Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Григулевич И. Папство. Век ХХ

ОГЛАВЛЕНИЕ

НА ПАПСКОМ ТРОНЕ ПАВЕЛ VI.

Джованни Баттиста Монтини, родился 26 сентября 1897 г. в Кончезио (провинция Брешиа) в семье католического политического деятеля. Ватиканский дипломат. Важнейшие посты в церкви: заместитель статс-секретаря при Пии XII, архиепископ Миланский, кардинал. Избран папой 21 июня 1963 г., принял имя Павел VI. Прозвище "Гамлет". Под его руководством Второй Ватиканский собор завершил свою работу принятием ряда решений обновленческой ориентации. Реорганизовал римскую курию, учредил синод церкви. Придерживался центристского курса. Осудил "мятежную церковь", получившую распространение в Латинской Америке. В вопросах международной политики выступал за мир, разоружение, разрядку. Павел VI скончался 6 августа 1978 г., когда книга уже находилась в печати.
Папа умер, да здравствует папа!
И снова хоронят папу, и спешат кардиналы в Рим на конклав, и снова газетчики и дипломаты дают оценку истекшему понтификату и гадают, кого изберут "пурпуроносцы" на место усопшего.
Знакомая картина, которая периодически повторяется в Ватикане и к которой римляне привыкли как к карнавалу или другому зрелищу, характерному для Вечного города.
Иоанн XXIII, несомненно, был необычной фигурой на папском престоле. Можно по-разному относиться к его деятельности, взглядам, высказываниям, но бесспорно одно: понтификат папы Ронкалли явился переломным периодом в современной истории католической церкви.
Это выразилось, пожалуй, наиболее ярко в трех моментах его политики. Во-первых, в его отходе от курса "холодной войны", который с фанатическим упорством проводил Пий XII, и в поддержке идеи мирного сосуществования государств с различным социальным строем. Во-вторых, в признании необходимости и полезности контактов и диалога между католиками и коммунистами. В-третьих, в отказе от политики отлучений в отношении инакомыслящих и в признании права на существование внутри католической церкви различных группировок, течений и мнений.
Деятельность Иоанна XXIII свидетельствовала о его отходе от политики оголтелого антикоммунизма, которую осуществлял Ватикан со времени Пия IX. Иоанн XXIII отказался и от антисоветизма, чуть ли не возведенного в новую догму Бенедиктом XV.
Папа Ронкалли не совершил переворота в католической церкви, не изменил ее догматики, ее богословских установок, ее организации, сложившейся в результате многовековой практики. Но он способствовал созданию предпосылок для превращения авторитарной церковной машины, тесно связанной с интересами крайней реакции, в более либеральный и созвучный современным условиям организм, действующий с учетом стремлений к прочному миру и социальному прогрессу многомиллионных масс католиков не только в Западной Европе и США, но и в развивающихся странах.
Если к сказанному прибавить созыв им вселенского собора, первая сессия которого показала, что курс Иоанна XXIII пользуется поддержкой подавляющего большинства церковных иерархов, то станет понятно, насколько действительно знаменательным был для церкви понтификат этого папы.
Иоанн XXIII не успел довести до конца свои начинания. Он ушел из жизни, не дожив до завершения работы собора, будущее которого с его смертью представлялось весьма туманным. В церковном аппарате ему не удалось осуществить сколько-нибудь значительных изменений: интегристы продолжали удерживать в нем многие ключевые позиции.
После смерти Иоанна XXIII в кардинальской коллегии не было человека, которого можно было бы считать его идейным наследником, продолжателем его дела. Из итальянских кардиналов самым близким к нему человеком считался статс-секретарь Амлето Чиконьяни, но он был слишком стар для папабиле. Ему уже исполнилось 80 лет. Джованни Урбани, наследовавший после Ронкалли патриарший престол в Венеции и слывший за центриста, был мало известен иностранным кардиналам (а они составляли большинство на конклаве) и поэтому имел очень мало шансов быть избранным. Другие сторонники Иоанна XXIII в кардинальской коллегии были слишком молоды и еще ничем особенным себя не проявили.
Реально претендовать на папскую тиару мог, пожалуй, лишь 66-летний кардинал Джованни Баттиста Монтини, архиепископ Миланский, имевший репутацию либерала, несмотря на свое многолетнее сотрудничество с Пием XII.
Монтини решил, что лучший путь достичь заветной цели - это не высказываться по спорным вопросам, разделяющим духовенство. На первой сессии собора Монтини, к удивлению многих наблюдателей и вопреки некоторым прогнозам, отводившим ему роль лидера обновленцев, или отмалчивался, или выступал с таких позиций, что трудно было понять, кого, собственно говоря, он поддерживает, а кого осуждает. Иоанн XXIII, наблюдавший эту игру Монтини на соборе, как-то назвал его Гамлетом. И это прозвище за ним закрепилось. Такая осмотрительность Монтини на соборе могла принести ему на конклаве поддержку как обновленцев, составлявших приблизительно половину членов конклава, так и центристов и даже некоторых либерально настроенных консерваторов и, таким образом, обеспечить ему необходимые для избрания 2/3 голосов.
19 июня вечером кардиналы прошествовали в Сикстинскую капеллу, сопровождаемые церковным хором, распевавшим духовные гимны, швейцарскими гвардейцами и высокопоставленными ватиканскими прелатами. Каждого кардинала сопровождали на конклав два ассистента, что было очень кстати, ибо из 80 князей церкви, участвовавших в конклаве, добрая треть по немощности и дряхлости не могла передвигаться без посторонней помощи. Некоторых просто несли на руках.
Выборы папы прошли сравнительно гладко и быстро. Конклав длился всего 42 часа и 22 минуты. Большинство участников конклава сошлось на том, что кардинал Монтини, этот долголетний сотрудник Пия XII, попавший к нему в немилость вскоре после второй мировой войны, был достойнее других занять место наместника бога на земле. Монтини получил большинство в 2/3 голосов в шестом туре. В 11 часов 33 минуты утра 21 июня 1963 г. белый дымок, выходящий из высокой и тонкой трубы над апостолическим дворцом, возвестил миру, что новый папа избран, а в 12 часов 18 минут с балкона собора св. Петра кардинал Оттавиани объявил: "Habemus papam!"
Став папой, Монтини избрал себе имя Павла VI, весьма редко встречающееся в истории папства. Хотя апостол Павел считается наряду с Петром основателем папства, его именем до Монтини назвались только пять верховных руководителей католической церкви.
Кардинал Сюененс, один из лидеров обновленческого течения, истолковал решение Монтини так: "Имя, выбранное Джованни Баттистой Монтини, восходя к памяти св. Павла, апостола людей, означает стремление повернуть церковь лицом к миру, означает проповедь и диалог".
31 июня состоялась коронация нового папы. Впервые с 970 г., когда короновался папа Лев III, она происходила не внутри собора св. Петра, а на его паперти, под открытым небом, в присутствии стотысячной толпы, заполнившей до отказа прилегающую к собору площадь. Церемония коронации передавалась по телевидению. Было и другое нововведение:
коронация продолжалась не шесть часов, как того требовала традиция, а всего три. По-видимому, ее организаторы решили, что для телезрителей, да и для присутствовавших на площади людей шесть часов-слишком много.
В 6 часов вечера папу вынесли из Ватикана через Бронзовые врата на тронном кресле к алтарю, сооруженному на паперти. Его сопровождали кардиналы и прочие ватиканские вельможи.
На паперти папа сослужил торжественную мессу и произнес перед микрофонами проповедь-тронную речь. Он начал по-латыни, затем перешел на итальянский, французский, английский, немецкий, испанский, португальский языки. Несколько слов он произнес по-русски.
На часах пробило 20.30. На площадь опустились сумерки. Зажглись десятки прожекторов, наступил момент коронации. Кардинал-диакон Оттавиани возложил тиару на голову Монтини. Стотысячная толпа на площади разразилась аплодисментами, возгласами: "Да здравствует папа!", "Павлу VI-ура!"
Папской тиаре газеты уделили особое внимание. Тиара Павла VI была изготовлена по заказу Миланской епархии из серебра и золота. Украшенная бриллиантами, рубинами и другими драгоценными камнями, она оценивалась во много десятков миллионов лир. Но это была далеко не самая ценная корона в ватиканском собрании папских тиар. Например, тиара папы Юлия II (XVI в.) оценивается ныне в 1 млн. долларов, ее украшает 120-каратный рубин и жемчужина величиной с орех. Она сделана из чистого золота и весит 2,5 кг. Всех пап конца XIX и первой половины XX в. короновали тиарой, изготовленной для Пия IX. Она тоже усыпана множеством ценных камней, но в Ватикане вам по секрету скажут, что Пий Х заменил в ней многие камни менее ценными и даже стекляшками. Для Павла VI решено было изготовить новую тиару.
Итак, Павел VI увенчан тиарой. С этого момента он официально считается понтификом. Церемония коронации подходит к концу. Оттавиани зачитал декрет нового папы, дарующий индульгенцию - прощение грехов - всем присутствовавшим на этой церемонии. Папа вновь уселся на тронные носилки, и его унесли через те же Бронзовые врата во внутренние покои Ватикана. На этом торжества коронации завершились.
Путь наверх монсиньора Монтини.
Когда сошли со страниц газет и журналов отчеты, комментарии, очерки о коронации, были пропеты приличествующие случаю дифирамбы новому понтифику, печать приступила к более уравновешенному, объективному и всестороннему анализу личности и прошлой деятельности Монтини, пытаясь на этой основе прогнозировать будущее его поведение. Обозреватели искали ответы на вопросы: продолжит ли новый папа реформистский, обновленческий курс Иоанна XXIII или вернется к курсу своего бывшего патрона Пия XII? куда, в какую сторону пойдет под его руководством
Второй Ватиканский собор? или, может быть, следующая сессия собора вообще не состоится?
Что ж, последуем их примеру и ознакомимся более детально с биографией преемника Иоанна XXIII.
Джованни Баттиста Монтини родился в семье католического политика и журналиста, богатого землевладельца и адвоката, председателя Избирательного союза итальянских католиков, деятеля католической Народной партии, депутата от этой партии в парламенте Италии после первой мировой войны. Мать Монтини руководила организацией женщин-католичек в Брешии. Брат его, Людовико, неоднократно избирался депутатом итальянского парламента от демохристианской партии.
В детстве Монтини отличался слабым здоровьем, и это, по-видимому, сыграло роль в выборе им церковной карьеры. После окончания в 1916 г. лицея, носившего имя "еретика" Арнольда Брешианского, вождя Римской республики в XII в., казненного по приказу папы, Монтини поступает в семинарию, но живет дома и сдает экзамены экстерном. В 1920 г. он получает сан священника и едет в Рим, где изучает католическую философию в Грегорианском университете и одновременно слушает лекции на литературном факультете Государственного университета. В Риме его заметил заместитель статс-секретаря монсиньор Пиццардо, уговоривший Монтини оставить оба университета и поступить в Академию дворянских священников-так называлась тогда ватиканская дипломатическая школа. В 1923 г., после окончания академии, Монтини получает направление в нунциатуру в Варшаву, где он некоторое время работает под руководством нунция Акилле Ратти, будущего папы Пия XI. Однако климат Польши отрицательно сказался на здоровье Монтини. Он вскоре возвращается в Рим, где в апреле 1925 г. поступает "минутантом" (клерком) в статс-секретариат. Так началась служба Монтини в этом важнейшем ватиканском ведомстве. В общей сложности он проработал там 30 лет, из них 15-на посту заместителя статс-секретаря.
1925 год-сложный, насыщенный острыми конфликтами в политической жизни Италии;
Фашисты, захватив при поддержке крупной буржуазии, королевского дома и правых католиков власть, пытаются ликвидировать все оппозиционные партии и группировки, в том числе массовые католические организации, в которых сильны антифашистские настроения. Одной из них являлась ФУЧИ - Итальянская католическая университетская федерация, объединявшая студентов-католиков. По рекомендации того же Пиццардо, который руководил тогда "Католическим действием", молодого Монтини назначают духовным советником, а по существу, неофициальным руководителем этой организации. Под его контролем находился центральный орган ФУЧИ "Акционе фучина" и ее издательство "Студиум". Эти функции он выполнял в течение восьми лет, совмещая их с работой в статс-секретариате. Участие в деятельности ФУЧИ дает ему богатый политический опыт, в эти годы он непосредственно сталкивается с фашистскими политиканами, стремившимися использовать церковь в своих интересах.
"На заре фашистского режима,- писал в органе Компартии Италии "Унита" коммунистический деятель Паоло Сприано,- молодое поколение студентов-католиков видело в Монтини советника и стойкого вдохновителя в делах, требующих осторожного подхода. Многие вспоминают о его проницательности, благодаря которой ему удавалось сохранять у вверенной ему молодежи определенную независимость в душной атмосфере фашистского режима".
После подписания Латеранских соглашений Монтини оставляет ФУЧИ и всецело сосредоточивается на работе в статс-секретариате, если не считать лекций по истории папской дипломатии, которые он читает в ватиканской дипломатической школе.
