла какие-то слова и стала подниматься по нити вверх, ставя ноги на узлы, как на ступени, и поднималась она так до тех пор, пока не исчезла из нашего вида. И тогда Аль Халладж, обернувшись ко мне, произнес: "В Индию я приехал из-за этой женщины"»[5].

Здесь представляется совершенно необходимым вспомнить о весьма многочисленных свидетельствах о rope-trick в старой Индии и в современной. Июль и Г. Кордие собрали достаточно свидетельств о rope-trick, о которых упоминалось в англо-индийской прессе XIX века[6]. Р. Шмидт, А. Якоби и А. Лехманн расширили это досье, добавив в него множество примеров, относящихся не только к Индии[7], поскольку rope-trick — одно из типичных чудес факиров — распространен не только там. Rope-trick отмечался в Китае, в голландской Индии (Индонезии), в Ирландии и древней Мексике. Приведу описание этого чуда, свидетелем которого в Китае был Ибн Батута. Факир «взял деревянный шар со множеством отверстий, через которые были продернуты ремни. Он подбросил его в воздух, и шар взлетел так высоко, что исчез из вида. <...> Когда в руке у факира остался только конец ремня, он приказал одному из своих помощников повиснуть на нем и начать взбираться по ремню вверх, что тот и проделал, также скрывшись в вышине. Факир трижды окликнул ученика, но ответа не получил, тогда он, как будто впав в ярость, взял в руку нож и также исчез в вышине. После этого сверху на землю упала рука ребенка, потом нога, потом другая рука, за ней другая нога, само тело и голова. Запыхавшийся факир, в перепачканной кровью одежде, спускается вниз. Тут эмир что-то приказывает ему, и факир собирает отдельные части тела своего помощника, приставляет их друг к другу, и вот уже ребенок встает во весь рост на собственные ноги. Все это меня очень удивило, сердце у меня заколотилось, как и в тот раз при дворе индийского царя, где я был свидетелем аналогичного чуда...»[8]

Голландский путешественник XVIII века Эд. Мельтон утверждает, что присутствовал на похожем представлении в Батавии, но показывала его группа китайских фокусников[9]. Почти аналогичные свидетельства встречаются у многих голландских путешественников, начиная с XVII и XVIII веков[10].

Знаменательно, что наличие «чуда веревки» подтверждается также в ирландском фольклоре. Наиболее известный рассказ о нем находится в собрании С.Г. О'Гради[11]. Чародей подкидывает в воздух шелковую нить, которая цеплятся за облако. По этой нити он пускает вверх кролика, а за ним — собаку (напомним, что чародей, о котором говорит Джагангир в своих «Воспоминаниях», пускал вверх по нити собаку, за ней — свинью, за ней — пантеру, потом льва и тигра)[12]. Затем поднимались по ней юноша и девушка и тоже исчезали в облаках. Через некоторое время, обнаружив, что по недосмотру, допущенному юношей, собака съела кролика, чародей тоже начинает взбираться по шелковой нити вверх. Он отрезает юноше голову, но, по просьбе повелителя, возвращает ее на место и оживляет юношу.

В различных европейских странах были зафиксированы легенды, содержащие одну или две темы[13], характеризующие rope-trick, это: а) чародеи отрезают части собственного тела или проделывают то же с другим человеком, чтобы затем вернуть себя или другого к жизни; б) чародеи или колдуны поднимаются ввысь по струнам, нитям или веревкам и исчезают из вида. Ко второй теме мы еще вернемся. Все европейские легенды говорят о чародеях; легенды первого типа — вероятно, ученого происхождения. Вот какое представление давал в Готтингене маг Иоган Филадельфиа в 1777 году: он был разрублен на куски, и куски эти были сложены в бочку. Но когда бочку открыли, не дождавшись указанного срока, то нашли там только эмбрион, который не успел вырасти, так что маг так и не вернулся к жизни. В средние века рассказывали похожую историю из Вергилия, а Парацельс записал аналогичные рассказы о Семигорье[14]. Дербио в «Магических изысканиях» (Discisitions magicae) (1599) повествует о маге Зедехее из Иудеи, жившем во времена Людовика Боязливого; он подкидывал людей в воздух, отрезал от них различные части тела и затем вновь соединял тела воедино[15]. Сахагун говорит, что похожие представления имели место и среди ацтеков в Мексике. Речь всюду идет о магах, которых называют мотетеки, что значит «те, кто разрубает себя на куски». Мотетеки разрубали себя на куски и складывали их под покрывалом; затем исчезали под этим покрывалом сами и почти мгновенно показывались вновь, без единой царапины[16]. Джахангир отмечает такие же представления у магов в Бенгалии: разрубленный на куски человек покрывался чем-нибудь, маг залезал под покрывало и мгновение спустя человек этот уже стоял на своих собственных ногах[17].

Гипотезы

В качестве объяснения для «чуда веревки» предлагался либо факт коллективного внушения, либо невероятное мастерство фокусников[18]. А. Якоби, со своей стороны, отмечает, что большая часть описаний «чуда веревки», сделанных европейцами, носит фабульный характер[19]. Однако, каково бы ни было объяснение, на котором остановятся исследователи — внушение или искусство иллюзионистов, — что такое rope-trick, так пока и остается неясным. Почему был придуман такой фокус? Почему для представления публике, будь он осуществлен с помощью самовнушения или коллективного внушения, был выбран именно этот сценарий — восхождение по веревке, расчленение ученика, за которым следует его оживление? Иначе говоря, «чудо веревки», в современной форме его существования в свидетельствах очевидцев или в описаниях фокуса, имеет свою историю, и история эта может быть прояснена лишь при рассмотрении ритуалов, символов и древних верований.

В «чуде веревки» необходимо рассмотреть два составляющих его элемента: 1) расчленение ученика; 2) восхождение на небо с помощью веревки. И тот и другой элементы характерны для шаманизма, его идеологии и ритуалов. Для начала проанализируем первый составляющий элемент, первую тему. Известно, что во время своих «инициальных наваждений» ученики шаманов присутствуют при расчленении собственного тела, совершаемом духами или демонами, которые исполняют роль учителя в процессе инициации; ученикам отрубают голову, рубят их тело на кусочки, очищают кости от мяса и т. д., и в конце концов «демоны» вновь собирают кости ученика и покрывают их новой плотью[20]. Этот ритуал представляет собой экстатический опыт инициальной структуры: за символической смертью ученика следует обновление его органов, и испытуемый возвращается к жизни. Небесполезно напомнить, что экстатические опыты такого же рода были распространены среди населения Австралии, у эскимосов, среди африканских племен и племен американских индейцев[21]. А это указывает на то, что подобная процедура инициации восходит к временам архаическим. Заслуживает особого внимания и то, что тантрический гималайский ритуал чод (tchod)10 также включает в себя символическое расчленение неофита: он присутствует при том, что ему отрубают голову, что дакини (dakini)11 или другие демоны[22] расчленяют его. Таким образом, можно предположить, что шаманистский сценарий инициации с течением времени почти полностью лишился своего сакрального содержания, превратившись в фокус, показываемый факиром,— расчленение ученика и его оживление. Что касается второго элемента, составляющего rope-trick — восхождение на небо с помощью веревки, то истолкование его не представляется столь очевидным. С одной стороны, существует чрезвычайно распространенный архаический миф о дереве, веревке, горе, лестнице, мосте, которые в начале времен соединяли небеса и землю и по ним осуществлялась связь между людьми и богами. Из-за ошибки, совершенной мифическим предком, связь эта оборвалась — дерево было срублено, веревка или лиана разорваны[23]. Этот миф имел хождение не только в зонах, где был распространен шаманизм, однако в шаманистских мифологиях и экстатических шаманистских опытах он играет весьма заметную роль.

Тибетские мифы о космической веревке (струне)

В Индии и Тибете миф о лестнице или струне, соединяющих небо и землю, достаточно распространен. С неба Траястринса (Trayastrimsa)12 по лестнице спускается Будда, желая «пробить дорогу людям»: с верха лестницы видны были все Миры Брахмы (Brahmaloka)13, а снизу — пропасти Ада, поскольку лестница была настоящей axis mundi, воздвигнутой в центре Вселенной[24]. Эта чудесная лестница фигурирует на горельефах Бхархута и Санчи14, в буддисткой тибетской живописи эта же лестница служит людям для восхождения на Небеса[25].

По предбудцийской тибетской традиции бон15, вначале существовала нить (струна), соединяющая небо и землю. Боги спускались по этой нити на землю и встречались с людьми. После «падения» человека и появления смерти связь между небом и землей прервалась[26]. По всей видимости, первый Правитель Тибета тоже спустился по этой нити (струне) с Неба. И первые тибетские правители не умирали, они вновь поднимались на небо[27]. Но с тех пор, как нить порвалась, только души, когда люди умирают, могут подниматься в небо — на земле же остаются лишь людские бренные останки[28].

