Библиотека

Теология

Конфессии

Иностранные языки

Другие проекты







Ваш комментарий о книге

Дудаков С. Россия и Иерусалим

Проблема Иерусалима или, в более широком понятии, Святой Земли, в русской истории имела большое значение, как в области духовной, так и политической, что зачастую переплеталось друг с другом.

Получив христианство из рук Византии сравнительно поздно, русские княжества не смогли принять участие в общеевропейском деле — Крестовых походах, целью которых как раз и являлось освобождение Иерусалима от "неверных". "Все европейские народы шли вперед в веках рука об руку; и как бы ни старались они теперь разойтись каждый своей дорогой, — они беспрестанно сходятся на одном и том же пути. Чтобы убедиться в том, как родственно развитие этих народов, нет надобности изучать историю; прочтите только Тасса, и вы увидите их всех простертыми ниц у подножия Иерусалимских стен".

Единственным исключением являлось паломничество игумена Даниила в Палестину как раз во времена второго крестового похода (1106—1108). Считается, что наряду с религиозными причинами путешествия имелись в виду и дипломатические цели. Во всяком случае во время своего пребывания в Иерусалиме (16 месяцев) он неоднократно встречался с королем Болдуином: "Он знал меня хорошо и полюбил, потому что он был муж благий и кроткий, и нисколько не гордый". Болдуин со вниманием отнесся к посланнику из далеких земель и даже ради него накануне Светлого Воскресения вскрыл Святую гробницу для того, чтобы Даниил смог поставить свечу ("Кандило") за "всю Русскую землю и за всех христиан Русской земли".

До Даниила в 1062 г. на Святой Земле побывал преподобный игумен Печерский Варлаам (в миру — сын боярина времен Ярослава Мудрого). И это были не единичные случаи.

Обычно русские "калики перехожие" собирались в дружины и ходили в Иерусалим через Балканский полуостров. Эти калики и занесли на Русь многие апокрифы своих соседей. Их и упоминает Даниил. Даже в русских былинах рассказывается о каликах, совершающих восхождение в Святую Землю, в "славный город Иерусалим". Можно смело утверждать, что путешествия на Восток стали "массовым явлением", что в XII в. церковные власти старались даже сдерживать ревностных паломников, считавших, что лишь поклонение Святому Гробу необходимо для душевного спасения (из вопросов Кирика новгородскому епископу Нифонту). Косвенное осуждение этого явления есть и в хожении Даниила, писавшего о чрезмерной гордости совершивших путешествие в святые места: "погубляют мзду труда своего", тогда как оставаясь дома, можно лучше послужить Богу...

Идея "Москва — Третий Рим", возникшая в XV в., входила в политические расчеты возрожденного русского государства. Но, обуреваемые христианским религиозным рвением, идеологи XVI в. создали "Книгу степенного царского родословия, иже в русской земли в благочестии просиявших богоутвержденных скиптродержателей". В Степенной книге русский народ провозглашается исключительным, единственным: "Русь — Новый Израиль", русская история имеет вселенский характер. Собственно, это подмена еврейского мессианизма русским: "Яко же семя Авраамле, и Исакове и Израилево никто же не может исчести, тако и семя блаженного Владимера, Нового Израиля: по божественному Давиду "зело бо утвердишася владычествуя их и паче песка умножатся"". Россия объявляется законной наследницей ветхозаветного народа, так как "от племени Авраамля, иже суть Израильтяне, мнози многажды заблудиша от Бога данного им закона, блаженного же Владимера богорасленый плод в роды и роды и доныне никто же не отпаде благодатьнаго Христова закона". И это было подкреплено утверждением патриаршества в Московии.

Здесь уместно сказать о иерархии в патриаршестве. Вселенский патриарх располагался в Константинополе, затем следовал Александрийский, который до VII в. именовался "папой" и носил титул "Судии вселенной", затем — антиохийский, носивший титул "Патриарха великого града Божия Антиохии и всего Востока", и наконец — Иерусалимский, "Патриарх Святого града Иерусалима и всей Обетованной земли".