В статс-секретариате он работает вначале с кардиналом Гаспарри, занимавшим пост статс-секретаря, а после его смерти - с Эудженио Пачелли, будущим папой Пием XII. И Гаспарри и Пачелли очень ценили этого сотрудника - чрезвычайно трудоспособного, исполнительного, немногословного, сдержанного, всегда подтянутого.
В те годы многие считали Монтини истинным вдохновителем политики папского престола и рассматривали его как возможного преемника статс-секретаря. Монтини, безусловно, играл определяющую роль в создании политического католического итальянского движения в период с 1942 по 1948 г., в разработке политической программы христианско-демократической партии.
С избранием в 1939 г. Пачелли папой и смертью статс-секретаря Луиджи Малиони в 1944 г. Монтини назначается сперва заместителем статс-секретаря, а потом просекретарем - титул, специально созданный для него. Должность статс-секретаря оставалась незанятой, так как Пий XII предпочитал сам выполнять эти функции.
В августе 1951 г. Пий XII направляет Монтини в Соединенные Штаты с особо важной миссией-добиться установления с этой страной дипломатических отношений. Монтини добивается того, что президент Трумэн вносит в конгресс предложение назначить генерала Кларка, бывшего командующего союзными оккупационными войсками в Италии, послом США при Ватикане. Но большинство членов конгресса отвергло это предложение. Пий XII, профашистские симпатии которого были обще известны, выглядел одиозной фигурой даже для далеко не прогрессивных членов конгресса.
Хотя визит Монтини в США и не принес желаемого результата в плане установления дипломатических отношений с Ватиканом, все же он позволил ему укрепить личные связи с американскими иерархами, в частности с их главой кардиналом Спеллманом, что было отнюдь не маловажно, особенно если иметь в виду, что кое-кто видел в Монтини будущего преемника Пия XII.
Была ли у Монтини в период его работы в статс-секретариате своя, особая, отличная от взглядов Пачелли точка зрения на происходившие в мире события, в частности на взаимоотношения церкви с фашизмом, вторую мировую войну, послевоенное устройство, "холодную войну"? Серьезных расхождений с Пием XII у него не было, по крайней мере до начала 50-х годов.
И тем не менее в силу ряда обстоятельств, о которых уже упоминалось в главе, посвященной понтификату Пия XII, Монтини прослыл либералом. Он проявлял большой интерес к социальному вопросу, по его инициативе, одобренной Пием XII, были созданы АКЛИ (Итальянские католические рабочие ассоциации). Они проводили в профсоюзном движении антикоммунистическую линию церкви и демохристианской партии, но делали это под прикрытием весьма радикальных лозунгов, что вызывало раздражение и недоверие к ним ультраправых церковных кругов. В самой демохристианской партии симпатией Монтини пользовалось либеральное крыло, возглавляемое тогда молодыми профессорами Ла-Пирой, Доссети и Фанфани. Пий XII относился с недоверием к этому течению, считая его чуть ли не прокоммунистическим. Кроме того, утверждали, что Монтини сочувствовал французскому теологу-неотомисту Жаку Маритену, выступавшему тогда за разрядку международной напряженности, за что его труды угодили в индекс запрещенных книг.
В 1954 г. происходит очевидное охлаждение Пия XII к Монтини. Пий XII якобы предложил Монтини и второму заместителю статс-секретаря Тардини шапку кардинала. Но Монтини, не желая допустить в кардинальскую коллегию реакционера Тардини, решительно отказался от этой чести, чем вынудил отказаться от нее и Тардини. Последовало назначение Монтини архиепископом Милана. Хотя эта должность связана с присвоением кардинальского звания, Пий XII не счел нужным вторично предлагать его своему бывшему просекретарю, как, впрочем, и Тардини. Знатоки ватиканских дел утверждают, что отношения между Пием XII и Монтини после отбытия последнего в Милан, по существу, прервались. Назначение Монтини в Милан, таким образом, расценивается как опала попавшего в немилость к Пию XII ватиканского сановника.
В Милане при жизни Пия XII Монтини пытался представить себя "архиепископом рабочих". В 1957 г. он провел так называемую "миланскую миссию" - широкую пропагандистскую кампанию, целью которой было добиться "возвращения рабочих в лоно церкви". Это мероприятие, несомненно, было направлено против коммунистического влияния на трудящихся, однако Монтини старался не придавать ему характера "крестового похода против коммунизма". Избегая анафем и проклятий в адрес коммунистов, он пытался убедить трудящихся, что только церковь-подлинный друг рабочих, защитник их прав и интересов, что именно она способна добиться существенного повышения уровня их жизни. Кампания продолжалась с 4 по 23 ноября 1957 г. Она стоила около 500 млн. лир. За этот период церковники произнесли 7 тыс. проповедей и лекций, провели сотни различных мероприятий, посетили десятки заводов и фабрик. В кампании участвовали кардиналы Сири и Леркаро, 24 архиепископа и епископа, 600 священников, 597 монахов, сотни семинаристов.
Напутствуя участников кампании, Монтини предупреждал их, что в своих выступлениях они должны воздерживаться от прямых нападок на политических противников (читай: коммунистов). Не следует давать повод для подозрений, что "миссия" является политическим, а не чисто религиозным мероприятием. "Мы повторим ясно наше осуждение атеизма,- поучал Монтини,- и всех других ошибок, но отнесемся с исключительным уважением даже к тем, кто, к сожалению, их исповедует".
Призывая священников смело вторгаться в среду трудящихся, Монтини, однако, предупреждал их "не превращаться в солдат, которые вместо того, чтобы сражаться, сдаются противнику" (явный намек на эксперимент священников-рабочих во Франции, осужденный Ватиканом).
В период кампании Монтини лично посещал фабрики и заводы и произносил перед рабочими прочувственные проповеди: "Когда я посещаю предприятия,- сказал Монтини, выступая перед рабочими завода "Грациола",-мне кажется, что у многих возникает вопрос: "Что нужно здесь этому человеку?" Между моим миром и вашим существует большая враждебность, но она безосновательна. Я не считаю ваш мир враждебным моему, а мой- враждебным вашему; более того, я считаю себя вашим другом и соседом, способным понять вас..."
Эта гигантская пропагандистская кампания закончилась полным провалом: после нее на Севере Италии число голосующих за компартию не только не уменьшилось, но продолжало расти.
Монтини не чурался и прямых контактов с коммунистами. На одном из официальных приемов кардиналу Монтини представили муниципального советника Коссуту, секретаря Миланской федерации коммунистической партии. Кардинал сказал: "Я сожалею, что у нас столь мало оказий для встреч... Тем не менее прошу мне верить, что я с особой симпатией слежу за вашей деятельностью..." На что коммунист Коссута ответил: "Уверяю вас, что и мы наблюдаем с большим вниманием за вашей деятельностью".
Даже обмен подобными ничего не значащими любезностями между кардиналом и коммунистом во времена Пия XII, предававшего коммунистов анафеме, приобретал особый политический смысл, тем более что это происходило в миланской епархии, возглавлявшейся до Монтини реакционно настроенным кардиналом Альфонсо Шустером.
Обратило на себя внимание и то обстоятельство, что, будучи архиепископом Милана, Монтини направил телеграмму диктатору Испании Франко с просьбой помиловать осужденных на смерть испанских антифашистов. Больше никто из итальянских епископов и архиепископов не решился на такой шаг. Находясь на посту архиепископа Миланского, Монтини совершил две кратковременные поездки за рубеж. Он посетил Уганду и Бразилию. В Рио-де-Жанейро он от местного католического университета получил почетную степень доктора наук. В Бразилии установил тесную связь с епископом Элдером Камарой, который станет после Второго Ватиканского собора лидером латиноамериканских обновленцев.
Пий XII подозрительно относился к бурной деятельности своего бывшего сотрудника и до самой смерти не проявлял желания вновь сблизиться с ним. Как уже было сказано, кардинальскую шапку Монтини получил из рук Иоанна XXIII.
При Иоанне XXIII, когда католические иерархи разделились на сторонников и противников обновления церкви, Монтини держался в стороне от тех и других. Тем не менее он прекрасно отдавал себе отчет, что изменения, происшедшие в церкви и связанные с именем Иоанна XXIII, носят необратимый характер и что возврата к курсу Пия XII быть не может. Уже в своей проповеди на панихиде в честь покойного папы Иоанна XXIII 7 июня 1963 г. Монтини отчетливо выразил эту мысль, сказав: "Иоанн XXIII указал нам некоторые направления, и было бы благоразумно не только помнить о них, но и придерживаться их. Его смерть не может погасить тот дух, который он придал нашей эпохе".
В первом своем послании к верующим, переданном по ватиканскому радио, Павел VI, отдавая дань памяти Пия XI и Пия XII, сказал: "...с особым волнением и благочестием мы вспоминаем образ покойного Иоанна XXIII, который за короткий, но весьма интенсивный период своей пастырской деятельности завоевал любовь людей, в том числе и тех, кто находится очень далеко отсюда". Папа заявил, что хочет приложить все усилия "для сохранения среди народов великого блага человечества - мира".
Какие же из всего вышеизложенного можно было сделать выводы о курсе, который намеревался проводить Павел VI?
На этот вопрос влиятельная французская газета "Монд", связанная с католическими кругами, отвечала следующим образом: "По своему характеру новый папа более политик, чем тот, который только что умер. В Риме, как и в Милане, он был тесно связан с внутренней жизнью Италии, тогда как карьера Иоанна XXIII проходила в основном за границей. Суровый, худощавый, с развитым интеллектом, он не отличается ни добродушием Иоанна XXIII, ни его чувством юмора. Он, несомненно, будет преследовать те же цели, но более расчетливо и, вероятно, будет прислушиваться больше к голосу разума, чем сердца.
Нет никакого сомнения, что при нем церковь больше, чем когда бы то ни было, будет стремиться "присутствовать" в нынешнем мире. Что касается условий такого "присутствия", то можно с уверенностью сказать, что у 263-го наместника св. Петра имеются вполне определенные взгляды на этот счет".
Собор заседает, дебаты продолжаются.
Павел VI был избран 21 июня, а 29 сентября, то есть три месяца и восемь дней спустя, должна была начать работу вторая сессия собора. Естественно, что основной заботой нового папы была эта предстоящая сессия собора. Ведь от того, куда пойдет собор, какими будут его решения, кто победит на нем, обновленцы или интегристы, зависело будущее церкви, будущее папского престола.
Судьба собора в значительной степени находилась в руках Павла VI. И в наши дни "непогрешимый самодержец католической церкви" при желании мог распустить собор, отложить его заседания, отменить или не утвердить его решения, наконец, он обладал многочисленными средствами давления на соборных отцов, чтобы заставить их занять соответствующую его взглядам позицию.
Пока журналисты гадали, как поведет себя новый папа по отношению к собору, в Ватикане шла ожесточенная закулисная борьба между обновленцами и интегристами. В соборных комиссиях, где готовились документы, схемы, в конгрегациях, в кардинальской коллегии и других учреждениях курии плелись интриги, осуществлялись хитроумные маневры, распускались всякого рода слухи с целью подорвать позиции противника.
Иной была обстановка в церковных кругах других стран. Точно проснувшись от многовековой спячки, многие прелаты ФРГ, Франции, Голландии, Бельгии и даже Испании во всеуслышание заявляли, что церковь, ее литургия, догматика, ориентация нуждаются в реформах, что вся церковная организация, в особенности курия, требует перестройки и демократизации. Некоторые откровенно высказывались за отмену догмата непогрешимости папы, за участие в конклаве наряду с кардиналами руководителей национальных епископатов и католиков-мирян, требовали ликвидации одиозной конгрегации священной канцелярии и не менее одиозного индекса запрещенных книг.
Еще смелее и решительнее высказывались в этом плане соборные отцы - представители развивающихся стран. Они требовали пропорционального представительства в органах курии, осуждения колониализма и расовой дискриминации, настаивали на реорганизации устаревшей системы миссионерской службы.
Особенно радикальными были высказывания церковных иерархов Латинской Америки, где быстро развивался революционный процесс, захватывающий широкие круги верующих. Опасаясь потерять влияние на верующих, многие церковные деятели стали выступать с требованиями коренных социальных преобразований как единственного средства, могущего, по их мнению, приостановить неминуемый рост коммунистического влияния в массах.
Именно в таком духе высказался в июне 1963 г. чилийский кардинал Рауль Сильва Энрикес. Он потребовал от власть имущих преодолеть "несбалансированную" социальную систему и улучшить положение миллионов бедствующих, иначе это будет сделано "коммунистическими методами".
В мае 1963 г. перуанский епископат опубликовал заявление, в котором призывал правительство изменить социальные условия в стране, предупредив, что иначе возникнет "вирус", который приведет к "социальному краху". Подобное же заявление опубликовал и бразильский епископат.
Архиепископ Медельина (Колумбия) предложил начать "революцию святого креста". Выступая перед верующими, он сказал: "Мы живем во время, когда следует осуществлять социальный прогресс более быстрыми темпами и быть более уступчивыми, святая революция должна победить революцию язычества. В этой битве каждая минута является решающей".