Во многих магических практиках, в частности в бон, до сих пор прибегают к попытке подняться в небо по магической нити (струне)[29], а также там бытует верование, что после смерти людей болезненных они возносятся на небо с помощью невидимой струны (нити)[30].

Все эти верования являются выражением разных аспектов одной и той же доктрины, которую можно резюмировать так: 1) во времена мифические сообщение между небом и землей было незатрудненным, так как нить (или дерево, или гора и т.д.) связывали землю с небом; 2) боги спускались на землю, а цари — тоже небесного происхождения — поднимались на небо по этой нити после того, как их миссия на земле была окончена; 3) вследствие некой катастрофы, которую можно сравнить с иудео-христианским «грехопадением», нить была порвана, и реально существовавшая связь между небом и землей стала невозможной; 4) катастрофа изменила и структуру Космоса (Небо-Земля окончательно разъединились), и человеческое существование, так как человек стал смертен; иначе говоря, человек познал разъединение души и тела; 5) и действительно, начиная с первичной катастрофы, только душа после смерти человека может подняться на небо; 6) тем не менее существуют некоторые привилегированные (богобоязненные люди и маги), кому и по сей день еще удается подняться в Небо с помощью нити (струны).

Судя по всему, теория, которую мы изложили, восходит к временам архаическим. Распространение ее отмечено на Тибете и в Центральной Азии, а также и в других районах мира. Идеология мистических шаманских практик была разработана на основе похожих мифологий — «рая» и «падения»[31]. Проблема слишком сложна, чтобы говорить о ней здесь. Да она напрямую и не связана с нашей темой. Здесь же достаточно подчеркнуть, что после «падения» нить (струна) стала доступна лишь для людей привилегированных — царей, магов, жрецов. По нити человек может взобраться на Небо, а если уж не человек, то его душа. Нить рассматривается как лучшее средство достижения Неба для встречи с богами. Но не все могут ею воспользоваться — лишь ограниченное число «избранных».

Нить шамана племени негрито

Теперь приведу несколько аналогичных примеров, встреченных у примитивных народов. Во время,ритуала исцеления шаман (халак) негров паханг держит между пальцами веревки, сплетенные из пальмовых волокон, или же, по другим источникам, очень тонкие нити. Эти нити и веревки тянутся до Бонсу (Bonsu) — небесного бога, который живет над семью небесными этажами. И пока длится сеанс исцеления, халпк через эти нити или веревки напрямую связан с небесным богом, который и спускает шаману эти нити, а после исцеления снова забирает их себе[32].

Это должно означать, что исцеление произведено шаманом в то время, когда он находился в общении с небесным богом, и произошло оно именно благодаря этому общению. Во время же самого исцеления халак использует также и магические камни, из которых, как считается, был сложен трон высшего существа или же сам небесный свод[33]. В общем главным элементом исцеления является религиозный опыт шамана, он чувствует себя напрямую связанным с Небом и небесными существами. И сила его происходит оттого, что он держит в своей ладони предмет, упавший с неба,— будь то нить, веревка или камень, отделенный от небесного свода.

ЮЗак.

Не будем обсуждать здесь древность этого культа. Как известно, некоторые элементы малайского шаманизма представляет собой недавние влияния. Концепция семи ступеней (этажей) неба, например, индийского происхождения[34]. Тем не менее главное содержание ритуала негритянского халака — архаическое, поскольку магические камни, упавшие с неба, играют важную роль в ритуалах инициации целителей в Австралии и среди племен аборигенов Южной Америки[35].

И, как мы это увидим позже, австралийским целителям также известна магическая нить, с помощью которой они могут подниматься в воздух и даже взбираться на небо.

Обладание веревкой (нитями) заведомо предполагает весьма богатый религиозный опыт халака. Предшествует ему «божественный выбор». Феномен «божественного выбора» слишком хорошо известен, чтобы останавливаться на нем здесь. Речь всегда идет о неком «призыве» («зове») сверхъестественных существ, который сопровождается целым рядом психопатологических симптомов[36]. Для нашего же исследования заслуживающим внимания представляется тот факт, что в некоторых видах шаманизма «божественный выбор» заявляет о себе в форме видения, в котором избраннику является нить, спускающаяся с небес. Лепша де Мария-Басти (Lepcha de Maria-Basti) повествует, что за этим следует: «Если человеку бывает видение и в нем он видит, как спускается к нему с неба нить, он должен истолковать этот знак как небесный приказ стать шаманом (Bongthing или Мип). Те, кто был избран подобным образом, должны подчиниться этому приказу и посвятить свою жизнь шаманству. Бывает человеку и другое видение: он видит, как нить с небес спускается на другого человека. В этом случае он обязан рассказать о своем видении этому человеку, который, в свою очередь, этому велению должен подчиниться. Если же в то время, как нить спускается с неба на человека, кто-то рвет ее, то человек, на кого спускалась эта нить, скоропостижно умрет»[37].

Это свидетельство выявляет следующие положения: 1) мистическое призвание является результатом божественного выбора; 2) выбор этот передается через видение нити, спускающейся с небес на голову будущему шаману; 3) спускающаяся нить несет в себе фатальное известие: будто судьба вдруг открылась перед этим человеком; 4) и действительно, избранник чувствует, что он утерял свою личную свободу, он чувствует себя «прикованным», как «пленник», связанный волей другого. Нить, спустившаяся с небес, свидетельствует, что «призвание» шамана было решено богами. И, как показывает вся история шаманизма, противостоять этому божественному решению равносильно смерти.

Индия: космические нити и
пневматическое ткачество

В космологических и физиологических представлениях древних индусов образ веревки (струны) и нити используется повсеместно. Резюмируя, можно сказать, что нить (струна, веревка) играет роль «приводного ремня» всего живого — и Космоса, и человека. Подобные определяющие образы служат как для выявления структуры Вселенной, так и для описания той специфической ситуации, в которой находится человек во Вселенной. Образы нити и веревки (струны) смогли выразить то, что философия будет пытаться объяснить много позже, а именно: все сущее по природе своей произведено или «спроецировано», «соткано» Высшим разумом, и любое существование во времени подразумевает наличие «нити» или «управления». Тем не менее среди многих аналогичных тем важно подчеркнуть следующее:

1. Космические нити (то есть Ветры) поддерживают Вселенную точно так же, как дыхание поддерживает и оживляет человеческое тело. Идентичность дыханий-пран и Ветров16 отмечалось уже в Атхарваведе [Атхарваведа, XI, 4.15]17. Органы держатся вместе благодаря дыханиям, то есть, в последней инстанции, благодаря Атману. «Мне ведома существующая натянутая нить, на которой держатся живые существа, и ведома мне нить нитей, которая есть Великий Брахман» [Атхарваведа, X, 8,38]. Нить эта (sutra) является Атманом и в Брихадараньяка-упанишаде [Брихадараньяка-упанишада, III, 7,1]; учение о сутратмане (sutratman) сформулировано ясно: «Знаешь ли ты, Капья, ту нить, которой соединен этот мир с другим и все существа? <...> Тот, кому нить эта ведома, кому ведом этот внутренний движитель, тот знает Брахмана, миры ведомы ему, он знает и богов, и Атман, он знает все».

2. Когда наступит Конец Света, струны ветров будут обрублены (vrascanam vatarajjunam), Вселенная распадется на куски [Майтри-упанишада, I, 4]. И поскольку «воздух, как нить, соединяет этот мир с другим и им соединены меж собою все существа <...>, то говорят, когда человек умирает, что все его члены лишились дыхания, расслабились (vyasramsisata-asya-angani), поскольку именно Воздух (=дыхание) соединяет эти члены, как нить» [Брихадараньяка-упанишада III, 7, 2][38]. Добавим, что похожие идеи встречаются в Китае. Чжуан Цзы [III, 4] утверждает, что «древние описывают смерть как результат ослабления натяжения нити, на которую Бог подвесил жизнь».

3. Миры привязаны к Солнцу нитью. Как это неоднократно повторяет Шатапатха-брахмана, «Солнце держит миры в своей власти посредством нити. Следовательно, нить эта ничто иное, как ветер» (vayuh) [Шатапатха-брахмана, VIII, 7,3,10; см. также: VII, 3, 2,13]. «Солнце суть центральное звено, поскольку миры присоединены к Солнцу за четыре главные точки»[39] [Шатапатха-брахмана, VI, 7,1,17].

Солнце называется «хорошо сотканным», «поскольку оно ткет дни и ночи напролет» [ibid, IX, 4,1, 8]. Эта аллюзия на соединение дней и ночей (света и тьмы) едина с ведийским образом двух сестер — Ночи и Зари, — которые «как две довольные пряхи прядут вместе тугую нить» [Ригведа, II, 8, 6], прядут время[40].