Московский патриарх занимал место непосредственно за иерусалимским патриархом. Вместе с тем соотношения между святыми городами были не равнозначны. Ни Рим, ни Константинополь, не говоря уже о других городах, не могли претендовать на звание Святой столицы мира, и это ясно осознавалось всеми христианами. В русском фольклоре, в "Голубиной книге", сказано ясно:

'Ерусалим — град — всем градам отец.
Почему Ерусалим всем градам отец?
Потому Ерусалим всем градам отец,
Что распят был в нем Исус Христос,
Исус Христос, сам небесный царь,
Опричь царства Московского'.

Первая политическая платформа в отношении Святой Земли была выдвинута первым Самозванцем, желающим войти в коалицию с Западом для освобождения Иерусалима и Святой Земли от неверных. Особую пикантность этому придает то обстоятельство, что его ALTER EGO — Лжедмитрий II был евреем из Шклова...

Усиление российского государства и утверждение патриархии приблизило Москву к Иерусалиму настолько, что патриарх Никон приказал основать Новый Иерусалим в окрестностях столицы. В 1656 г. на берегу Истры был заложен храм, подобный Иерусалимскому храму Гроба Господня, вплоть до церкви св. Елены, находящейся на глубине, куда ведут 33 ступени -- по годам жизни Спасителя. Воссоздание Иерусалимского храма для Никона было первостатейной задачей, подкреплявшей его основную мысль — священничество (духовность) — выше царства (светскости) — "в силу превосходства его задач и правомочий при сопоставлении двух величин".

В 1699 г. при подписании мирного договора в Карловицах, завершившего один из этапов многовековых русско-турецких войн, правительство Петра I впервые настояло на праве защиты со стороны России православных христиан, подданных Оттоманской империи. По специальному соглашению 1700 г. между Россией и Турцией русские паломники получили свободный доступ к Святым местам. В знаменитом подложном "Завещании" Петра I (пункт XI, по другим спискам — пункт XII) рекомендуется развить православную пропаганду среди многочисленных христианских сект в Турции, добиваясь признания России верховной покровительницей правоверного христианства. Исторические фальсификации интересны не только сами по себе, но именно в связи с той целью, ради которой они созданы. "Завещание" как бы угадывает направление русской политической энергии.

В XVIII в. усиление России и борьба за выход к Черному морю привели к созданию "Константинопольского проекта". Автор проекта, Г.А. Потемкин, предполагал передать Святую землю под протекторат России. Заселение Палестины и Иерусалима должно было быть предоставлено евреям, которых следовало туда "депортировать". Потемкин даже пытался воссоздать еврейские вооруженные силы — "Израильский полк", первое еврейское воинское соединение со времен Древнего Израиля. Об этом повествует в своих воспоминаниях маркиз де Линь.

Близки к этому были и проекты декабристов Дмитриева-Мамонова и Пестеля. Интересно и то, что, как видно из дела еврея Соломона Плонского, русское правительство внимательно следило за сношениями своих евреев, подданых Российской империи, с Иерусалимом: "...он как бы питает надежду на восстановление Иерусалима и на образование там еврейского государства", — писал всесильный Н.Н. Новосильцев в 1821 г. Александру I8. Подозрения русского правительства в отношении политических связей евреев с Турцией или Францией были беспочвенными, евреи были лояльными гражданами России, что и доказали во время войны 1812 г.

Когда мы говорим о Восточной (Крымской) войне, мы не должны забывать идеологическую причину конфликта. Собственно, здесь Россия впервые выступила с чисто православной идеей освобождения Гроба Господня от неверных. В качестве одной из главных причин объявлялось то, что ключи от этого самого святого места христиан находятся в руках мусульман.

Нельзя сказать, что поражение России в Восточной войне обескуражило сторонников проникновения в Святую Землю. Наоборот, Россия с удвоенной энергией принялась за старую идею проникновения в Палестину. Как ни странно, но Парижский трактат только укрепил положение России в Палестине.