Влиятельный бельгийский иезуит Роже Е. Вакеманс, один из советников Эдуардо Фрея, лидера демохристианской партии Чили, выступая в том же 1963 г. на симпозиуме по латиноамериканским делам в Вашингтоне, говорил: "Без глубоких и быстрых социальных изменений, имеющих подлинно революционный размах, невозможно достигнуть действительного и скорого экономического развития в Латинской Америке, а без действительно впечатляющего экономического развития не возможно соответствующим образом противостоять революционному кризису, бушующему в этом районе".
Таких высказываний можно было бы привести немало. На первый взгляд они могут показаться противоречивыми, нелогичными. С одной стороны, церковники призывали к осуществлению революционных преобразований, с другой-противопоставляли их социальной революции, коммунизму, хотя коммунисты всегда готовы поддержать любые социальные изменения в интересах трудящихся. В действительности же в сверхрадикальных высказываниях церковных иерархов все было логично. Дело в том, что под революционными преобразованиями они подразумевали весьма ограниченные реформы буржуазного характера.
Обновленцы из стран Западной Европы и США отнюдь не проявляли такого "революционного" пыла. У них были свои заботы. Они требовали отмены мелочной опеки со стороны курии, большей свободы действий и автономии для национальных епископатов, надеясь таким образом укрепить свои связи с правящими кругами своих стран. Они стремились сблизиться на антикоммунистической основе с консервативными деятелями других религиозных направлений. В политике они занимали такие же реакционные позиции, как и интегристы, и вовсе не были заинтересованы в радикализации церковной социальной доктрины.
Интегристы, страдавшие политической близорукостью, не сумели использовать эти противоречия в лагере обновленцев для укрепления своих позиций. Они все еще уповали на то, что, используя свое влияние в курии, сумеют столкнуть собор вправо. Характерным в этом отношении было выступление в конце августа 1963 г. в городе Ассизе (Италия) заместителя кардинала Оттавиани на посту главы конгрегации священной канцелярии монсиньора Пьетро Паренти, который заявил: "Первая сессия собора разворошила осиное гнездо внутри церкви и за ее пределами... Много дерзостей написано в последнее время против римской курии и ее догматизма, ее жестокости, и, конечно, более всего нападок выдержала конгрегация священной канцелярии - главный орган церкви. Эта... наглость не беспокоит нас, но дает нам повод напомнить санкюлотам теологии (сторонникам обновления.-И. Г.), что их дерзость-дочь иллюзий. Вселенский собор не изменит лица католической, апостольской, римской церкви". С. Маркович. Тайные недуги католицизма.
А какую же позицию занимал по этим вопросам папа? Павел VI-это прежде всего политик, привыкший иметь дело и считаться с существующими реальностями. Разумеется, он не хотел развала церкви, более того, он стремился его предотвратить, но не путем отстаивания прежних, дособорных позиций, а путем разумных реформ. Однако он не намеревался стать в оппозицию к влиятельному интегристскому крылу. Более того, он, как, впрочем, и Иоанн XXIII, вынужден был временами идти ему на уступки и даже опираться на него в тех случаях, когда обновленцы заходили, по его мнению, слишком далеко влево или забегали слишком далеко вперед. Такой была позиция Павла VI по отношению к внутрицерковным делам. Что же касается внешнеполитических вопросов, то Павел VI весьма последовательно высказывался за политику мира и международной разрядки. В этих вопросах он пошел еще дальше, чем Иоанн XXIII. Павел VI не только приветствовал подписание Договора о запрещении ядерных испытаний, но и направил по этому случаю главам "атомных" держав поздравительные телеграммы. В телеграмме от 5 августа 1963 г. на имя Председателя Совета Министров СССР Павел VI писал следующее:
"Подписание Договора о запрещении ядерных испытаний глубоко взволновало нас, так как мы видим в нем доказательство доброй воли, залог согласия и обещание более безоблачного будущего, что приветствует наша душа, всегда стремящаяся к благополучию человечества. Вместе с удовлетворением, которое мы испытываем в связи с осуществлением надежды, возникающей во всех частях мира, мы шлем наши поздравления по поводу заключения договора, который приносит столь большое облегчение и является столь значительным. Мы молим бога, чтобы он проложил путь новому и истинному миру на земле".
Следует подчеркнуть, что это было первое за время существования Советского государства дружественное послание римского понтифика советскому руководителю. Оно было встречено с одобрением мировым общественным мнением.
x x x
Вторая сессия собора открылась 29 сентября 1963 г.
Выступая на ее открытии, Павел VI поставил перед собором следующие четыре задачи:
глубоко изучить состояние церковных дел во всем их многообразии, реформировать и внутренне обновить церковь, способствовать единению христиан и начать "диалог с миром", их окружающим. Все эти четыре задачи были созвучны программе обновленцев.
Папа явился на собор не в тиаре, а в митре, что как бы уравнивало его со всеми соборными отцами и было воспринято как жест в сторону обновленцев. На второй сессии была отменена присяга о неразглашении соборных дебатов. Требование хранить в секрете то, что происходит на соборе, в котором принимало участие 2500 соборных отцов и сотни ватиканских чиновников, было практически нереальным.
В ходе второй сессии собора, которая продолжалась до 4 декабря 1963 г., было проведено 43 пленарных заседания. На них обсуждались пять различных схем. Каждая схема вызывала бурные споры между обновленцами и интегристами. В середине октября конференция итальянских епископов, возглавляемая ультраправым кардиналом Сири, приняла документ, в котором ополчилась в духе "холодной войны" против коммунистов и коммунизма. Этот документ был приурочен к очередным выборам в Италии. Сири и его сторонники пытались добиться создания в Италии правого блока-от демохристиан до неофашистов. Итальянские интегристы стремились заручиться поддержкой собора. Однако Павел VI и большинство соборных отцов воспрепятствовали их маневрам.
Интегристы потерпели поражение и в вопросе о так называемой ответственности евреев за распятие Иисуса Христа. Сторонники экуменизма выступали на соборе за сближение со всеми религиями мира, включая и иудаизм. Они настаивали на изъятии из всех церковных текстов обвинительных тирад в адрес евреев. В то же время, опасаясь, что это может ухудшить отношения католиков с мусульманами, сторонники "реабилитации" евреев заявляли, что она не означает оправдания сионизма. Несмотря на оппозицию интегристов, распространивших среди участников собора документ со злобными выпадами против евреев, подавляющее большинство соборных отцов высказалось за их "реабилитацию".
При обсуждении схемы "О церкви" обновленцы также одержали внушительную победу. Собор большинством голосов поддержал тезис обновленцев о том, что верховной властью в церкви является коллегия епископов вместе с папой. Интегристы же утверждали, что этот тезис ограничивает права папы как непогрешимого самодержца. За тезис обновленцев проголосовало 1808 человек, против- 336. Предложение обновленцев о восстановлении института диаконата и об уравнении диаконов, которым разрешалось жениться и иметь детей, в правах со священниками получило поддержку 1588 соборных отцов, против проголосовало 525.
Яростные споры вызвало положение о свободе совести, означавшее признание церковью за людьми права исповедовать любую религию или придерживаться атеистических взглядов. Хотя свобода совести существует (по крайней мере формально) во всех католических странах, официально церковь до собора считала, что "истинной" религией является католицизм, все же остальные культы, а тем более атеизм провозглашались ошибочными, вредными, достойными лишь осуждения. Однако было очевидным, что если церковь стремится наладить отношения с другими культами и установить диалог с неверующими, то выступать против свободы совести уже нельзя. И все же интегристы продолжали с пеной у рта защищать преимущественные права католицизма. Но и здесь они потерпели поражение.
И все же результаты работы второй сессии собора были почти столь же незначительны, как и первой. Удалось полностью завершить обсуждение лишь одной схемы и соответственно принять лишь один документ - конституцию "О св. литургии".
Какие новшества внес собор в литургию католической церкви? Главным, несомненно, было разрешение проводить богослужение не на латыни, а на национальных языках. Кроме того, была упрощена сама процедура богослужения, что сократило его время наполовину. Собор рекомендовал впредь строить католические храмы без излишнего великолепия и украшательств, в "функциональном стиле".
Павел VI не принимал прямого участия в дебатах второй сессии собора, он руководил ею, так сказать, из-за кулис. Хотя он открыто не осуждал интегристов, все указывало на то, что симпатии его находились на стороне обновленческого большинства собора. В дни работы второй сессии он пообещал реформировать курию, наделить большими правами местные епископаты. Павел VI явно выражал стремление идти в ногу со временем, но не убыстряя шага, не опережая событии, не вырываясь вперед. Ближе всего ему была позиция умеренных обновленцев, представлявших церковную иерархию развитых капиталистических стран.
Диалог - с кем, во имя чего?
Итак, собор затягивался, и трудно было предсказать, сколько еще понадобится сессий для его завершения. Между второй сессией собора и третьей, которая должна была начать свою работу в сентябре 1964 г., внимание общественности привлекли два события в жизни католической церкви: поездка Павла VI в Иерусалим и энциклика "Ecclesiam suam" ("Своей церкви") -первый программный документ нового папы.
Монтини, в отличие от Ронкалли, до своего избрания папой сравнительно мало ездил по белу свету. Зато, став Павлом VI, он посетил многие страны и почти все континенты. За 13 лет своего понтификата Павел VI проделал на самолете путь в 133 тыс. км. Он побывал кроме Иерусалима в 1964 г. в Индии (в Бомбее), где выступил на 37-м Международном евхаристическом конгрессе, в 1965 г.- в Нью-Йорке, где произнес речь на Генеральной Ассамблее ООН и встретился с президентом США, в 1967 г.-в Португалии и Турции, в 1968 г.-в Колумбии, где принял участие в очередном Международном евхаристическом конгрессе. Кроме того, папа посетил в 1969 г. Женеву, где нанес визиты в Международную организацию труда и Всемирный совет церквей. В 1970 г. он побывал в Гонконге, Джакарте и Маниле. В последние годы, по-видимому по причине преклонного возраста, Павел VI за пределы Италии не выезжал.
О своем намерении посетить Иерусалим папа сообщил, выступая на закрытии второй сессии собора. Тогда часть Иерусалима находилась под контролем Израиля, часть-Иордании.
Какие цели преследовал Павел VI этим визитом? Судя по комментариям печати, направляясь в "святые места", где до него не побывал ни один папа, Монтини стремился наладить прямые связи как с арабами, так и с евреями. Кроме того, Павел VI надеялся, что это путешествие позволит ему встретиться с православным патриархом Константинопольским и убедить его если не присоединиться к католической церкви, то, во всяком случае, установить с ней более тесные отношения. Павел VI рассчитывал, что установление подобных контактов придаст соответствующий вес экуменическим устремлениям католической церкви. Однако этим надеждам Павла VI не суждено было осуществиться. Его поездка к "святым местам" не принесла ощутимых результатов.
Что касается энциклики "Экклезиам суам", то она привлекла всеобщее внимание, ибо в известной степени предрешала дальнейший ход вселенского собора и характер его будущих решений, а также проливала свет на курс, который намеревался в ближайшем будущем осуществлять Павел VI.
Энциклика была опубликована 10 августа 1964 г. Ее главная тема-это диалог католической церкви с внешним миром, формы и границы диалога с атеистами (читай: с коммунистами).
Павел VI подчеркивал в этой энциклике, что "церкви необходимо вступать в диалог с миром, в котором она живет". Цель такого диалога не достижение какого-либо компромисса или взаимоприемлемой программы действий в интересах, например, обеспечения всеобщего мира или достижения социальных изменений в пользу широких масс трудящихся, а пропаганда католического мировоззрения, католических "истин" в кругах, которым такие истины чужды. Диалог, согласно энциклике,-это путь к обращению в католическую веру некатолического мира.
Павел VI далее поясняет, что для достижения этой цели "необходимо подойти к нему (некатолическому миру.-И. Г.) и завязать с ним беседу", но без анафем и осуждений. "Подобная форма взаимоотношений,-говорится в энциклике,-свидетельствует о намерении вступающего в диалог соблюдать учтивость, почтительность, дружелюбие и доброжелательность... Если подобный диалог и не рассчитан на немедленное обращение собеседника, он направлен к тому, чтобы расположить собеседника, его чувства и убеждения к более полному общению". В другом месте энциклики сказано, что "дружелюбию надлежит быть климатом диалога".
Ведя диалог, объясняет Павел VI, следует соблюдать ясность и доступность в изложении точки зрения церкви, мягкость, исключающую "высокомерие, колкость, оскорбительность", ибо диалог "мирен и чужд духу насильственности, терпелив и великодушен", нужно верить в силу собственного слова и в способность восприятия его собеседником.
Энциклика предупреждает верующих, что поворот церкви к политике диалога, а значит, контактов с инакомыслящими чреват разного рода опасностями. Диалог может, например, толкнуть католиков к уступкам в вопросах веры, к недопустимому отходу от католических принципов, более того - к переходу на точку зрения, противоречащую истине, как ее понимают последователи католицизма. "Это недопустимо",-указывает папа. И поясняет:
"Диалог наш не может привести к послаблениям по отношению к обязательствам, налагаемым нашей верою. Двусмысленность и какие-либо сделки невозможны в апостольском служении... Апостолом может быть лишь всецело преданный учению Христову".