4. Поскольку Солнце связало Мир с самим собой посредством нити, само Солнце является космическим Прядильщиком (Ткачом), и тысячи раз было сравнено с пауком. «Ткач полотна тот, кто светит вверху, поскольку он распространяется по мирам, как нить по полотну» [Шатапатха-брахмана, XIV, 2, 2, 22]. Жертвенная гатха18, упоминаемая в Каушитаки-брахмане [XIX, 3], говорит о Солнце (=Году) как о пауке. Многие упанишады используют образ паука и его паутины, но в соответствии с той религиозной направленностью, которая соответствует каждой из них. С пауком сравнивают либо Атман, либо «неизбывное» (aksara), либо Бога. «Как паук поднимается по своей нити, <...> точно так же из Атмана исходят все дыхания, все миры, все боги, все существа» [Брихадараньяка-упанишада II, 1,20; ср. Майтри-упанишада, VI, 32]. «Совсем как паук испускает и втягивает в себя [нить] (srjate grhnate, букв, "изливает и иссушает") <...>, точно так же все берет начало в мире неиссякаемого (aksarat)» [Мундака-упанишада, 1,1,7]. Для теистической упанишады, такой как Шветашватара, «на паука похож Бог единый, который сам себя окутывает нитями, исходящими из первородной Ткани (Материи)» [VI, 10, пер. L. Siburn].

5. И наконец, некоторое число постведийских текстов идентифицируют космического Ткача либо с Атманом или Брахманом, либо с воплощенным Богом, таким как Кришна из Бхагават-гиты. В то время как Гарги в знаменитом отрывке из Брихадараньяка-упанишады задает свой вопрос: «Яджнявалкья19, если Воды суть нить, из которой все соткано, то на какой нити держатся сами Воды?» Яджнявалкья отвечает ему: «На воздухе». И Яджнявалкья объясняет теперь, что воздух держится на нитях небесных Миров, те же нанизаны на Миры Гандхарвов20, Миры Гандхарвов нанизаны на нити Миров Солнца и так далее, пока не дойдем до миров Брахмы. Но когда Гарги спрашивает его: «А на какой нити держатся миры Брахмы?» — Яджнявалкья отказывается отвечать ему. «О Гарги, не спрашивай об этом слишком много, может лопнуть голова. Ты таким образом спрашиваешь о божественном, сверх которого уже не о чем спрашивать». Но тут же [III, 7,1], в следующем параграфе, Яджнявалкья утверждает, что настоящей причиной Мира (Вселенной) является «внутренний движитель» (antaryaminam). И этим «внутренним движителем» является сутратман, Атман, представляемый как нить.

В Бхагавад-гите сам Бог «ткет» Мир. Кришна сам себя провозглашает Высшим Существом, «которым соткан Мир» (yena sarvam idam tatam) [Бхагавад-гита, VIII, 22]. «Мною все это соткано» (maya tatam idam sarvam) [Бхагавад-гита, IX, 4]. А после блестящей теофании (славления бога) XI песни Арджуна21 восклицает: «Ты Бог первозданный, Древний Дух <...>, тобою же все было соткано» (tvaya tatam visvam, XI, 38)[41].

Ткачество и обусловленность

Как очевидно, Первозданный Ткач оказывается в том же положении, в каком выступал Космический Паук: он уподобляем то Солнцу, то внеличностному принципу (Атман—Брахман), то личности самого Бога. Однако, какова бы ни была его природа или та форма, которую он выбирает для существования, во всех контекстах Создатель является «Ткачом», что значит, будто он держит нити или невидимые струны (веревки), которыми прикреплены к нему Миры и существа, что он создал (точнее - «исторг» из себя).

Быть созданными и существовать во времени, длиться — значит быть «продуцированными» Создателем и не порывать с ним связь, которая как бы воплощается в нити. Даже когда — уже во времена брахман, но особенно в упанишадах — основная тяжесть падает на необходимость «соединить» и объединить действия дыхания (ветров) для того, чтобы вылепить (изваять) бессмертное существо — Атман,— речь постоянно идет о «процессе творения»: творится средство доступа к способу транссущностного существования, производится инструмент, с помощью которого достигается бессмертие. Замечательно, что даже в упанишадах (где стоит совершенно другая проблема: как выразить неизречимый опыт открытия и познания самого себя) образ нити используется в связи с Атманом. Кажется, что основные течения архаической индийской духовности взросли на той идее, что все живое, реальное, существующее (либо во времени, либо во вневременье) является, в основном, сущностями сотворенными и управляемыми. Прежде чем понять, что существо единично, индийская философская мысль приходит к выводу, что разъединение и несвязанные между собою существования (действия) эквивалентны не-существованию; что для настоящего существования необходимо единение и интеграция. И наиболее адекватными образами для выражения всего этого стали нить, паук, уток, ткачество. Паутина с чрезвычайной наглядностью показывала возможность «объединения» пространства, начиная с Центра, в котором соединяются между собой четыре главные точки.

Образы, мифы, умственные построения

Эти образы и построения являются результатами глубоко пережитого опыта. Каждый раз, когда человек осознает свою собственную экзистенциальную ситуацию, то есть лишь ему присущий способ существования в Космосе, и старается этому способу существования подвести итог, он прибегает для выражения главных итогов этого опыта к образам и мирам, которые в дальнейшем займут особое место в духовной традиции человечества. Внимательный анализ позволит вновь открыть те экзистенциальные ситуации, которые обусловили индийскую символику нити и ткачества.

Космогонический акт, так же, как и Космос, символизируется процессом ткачества. Для брахман Вселенная существует потому, что все ее части подчинены центру, потому что благодаря жертвоприношению пространственно-временная ось оказалась «установленной» (натянутой). Однако эта концепция тканой Вселенной и воссоединения Праджапати через таинственную магию жертвоприношения не столь древняя. Праджапати, который, создав мир, богов и живые существа, исчерпал сам себя и утерял возможность действовать, представляет собой идею, характерную исключительно для брахман. Однако даже для брахман Вселенную создал Праджапати, и жертвоприношение лишь продлевает ее существование. Прославление всемогущего жертвоприношения не должно заслонять от нас тот факт, что и в брахманах Космос не существует сам по себе, а имеет своего автора.

Солнце, Боги или Брахман «ткут» мир. Таким образом, результат ткачества неразрывно связан с его творцом, ткань — с ткачом. Вселенная кем-то создана, но это не все: она привязана нитями к своему творцу. Творение остается связанным с Творцом: оно соединено с ним пуповиной. Это важно, так как означает, что ни миры, ни существа не «свободны» и не могут ими быть. Они не могут приходить в движение по своей собственной воле. Жизнь в них поддерживается благодаря той нити, что соединяет их с Творцом, с их Автором, но и он, Автор, зависит от этих миров и существ. «Жить» означает, таким образом, быть «сотканным» таинственной силой, что соткала Вселенную, Время и Жизнь, или же — быть соединенным невидимой нитью с Космократором (Солнцем, Брахманом, самим Богом). И в том и в другом случае «жить» — значит зависеть от кого-то другого, значит быть им обусловленным.

Этим «другим» может быть Бог или внеличностное начало, таинственное, весьма трудно определимое, присутствие которого тем не менее чувствуется во всяком существовании, во времени; и действительно, всякое существо чувствует, что оно является результатом как его собственных поступков, так и еще чего-то; что оно «соткано», то есть неразрывно связано со своим собственным прошлым; и существо это чувствует, что состоит из «ткани», и ткань эта на каком-то уровне развития философской индийской мысли осмысляется как неразрывная в том понимании, что «ткань» не рвется со смертью индивидуума, а соединяет нитью одно существование с другим, составляя таким образом причину существования этого индивидуума в его бесчисленных воплощениях.

Возможно, что один из корней идеи кармы следует искать в философских умозаключениях о космическом ткачестве и о существовании ткани, которая состоит из непрерывного ряда жертвоприношений. Мы не затрагиваем здесь идею кармы. Отметим только, что эта идея не находит своего воплощения среди жрецов, которые чувствуют, что связаны нитями с самим Богом; она возникает в умах лишь тогда, когда выясняется, что человек является результатом своих собственных ритуальных актов, то есть когда человек начинает чувствовать, что связан сам с самим собой.

Та настойчивость, с которой предаются размышлению на эту тему — что любой человек включен в ряд происшествий во времени, что он представляет собой часть ткани, что он не может уйти от собственного прошлого,— доказывает, что размышления эти, эта мысль не может более удовлетвориться ритуальными решениями, которые обслуживают примитивные и архаические общества и состоят в периодической регенерации Времени (регенерации, которая подразумевает отмену прошлого)[42].