В 1843 г., а затем и в 1847 г. в Палестину прибыл негласный агент Синода и одновременно Министерства иностранных дел архимандрит Порфирий Успенский, ставший в Иерусалиме официальным главой Русской духовной миссии. Начиналась планомерная закупка земель в Палестине, собирание памятников древности. Порфирий обнаружил "Синайский кодекс," относящийся к IV в. н. э. Среди сподвижников Успенского самым выдающимся был митрополит Антонин Капустин — духовное лицо, ученый (археолог и нумизмат), политический агент.

В 1858 г. в России был создан Палестинский комитет, затем в 1864 г. Палестинская комиссия при Министерстве иностранных дел. Русское Православное Палестинское общество, учрежденное 21 мая 1882 г., с его безграничными финансовыми возможностями подкрепляло российские претензии. Капустину удалось приобрести в российскую собственность, при непрекращающейся конкуренции со стороны европейских правительств, турецких вымогательствах и мусульманской фанатичности, лакомые кусочки Палестины, вроде Мамрийского дуба Авраама в Хевроне. В Иерусалиме у абиссинцев был приобретен участок земли, непосредственно прилегающий к Храму Гроба Господня. На этом месте была построена церковь Александра Невского, а на месте раскопок был найден"Порог Судных врат". Так как турецкое правительство не признавало Палестинское общество в качестве юридического лица, то приходилось все купчие делать через подставных лиц или членов русской миссии. К 1914 г. Палестинскому обществу принадлежало три подворья в Иерусалиме, где можно было одновременно принять до 7 тыс. человек, Назаретское, до 1 тыс. человек и подворье в Хайфе.

Постоянно возрастал и поток русских пилигримов, где уже преобладали не евреи, а православные.

Одним из российских эмиссаров в Палестине был известнейший русский художник Василий Васильевич Верещагин. Ему принадлежат замечательные полотна, воспевающие библейский Иерусалим. Кстати, он был не первый русский художник, посетивший Палестину. Его предшественниками были братья Захар и Никанор Чернецовы, побывавшие здесь дважды в 30 и 40-е годы XIX в. Современник Верещагина Поленов создал свои лучшие полотна также в Палестине. Но Верещагин оставил также замечательные путевые записки о своем путешествии. Он отметил большое число русских евреев в Иерусалиме 1883—1884 гг.:
"Евреи, особенно пожилые, приходят в громадном числе в Святой город, чтобы провести здесь остаток своих дней и быть похороненными в долине Иосафата, откуда, по их верованию, они будут призваны ранее других к будущей жизни. Еврейское население сильно возросло за последние годы. Турецкое правительство не на шутку встревожилось этим еврейским нашествием и поэтому воспретило евреям оставаться на Святой Земле более 30 дней и селиться здесь". Любопытное наблюдение — это были годы первой алии.

Кстати, пребывающий в Иерусалиме корреспондент "Нового времени" в свойственной этому изданию манере вступался за русских евреев, выселенных из Святого града Реуф-пашой:
"...в Палестину не стали пускать русских евреев, снабженных нашими паспортами. Я помню, какой гвалт поднялся в Европе, когда одного английского еврея выслали из Петербурга, на основании закона, запрещающего жить евреям в столице долее известного срока; здесь без всякого закона губернатор своей властью сотни лиц русских подданных не пускает на турецкую территорию, хотя их паспорта визированы турецкими консулами... Неужели мы не можем заставить уважать права русских подданых, будь они евреи, армяне или татары. Нарушение же прав русского подданого затрагивает наше достоинство...??"