Павел VI высказал надежду, что собор более подробно рассмотрит вопрос о диалоге, а церковные власти будут в будущем принимать "время от времени разумные меры, дабы вводить известные пределы, указывать направления и предлагать различные формы диалога, живого и благодетельного, в целях постоянного оживления его".
Павел VI неоднократно подчеркивает в энциклике, что церковь готова "поддерживать диалог со всеми людьми доброй воли, будь они внутри или вне ее ограды". Однако в мире, сокрушенно замечает Павел VI, есть "много, слишком много людей, не исповедующих никакой религии" и даже провозглашающих себя атеистами. Они убеждены, "будто освобождают человека от ложных и устаревших представлений о жизни и мире и заменяют их... научным мировоззрением, сообразным с требованиями современного прогресса". "Это - самое серьезное явление нашей эпохи",-признает Павел VI. Но вслед за этим замечает, что "гипотеза диалога" с атеистами "становится трудноосуществимой, чтобы не сказать невозможной", и отнюдь не потому, что церковь против такого диалога, а потому, что атеисты из-за своего атеизма "отказываются" от диалога с церковью.
Но ведь такое утверждение папы неверно, может сказать непредубежденный читатель, коммунисты всегда выступали за диалог с верующими, считали и считают, что верующие и неверующие могут не только вместе бороться против империализма, капиталистической эксплуатации и угрозы войны, но и строить социалистическое общество.
Верующие и атеисты не разделены непроходимой пропастью. Среди трудящихся, например, есть верующие и атеисты, но их классовые цели едины, и те и другие в равной степени заинтересованы в социальной справедливости, в мире, в материальном и духовном прогрессе человечества. И среди капиталистов тоже есть верующие и неверующие, хотя вряд ли среди неверующих представителей эксплуататорских классов найдутся последователи "атеистического коммунизма".
На первый взгляд могло показаться, что в энциклике "Экклезиам суам" нет ничего нового по сравнению с подобными же документами Иоанна XXIII. Однако для тех, кто привык читать церковные документы между строк, было очевидным, что в ней содержалось много двусмысленностей, которые фактически открывали путь к диалогу католической церкви не только с представителями других культов, но и с атеистами-коммунистами. Ведь в энциклике нигде не говорилось, что церковь против такого диалога. И это было главным.
Как бы в подтверждение этого 9 апреля 1965 г., то есть спустя девять месяцев после опубликования энциклики "Экклезиам суам", Павел VI создал в системе римской курии секретариат по делам неверующих для осуществления контактов-диалога с атеистами.
Этот секретариат стал одним из опорных пунктов обновленцев в системе куриальных учреждений. Возглавил его австрийский кардинал Кениг, его заместителями стали кардиналы Гуйон (Франция), Хеффнер (ФРГ), Рокка (Италия).
Забегая вперед, скажем, что секретариат развил на первых порах чрезвычайно активную деятельность. В 1971 г. были созданы уже 18 национальных секретариатов-семь в Европе (ФРГ, Франция, Голландия, Испания, Англия, Венгрия и Польша), один в Африке (ЮАР), три в Азии (Филиппины, Индонезия, Япония), один в Австралии, шесть в Америке; кроме того, в 20 других странах имелись представители секретариата. На практике деятельность этого учреждения выразилась больше в стремлении подчинить диалог католиков с неверующими контролю церковной иерархии, чем способствовать его максимальному развитию. И все же создание секретариата по делам неверующих сыграло определенную положительную роль в деле преодоления традиционных для церкви предрассудков по отношению к коммунистам.
Толчком к такому развитию событий послужил ход дебатов на третьей сессии собора.
Победа обновленцев, поражение интегристов.
Третья сессия собора проходила с 14 сентября по 21 ноября 1964 г. На ней продолжались стычки между обновленцами и интегристами с явным перевесом сил на стороне первых.
Интегристы по всем острым вопросам - диалога с инакомыслящими, экуменизма, демократизации церковной жизни, социальной ориентации церкви-стояли на традиционных позициях и ничего не желали в них менять. Они требовали, чтобы собор осудил коммунизм, атеизм, секуляризм и призвал другие религии признать превосходство католицизма.
Павел VI старался примирить враждующие партии, не допустить, чтобы собор безнадежно раскололся на два диаметрально противоположных лагеря. Поэтому основная работа протекала за кулисами собора, в его комиссиях, в куриальных офисах, где доверенные лица Павла VI стремились достигнуть компромиссных решений, приемлемых как для обновленцев, так и для интегристов. Все это не могло не сказаться на содержании документов, принятых собором. Они были более консервативными, чем хотелось бы обновленцам, преобладавшим на соборе.
На третьей сессии были одобрены догматическая конституция "О церкви" и три декрета - "О миссионерской деятельности", "О восточных католических церквах" и "Об экуменизме".
Больше всего споров вызвал документ "О церкви" (его латинское название "Lumen gentium"). Он направлен на достижение единения всех религиозных культов под эгидой римско-католической церкви, что было вполне приемлемо для интегристов. И все же отсутствие в конституции "О церкви" каких-либо осуждений других культов открывало путь к сотрудничеству с ними, чего в особенности добивались англоязычные иерархи и соборные отцы из ФРГ, Голландии и других стран, где католицизм не является преобладающим религиозным направлением. Таким же стремлением к сближению с некатолическими культами проникнуты и декреты "Об экуменизме" и "О восточных католических церквах". Осуществлять на практике это сближение был призван созданный в 1964 г. в системе курии секретариат по нехристианским религиям.
Из других новшеств, содержащихся в конституции "О церкви", следует отметить учреждение национальных епископских конференций, решения которых хоть и требуют санкции Ватикана, но принимаются самостоятельно, с учетом конкретных условий той или иной страны. Вообще в конституции неоднократно подчеркивается, что папа управляет церковью не единолично, а вместе с епископами. На третьей сессии настойчиво раздавались голоса о необходимости создания постоянно действующего при папе синода епископов, в котором были бы представлены все национальные епископаты. Это позволило бы ограничить всевластие курии и влияние кардинальской коллегии, по сравнению с которой синод мыслился как более широкий и демократичный орган. Хотя вопрос о синоде не нашел отражения в конституции "О церкви", Павел VI вскоре _после открытия четвертой сессии собора (сентябрь 1965 г.) официально сообщил 6 его учреждении.
Павел VI усиленно трудился над подготовкой окончательных текстов документов, которые должна была принять четвертая, последняя сессия собора.
Она заседала с 14 сентября по 7 декабря 1965 г. Хотя собор давно уже перестал быть сенсацией для буржуазной печати, его последняя сессия все же привлекла к себе большое внимание: ведь на ней должны были быть разрешены все спорные вопросы, разделявшие собор на два враждебных лагеря. Как и следовало ожидать, и эта сессия завершилась победой обновленцев, хотя они были вынуждены сделать немало уступок консервативному меньшинству, чтобы избежать слишком глубокой трещины в церковном здании.
Четвертая сессия приняла декларацию "О религиозной свободе" ("Dignitatis humanae"), которая фактически является признанием церковью принципа свободы совести, а точнее-права каждого человека придерживаться любых религиозных воззрений или не придерживаться никаких, то есть быть атеистом.
Больше всего споров и разногласий вызвала так называемая 13-я схема. Она обсуждалась на предыдущих сессиях собора, неоднократно дорабатывалась в комиссиях, согласовывалась с Павлом VI. В этом документе, который после принятия его собором получил название пастырской конституции "О церкви в современном мире" (по-латыни он называется "Gaudium et spes"), выражена точка зрения церкви на острейшие проблемы современности. В нем осуждается война, гонка вооружений, применение атомного оружия и выдвигается в качестве одной из основных задач человечества обеспечение мира на земле. В таком же духе было выдержано и выступление Павла VI на сессии ООН в Нью-Йорке, которую он посетил в начале октября 1965 г., когда четвертая сессия собора уже заседала.
В документе зафиксирован известный отход от традиционной точки зрения церкви на частную собственность как на священный институт. Конституция "О церкви в современном мире" впервые признает законность не только частной, но и государственной и общественной форм собственности, допуская за "справедливую компенсацию" передачу частной собственности в руки государства. Учитывая, что сегодня этот принцип признается даже буржуазными государствами, его апробация собором не вызывает удивления. В основном трактовка конституцией социальных вопросов не выходит за рамки буржуазного реформизма, хотя в этом же документе подчеркивается, что церковь "не считает себя связанной с какой-либо политической, экономической или социальной системой (читай: с капитализмом.- И. Г.)".

В разделах документа, посвященных анализу атеизма, говорится, что его распространению, которое до сих пор приписывалось лишь козням дьявола, "могут содействовать и сами верующие из-за того, что они пренебрегали углублением собственной веры, или из-за того, что они дали неправильное представление о вероучении, или же вследствие погрешностей в своей собственной религиозной, нравственной и общественной жизни". Церковь впервые признала не только необходимость диалога между верующими и неверующими, но и сотрудничество между ними в достижении более справедливых условий жизни людей, сотрудничество, которого всегда добивались коммунисты как в странах победившего социализма, так и в капиталистических странах. В указанном документе эта мысль сформулирована следующим образом:
"Решительно отвергая атеизм, церковь, однако, искренне признает, что все люди - верующие и неверующие-должны способствовать правильному строительству этого мира, в котором они все вместе живут, что, конечно, невозможно без искреннего и благоразумного диалога". Эта формула была шагом вперед по сравнению с тактикой диалога, изложенной в энциклике "Экклезиам суам".
По-видимому, желая несколько умиротворить потерпевших поражение на соборе интегристов, Павел VI сообщил в дни четвертой сессии, что будет начат процесс канонизации как Иоанна XXIII, так и Пия XII. Тот факт, что Пий XII удостоился наравне с Иоанном XXIII чести стать кандидатом в сонм святых, несомненно, был бальзамом на раны, нанесенные интегристам. Ведь они считают Пия XII своим идейным наставником и вдохновителем.
После принятия ряда других документов, касающихся внутрицерковных дел, работа собора закончилась.
Процесс обновления церкви, начатый Иоанном XXIII и подтвержденный собором, продолжался и после его завершения. И речь шла не столько об изменениях в церковной догматике, сколько о перемене церковного климата, о переходе от удушающей атмосферы нетерпимости, реакционности, от позиций "холодной войны" к свободной дискуссии, диалогу, к переоценке традиционных социальных постулатов церкви, к поддержке политики мира, разоружения, разрядки международной напряженности.
Одним из знаменательных актов, вытекавших из решений Второго Ватиканского собора, была реорганизация самого одиозного ватиканского учреждения, бастиона интегристов - конгрегации священной канцелярии, возглавляемой кардиналом Оттавиани, главным оппонентом обновленцев на соборе. Еще 18 ноября в своем выступлении на четвертой сессии Павел VI обещал реорганизовать курию. "И чтобы наши слова не звучали бездоказательно,-заявил папа,-мы можем сообщить, что в ближайшее время будет опубликован новый статут св. трибунала". Действительно, в день закрытия собора 7 декабря 1965 г. был опубликован папский декрет "Integral servandae", изменявший название священной канцелярии на конгрегацию по вопросам вероучения. 14 июня 1966 г. был упразднен индекс запрещенных книг, чем фактически отменялась церковная цензура. В 1975 г. цензура была восстановлена, но только для писаний служителей церкви. 8 января 1968 г. Оттавиани был вынужден наконец подать в отставку, на его место был назначен югославский кардинал Франсиск Сепер. В 1975 г., согласно новому положению о кардинальской коллегии, лишавшему кардиналов, достигших 80-летнего возраста, права голоса в кардинальской коллегии, Оттавиани был исключен из этого органа католической церкви. Год спустя он умер. Так закончил свою церковную карьеру главный идеолог интегристов на соборе, продолжатель пачеллианской линии, сам себя именовавший "первым жандармом" католической церкви.
"Развитие народов" или спасение капитализма?
С завершением Второго Ватиканского собора борьба между обновленцами и интегристами переместилась из Рима в национальные епископаты. Сторонники реформ, опираясь на соборные решения, стремились вытеснить с руководящих постов интегристов, которые в свою очередь не жалели черной краски, чтобы опорочить обновленцев, обвиняя их в сползании ко всевозможным ересям и предрекая гибель католицизма, если решения собора будут осуществлены.
Особенно острый характер эти конфликты носили в странах Латинской Америки, где после победы кубинской революции все более широкие массы трудящихся, студенчества, средних слоев вливались в антиимпериалистическое и антиолигархическое движение. Повсеместно дебатировались планы революционных преобразований или структурных реформ, возникали радикальные движения. Следует ли удивляться, что идеи национально-освободительной борьбы нашли отклик и в рядах духовенства, в среде которого пробудился активный интерес к социальным переменам?