Образы нити, веревки (струны), лианы, тканого полотна амбивалентны: они отражают как привилегированное положение (соединение с Богом, связь с космическим Urgrund), так и положение жалкое, трагическое (человек оказывается прикованным к чему-то, его существование обусловлено, предрасположено и т. д.). И в том и в другом случае человек не свободен. Но в первом случае человек живет в постоянной связи со своим Творцом, или же с космическим Urgrund,— а во втором — наоборот: он чувствует себя узником предопределенности, чувствует себя скованным «чарами» или же своим собственным прошлым (суммой своих поступков).

Аналогичная амбивалентность проявляется в других образах индийской символики связывания, чему было посвящено наше предшествующее исследование[43].

Варуна, так же как Вритра и божества смерти22, является «хозяином нитей»: божества эти связывают и парализуют живые существа, они спеленывают мертвых, а Вритра «сковывает» Воды. В этих индийских символах соединения преобладают магические элементы: связанный человек парализован, обречен на смерть. И действительно, те же самые образы и формулы связи, соединения можно найти в колдовских обрядах, демонологии и мифологии смерти. И тем не менее именно Варуна и Индра23 освобождают людей от пут, «дают им свободу» (Индра «освобождает» также и Воды, «скованные» Вритрой в глубине гор). Это позволяет сказать, что божества эти имеют «власть связывать на земле <...> и на небесах» [Матфей, XVI, 19 и далее].

Другой пример: йога является совершеннейшим средством для освобождения от того рабства, коим является любое человеческое существование. Через йогу достигается абсолютная свобода. Но сам термин «йога» в некотором смысле указывает на действия «связывания»: санскритский корень «yuj» (соединять) связан также с латинским jungere, jugum и joug (ярмо), yore. Это становится понятным, если вспомнить, что йога является прежде всего техникой, которая направлена на совершенное владение телом, на «взаимоподчинение» органов тела человека его психо-ментальным способностям. Речь, таким образом, идет о соединении, объединении действий и активности органов и психо-ментального потока. Yukta значит «соединенный», «объединенный»; но этот же термин обозначает и состояние единения с Богом.

Нити и марионетки

Все эти образы — как Ветров, так и космических нитей, как воздуха, из которого сотканы органы и который держит их собранными воедино, так и Атмана, выступающего в виде нити, а также Паука, Солнца и богов-ткачей — совпадают с другими архаическими представлениями, такими как Нить Жизни, судьба, которая соткана богами-пряхами или же феями-пряхами и т.д. Тема эта слишком обширна, чтобы ее здесь затрагивать. Однако коротко остановимся на роли струны (веревки) и нити в магии. Считается, что колдуны не только могут заколдовать свои жертвы с помощью нитей (веревок) и узлов, но с помощью веревки они могут и летать по воздуху или исчезать в небесах. Во множестве европейских легенд, средневековых и более поздних, колдуны и колдуньи ускользают из своих темниц и даже с объятого пламенем костра благодаря тому, что кто-то бросает им нить или веревку[44]. Эта фольклорная тема удивительно напоминает индийское rope-trick.

Как мы только что видели, веревка является не только лучшим средством для связи неба с землей; это ключевой образ, который присутствует в умозаключениях, касающихся космической жизни, человеческого существования и человеческой судьбы, метафизического знания (sutratman) и, в более широком смысле, тайного знания и магической власти. На уровне архаических культур тайное знание и магическая власть всегда подразумевают способность летать по воздуху и подниматься в небо[45]. Именно ритуалом восхождения на небо является и шаманское действо залезания на дерево. И немаловажен тот факт, что в традиционных индийских представлениях залезание на дерево символизирует собой обладание не только магической силой, но и метафизическим знанием. Мы видели, как фокусник из Суручи-джатаки залезает на дерево с помощью волшебной веревки и затем исчезает из вида в вышине. Здесь мы имеем дело с фольклорной темой, которая, впрочем, также встречается и в ученых текстах. В Панчавимша-брахмане [XIV, 1,12-13], например, когда речь идет о тех, кто взбирается на вершину высокого Дерева, уточняется, что тем, у кого есть крылья, то есть тем, кто облечен знанием, удается взлететь, не обладающие же крыльями обречены упасть на землю. Мы встречаемся здесь опять с тем же самым эпизодом: забраться на дерево, получить эзотерическое знание, подняться на небо — учитывая контекст индийской идеологии, значит перейти из этого мира в другой и обрести освобождение. Таким образом, как мы только что видели, мы встречаемся с одним и тем же эпизодом у всех колдунов примитивных обществ.

Небесполезно было бы попытаться сравнить образы и философские индийские умозаключения с символикой ткачества и связывания (нитью, веревкой) в греческой и германской мифологии. Мы уже затрагивали эту проблему ранее. В работе Ониана «Происхождение европейской мысли» содержится также большое число глубоко проанализированных фактов и разнообразных свидетельств о проведении ритуалов и наличии символики связывания, ткачества, прядения у древних греков и у древних народов, населявших Европу,— пусть факты эти и самостоятельны, объединяет их много общего[46]. Проблематика эта обширна, и мы не претендуем на исчерпывающее ее освещение во всей сложности. Напомним лишь, что образ нити (веревки), которой связан с верховным божеством (или Солнцем) Космос и человек, отмечался также и в Древней Греции. Платон использует этот образ, желая показать одновременно и человеческое поведение, и способ его совершенствования. «Рассмотрим,— пишет он,— каждого из нас — одушевленное существо, как марионетку, изготовленную богами: что бы ни побудило их на это — желание избавиться от нас или найти серьезное приложение своим силам, мы об этом никогда не узнаем правду! Однако знаем мы совершенно определенно, что то состояние, о котором я говорил, пребывает в нас наподобие внутренней веревки или нитей — потяни за них, и мы начнем действовать, а потяни в другую сторону, и нас уже влечет в противоположную сторону к прямо противоположным действиям; тут-то и надо искать ту разницу, что существует между добродетелью и пороком. В действительности же <...> существует лишь одна нить, которой мы должны всегда действовать, если она приведена в движение, от нее же ни в коем случае нельзя и освобождаться, хотя напряжение других, бывает, и желательно ослабить, и нить эта не что иное, как золотая и священная нить разума...» [Платон, Законы; курсив в цитате.— М.Э.].

Aurea catena Homeri24

Платоновский образ, бесспорно, происходит от легендарной «золотой нити», с помощью которой Зевс мог притянуть к себе любую вещь. Вспоминается начало VIII Песни «Илиады»: собрав на Олимпе всех богов, Зевс запрещает им помогать как троянцам, так и данайцам, и угрожает строптивым сбросить их в Тартар. Так как, продолжает Зевс, «вам известно, насколько я сильнее всех богов. Хотите, боги, испытайте меня, и вы увидите сами. Привяжите к небесам золотой канат, затем уцепитесь за него все вместе: и боги, и богини, все равно, как бы вы ни старались, вам не удастся сбросить высшее божество Зевса на землю. Однако, если же я действительно того захочу, я сам потяну со всей силой канат к себе и тогда я втяну к себе <на Небо> и землю, и море, и всех вас сразу. А затем я привяжу этот канат к вершинам Олимпа, и все на ваши муки будет отдано на волю воздушной стихии. Настолько я сильнее всех людей, настолько я сильнее всех богов, и все это так же верно!»25. Как можно заметить, речь здесь идет о переосмыслении юношеской игры в перетягивание каната. Грекам, как и нам, действительно «была известна игра в перетягивание каната, когда к разным его концам, чтобы померяться друг с другом силами, становятся две разные группы людей. Провести такое испытание подбивает приглашенных Зевс. Только перетягивание на этот раз будет происходить не горизонтально, а вертикально, Зевс при этом останется на Небесах в одиночестве, в то время как другие боги будут внизу цепляться за землю. Зевс же в этом случае покажет свою силу и втянет к себе на Олимп и богов, и землю, он привяжет все это, как трофей, к одной из вершин священной горы»[47].