В еврейской прессе в это же время, правда в ироническом контексте, та же затаенная мысль о возрождении древней Родины при помощи России: "... не имели ли в виду Россию и прочие наши пророки, говоря, например, о возрождении Палестины... Вот найдется завтра какой-нибудь... и докажет нам, "что восстановление поруганной и т. д. Иудеи" русскими штыками в таком-то году предсказано там-то и там-то у Исайи или Иеремии". В разговоре с бароном Гинцбургом граф Н.И. Игнатьев, министр внутренних дел, мечтавший заселить отдаленные русские окраины, депортировав туда евреев (речь шла именно о депортации, именуемой тогда "переселенческим уставом"), чтобы поднять в культурном и экономическом отношении далекие окраины и, если евреи справятся с этой миссией, передвинуть их в новое завоеванное место, на вопрос собеседника: "Ну а как евреям надоест роль "вечного жида?"" — дал достойный ответ, важнейший для нашей темы: "Евреи от нас не уйдут... вот и выселившиеся в Палестину и Америку распевают, как говорят, "Вниз по матушке по Волге". В Палестине евреи нам сослужат еще большую службу... Они явятся там нашим форпостом и помогут нам добыть ключи от гроба Господня".

Возвращаясь к Верещагину, напомним, что он рисовал несколько раз раввинов, а гонораром за позирование служил... стакан водки.

Рисовал художник и арабов, отмечая, что часть из них — христиане лишь по названию: они охотно переходят из одной религии в другую. Это же подтвердил ему иерусалимский патриарх Никодим: "Денег мало, дайте больше денег, через десять лет я всю Палестину обращу в православие".

На рубеже веков выросло новое течение в иудаизме, пришедшее на смену "палестинофильству" — сионизм. Сын известного А. С. Суворина — А.А. Суворин, путешествовавший по святым местам и издавший роскошный альбом "Палестина" с иллюстрациями художников А. Кившенко и В. Навозова, обратил внимание на то, что в Иерусалиме к середине 90-х годов прошлого века было 28 тыс. евреев из общего 40-тысячного населения — неоспоримый аргумент в "споре о Сионе".

Борис Борисович Глинский (1860—1917), историк и журналист, опубликовал в "Историческом вестнике" обширную статью о книге Суворина. Для него это было лишь предлогом проанализировать положение в Палестине. Собственно, ему принадлежит одна из первых статей о сионизме. Он говорит об исторической связи этого современного политического движения, корни которого лежат в археологии, преданиях и в исторической географии, "когда то, что мы разумеем в настоящее время в широком смысле "Палестина", была именно колыбелью иудейства, знаменитой родиной Авраама, Исаака и Иакова". Далее идет утверждение, не потерявшее своей актуальности и сегодня: "Поэтому я и позволю себе, говоря о тяготении современных народов к Палестине, по праву исторического первородства, поставить вопрос о евреях в Палестине и сионистское дело во главу настоящего очерка". Глинский анализирует положение евреев в современном мире, высоко оценивает созидательный труд еврейских колонистов и практически становится апологетом возрождения еврейской общины на Святой Земле. Он подчеркивает российско-еврейский элемент в новом движении, включая такой факт, как присутствие делегатов из Российской империи на Базельском конгрессе, — 55 человек из 204. Глинский в восторге от еврейских земледельческих колоний, создавших в Палестине виноделие и экспортировавших вино на рынки России, Германии, Англии, Франции. Восхищался созданием в Иерусалиме художественно-промышленной школы (предшественницы школы Бецалель), производившей поделки из оливкового дерева и перламутра, изделия светского характера — веера, художественную мебель, перочинные ножи и т. п. В это же время была построена железная дорога из Яффы в Иерусалим, способствовавшая притоку туристов. Их число превышало 20 тыс. человек в год.