Многие католические деятели спешили присоединиться к радикалам, опасаясь остаться за бортом событий, лишиться влияния на паству. Бразильский архиепископ Элдер Камара, последователь Павла VI, писал вскоре после собора: "Настанет день, когда массы Латинской Америки с нами или без нас, или против нас прозреют. И когда наступит этот день, горе христианству, если в массах создастся впечатление, что их тяжелое положение- это следствие того, что христианство было заодно с богатыми и имущими".
В церковных кругах заговорили о "теологии революции", о "теологии освобождения" и даже о "теологии партизанской борьбы". В странах Латинской Америки стали появляться священники-революционеры, призывавшие бороться с реакцией и империализмом не только листовками, но и оружием.
Даже правые клерикалы, вроде лидера чилийских христианских демократов Эдуардо Фрея, обещали осуществить революцию, правда "в условиях свободы", в интересах капиталистов, но все-таки революцию. Именно под таким лозунгом в 1964 г. в Чили впервые в Латинской Америке одержала победу демохристианская партия, и ее лидер Фрей стал президентом республики.
Хотя Фрей противопоставлял себя и свою "революцию в условиях свободы" Фиделю Кастро и кубинской революции, Павел VI, следуя примеру своего предшественника Иоанна XXIII, продолжал укреплять отношения с революционной Кубой. Его представитель в Гаване, монсиньор Чезаре Дзакки, публично подчеркивал, что "отношения между кубинским правительством и церковью очень дружественны", что "церковь осознала перемены, происшедшие на Кубе, и должна к ним приспособиться", что "католик может быть революционером". Весьма симптоматично, что Павел VI возвел Дзакки в епископское достоинство и назначил нунцием на Кубе.
За развитием событий в Латинской Америке пристально следила курия, ведь в этом регионе проживает почти половина католиков мира. Именно под влиянием этих событий и не без участия таких прелатов, как Элдер Камара, была написана энциклика "Populorum progressio" ("Развитие народов"), опубликованная 23 марта 1967 г.
Несмотря на то что энциклика "Развитие народов", согласно традициям, ссылается на предыдущие социальные документы папства, повторяя их основные положения, она содержит и ряд новых формулировок.
Энциклика начинается с констатации того факта, что в настоящее время "социальный вопрос принял глобальные масштабы". В ней сказано: "В то время как в некоторых странах привилегированные олигархии наслаждаются плодами утонченной цивилизации, остальная часть населения в бедности и разрозненности "лишена почти всякой возможности личной инициативы и доступа к соответствующей работе и прозябает в условиях жизни и труда, недостойных человеческой личности"". Церковь, говорится в энциклике, считает такое положение чрезвычайно опасным, ибо оно может привести к победе "тоталитарных идеологий" (читай: коммунистической идеологии).
Где же выход? Выход в развитии "бедных" стран, которые энциклика противопоставляет "богатым". Как же обеспечить развитие "бедных", то есть отсталых, бывших колониальных или зависимых стран? Энциклика признает, что этого можно добиться только путем осуществления коренных преобразований, в том числе аграрной реформы. Но так как аграрная реформа предполагает национализацию или конфискацию земельной собственности или принудительное ее перераспределение, то энциклика вынуждена еще более решительно, чем это было в тексте конституции "Церковь в современном мире", отступить от принципа святости института частной собственности. Она провозглашает, что "частная собственность отнюдь не для кого не является безусловным и абсолютным правом. Никто не имеет никакого основания присваивать в свое исключительное пользование то, что превышает его нужды, в то время как другие терпят недостаток в самом необходимом...". Следовательно, "общее благо требует иногда экспроприации".
Павел VI, с одной стороны, призывает к немедленным действиям, с другой - к постепенности в осуществлении аграрной реформы и индустриализации, чтобы "не нарушалось резко социальное равновесие". Осуждая "революционное восстание" под предлогом, что оно порождает якобы лишь новые "несправедливости", Павел VI делает при этом существенную оговорку. Он допускает законность революционных действий "против явной и продолжительной тирании, грубо посягающей на основные права человеческой личности и вредящей в опасной мере общему благу страны". Оговорка эта имеет принципиальное значение: впервые глава католической церкви признал законность революционного свержения тиранических режимов. Это положение имеет прямое отношение к Латинской Америке, где такого рода режимы существуют во многих странах.
Энциклика осуждала национализм, расизм, призывала католиков сотрудничать со всеми людьми доброй воли без каких-либо исключений. Вместе с тем она вновь осуждала "материалистическую и атеистическую философию".
"Пусть нас поймут правильно,-заключал Павел VI,-теперешняя ситуация должна рассматриваться со смелой решительностью;
со связанными с ней несправедливостями следует бороться и побеждать их. Развитие требует смелых, глубоко обновляющих старый уклад жизни преобразований. Назревшие реформы необходимо начать безотлагательно".
Адресата энциклики легко было распознать:
это были правящие классы Латинской Америки, а точнее, латиноамериканская олигархия, которую Павел VI призывал "выпустить пар из котла", если она хочет спасти себя от революции. Во многом энциклика "Популорум прогрессио" напоминала программу "Союза ради прогресса", выдвинутую правящими кругами США в противовес кубинской революции, а также избирательную платформу чилийской демохристианской партии, обещавшую осуществить "революцию в условиях свободы".
И все же эта энциклика Павла VI произвела в католических кругах впечатление разорвавшейся бомбы. Интегристы встретили ее в штыки. Обновленцы же не скрывали своего восторга. Еще больший энтузиазм она вызвала среди так называемых левых католиков.
Коммунистические партии католических стран Западной Европы и Латинской Америки отнеслись к энциклике "Популорум прогрессио" с глубоким пониманием. Политбюро ЦК Французской коммунистической партии приняло по поводу нее специальное постановление, в котором отмечалось, в частности, что энциклика открывает новые "возможности сотрудничества между коммунистами и христианами, сотрудничества, к которому Французская коммунистическая партия неутомимо призывает уже в течение 30 лет". Положительные стороны энциклики были отмечены и в журнале "Проблемы мира и социализма". Полный текст энциклики был опубликован в печати революционной Кубы и многих других стран.
В странах Латинской Америки революционно настроенные служители церкви взяли на вооружение энциклику "Развитие народов" в своей борьбе с реакционной частью духовенства.
Один из них, панамский священник Карлос Перес Эррера, организовал в Панаме движение "Популорум прогрессио". В декларации этого движения разоблачалась преступная деятельность империализма США в странах Латинской Америки и подчеркивалось, что "реакционное насилие может быть преодолено только революционным насилием". Декларация призывала католиков к сотрудничеству со всеми антиимпериалистическими народными движениями. "Это сотрудничество,- указывалось в декларации,-должно проходить в атмосфере великодушия, доверия, лояльности и надежды. Таков должен быть подлинный смысл диалога между христианами и марксистами, верующими и неверующими, официально предпринятого католической церковью, начиная со Второго Ватиканского собора".
В других странах Латинской Америки возникали и действовали подобные же группы радикально настроенных священников, деятельность которых вызывала немалое беспокойство как в правительственных сферах этих стран, так и в связанных с ними империалистических кругах. Именно в этих последних все чаще задавался вопрос: не выпустил ли Павел VI, утвердив решения Второго Ватиканского собора и опубликовав энциклику "Популорум прогрессио", из бутылки революционного джина, который вместо того, чтобы отдалить, приблизит триумф коммунизма?
Лицом к лицу с революцией
В августе 1968 г. в столице Колумбии Боготе должен был состояться очередной международный евхаристический конгресс, а в Медельине, тоже колумбийском городе, вторая конференция Латиноамериканского епископального совета (СЕЛАМ), объединяющего национальные епископские конференции этого континента. В печати широко дебатировались проекты документов, подготовленные для конференции в Медельине: их содержание было нацелено прежде всего против олигархии и империализма.
В начале мая 1968 г. Павел VI объявил, что намерен посетить Колумбию в дни, когда там будет заседать евхаристический конгресс и конференция СЕЛАМ. Известие о предстоящем визите главы католической церкви в Латинскую Америку еще более всколыхнуло и без того бурные церковные воды этого континента. Теперь в центре полемических схваток стояла фигура папы римского. К нему взывали, апеллировали, обращались за поддержкой представители враждующих между собой католических течений и группировок. Кого он поддержит, на чью сторону встанет, пойдет ли он дальше своей энциклики "Популорум прогрессио" или забуксует на ней, повернет ли вправо или влево, призовет ли к революции или осудит ее? Ответы на эти вопросы мог дать только сам папа.
Левые католики, "мятежные" церковники надеялись, что Павел VI поддержит их точку зрения, осудит насилие эксплуататоров. Реакционеры, консерваторы рассчитывали, что папа предаст анафеме бунтовщиков в рясах, встанет на сторону "добропорядочных" католиков.
Колумбийские власти провели основательную подготовку, чтобы достойным образом встретить необычного визитера. В столице заново покрасили фасады домов, выстроили триумфальные арки, починили мостовые. Все это обошлось налогоплательщикам в 10 млн. долларов. Из столицы были удалены женщины легкого поведения и вывезены тысячи беспризорных детей и нищих. Богота была разукрашена плакатами американских компаний и торговых фирм, приветствовавших высокопоставленных гостей: "Паломники, вас приветствует ЭССО!", ""Крейслер" приветствует приезд святого отца!", "Хозяева похоронных компаний выражают радость по поводу международного евхаристического конгресса!" и т. п. ЭССО - американская нефтяная компания, продающая бензин Латинской Америке. "Крейслер" - американская автомобильная компания.
В столицу со всей страны были стянуты полицейские силы и войска общим числом в 35 тыс. человек. Генерал колумбийской армии Хаиме Фахардо Пннсон был назначен губернатором с неограниченными полномочиями евхаристической территории, которая стала походить, по свидетельству иностранных журналистов, на осажденный противником военный лагерь. Все помещения конгресса подверглись окуриванию, чтобы очистить их от насекомых и предотвратить возникновение инфекций. Вокруг папского трона в лагере, где должен был проходить евхаристический конгресс, поставили стеклянный щит, предохраняющий от сильных порывов ветра. Злые языки утверждали, что это был пуленепробиваемый щит... Информация о работе конгресса и о деятельности папы должна была передаваться по телевидению через американский спутник связи. В Боготу на конгресс прибыло около 400 тыс. паломников и 2 тыс. журналистов из многих стран мира.
22 августа 1968 г. рано утром белый самолет папы Павла VI приземлился на столичном аэродроме "Эльдорадо". Папу встретили президент Колумбии, министры, церковные иерархи и, разумеется, толпы народа.
Папа вышел из самолета, пал ниц, поцеловал землю, поднялся и сказал в микрофон:
"Провидение оказало нам честь быть первым понтификом, прибывшим на эту благородную землю, на этот христианский континент, где был воздвигнут крест на андских высотах и на перекрестках старых дорог чибча и майа, инков, ацтеков и гуарани".
Дальше все пошло по тщательно разработанному сценарию. Газеты сообщали, что папа обменялся рукопожатием с популярным тореадором Маноло Мартинесом, затем посетил дом бедняка, у которого выпил чашку кофе, и о тому подобных "сенсациях".
23 августа Павел VI встретился под Боготой с крестьянами на поле, названном именем св. Иосифа-церковного покровителя рабочих. На поле собралось несколько десятков тысяч колумбийских крестьян. Присутствовали также крестьянские делегации из других латиноамериканских республик. Поле было украшено гигантских размеров полотнищем с лозунгом: "Земля должна принадлежать тем, кто ее обрабатывает!"
Чтобы этот "крамольный" лозунг был правильно понят крестьянами, им раздавалась брошюра священника Сальседо, в которой автор писал: "Основной задачей народных масс является не превращать человека в собственника вещей, а пробудить в нем способность производить их. Изменение социальных структур должно в первую очередь произойти в умах людей".
А что же сказал собравшимся крестьянам и всем внимавшим его словам народам Латинской Америки Павел VI?
В речи, которую он произнес по-испански, Павел VI признал, что крестьяне живут в нищете, что они осознали свои нужды и свои страдания и как многие другие в этом мире отказываются вечно терпеть такие условия жизни и ищут средства, чтобы их изменить. Церковь готова защищать их права. Но... "Разрешите мне, любимейшие братья, возвестить, что вам даровано блаженство евангельской бедности. Стараясь всеми средствами обеспечить вам более обильный и легкий хлеб, мы одновременно напоминаем вам, что человек живет не хлебом единым. Мы все нуждаемся в другом виде хлеба - в хлебе духовном, это значит в религии, в вере, в божественном милосердии.
И скажем более: то, что вы живете в условиях нужды, поможет вам легче достигнуть царствия небесного, то есть высших и вечных благ, если вы эти условия будете сносить с терпением и верой во Христа".
Павел VI, по-видимому, решил напомнить своей беспокойной латиноамериканской пастве несколько старых, но по-прежнему полезных для церковной иерархии истин, которые эксплуататорские классы всегда особенно ценили.
"Разрешите призвать вас,-продолжал далее папа,-не доверять ни насилию, ни революции. И насилие, и революция противоречат христианскому духу и могут задержать, а не ускорить социальный прогресс, к которому вы законно стремитесь...