Вполне возможно, что в этой истории отражается полустертый из памяти потомков сюжет индоевропейской мифологии. Однако для нашего исследования наибольший интерес представляют символические толкования значения золотой веревки. И действительно, с архаических времен в Зевсовой золотой веревке видели «то нить, которая связывает Вселенную в неразделимое целое, то воплощение тех нитей, что привязывают человека к высшим силам» [Leveque, op. cit., p. 11]. Так, в орфической поэме, которую ученые называют «Рапсодической теологией», Зевс вопрошает, обращаясь к Ночи: «О мать, самая высокая из всех божеств, о божественная Ночь, скажи мне, каким образом следует мне установить свою гордую власть над бессмертными? Каким образом следует вести дела так, чтобы все было едино и состояло из самостоятельных частей? — Непременно окружи всякую вещь эфиром, затем в середину помести небо, и бесконечную сушу, и море, и все созвездия, что венчают небеса. Но, когда ты крепко обвяжешь каждую вещь золотой цепью и прикуешь их к эфиру...» [Leveque, op. cit., p. 14]

Бесспорно, что представление это восходит к временам архаическим, поскольку Зевс обращается за советом к космологическому божеству — Ночи. «Духовно мы близки Ночи, что показывает XIV песнь "Илиады", и Ночь достаточно могущественна, поскольку она может спасти Гипноса от ярости главы над богами <...>; близки мы и к Ночи из "Теогонии" Господа» [см.: ibid., p. 116]. Вполне возможно, что часть «Рапсодической Теогонии», о которой мы говорили, восходит, если не по своей форме, то по выявляемым ею элементам, к глубокой древности, возможно даже к VI веку до н. э. Возможно, что образ золотой цепи, используемый Гомером для космологических объяснений, использовался орфиками приблизительно в конце архаического времени [Leveque, op. cit., p. 15].

Платон в своем «Теэтете» уподобляет золотую цепь солнцу. Сократ спрашивает у юного Теэтета: «Не увенчаю ли я все с живостью доказывая тебе, что Гомер своей пресловутой золотой цепью хочет обозначить лишь Солнце, ясно показывая таким образом, что все живет и пребывает живым, как среди богов, так и среди людей, столь долго, сколько пребывает небесная сфера и солнце, но стоит лишь сдержать их, как будто связав, как придет в упадок всякая вещь, а то, что останется, будет, как говорится, лежать в полном разрушении» [Платон, Теэтет].

В своем трактате «Государство» [X, 616] Платон хотя и не упоминает ни солнце, ни золотую цепь, пользуется похожим образом. Объясняя структуру Вселенной, он говорит «о свете, который распространяется сверху, проходит землю, и свет этот прямой как колонна и весьма похож на радугу, однако же блестит он ярче и сам чище. Доходят они до этого света через день пути; и там, в середине этого света, они видят окончания тех связующих нитей, что протянуты из этой точки неба; потому что этот свет и был связующей нитью, которая оержсыа небо, как веревки, что держат триеры,— так же эта связующая нить держала вращающиеся сферы» (курсив М. Э.). Таким образом, Платон дважды использует образ светящейся веревки, что связывает Вселенную воедино и соединяет разные ее части в единое целое. Добавим, что другие греческие авторы представляли в образе золотой цепи планеты, или же четыре элемента, или же неподвижный аристотелевский движитель, или же heimarmene.

Другое толкование образа золотой цепи, а именно — толкование ее как духовной связи Земли и Неба, связи, существующей между человеком и высшими силами, расширяет и дополняет космогоническую символику. Макробий в своем «Комментарии к сну Скипиона» утверждает, что «поскольку все связано между собой непрерывными последовательностями и перерождается в зависимости от уровня, следуя от первой степени к последней, внимательный и рассудительный наблюдатель обнаружит, что все, начиная с высшего Божества до <проявления> самой низкой жизни, все соединено между собой и сцеплено взаимными и навечно спаянными связями, это и есть та восхитительная золотая цепь, которую, как представляет себе это Гомер, присоединил Бог своей рукой к небесному своду, и спускается она теперь до земли» [1,14,15, а также см.: Leverque, op. cit., p. 46]. Та же мысль высказывается в «Комментариях в Горжиасу» Олимпиодора и в «Комментариях к Тимею»Прокла [Leverque, op. cit., p. 47-48]. С другой стороны, небезынтересно обратить наше внимание на то, что для Псевдо-Диониса Ареопагита образ золотой цепи символизировал молитву. Вот что он писал в «Священных именах»: «Постараемся же с помощью наших молитв подняться на вершину этих божественных и благонесущих лучей также, как если бы, сумев схватиться двумя руками за безмерно сияющую цепь, свисающую к нам с Небес, мы смогли бы подтянуть ее к себе, перехватывая поочередно то одной, то другой рукой, у нас могло бы возникнуть ощущение, что это мы тянем ее книзу, на самом же деле все наши усилия не смогут даже сдвинуть ее, поскольку она снизу доверху будет видна вся, и это уж скорее мы сами будем подниматься к высочайшему сиянию совершенного света. Точно так же, как если бы мы были на судне и нам бросили бы спасательные веревки с какой-нибудь скалы — не мы бы подтягивали эту скалу к себе, а нас, и с нами корабль, на котором мы находимся, подтягивали бы к ней» [Ареопагит, Священные имена, 3,1].

Заметим, что греческие мыслители и теософы в течение длительного времени подвергали интерпретации уважаемый гомеровский миф о золотой цепи совершенно так же, как в индийской философии постоянно использовались архаические образы веревки, нити, ткачества. И совершенно как в Индии, хотя и в иной перспективе, образ золотой веревки служил отправной точкой как для космологических теорий, так и для описаний человеческого поведения. Добавим, что aurea catena Homeri продолжала питать философскую мысль вплоть до XVIII века. Анонимный опус розенкрейцеровского толка «Auera catena Homeri, или Одно описание о происхождении природы и природных вещей» (Auera catena Homeri, oder Eine Beschreibung von dem Ursprung der Natur und naturlichen Dingen) сыграл важную роль в формировании мировоззрения юного Гете.

«Астральная нить»

Образ нити временами используется для обозначения той зависимости, что существует между духом (nous) и душой (psyche). Плутарх в своем небольшом труде «О демоне Сократа» утверждает, что часть астрального тела, погруженная в плотскую оболочку человека, имеет название psyche, а вот неиспорченная его часть зовется nous. «И,— продолжает Плутарх,— трепещет над головой человека и касается его макушки, ее можно сравнить с нитью, которую следует держать в руках, не выпуская, а поскольку нить эта податлива, но не зависима от плотских аппетитов, то с помощью ее можно направлять нижнюю часть разума».

Вполне возможно, что концепция nous, выступающего в виде нити, была, на основе Плутархова текста, развита неоплатониками и расширена до понимания людей как марионеток в руках Господних и золотой нити разума. Не исключено, однако, что этот образ мог стать и воплощением неких парапсихологических опытов. Действительно, если судить по исследованиям д-ра Г. Кэррингтона и Сильвена Дж. Мальдуна[48], которые не так давно стали предметом обсуждения Рейнера С. Джонсона, то существуют люди, которые обладают способностью чувствовать нечто вроде нити, связывающей физическое тело с тонким телом (или с тем, что называется на псевдо-оккультистском жаргоне «астральным телом»), и одновременно с этим чувствованием наблюдать его. По выражению Рэйнера Джонсона, «он (С.Дж. Мальдун) утверждает, что существует некая очень гибкая струна или астральная нить, соединяющая голову астрального тела с головой тела физического. Натяжение этой нити и ее контроль ощущается в пределах круга восьми-пятнадцати шагов в диаметре. Стоит же только выйти за пределы этого круга, как тебя охватывает ощущение свободы, хотя нить никуда не девается и, даже если она очень тонка, толщину свою сохраняет постоянной. <...> Но как только астральное тело выходит за пределы действия нити <...>, она истончается и постепенно приобретает структуру простой нити, что, естественно, ведет к тому, что поток энергии, идущий от тела астрального к телу физическому, значительно уменьшается <...>, смерть физического тела, возможно, и провоцируется обрывом астральной нити»[49].

Не будем обсуждать меру правдивости подобных опытов. Остановимся на их констатации, добавим лишь, что некоторые из наших западных современников утверждают, будто чувствуют и видят эту тонкую нить. Воображаемый мир и промежуточный мир сверхчувствительных опытов не менее реален, чем мир физический. Конечно, и тут можно было бы возразить, что только что процитированные нами авторы неосознанно или, наоборот, осмысленно «придумали» свои опыты вследствие чтения Плутарха или других аналогичных текстов.

Магические нити

Это, однако, не преуменьшает достоверность подобных парапсихологических опытов. Ведь австралийские целители тоже говорят о нити, чудесным образом связывающей их тела. После работ Говитта известно, что целители располагают магической нитью, с помощью которой они, по их утверждению, взбираются на Небо[50].

Недавние исследования Рональда Берндта и профессора Элкина принесли сенсационные уточнения по поводу этой магической нити. Вот какое описание ее дает Элкин: «Во время инициации целителей на юго-востоке Австралии в них с помощью песнопений заставляют проявиться нить. Эта нить дает возможность совершать чудесные подвиги: например, целители получают возможность исторгать из своего живота огонь на манер электрического разряда. Есть и более интересные факты: это использование нити, чтобы подняться с ее помощью к небу или же на вершины деревьев, или же и воздух. Во время прохождения инициации, в самый разгар церемонии колдун ложится под деревом на спину, поднимает нить и взбирается по ней до гнезда, находящегося на верхушке дерева, затем он перебирается на другие деревья и на заходе солнца спускается вниз по стволу. Только целители могут стать свидетелями этого подвига, которому предшествует и которое завершает верчение (bull-roarer) и прочие выражения эмоционального возбуждения.