Конечно, не всегда русский путешественник или критик доброжелательно относился к поселению в Палестине. Тот же самый "Исторический вестник" спустя три года опубликовал статью "Паломничество в Палестину" Ивана Павловича Ювачева (1850 — после 1933), кстати, отца писателя Даниила Хармса и бывшего народовольца. Он также говорит о сионизме и о положении евреев в Палестине и в мире. Его собеседник — болтливый еврей (стереотип русской литературы), выдающий "великие тайны" и чаянья своих соплеменников. Над разговором витает тень всесветного заговора. Поначалу собеседник жалуется на турецкое правительство, воспрещающее еврейскую эмиграцию. Сам он каким-то образом обманул бдительность полиции. Затем разговор перешел на мечтания сионистов. Еврей оказался адептом идеи и высказал несколько "практических идей":
"Чтобы выкупить Палестину, — говорил он, — надо считаться не с одними турками: вся христианская Европа слишком заинтересована в Святой Земле и, конечно, не позволит туркам продать ее евреям. Да и сами мусульмане ни за что не уступят нам свою святыню в Ель-Кудсе (Иерусалиме). Но, мне кажется, нам, евреям, и незачем выкупать землю. Господами ее мы сделаемся гораздо проще. Не сегодня-завтра Палестиной завладеют христиане, внесут в нее европейскую культуру, возделают голые скалы, как сад эдемский... Вот тогда придем и мы на готовенькое и возьмем себе львиную часть всех благ земли Израильской. Если теперь большая часть жителей Иерусалима евреи, то будьте покойны, тогда-то их будет еще больший процент..."
Нарисовав привлекательную картину будущего, где смешаны типологические черты еврейского хвастовства, штампы и стереотипы антисемитизма (хитрость, изворотливость, отлынивание от тяжелой работы и т. п.), "типичный болтливый еврей" задает автору провокационный вопрос "Вы сомневаетесь?". Бывший народоволец не сомневается и рисует еще более ужасающую картину будущего в духе "Протоколов Сионских мудрецов":
"Нисколько! Напротив, охотно присоединяюсь к вашему мнению, — поспешил я согласиться с ним . — Только я смотрю несколько шире на этот вопрос. Мне странно слышать, что евреи домогаются овладеть маленьким клочком земли, называемой Палестиной, когда они скоро завладеют всем земным шаром, всем миром. Ваши же пророки предсказали, что в последние дни евреи возобновят свое прежнее царство в Иерусалиме, и им подчинятся все другие народы. Только... при одном условии: когда сыны Израилевы "обратятся и взыщут Господа Бога своего и Давида, царя своего". То есть, когда они признают "Сына Давидова" за Мессию. Разве не очевидно, что евреи, принявшие христианство, царят теперь во всех отраслях торговли, искусства и политики. Статистики насчитывают евреев иудейского вероисповедания каких-нибудь восемь миллионов; но подсчитайте, какая масса евреев скрывается под видом немцев, французов, англичан и вообще всех народностей. Итак вопрос об еврейском царстве в последние времена разрешится сам собою". Настало время еврею-болтуну отвечать на эту инвективу, но: "Сначала мой собеседник порывался возразить мне, но потом, сделав большие глаза, вопросительно взглянул на меня искоса и, не сказав ни слова, медленно удалился".
В свое время об антисемитизме в кругах народовольцев писали. (Отсылаю, например, к статье В. Свирского «"Народная воля" и еврейские погромы" в "Новом русском слове" от 10 июля 1991 г.)

Эту же эволюцию прошел и Лев Тихомиров, ставший корреспондентом С.А. Нилуса и уверенный в мировом еврейском зле. Ювачев, видимо, уже знаком с работой Вл. Соловьева "Три разговора" и с "самиздатовским" вариантом "Протоколов Сионских мудрецов". Так как работа Соловьева была опубликована еще в 1899 г., знакомство с ней очевидно. В "Краткой повести об Антихристе" как раз и говорится о последних днях, об обращении иудеев и, конечно, местом действия последний драмы является Иерусалим и его окрестности.

Введение в антисемитскую практику ссылки на "Протоколы Сионских мудрецов" стало нормативом еще в начале века. Приведем почти неоспоримый факт знакомства с "Протоколами" начальника московского охранного отделения. Указывая на успех своей деятельности в борьбе с "Бундом", Сергей Васильевич Зубатов почти дословно цитирует "Протоколы": "...среди них (евреев. — С. Д.) оказались лица, решившие твердо вступить на новый путь деятельности. Самодержавный идеал оказался им понятным; так как и самая еврейская религия учит верить в пришествие Мессии и восстановление еврейского государства с воцарением на престоле рода Давида, демократического же политический идеал является совершенно чуждым национальной политической мысли еврейства..."17 Сравните 14 последних "Протоколов", описывающих переход к всемирному самодержавию с главой — царем из рода Давидова. Самодержавная форма правления в противовес демократии превозносится как идеальная.