Старайтесь объединиться и организоваться под знаком креста и быть способными модернизировать методы вашего сельского труда. Любите ваши поля и уважайте экономическую и гражданскую функцию земледельцев, которыми вы сами являетесь".
Французский журналист Алэн Гербран, слушавший эту речь папы, писал в своем комментарии: "Из уст своего верховного пастыря стадо овечек узнало, что их нищета - это богатство, их агония-блаженство, их возмущение - греховно и не должно превратиться в насилие и что другое насилие (которому они подвергаются со стороны эксплуататоров) никогда не существовало, ибо о нем не было ничего сказано.
И народ аплодировал...
И чибчи и кечуа, ацтеки и гуарани разойдутся и пойдут по своим древним дорогам, уставленным крестами, чтобы унести домой, подальше от глаз святого отца, своего последнего ребенка, имя которому Надежда".
Выступая в тот же день перед студентами, служащими, рабочими, папа римский вновь показал, что он приехал в Латинскую Америку не "разжигать пожар" социальной борьбы, а тушить его традиционными для церкви средствами.
"Многие, в особенности среди молодых,- сказал Павел VI,-настаивают на необходимости незамедлительно изменить социальные структуры, которые, как они утверждают, препятствуют установлению подлинной справедливости для отдельных лиц и общностей. Некоторые из них приходят к выводу, что основная проблема Латинской Америки не может быть решена без применения насилия".
Свою точку зрения на этот счет верховный глава католической церкви выразил в следующих словах: "Резкие или насильственные изменения структур не будут соответствовать достоинству народа, которое требует, чтобы необходимые преобразования совершались сперва внутри человека". И только когда эксплуататоры внутренне изменятся к лучшему, можно будет осуществить "постепенные и всеми воспринимаемые реформы". Причем, как пояснил далее Павел VI, "идеально было бы, чтобы эти реформы осуществлялись сверху - нынешними правящими классами". В связи с этим папа римский предупреждал их:
"Не забывайте, что некоторые великие исторические кризисы могли бы обрести иную ориентацию, если бы вовремя были проведены (опять-таки правящими классами. - И. Г.)... необходимые реформы, могущие воспрепятствовать возникновению безрассудных мятежей".
24 августа Павел VI произнес речь перед участниками епископской конференции в Медельине. На этот раз папа обрушился с критикой на церковных "мятежников", бросающих вызов церковному руководству и отвергающих основные положения католической "вечной философии". Он осудил сторонников "модных философских течений", по его мнению поверхностных и ограниченных, которые пытаются соблазнить верующих историзмом, релятивизмом, субъективизмом и неопозитивизмом. С возмущением говорил папа и о тех, кто "вносит в область веры дух подрывной критики и ложных убеждений".
Павел VI отверг, как ошибочные и вредные, требования оппозиционных теологов разрешить в церкви свободу мнений, секуляризировать церковь. Досталось от папы и тем церковникам, которые отвергают иерархическую церковь, "организованную и дисциплинированную", и отдают предпочтение церкви харизматической и духовной как якобы более способной интерпретировать христианскую доктрину для современного человека и реагировать на острые и неотложные проблемы нашего времени.
В этом выступлении Павел VI вновь осудил тех, кто пытается совместить католическую веру с революцией. Папа сказал: "Мы должны поддерживать всякое честное усилие, способствующее... возвышению бедных и всех, кто живет в недостойных человеческих и социальных условиях. Мы не можем солидаризироваться с системами и структурами, покрывающими и потворствующими недостойному и угнетающему неравенству между классами и гражданами одной и той же страны и не осуществляющими эффективных мер для улучшения нетерпимых условий, от которых часто страдает наименее обеспеченная часть населения. Однако мы вновь повторяем, что силу нашего милосердия составляет не ненависть и не насилие. Среди различных путей, ведущих к справедливому социальному возрождению, мы не можем выбрать ни атеистический марксизм, ни систематический мятеж, ни тем более-путь крови или анархии... Не будем же во имя исправления ошибок прошлого и излечения современных недугов совершать новые ошибки, ибо они будут против Евангелия, против духа церкви, против собственных интересов народа, против счастливого знамения этого часа, часа справедливости, ведущего к братству и миру, подлинному миру, который рождается в верующих и братских сердцах, миру между социальными классами в духе справедливости и сотрудничества, миру международному в духе гуманизма, освященного Евангелием, миру Латинской Америки, вашему миру. Аминь!"
Все эти утверждения Павла VI соответствовали традиционной церковной социальной доктрине, неутомимым глашатаем которой был Пий XII.
Итак, в своих 19 выступлениях в Колумбии Павел VI предпочел не выходить за рамки традиционной позиции церкви по отношению к революции. Он открыто и недвусмысленно осудил тех многочисленных священников, которые, воодушевленные решениями собора и энцикликой "Популорум прогрессио", требовали осуществления структурных реформ и отказывались уповать в этом деле на милосердие божье. Папа, по существу, осудил любой вид борьбы против социальной несправедливости. И хотя решения конференции СЕЛАМ в Медельине были менее категоричны в этом отношении, совершенно очевидно, что они не оправдали надежд латиноамериканских обновленцев.
Что можно сказать о колумбийском визите Павла VI, глядя на него с позиций сегодняшнего дня?
За истекшие 10 лет потоки крови были пролиты в странах Латинской Америки, применение насилия стало фактом политической жизни многих латиноамериканских стран. Но кто и против кого применяет насилие в Латинской Америке?
Взять, к примеру, Чили. В 1970 г. там мирным путем, с соблюдением всех конституционных и правовых норм победил на выборах демократический блок Народного единства, в который входили коммунисты, социалисты, левые католики и радикалы. К власти пришло правительство Сальвадора Альенде, осуществившее, опять-таки при строгом соблюдении существующих законов и в условиях политического плюрализма, ряд социальных преобразований. Это правительство было свергнуто военно-фашистской хунтой, президент Альенде и его сотрудники убиты. От фашистского террора погибло свыше 20 тыс. чилийских демократов, десятки тысяч были брошены в тюрьмы, концлагеря, подверглись чудовищным пыткам и издевательствам. В Гватемале после свержения в 1953 г. демократически избранного правительства президента Арбенса погибло от террора незаконно правящих в стране ультрареакционных клик свыше 30 тыс. демократов. Разгул террора продолжается уже несколько лет в Уругвае и других странах Латинской Америки. Причем повсеместно жертвами террора становятся наряду с коммунистами и другими демократами священники, обвиненные в "подрывных действиях". Сам Павел VI вынужден был неоднократно осуждать эти акты политического варварства, выступать в защиту жертв фашистского террора.
Эти факты убедительно показывают, что виновниками бедствий, жертвами которых являются сегодня народы Чили и других стран, являются вовсе не сторонники социальных преобразований, осужденные Павлом VI в 1968 г., а олигархия и империализм. Это в их интересах действуют военно-фашистские режимы в странах Латинской Америки, действуют, не оглядываясь на осуждение папой насилия, на его призывы к "миру между социальными классами в духе справедливости и сотрудничества".
Кто они, нынешние хозяева Ватикана?
Что же представляет собой Ватикан сегодняшнего дня? Во многом ли изменились его порядки со времен Пия XII, кто ближайшие сотрудники нынешнего понтифика, чем живет и дышит римская курия 70-х годов XX в.?
Жизнь и деятельность обитателей Ватикана в наше время удержать в секрете невозможно. Дела ватиканские широко освещаются буржуазной печатью, которая в погоне за сенсацией срывает все и всяческие "священные" покровы даже со своих собственных кумиров.
В 1974 г. западногерманский журнал "Шпигель" опубликовал серию статей под названием "За кулисами Ватикана". С тех пор мало что изменилось за Бронзовыми вратами. Последуем же за журналистами "Шпигеля" в апостолический дворец и посмотрим, что там происходит.
Утром папу Павла VI никто не будит. В половине седьмого он уже на ногах, часто после лишь пятичасового сна. Спустя час он уже служит мессу в часовне, расположенной в его покоях.
За завтраком папа знакомится с новостями: на столе, рядом со столовым прибором, лежат газеты "Стампа", "Коррьере делла сера" и "Монд", приготовленные его камердинером Франко Гецци.
Вместе с папой завтракают его секретари Макки и Босси. Павел VI обменивается с ними несколькими фразами о наиболее интересных статьях в газетах. Перед тем как спуститься в свои служебные апартаменты, расположенные этажом ниже, он слушает передачу последних известий по радио.
Самое позднее в 10 часов папа уже сидит за огромным письменным столом в своем кабинете, именуемом со времени Пия XI "личной библиотекой". В этом обставленном вполне по-светски помещении с тремя окнами, выходящими на площадь св. Петра, глава католической церкви принимает каждое утро первых посетителей-чиновников ватиканского статс-секретариата.
Дважды в неделю-по понедельникам и пятницам-на прием к папе является глава статс-секретариата кардинал Жан Вийо. Он самое важное после папы лицо в Ватикане. Премьер-министр и министр иностранных дел Ватикана, член важнейших конгрегаций и, кроме того, камерленго святой римской церкви, который после смерти папы и до избрания его преемника является хозяином курии, кардинал Жан Вийо олицетворяет могущество и влияние Ватикана. Он и внешне весьма импозантен: высок ростом, чрезвычайно любезен.
Несомненно, это одна из самых ярких фигур курии.
Статс-секретариат - административный орган Ватикана, наиболее близко стоящий к папе. Без согласия статс-секретариата в Ватикане не может быть принято ни одно важное решение. В то время как руководящие служащие других органов римской курии обязаны после пяти лет пребывания в должности подавать в отставку, к чиновникам статс-еекретариата это не относится.
В последние годы штат статс-секретариата значительно расширился: число его сотрудников возросло до 140. Всего же в Ватикане работает около 3 тыс. человек, в том числе 253 женщины. Служебные помещения ведомства Вийо разбросаны по всему папскому дворцу.
Карьера Жана Вийо, родившегося в 1905 г. в провинции Овернь (Франция), круто пошла в гору, когда в 44 года он стал секретарем конференции епископов Франции. В Ватикане обратили внимание на удивительную способность этого молодого прелата приспосабливаться к быстро меняющимся условиям. Став архиепископом Лиона и первым епископом Галии, он занимал то прогрессивную, то консервативную позицию, в зависимости от того, какой политической линии придерживалось центральное церковное руководство. В 1965 г. Павел VI сделал его кардиналом, в 1967 г. он стал префектом конгрегации по делам духовенства. Вийо получал один пост за другим. Сейчас в Ватикане очень немного учреждений, в которых Вийо не был бы председателем или по крайней мере членом. В курии он фигура популярная, считается превосходным хозяином дома, любит вкусную еду, хорошие вина и ценит остроумную беседу.
Но хотя Вийо и первый человек в Ватикане после папы, однако в курии есть еще более могущественная личность - это заместитель
Вийо на посту статс-секретаря 53-летний Джованни Бенелли. В 1977 г. возведен в кардиналы и назначен архиепископом Флоренции. Через его руки проходит вся почта, адресованная папе; он посредничает между папой и теми, кто хотел бы получить аудиенцию. К нему являются члены дипломатического корпуса, равно как и ватиканские дипломаты, когда они приезжают в Рим для доклада, служащие римской курии и политические деятели иностранных государств.
Бенелли ведет переписку с папскими нунциями, он подготавливает назначения ватиканских дипломатов и важнейших служащих курии. Ни один епископ ни в одной стране мира не будет утвержден без предварительного одобрения его кандидатуры Бенелли. Бенелли подчинена шифровальная и вся информационная служба Ватикана. Лишь немногие члены курии могут позволить себе выступать с речами, давать интервью или публиковать статьи, не получив одобрения Бенелли.
Бенелли стал священником в 1943 г., затем окончил папскую дипломатическую школу. Монтини, служивший тогда заместителем статс-секретаря при Пии XII, сделал 25-летнего Бенелли своим личным секретарем. В 29 лет Бенелли был послан в нунциатуру в Дублин, в последующие 15 лет был сотрудником папских миссий в Париже, Рио-де-Жанейро и Мадриде. В испанской столице он навлек на себя гнев франкистских властей, так как симпатизировал католическим противникам Франко. Из Мадрида он вернулся в Париж в качестве наблюдателя Ватикана при ЮНЕСКО. В 46 лет Бенелли стал заместителем статс-секретаря Ватикана.
Бенелли знает в Ватикане все, или почти все. Главы конгрегаций беседуют с папой раз в месяц, государственный секретарь,- как правило, дважды в неделю, а Бенелли-ежедневно, как только возникает потребность. Кроме того, он имеет прямую телефонную связь с понтификом, не подключенную к общей сети.
По требованию Бенелли в статс-секретариате все засекречено. Его сотрудники не имеют даже права говорить, в какой канцелярии они работают и какие функции выполняют. Нарушение секретности считается тяжелым проступком, а виновник предстает перед "специальной комиссией", которая налагает соответствующее наказание. Поэтому за стены Ватикана проникает очень немного сведений о повседневной деятельности статс-секретариата.