В описаниях этих деталей, записанных Р. Берндтом и мной самим, можно найти и имена целителей, и следующие подробности: например, Жо Даган, колдун племени вонгайбол, ложится у корней дерева на спину, поднимает свою веревку строго перпендикулярно и взбирается по ней, голова его при этом находится сзади, тело свободно, ноги растопырены, руки висят по сторонам туловища. Взобравшись на высоту футов в сорок, он начинает махать руками тем, кто находится внизу, затем он спускается так же, как и поднимался, а когда колдун снова укладывается на спину, веревка возвращается [втягивается] в его тело»[51].

Профессор А. П. Элкин считает, что объяснение этого колдовского представления надо искать в динамике коллективного внушения. Но даже если речь идет о коллективном внушении, небезынтересно выяснить, почему целители выбрали именно этот традиционный образ подъема вверх с помощью веревки, которую можно по собственному желанию извлекать из собственного тела и убирать в него. Как мы уже говорили, известны также и другие примеры, когда австралийские целители утверждают, что взбираются по веревке на Небо. Еще интереснее, что шаман одного из племен с Терра Фуэго — племени она — также имеет почти трехметровую «магическую веревку», которую он извлекает изо рта и в мгновение ока убирает, проглатывая[52]. Подобные магические действия должны рассматриваться вместе с «чудом веревки» факиров.

Важно, что магическая веревка является в Австралии также атрибутом целителей, то есть тех, кто обладает тайным знанием. Таким образом, на уровне австралийской культуры встречается тот же самый сюжет, что отмечался в Индии и в фольклоре средневековой Европы: наука, магия, магическая веревка, взбирание на деревья, небесный полет. С другой стороны, известно, что процесс инициации австралийских целителей представляет собой шаманическую структуру, поскольку содержит в себе отрубание головы и ритуальное расчленение инициируемого[53]. Короче говоря, два элемента, образующие rope-trick — восхождение на Небо с помощью веревки и расчленение ученика,— отмечены также в традиции австралийских колдунов. Не значит ли это, что «чудо веревки» имеет австралийское происхождение? Нет, но техника наполнения и мистическая философия похожи и чрезвычайно архаичны, поэтому нельзя сказать, что rope-trick является также исключительно индийским изобретением. Индия лишь переработала и вульгаризировала этот миф, совершенно так же, как индийская философия построила вокруг символики космических нитей (струн) и «сутратмана» целую мистическую космо-психологию.

Таким образом, мы вернулись к отправной точке нашего исследования — значению и функции «чуда веревки». На наш взгляд, важной кажется функция «чуда веревки» именно в культурном контексте, а точнее — в контексте тех архаических сценариев, что сделали возможным появление этого чуда. Мы только что увидели, что такие сценарии и та идеология, которой они проникнуты, происходят из среды колдунов. Демонстрация их имеет целью предъявление доказательства существования необъяснимого: священного мира магии и верований, доступ в который имеют лишь посвященные. Те образы и драматические темы, которые находят здесь свое претворение, и в частности, восхождение на Небо с помощью веревки, исчезновение и инициационное расчленение ученика, демонстрируют не только оккультное могущество магов, темы эти, кроме всего прочего, выявляют более глубинный уровень реальности, куда нет доступа непосвященным: они действительно говорят о тайне смерти и инициационном воскрешении, о возможности выйти за пределы этого мира и исчезнуть в плане «трансцендентальном». Образы, высвобожденные «чудом веревки», могут одновременно вызвать чувство причастности к тайной, невидимой, «трансцендентальной» реальности и чувство сомнения в реальности существования знакомого и «ближайшего» мира. С этой точки зрения rope-trick, как, впрочем и другие деяния магов, имеет положительное значение в культурном контексте: оно резко стимулирует воображение и мышление, поскольку ставит новые вопросы и проблемы и, в конечном счете, проблему «настоящей» реальности мира. Не случайно Шанкара пользуется примером rope-trick для того, чтобы проиллюстрировать тайну космической иллюзии; с самого становления философской мысли в Индии майя была магией в чисгом виде, и боги, в той степени, в которой они были «творцами», сами была «майинами»26 — магами.

Кроме этого, необходимо учитывать «зрительскую» сторону «чуда веревки» (и аналогичных деяний). Фокусник (маг) изначально является режиссером. Благодаря его мистическим знаниям, зрители присутствуют при «драматическом действе», в котором они не принимают активного участия, в том смысле, что они в нем не «работают» (как это случается в других коллективных драматических церемониях). Вовремя «спектаклей» магов зрители остаются пассивны: они лицезрят. Им как бы представляется возможность представить себе, как может быть все сделано «без труда», просто «по волшебству», посредством тайной силы мысли или воли. Им также предоставляется возможность представить себе творческую мощь богов, которые творят не рукотворно, а силой своего слова и мысли. Подводя итог, можно сказать, что созерцание «спектакля», когда человек оказывается в ситуации «лицезрения» «чуда веревки», стимулирует в нем рождение целой истории о всемогуществе духовных знаний, о человеческой свободе и его возможностях выйти за границы привычного мира.

Положение человека на земле

Эти немногие наблюдения над «чудом веревки» затрагивают лишь один аспект того символического комплекса, который привлек нас в нем. Любой из других аспектов в равной степени заслужил бы большого сравнительного анализа, который мы не можем здесь предпринять. Но и те примеры, о которых мы только что говорили, отчетливо выявляют следующее: будь то результат исключительных паранормальных способностей, присущих только привилегированным, или же это продукт человеческой фантазии — образ веревки или невидимой нити, связывающей человека с высшими мирами, служит для выражения исключительного положения человека, индивидуум сообщается с небом и богами, а следовательно, он избран богами и призван к культовому служению; в индийской философии образ невидимой нити используется как для выявления сущности Атмана, так и для описания взаимоотношений между Богом и его созданиями, однако в Индии, как и в Греции, и древней Европе, образ нити равным образом используется как для описания человеческого поведения в общем, так и для описания человеческой судьбы («нити жизни»; богини, прядущей судьбу), оси временного существования (кармы), а следовательно, и людского «рабского состояния». Целая категория связанных с этим образов выражает «лигатуры», производимые посредством магии или несомые смертью. Что же касается символики прядения, то хотя она и не находится в прямой связи с символикой нити, но продолжает и развивает ее.

Как мы уже неоднократно отмечали, образы эти собираются вместе для того, чтобы выразить идеи, похожие, но разнящиеся друг от друга. В различных контекстах образ нити или веревки может быть наполнен новыми нюансами. Это, однако, и есть основная функция подобных образов: они приглашают человека к размышлению, помогают ему думать и даже заставляют это делать, они помогают уточнить постановку проблемы, беспрестанно открывать новые значения, углублять знание и манипулировать им. Чрезвычайно знаменателен тот факт, что образ веревки или нити занимает главенствующее положение в воображаемом мире примитивных целителей и в экстрасенсорных опытах у людей современных, а также в мистических опытах архаических обществ, в индоевропейских ритуалах, в космологии и индийской философии, а также в философии греческой и т.д. Это указывает на тот факт, что образы нити, веревки постоянно будоражат воображение человека и его мысль. Значит, образы эти соответствуют чрезвычайно глубинному опыту и, в конечном итоге, выявляют ситуацию, положение человека в мире, которое невозможно выразить другими символами и образами.

1960 г.

[1] Ср. Mircea Eliade, Le chamanisme et les techniques archaiques de l'extase (Paris, 1951), p. 379; idem, Le Yoga. Immortalite et Liberte (Paris, 1954), p. 319.

[2] Манговое дерево Sanspakeib идеотично «главному манговому дереву» царя Вессаваны [Царь Вессавана (Вайшравана, эпитет Куберы) — в индуистской мифологии бог богатства. В тибетский буддийский пантеон Кубера вошел под именем Вайшраваны, одного из «четырех великих царей», живущих в центре земли, на священной горе Меру; он является богом богатства, одним из главных «защитников религии». Вайшраване принадлежит заповедный сад Чайтраратха, находящийся на отрогах горы Меру.], которое в другой джатаке (№ 281) представляется как axis mundi. Ср.: Jataka, текст пали, II, р. 397, пер. Fausboll, II, р. 271.

[3] Текст на пали, IV, р. 324; пер. IV, р. 204.

[4] Н. von Glasenapp, La philosophic indierme (пер.: de A. M. Esnoul, Paris, 1951), p. 152, 369, n. 36.

[5] L. Massignon, Al Hallaj, martyr mystique de l'Islam (Paris, 1922), I, p. 80-83.