Стремление делать из всего тайну проявляется и в отношении Бенелли к печати. По его указанию ведется контроль за высказываниями по церковным, главным образом ватиканским, проблемам в 60 газетах и журналах мира и издается закрытый пресс-бюллетень, в котором перепечатываются в основном дружественные по отношению к римской курии и консервативные статьи. Особенно зорко следит Бенелли за выступлениями в печати других учреждений курии. Коммюнике конгрегаций, комиссий и секретариатов могут публиковаться только после визы его канцелярии. Для того чтобы показать миру и аккредитованным при папском престоле журналистам, сколь высоко все же ценит Ватикан прессу, создана полностью зависимая от статс-секретариата пропагандистская служба-"Папская комиссия по специальным связям".
От папского пропагандистского ведомства зависит, в свою очередь, "Бюро печати"- служба информации папского престола. Бенелли выселил ее из Ватикана на прилегающую к собору св. Петра Виа делла Кончиллационе, дабы лишить журналистов возможности видеть, что делается в самом Ватикане.
Нынешняя ватиканская служба информации, которую журналисты иронически называют "службой без информации", была создана на базе газеты "Оссерваторе Романо". Один из редакторов этой газеты был уполномочен передавать аккредитованным журналистам официальную информацию.
Когда в печать все же проникает нежелательная для руководства церкви информация, Ватикан реагирует на это давно апробированным способом: он замалчивает ее. Павел VI рекомендовал эту тактику, еще когда сам работал в статс-секретариате: "Святому престолу не нужно ничего опровергать. Об этом позаботится время".
Все, или почти все, о чем официально сообщает ватиканская служба информации журналистам, появляется, как правило, через несколько часов в "Оссерваторе Романо". Эта ежедневная газета (ее тираж около 25 тыс. экземпляров) также находится под контролем статс-секретариата. Относительно характера содержащихся в ней материалов английский журнал "Экономист" писал: "Папская газета-единственный в своем роде пример хорошо продуманной дезинформации".
Преуспевающим и весьма влиятельным ватиканским сановником является также придворный юрист папы 63-летний кардинал Перикле Феличе. Он безоговорочно поддерживает все замыслы Павла VI и всегда отстаивает его интересы. Он был генеральным секретарем Второго Ватиканского собора. И его же папа назначил председателем комиссии, в которой интерпретируются решения собора. Перикле Феличе возглавляет также комиссию, которая должна пересмотреть устаревший Кодекс канонического права.
Самый близкий к папе человек-и в часы занятий, и в часы досуга-это его личный секретарь - быстрый, аккуратный и тихий Паскуале Макки. Он занимал этот пост, еще когда нынешний папа был архиепископом Милана. Ватиканские служащие называют его "мышкой". В ватиканские канцелярии он входит без стука. Макки привлек к себе внимание, когда осенью 1970 г. в Маниле с молниеносной быстротой обезвредил боливийского художника Мендосу, бросившегося с кинжалом на папу.
О свободе воли говорить в Ватикане не приходится. Ватиканские чиновники обязаны беспрекословно выполнять волю своих начальников. Им запрещено участвовать в собраниях прогрессивных католических групп. Иное дело, когда речь идет о консервативных группировках. Если кто-либо, например, участвует в деятельности христианско-демократической партии, то на это охотно закрывают глаза.
Поскольку высшие сановники Ватикана хотят порой знать, о чем думают их подчиненные, почти во всех ведомствах курии имеются так называемые "ангелы-хранители", которые сообщают начальству о мыслях и поведении своих коллег. Иной раз начальники сами берут инициативу в свои руки и вскрывают частную переписку служащих. Некоторые утверждают, что на телефонной станции Ватикана подслушиваются разговоры и об их содержании докладывают статс-секретарю. Кое-кто говорит даже, что в служебных помещениях имеются специальные установки для подслушивания.
Ватикан придает принципиальное значение признанию его другими государствами. За первые 10 лет пребывания на святом престоле Павел VI установил дипломатические отношения с 24 государствами. В 1973 г. дипломатический корпус при Ватикане насчитывал почти 100 представителей. В круг немногих задач послов при Ватикане входит подготовка государственных визитов. Сильные мира сего- желанные гости в Ватикане. Они помогают папе оставаться на виду у мировой общественности и слыть великим среди великих. В свою очередь, государственные визиты в Ватикан позволяют соответствующим деятелям предстать в глазах своих избирателей-католиков в качестве хранителей моральных и религиозных ценностей. За 10 лет своего правления Павел VI принял глав 54 государств. При этом папа предпочитает иметь дело с государственными деятелями, чьи страны принимают на себя определенные обязательства перед католической церковью, подписывая конкордаты. Павел VI настаивает на этом, пожалуй, больше, чем его предшественники. Только в 1964-1969 гг. Ватикан подписал 24 соглашения с 16 государствами. В настоящее время конкордат с Ватиканом имеют 16 государств: Аргентина, ФРГ, Доминиканская Республика, Сальвадор, Гаити, Италия, Югославия, Колумбия, Австрия, Филиппины, Португалия, Швейцария, Испания, Тунис, Венгрия и Венесуэла.
Ватикан содержит 84 нунциатуры и 22 апостольские делегации во всех частях земного шара. С помощью нунциев папство создало охватывающую весь мир систему контроля и руководства церковной жизнью. Нунции- это, безусловно, преданные чиновники, в большинстве своем итальянцы. В настоящее время насчитывается всего 17 нунциев и апостольских делегатов неитальянцев. В официальные обязанности нунциев входит, в частности, "правдиво и по совести регулярно информировать апостольский престол о положении церквей в стране их пребывания, а также обо всем, что касается церковной жизни и благополучия верующих".
Самостоятельно нунциатуры не в состоянии справиться с этой задачей, поэтому они пользуются услугами большого количества информаторов.
Компетенции нунция в области религиозной жизни настолько широки, что практически он может вмешиваться во все. Он может присутствовать на открытии епископской конференции и на всех последующих ее заседаниях, если этого требует Ватикан или епископы. Он имеет доступ ко всем документам местной церкви. Нунциям принадлежит решающее слово при назначении епископов в данной стране. Они ведут досье на возможных кандидатов, выясняя подробности относительно их жизненного пути, добродетелей и пороков.
После Второго Ватиканского собора положение нунциев осложнилось. Епископы- участники собора высказывали пожелания об ограничении компетенции нунциев.
О "бедности" церкви
Павел VI любит повторять, что "церковь должна не только быть бедной, но и выглядеть таковой". Спустя 17 месяцев после своего избрания на папский престол Павел VI положил на главный алтарь собора св. Петра свою украшенную бриллиантами тиару, заявив, что он жертвует ее бедным. Этот торжественно обставленный жест многие сторонники папы встретили с восторгом. Тиару взял американский кардинал Фрэнсис Спеллман, обещая выгодно ее сбыть в Соединенных Штатах. Но поскольку покупателя на эту реликвию ему якобы найти не удалось, он в конце концов присоединил ее к своей коллекции сувениров. Ныне ее можно увидеть среди экспонатов в "Нэшнл шрайн" - "Национальной святыне" американских католиков в Вашингтоне.
Для того чтобы избавить церковь от дурной репутации "экономической державы с высоким благосостоянием, занимающейся финансовыми спекуляциями и не проявляющей никакого сочувствия к социально отсталым слоям", Павел VI обещал своей пастве провести "смелую реформу" также в финансовой области.
Действительно, в 1968 г. Павел VI заново распределил сферы компетенции в финансовых делах Ватикана в сторону еще большей их централизации. В Ватикане имеется ныне центральное министерство финансов - Префектура по экономическим делам святого престола, сокращенно именуемая Экономической префектурой. Она подготавливает и представляет папе ежегодный бюджет более 60 ватиканских служб и учреждений, координирует и контролирует капиталовложения и финансовые операции Ватикана и следит за состоянием ватиканских финансов. Президентом, то есть главой этого министерства, является 68-летний кардинал Ваньоцци, симпатичный, молчаливый римлянин. В 1959-1967 гг. он был апостольским делегатом в Вашингтоне, там подружился с кардиналом Спеллманом, который связал Ваньоцци с высшими финансовыми кругами США. Президенту помогают еще два кардинала и ряд назначенных папой светских советников, в большинстве своем из финансовых кругов Италии.
Однако большей властью располагает другой финансовый орган Ватикана, действующий в значительной мере самостоятельно,-Управление имуществом апостольского престола. Оно следит за доходами и расходами папского престола. У президента этого управления, каковым является государственный секретарь кардинал Вийо, четыре заместителя- кардиналы Феличе, Сепер, Баджо и Табера. Управление имуществом было создано в результате реформы курии в 1968 г. из двух прежде самостоятельных финансовых органов Ватикана: Управления собственностью папского престола и Специального управления. После реформы они стали называться Постоянной канцелярией и Чрезвычайной канцелярией. Постоянная канцелярия ведает расходами церковного правительства и его ответвлений, находящихся за пределами Ватикана. Она финансирует расходы учреждений курии и выплачивает жалованье ее служащим. Жалованье другим служащим ватиканского государства платит Совет губернаторства. Этот орган, управляющий городом-государством, имеет собственные доходы от выпуска монет, почтовых марок, от продажи бензина, от входной платы в музеи и от универсама "Анона". Этот же орган следит за состоянием и сохранностью зданий, расположенных на территории Ватикана.
С Советом губернаторства и Постоянной канцелярией управления имуществом сотрудничает Институт по делам религии, за благочестивым названием которого скрывается ватиканский банк. Созданный папой Пием XII в 1942 г., этот институт, согласно его уставу, юридически независим от ватиканского государства и папского престола и самостоятельно распоряжается своими доходами и расходами. Однако его наблюдательный совет состоит из пяти кардиналов курии (в их числе кардинал Вийо), а председателем является епископ-американец Пауль Марцинкус, по прозвищу "горилла". Акции, которыми располагает институт, и его бюджет сохраняются в секрете.
Акции и прочие ценные бумаги Ватикана находятся в ведении Чрезвычайной канцелярии, учрежденной в 1929 г. для приумножения капитала, предоставленного папству Муссолини. Во главе этого таинственного ведомства Пий XI поставил в свое время инженера и банкира Бернардино Ногару (умер в 1958 г.). Стараниями Ногары самое маленькое государство в мире было превращено в один из крупнейших финансовых центров Запада.
В 1967 г. тогдашний итальянский министр финансов Прети оценивал стоимость итальянских акций, которыми владел Ватикан, в 100 млрд. лир, а дивиденды, ежегодно получаемые от этих акций,-в 3-4 млрд. лир.
Кроме акций Ватикан владеет большим количеством облигаций государственных и других займов, записанных на подставных лиц, и поэтому в значительной мере ускользающих из-под контроля общественности. Согласно оценкам английского "Экономист", стоимость акций и прочей собственности Ватикана составляет 22 млрд. западногерманских марок, а по данным американского журнала "Тайм"-от 40 до 60 млрд. марок.
По словам туринского кардинала Микеле Пеллегрино, церковь занимается "беззастенчивой и безудержной спекуляцией земельными участками". Миланская газета "Джорно" сообщила, что Ватикан владеет только в Риме более чем 5 тыс. га земли, а по всей Италии церкви принадлежит около 250 тыс. га.
Достоверно известно также, что Ватикан владеет акциями многих итальянских и зарубежных компаний, занимающихся торговлей недвижимостью, производством изделий из пластмасс, электронной техники, изделий из стали, производством цемента, текстиля, химикалиев, продовольствия, динамита, туалетной бумаги, автопокрышек, газа, смолы, газовых плит, кокса, питьевой воды.
Ногара считал, что религиозные соображения не должны мешать осуществлению ватиканской программы капиталовложений. И хотя церковь осуждает применение противозачаточных средств, фирма "Институто фармаколоджико серано", в которой участвует Ватикан, производит противозачаточные таблетки.
С 1969-1970 гг. особую роль в финансовых делах папского престола играет Америка. В монографии, посвященной американскому католицизму, знаток римской курии Ло Белло оценивает капитал, инвестированный Ватиканом в США и Канаде, в 2 млрд. долларов. Большая часть ватиканских сделок проходит через "Чейз Манхэттен бэнк", "Ферс нэшнл сити бэнк" и "Континентл Иллинойс бэнк".
Посредником для ведения своих дел в Америке Ватикан избрал адвоката Микеле Синдону. 53-летний сицилиец, занимавшийся финансовой деятельностью в Милане, Синдона взял на себя миссию, которую прежде выполнял Бернардино Ногара. К тому времени, когда Синдона в 1972 г. открыл свою штаб-квартиру в Нью-Йорке, он уже вложил ватиканские капиталы в недвижимость и акции. Ватикан имел долю в нескольких банках Синдоны.
Хотя папа назначил в помощь Синдоне комиссию в составе 18 американских дельцов (в их числе вице-президент "Форд мотор ком-пани" Джон С. Бургас, управляющий "ЮС нэшнл индастриэл конференс борд" Мартин Р. Гейнсборо и издатель "Уолл-стрит джорнэл" Вермон С. Ройстер), итало-американская финансовая империя Синдоны потерпела крах. В октябре 1974 г. миланская прокуратура выдала ордер на арест находящегося за пределами Италии и поэтому недосягаемого "таинственного Микеле", как назвал Синдону журнал "Ньюсуик". Причина: мошеннические махинации в принадлежащем Синдоне миланском "Банка унионе", 10 процентов акций которого - собственность Ватикана.