[6] Sir Henry Yule et H. Cordier, The Book of Ser Marco Polo (London, 1921), I, p. 316.

[7] R. Schmidt, Fakire und Fakirtum im alten und modernen Indien (Berlin, 1908), p. 167; A. Jacoby, Zum Zerstuckelung und Wiederbelebungswunder der indischen Fakire.— Archiv f. Religionswissenschaft, XVII, 1914, p. 455-475, особенно с. 460; A. Lehmann, Einige Bemerkungen zu indische Gaukler-Kunststucken.— Jahrbuch d. Museums f. Volkerkunde zu Leipzig, XI, 1952, p. 48-63, обр. внимание с. 51-59.

[8] С Defremery et le Dr. B. R. Sanguinetti, Voyages d'Ibn Batoutah (арабский текст с параллельным переводом, Paris, Societe Asiatique, 1822), vol. IV, p. 291-292. Мы уже приводили этот отрывок в: Le Chamanisme, p. 380, n. 1; Le Yoga, p. 319-320.

[9] Yule-Cordier, op. cit, p. 316; Jacoby, op. cit, p. 460-462; цит. no: E. D. Hauber, Bibliotheca, acta et scripta magica, 1740, p. 114.

[10] Jacoby, op. cit., p. 462-463.

[11] Silva Gadelica (London, 1892), vol. II, p. 321-322; Jacoby, op. cit., p. 470, идентичный вариант приводится по: А. P. Elkin, Eine Sammlung irisches Erzahlungen, VI, p. 130.

[12] Memoires of the Emperor Jahangir, p. 102, воспроизведена: Yule-Cordier, p. 318: «Они исторгли цепь длиной в 50 звеньев и на моих глазах направили ее вверх, и она вытянулась и осталась стоять так, как будто привязанная к чему-то в небесах. Была подброшена вверх собака, и она, ухватившись за нижний конец цепи, тут же начала взбираться по цепи вверх. Достигнув верхнего конца цепи, собака исчезла из виду. То же самое произошло со свиньей, пантерой, львом и тигром, которые в свою очередь взобрались по цепи и также исчезли из виду. В конце концов цепь была сложена в сумку, и никто так и не смог понять, каким загадочным образом эти животные смогли исчезнуть в небесах».

[13] См. свидетельства, собранные Якоби; с. 466—467,472-473.

[14] Jacoby, op. cit., p. 466.0 легендах, записанных Парацельсом, см.: W. Marmehardt, Germanische Mythen, p. 64.

[15] Jacoby, op. cit., p. 464-465.

[16] Eduard Seler, Zauberei in alten Mexico.— Globus, vol. 78, 1900, p. 89-91. Приводится в: Gesammelte Abhandlungen zur Americanischen Sprach- und Alterthumskunde, II (Berlin, 1904), p. 78-86, особенно с. 85.

[17] Memoirs of the Emperor Jahangir, p. 99, приводится у: Yule-Cordier, op. cit., p. 318.

[18] A. Lehmann, цит. статья отбрасывает гипотезу о массовом внушении и объясняет rope-trick мастерством фокусников.

[19] Op. cit., с. 464-474 et passim.

[20] См.: Eliade, Le Chamanisme, p. 47; ср. также: H. Findeiseu, Schamanentum (Stuttgart, 1957), p. 50.

[21] Eliade, Le Chamanisme, p. 55.

[22] Eliade, Le Chamanisme, p. 384; idem, Le Yoga, p. 320.

[23] Eliade, Le Chamanisme, p. 419; а также: Mythes, reves et mysteres, p. 88.

[24] Ananda K. Coomaraswamy, Svayamatrina: Juana Coeli.— Zalmoxis, II, 1939, p. 27, n.8, 42, n. 64.

[25] Giuseppe Tucci, Tibetan painted scrolls (Roma, 1949), vol. [I, p. 348 и танка № 12, с. 14-22.

[26] Mathias Hermanns, Mythen und Mysterien, Magie und Religion der Tibeter (Koln, 1956), p. 42-43. Ср. также: Н. Hoffmann, Quellen zur Geschichte der tibetischen Bon Religion (Wiesbaden, 1951), p. 153.

[27] Eliade, Le Chamanisme, p. 381, n. 3; Tucci, Tibetan painted scrolls, II, p. 733-734; Hoffmann, op. cit, p. 141, 150, 153, 245; Hermanns, op. cit., p. 37.

[28] Hoffmann, op. cit., p. 246.

[29] Hoffmann, op. cit., p. 154; M. Hermanns, op. cit., p. 42.

[30] S. H. Ribbach. Drogpa Namgyal (Munchen-Planegg, 1940), p. 239, n. 7; Hermanns, op. cit, p. 42.

[31] Ср. нашу книгу: Le Chamanisme.

[32] Ivor Evans, Papers on the Ethnology and Archaeology of the Malay Peninsula (Cambridge, 1927), p. 20.

[33] Ср.: Eliade, Le Chamanisme, p. 62, n. 1,135; R. Pettazzoni, L'Onniscienza di Dio (Torino, 1955), p. 469 n. О магических камнях, так же как и о «окаменевшем свете», см. выше.

[34] Ср.: Eliade, Le Chamanisme, p. 253, 304; H. G. Quaritch Wales, Prehistory and Religion in South-East Asia (London, 1957), p. 12.

[35] Eliade, Le Chamanisme, p. 55,133.

[36] Ibid., p. 47 et passim.

[37] M. Hermanns, The Indo-Tibetans (Bombay, 1954), p. 51.

[38] Этот переход микрокосмоса в макрокосмос выражен образом нити (или струны) и отсутствием управления людей богами, он был глубоко разработан во времена брахман. Человек «сделан» (samskrta) с помощью ритуальных действии (Каушитаки-брахмана III, 8). Жрецы собираются и объединяются вместе (samstha) Атман, дабы произвести из него нечто совершенное (Айтарея-брахмана II, 40, 1-7). Доказательным примером такого «объединения» и «манипуляции» является, очевидно, ритуальный миф о Праджапати. Создав миры, богов и живых существ, Праджапати перестает быть «дающим жизнь» (Шатапатха-брахмана, VI, 1,2,12). «Реставрация» Праджапати выражается глаголом samskr, «собирать вместе», и это возвращение Праджапати к действию символически идентифицируется с возведением стенного алтаря. «Сам подняться он не мог, поскольку все движения его перестали быть взаимосвязаны, и боги вернули им связь между собой (samadadhuh) лишь посредством получения от людей жертв» (Шатапатха-брахмана, 1, 6, 3, 63-36). А то, что в illo tempore совершили боги, периодически повторяет священнослужитель: «Он полностью и совершенно (sarvam krtsnam) воссоединяет (samskaroti) Праджапати», (Шатапатха-брахмана, VI, 2,2, II). Реинтеграция, достигнутая через воздвижение огненного алтаря, послужит примером интеграционной работы для дуновений ветра (дыхания) и других способностей. И не для того, чтобы восстановить Атман.

[39] В связи с этим символизмом Аннанда Кумарасвами напоминает эпизод из Сарабхапга-джатаки (V, 130): «...где боддисатва Джотипала ("Держатель света"), стоящий в середине поля, в четырех углах которого установлены столбы, привязывает веревку (нить) к концу своего дротика и одним выстрелом поражает все четыре столба, а затем дротик снова проходит через первый сголб и возвращается к нему в руку; таким образом, впрочем, посредством простой нитки (веревки), он "пришивает" к себе все вещи» (The Iconography of Durer's «Knots» and Leonardo's «Concatenation». In: The Art Quarterly, Spring 1944, p. 121). Кумарасвами неоднократно возвращался к символизму веревки (нити); см. «Щвайаматрана»: Janua Coeli. — Zalmoxis, II, 1939. Опубликовано 1941, с. 5-51, особенно с.5; «Spiritual paternity», and the «Puppet-Complex».— Psychiatry, VIII, August 1945, p. 29.

[40] Вокруг «прядения времени» (см. Ригведа, V, 5, 6; IV, В, 4; Атхарваведа, X, 7, 42; X, 8, 37-39 и т. д.) выработался чрезвычайно сложный комплекс символических значений. Здесь же мы обращаемся лишь к нескольким его аспектам. Напомним, что жертвоприношение «чрезвычайно натянуто» (Шатапатха-брахмана, III, 8, 2, 2). «Протянуть» жертвоприношение равно «протягиванию» временной оси, то есть в последний момент Мир еще продлевают на год.

[41] «Весь этот Мир лежит во Мне как драгоценные камни, нанизанные на нити» (sutre manigana iva), — говорит также Кришна (VII, 7). Образ встречается довольно часто. «Все как на нить для драгоценных камней может бьпь нанизано на нить, даже гандхарвы, апсары [Апсары — в ведийской и индуистской мифологии полубожественные женские существа, духи вод, жены и возлюбленнные гандхарвов, обитающие преимущественно в небе, но также и на земле (в реках, на горах и т.п.).], животные и люди (то есть нанизаны на Солнце, Ваю, прану, Брахман)»; Jaiminya Upanisad Brahmana, III, 4, 13; III, 5, 1; цит. по: Coomaraswany, Svayamatrnna, p. 5. Кумарасвами напоминает отрывок из текста «Трипура Рахасья», где речь идет о городе и его обитателях, и Дух (pracara, букв. «Блуждающий» или «Предшествующий») утверждает, что без него жители «были все разрозненные и раскатились бы как жемчужины, не нанизанные на нитку» (Spiritual Paternity, p. 31).

[42] Об этой проблеме см. наш: Mythe de l'Eternel Retour (Paris, 1949).

[43] Le «dieu lieur» et le symbolisme des nceuds.— Revue de l'Histoire des Religions, 1947-1948, p. 5-36; воспр. в: Images et Symboles, Paris, 1952, p. 120-163.

[44] См. некоторые примеры в: Jacoby, op. cit., p. 467.

[45] CM. M. Eliade, Symbolisme du vol Magique.— Numen, III, 1956, p. 1-13, воспр. в: Mythes, reves et mysteres (Paris, 1957), p. 133.

[46] R.B. Onians, The Origins of European Thought (Cambridge, 1951, IIе ed, 1954), особо с. 349.

[47] Илиаде, т. II, с. 26, п. 1. Этот отрывок приводится в: Pierre Leveque, Aurea Catena Homeri (Paris, 1959), p. 8.

[48] Sylvan J. Muldoon, The Projection of the Astral Body, с вступлением Dr. H. Carrington (London, 1929); idem. The Case for Astral Body (1936).

[49] Raynor C. Johnson, The Imprisoned Splendour (London, 1953), p. 230.

[50] A. W. Howitt, The Native Tribes of South-East Australia (London, 1904), p. 400; ср. также: Eliade, Le Chamanisme, p. 133.

[51] A. P. Elkin, Aboriginal Men of High Degree (Sydney, 1946), p. 64-65.

[52] Ср.: Е. Lucas Bridges, The Uttermost Part of the Earth (NewYork, 1948), p. 284.

[53] Elkin, op. cit., p. 31, 43, 112; см. также: Eliade, LeChamanisme, p. 55.

Примечания
(к русскому изданию)

1 Ашвагхоша — буддийский поэт, драматург и философ (ок. II в. н.э.), автор знаменитой поэтической биографии Будды «Буддхачарита»

2 Капилавасту — столица государства шакьев на севере Индии, где жили царь Шуддходана и его жена Майя — родители Будды.

3 Гаудапада — индийский философ (ок. 800 г. н.э.), один из главных представителей древнейшей философской школы Индии — санкхья, считается автором некоторых частей упанишад и комментариев к ним. Возможно, являлся учителем Шанкары.

4 Шанкара (VIII-IX вв. н.э.) — знаменитый индийский религиозный реформатор и философ, один из главных учителей и проповедников философской школы адвайта-веданта, автор ряда трактатов и комментариев.

Согласно учению Шанкары, человеческий дух тождествен мировОму духу, составляет с ним одно целое; вне нашей души и верховного духа нет ничего; весь внешний мир есть лишь произведенные мировым духом формы, то есть — впечатление, иллюзия нашей души (майя).

5 Майя — в ведийской мифологии способность к перевоплощению, свойственная сверхъестественным персонажам; иллюзия, обман. В философии обозначает иллюзорность бытия, вселенной, действительность, понимаемую как «грёзу божества», и мир — как божественную игру (лила).

6 Ибн-Батута — арабский писатель и путешественник. С 1324 по 1353 г. совершил большое путешествие по Востоку, в частности по Индии. Оставил подробное описание посещаемых им стран, сохранившееся во фрагментах.

7 Джахангир (1569-1627) — император из династии Великих Моголов, правивший в Индии с 1605 г.

8 Александр Македонский предпринял поход на Индию в 327-325 гг. до н.э., покорил племена, жившие к западу от р. Инд, и присоединил их территории к своей империи.

9 Аль Халладж (858-922) — выдающийся иранский суфий, казненный за свои проповеди.

10 Чод (тиб., букв, «отсекать») — эзотерический обряд тибетского буддизма; цель обряда — «отсечь» связи и разрушить иллюзию двойственности сансары и нирваны.

11 Дакини — свирепые демонические существа женского пола, в буддийской мифологии ваджраяны они — женское соответствие будд, бодхисатв и прочих мифологических персонажей. Дакини оказывают помощь сторонникам буддизма, но яростно выступают против всего, что связано с продолжением существования сансары,— бытия, связанного со страданием и нескончаемым кругом перерождений.

12 Траястринса («тридцать три») — в буддийской мифологии название второго небесного мира в «сфере желаний» и обитающих в нем божеств. Находится на вершине горы Меру. В Траястринсе растет гигантское дерево Париятра, под которым будда Шакьямуни проповедовал учение буддизма своей матери и другим божествам.

13 Миры Брахмы — в буддийской мифологии высшие девалоки, миры богов, находящиеся в сансаре и населенные брахмами или «богами, имеющими тела брахмы», которые подчиняются законам кармы и включаются в цепь перерождений.

14 В Санчи и Бхархуте находятся древнейшие буддийские каменные ступы (III в. до н. э.), считающиеся классическим образцом раннебуддийских культовых сооружений. Ступа представляет собой каменное основание с решеткой вокруг, на котором возвышается купол, увенчанный опрокинутой пирамидой и навесами, символизирующими деление вселенной на сферы. Каменные стены и входные ворота покрыты символическими горельефами, изображающими буддийские сюжеты и эпизоды из жизни Будды.

15 Бон — система религиозных представлений тибетцев, включающая в себя народные культы, шаманские верования; считается, что данная система существовала до прихода буддизма в Тибет; возможно ее иранское происхождение.

16 В ведийской и индуистской мифологии персонификацией ветра является бог Ваю, который породил марутов — божества бури, ветров, грома и молнии. Сам Баю есть жизненное дыхание (прана) и возник из дыхания Пуруши, первочеловека, из которого возникли элементы космоса и который, таким образом, стал символом перехода от единой целостности к множественной расчлененности. Более поздняя традиция отождествляет Пурушу с Атманом.

17 Атхарваведа — четвертая из вед, содержащая в основном магические заклинания против вредоносных божеств, болезней, диких зверей, вражеских козней и т.п., а также заговоры целебного свойства.

18 Гатха (санскр.) — стих, песня, стихотворная вставка в прозаическое произведение.

19 Яджнявалкья — знаменитый индийский мыслитель, видный представитель философии упанишад, ее идеалистического направления. Взгляды Яджнявалкьи в форме диалогов излагаются в нескольких разделах Брихадараиьяка-упанишады, одного из самых авторитетных текстов индийской философской традиции.

20 Миры гандхарвов (гандхарвалока) в восьмичленной системе деления вселенной, унаследованной системами санкхья и веданта,— один из средних миров, населенный классом полубогов, небесных духов, соотносимых с воздухом, лесами, водами и солнечным светом. В более поздней традиции гандхарвы также являются небесными певцами и музыкантами.

21 Арджуна — герой древнеиндийского эпоса Махабхарата, третий среди братьев-пандавов, идеальный воин, имеющий полубожественное происхождение. В основной битве эпоса на поле Куру Кришна, ставший возничим на колеснице Арджуны, возвещает ему свое божественное откровение — Бхагавад-гиту.

22 Владыкой царства мертвых в древнеиндийской мифологии является Яма, «первый, кто умер» и открыл путь смерти для других. В позднейшей традиции Яма называется не только царем, но и судьей царства мертвых и, таким образом, принимает на себя функции ведийского Варуны, хранителя высшего закона и мирового порядка. С Ямой связаны боги Кала («время»), Антака («умертвляющий») и Мритью («смерть»), символизирующие специфические аспекты божественной активности Ямы.

23 Индра — в древнеиндийской мифологии бог грома и молнии, глава богов. Индра воплощает прежде всего воинскую функцию, он — бог битвы, участвует в многочисленных сражениях против демонов и чуждых ариям племен. Центральным сюжетом мифов об Индре является его поединок с демоном Вритрой, преградившим течение рек. Победе над Вритрой придается космогоническое значение.

24 Золотая цепь Гомера

25 Приводится свободный пересказ VIII Песни «Илиады», сделанный самим М. Элиаде.

26 Майин (санскр. «mayin») — букв, означает «тот, кто обладает майей», то есть с общем, если «майя» может пониматься как иллюзия, то «майин» — иллюзионист.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел психология












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.