Специалисты не верят в то, что римская курия испытывает нужду в деньгах. Один римский банковский специалист высказал мнение, что финансовые органы папского престола могут покрывать текущие расходы, в том числе выплачивать жалованье 3 тыс. ватиканских служащих, лишь за счет процентов с вложенного капитала, не трогая сам капитал.
Ватикан имеет также регулярные, хотя и неравномерные, доходы от всякого рода сборов. Традиционный сбор "гроша св. Петра" в день праздника святых Петра и Павла 29 июня только в США давал Ватикану до сих пор от 1 до 4 млн. долларов. Приблизительно 30 млн. долларов в год, по данным Ло Белло, Ватикан получает в качестве доли от сборов в епархиях. В 2 млн. долларов в год оценивается сумма, получаемая от продажи ватиканских почтовых марок (за годы пребывания на папском престоле Павла VI выпущено более 50 специальных серий марок тиражом до 2 млн. штук средней стоимостью в 300 лир). Кроме того, держатся в секрете поступающие более или менее регулярно пожертвования в пользу Ватикана.
Так что назвать бедной католическую церковь никак нельзя, да она такой и не выглядит.
Quo vadis, Ecclesia?
Согласно церковной легенде, на заре христианства апостол Петр направился в Рим. Бог остановил его на Аппиевой дороге, ведущей к Вечному городу, и спросил: "Quo vadis, Petrus?" ("Куда идешь, Петр?"), на что апостол ответил: "Иду в Рим, чтобы основать католическую церковь, которая принесет человечеству вечное спасение и вечное блаженство".
Нам не дано судить о том, насколько продвинулась церковь за два тысячелетия своего существования в выполнении своей потусторонней миссии. Но в земных делах она явно стоит на распутье, и многие современные католические деятели задают вопрос: "Quo vadis, Ecclesia?" ("Куда идешь, церковь?").
Новая ориентация католической церкви, провозглашенная Вторым Ватиканским собором, несомненно, укрепила международный авторитет Ватикана и церкви в целом. Сегодня папство не является уже оплотом "холодной войны", каким оно было до Иоанна XXIII. Как уже отмечалось, нынешний папа Павел VI неоднократно высказывался в пользу укрепления всеобщего мира, разрядки, разоружения. Ватикан подписал Заключительный акт совещания в Хельсинки. Немало было сделано Павлом VI и для нормализации отношений Ватикана с социалистическими странами. Он неоднократно высказывался за прекращение преступной агрессии американского империализма против Вьетнама; выражал симпатии в адрес народов бывших португальских колоний, сражавшихся за независимость; призывал к прекращению политических репрессий во франкистской Испании. Однако Ватикан не порывает своих традиционных связей с господствующими, эксплуататорскими классами, хотя и пытается маскировать эти связи традиционными фразами о любви к страждущим.
Во время парламентских выборов 1976 г. в Италии Павел VI и итальянский епископат призывали избирателей не голосовать за коммунистов. Церковь осуждала священников и католических деятелей, поддерживавших коммунистов. Однако значительная часть верующих отдала свои голоса левым силам.
Кандидаты от коммунистической партии получили рекордное число голосов, за них проголосовало почти 34 процента всех избирателей. Особенно знаменательной была победа коммунистов в Риме, где муниципальная власть впервые перешла к левым силам, чему на протяжении многих лет всячески препятствовал Ватикан. Мэром Рима стал профессор Арган, независимый левый, избранный по списку коммунистической партии. Правда, после выборов "ватиканский маятник" качнулся влево:
Павел VI принял мэра Аргана и обсуждал с ним участие Ватикана в решении таких неотложных проблем в жизни римлян, как безработица, жилищный кризис и им подобные.
Непоследовательная позиция, занятая Ватиканом после собора по отношению к острейшим социальным проблемам современности, послужила причиной серьезных осложнений внутри католической церкви, обострила противоречия между различными церковными течениями и группировками, вызвала недовольство рядовых верующих.
Обновленческая "революция" оказалась весьма поверхностной. Над церковью по-прежнему тяготеет бремя средневековых догм и установок. Она все еще решительно осуждает развод, ограничение рождаемости, применение противозачаточных средств, отстаивает безбрачие священников, накладывает санкции на служителей культа, высказывающих неортодоксальные взгляды.
Не оправдались и надежды обновленцев на демократизацию церковной жизни. Созданный Павлом VI синод периодически собирается, но, являясь чисто совещательным органом, особого влияния на ориентацию Ватикана не оказывает. Правда, была расширена кардинальская коллегия за счет увеличения количества представителей из развивающихся стран. Церковные иерархи, достигшие 75 лет, теперь автоматически удаляются на пенсию.
Папа упразднил папскую дворянскую гвардию, изменил порядок назначения епископов, кандидатуры которых теперь выдвигаются национальными конференциями епископата и только потом утверждаются папой. Среди чиновников курии сегодня значительно больше иностранцев, чем когда-либо в прошлом. Церковь отказалась от практики осуждений и отлучений. Однако, с точки зрения сторонников обновления церкви, все это слишком робкие и половинчатые меры, которые не могут привести к подлинной демократизации церковной жизни.
Не принесла пока желанных для католической церкви результатов и экуменическая политика Павла VI. Ватикану удалось наладить контакты с "отделившимися братьями", но до объединения с ними или даже до какого-либо организационного сближения сегодня столь же далеко, как было до собора. Созданный Иоанном XXIII в 1960 г. секретариат по объединению христиан значительно расширил свою деятельность после собора, число его служащих увеличилось втрое. Казалось, недалек тот день, когда римско-католическая церковь вступит во Всемирный совет церквей, объединяющий 267 религиозных организаций, в основном протестантского толка. Павел VI заявил на соборе, что готов даже переселиться из Ватикана в Латеран (старый дворец римских епископов и пап), если ватиканский дворец служит препятствием для объединения с "отделившимися братьями".
Однако, посетив в 1969 г. в Женеве Всемирный совет церквей, где ожидали его заявления о вступлении католической церкви, он дал понять, что экуменическое движение для него по-прежнему означает возвращение "всех братьев-христиан" в "отчий дом", "под единственную и всеохватывающую защиту Христа", то есть под покровительство папы. Подлинное единство, по его мнению, может предложить христианам только католическая церковь.
Следует ли удивляться, что противоречивая политика Павла VI, которая часто в литературе характеризуется как центристская, вызывает недовольство многих церковников и верующих? Послесоборное положение в церкви характеризуется появлением многочисленных центров и группировок, не согласных с политикой "маятника", проводимой Павлом VI и его ближайшим окружением. Эти недовольные, так называемые контестаторы, в идеологическом и политическом отношении весьма неоднородны: среди них имеются сторонники единства действий с коммунистами, сторонники социализма, есть левацкие и даже анархистствующие элементы. Они располагают своими печатными органами, выпускают много книг, в которых подвергают острой критике различные аспекты деятельности Ватикана и церковной иерархии.
Не устраивает половинчатый курс Павла VI и интегристов, которые считают себя после собора потерпевшей стороной. Лидер интегристов, архиепископ Лилля Марсель Лефевр, бывший оасовец, тесно связанный с неофашистскими группировками в Италии, Франции и ФРГ, щедро финансируемый ЦРУ и крупными западноевропейскими монополиями, открыто обвиняет Павла VI в еретических отклонениях и чуть ли не в сговоре с коммунистами. По словам Лефевра, католическая послесоборная церковь превратилась в "прелюбодействующую жену, порождающую ублюдков". Лефевр открыл свою собственную семинарию в монастыре в Эконе (Швейцария), он не признает литургических изменений, одобренных собором, демонстративно устраивает богослужения по старому, дособорному образцу и открыто угрожает Ватикану расколом.
x x x
Что же происходит в католической церкви сегодня? В ней продолжается процесс дифференциации, множатся автономные течения, обостряются внутренние противоречия. Церковная иерархия, которая до собора находилась под строгим контролем курии и являлась ее послушным инструментом, в настоящее время разделена на несколько течений и группировок. На крайне правом фланге стоят такие воинствующие мракобесы, как архиепископ Лефевр, угрожающие отколоться от церкви, если Ватикан не вернется на старые, дособорные позиции. Затем идут интегристы более умеренного толка, они все еще влиятельны в итальянском епископате, хотя и утратили многие свои позиции в курии. Имеют интегристы влияние в Испании, Португалии, ФРГ, США. Однако большинство национальных епископатов стоят на обновленческих позициях. Бельгийские, голландские и частично французские иерархи не довольствуются решениями собора, выступают за углубление церковной реформы, в частности за отмену безбрачия, признание права на светский развод, регулирование рождаемости, дальнейшую демократизацию системы управления церковью, за большую автономию национальных епископатов.
С каждым днем все слышнее становится в церкви голос иерархов из развивающихся стран, многие из которых выступают с позиций антиколониализма. Особенно разительные перемены произошли в епископатах стран Латинской Америки, которые до собора отличались крайней консервативностью. Теперь церковные деятели этого региона поддерживают планы структурных преобразований в своих странах, осуждают фашистские и прочие реакционные режимы, олигархию, империализм. В ряде латиноамериканских стран среди священников весьма сильны радикальные и даже левацкие тенденции
На антиколониалистских, антиимпериалистических позициях стоят многие представители новой африканской и азиатской церковной иерархий, пришедшие после собора на смену европейским миссионерам. Они требуют себе больше прав, больше независимости от курии, больше внимания к своим нуждам и потребностям, искоренения старых, проколониалистских миссионерских методов работы среди местного населения.
К таким понятиям, как атеизм, коммунизм, социализм, философский модернизм, часть духовенства после собора старается подойти без предвзятости и недоброжелательства. Как сказал известный французский католический деятель Жорж Монтарон, Карл Маркс уже не пугает католиков. Возможность, хоть и ограниченная, диалога с атеистами создает менее напряженную по отношению к ним атмосферу в церковных кругах, свидетельством чему является все растущее среди верующих течение "христиане за социализм", сторонники которого пытаются не столько примирить христианство с социализмом, сколько привлечь верующих, в том числе служителей культа, к борьбе за социализм. И хотя это течение осуждается курией, оно постепенно набирает силу в ряде стран Западной Европы и Латинской Америки.
Важные перемены произошли в католическом рабочем движении, которое постепенно утрачивает свой конфессиональный характер. Это оказалось и в изменении названия его центральной организации. Теперь она называется Международной конфедерацией демократических (вместо христианских) профсоюзов. Уже несколько лет католические профсоюзы во Франции, Италии, Испании, в ряде латиноамериканских стран выступают единым фронтом с классовыми профсоюзами в защиту прав трудящихся.
Продолжают активно действовать светские католические организации типа "Католического действия", находящиеся под строгим контролем церковной иерархии. Для руководства этими организациями 2 января 1962 г. был создан в курии Совет мирян. Вместе с тем следует отметить, что значение и влияние организаций "Католического действия" в последние годы повсеместно пошло на убыль. На нынешнем уровне развития международного рабочего движения особенно отчетливо видна скудость их позитивной программы, их неспособность предложить конструктивные решения острейших социально-политических, этических, моральных проблем, от которых страдает современное капиталистическое общество, или острейших социально-экономических проблем, характерных для развивающихся стран.
Церковь-общественный организм, и, хотя ее иерархи по-прежнему утверждают, что их волнует прежде всего вечное спасение человечества, земные дела не только им не чужды, но стоят в центре их внимания больше, чем когда-либо в прошлом. Современный служитель церкви, в какой бы стране он ни жил, в первую очередь политик и только потом пастырь. И чем выше его пост, тем политика больше его интересует, а духовные дела - меньше. До собора католическая церковь выступала союзницей наиболее реакционных классов. Это вовсе не означало, что подавляющая масса католиков разделяла подобную политику. Ныне в политическом курсе Ватикана проявляется стремление более трезво учитывать реальное соотношение противоборствующих общественных сил в мире. Такая позиция открыла перед трудящимися-католиками возможность более активно участвовать вместе с другими прогрессивными силами, включая коммунистов, в борьбе за социальную справедливость и укрепление всеобщего мира на земле.
Мир, в котором живет человек, меняется на наших глазах, и меняется он к лучшему. Не без усилий со стороны всех людей доброй воли, не без жертв, но перемены к лучшему происходят, они несомненны. Коммунисты верят в светлое будущее человечества, в способность людей через все препятствия совершить заветный скачок из царства необходимости в царство свободы. Эта вера вытекает из научного познания объективных законов развития человеческого общества, она подтверждается достижениями развитого социализма в Советском Союзе и опытом построения социализма в ряде других стран. С каждым днем все больше католиков и последователей других религиозных культов активно включаются в борьбу за это светлое будущее.

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел история Церкви












 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.