II.

Если мы говорим об антисемитизме, то следует сказать и о филосемитизме. Можно даже говорить о психологии филосемитизма. Высшей формой филосемитизма, по моему мнению, является полная идентификация себя с еврейским народом, т. е переход в иудаизм.

Один из исследователей сектантства пишет о том, что отказавшись от Христа и христианства, русские люди отказались от своей народности и потому перестали быть русскими. Своей родиной они уже считают не Россию, а Палестину. Россию они называют не иначе, как Ассур, читая справа налево по-еврейски (Русса). Себя субботники признают в России узниками, евреев считают своими братьями. Молебствие они совершают в черных ермолках, носят тфилин и цицот. Все, что сказано в Библии в адрес Вавилона, Ассирии и Египта, субботники относят к России. И, наконец, они отказались приносить верноподданическую присягу. Субботники в прогрессе техники XIX в. видят очевидные признаки приближающегося прихода Мессии, облегчающего евреям возможность скорее оказаться в Палестине. Прокладка железных дорог, рытье туннелей через горы, открытие Суэцкого и Панамского каналов — все должно помочь иудействующим быстрее собраться в Иерусалиме, где в долине Иосафата Господь будет судить народы. Жидовствующие, проживавшие в селах Цареве, Пришибе и Заплавном Астраханской губернии, еще 80-х годах прошлого века решили переселиться на Святую Землю. Они вступили в переписку с бароном Ротшильдом, посылали ходоков в Палестину, собираясь в "круг", чертили на земле "плант" Обетованной родины...

В 1903 г. жидовствующие Тамбовской и смежных губерний, распродав свое имущество, переехали в Палестину. Некоторые из них вернулись обратно, но эта часть не превышала обычной части еврейской "неширы", отсева. Но все-таки большинство прижилось и пустило корни в земле Израильской. Наиболее знаменита семья Иоава и Дины Дубровиных, родом из Астрахани, ставших "образцовыми сельскими хозяевами" в Палестине. Ныне их усадьба превращена в музей. В Музее диаспоры (Тель-Авив) вам расскажут о десятках еврейских семей, корнем которых были русские субботники: Эфрони ведут свой род от Нечаевых, Шмуэли от Протопоповых, Дроры от Куракиных, Яакоби от Матвеевых...

Интересно описал свою встречу с герами поэт Довид Кнут. Он увидел типичного, прямо лубочного русского мужика Моше Куракина, который выполнял должность "габая" (синагогального старосты). При этом в поселке были и чистокровные евреи. Сын габая Куракина уже еле-еле говорил по-русски... О семействе Куракиных существует предание, что они княжеского рода, а один из Куракиных, будучи священником, принял затем иудаизм и прибыл в Палестину. Предполагают, что Лев Николаевич Толстой именно с него писал своего Анатоля Курагина. Легенда красивая, но маловероятная. В сентябре 1997 г. один из потомков Куракиных — Йосеф Куракин, подполковник Израильской армии, командир спецотряда, погиб в Ливане...

Обычно миссионерские обозрения весьма сдержанно относятся к жидовствующим. Во всяком случае, прямая брань в адрес раскольников отсутствует. Тем удивительнее появление некой статьи в одном из сборников 1904 г. Автор в порыве негодования считает иудействующих предателями родины: "Ошибается тот, кто вздумает положиться на верность жидовствующих русской державе и русскому знамени!". Стремление к Палестине, по мнению автора, следствие не того, что их принуждают работать по субботам, а именно того, что они "жидовствующие". То есть, если мы расшифруем эту фразу, — неофиты желают выполнить свой религиозный долг и поселиться на Земле Обетованной. Автор признает, что большинство субботников люди состоятельные. Он злорадствует, что те из них, кто не смог устроиться в Палестине, возвращаются, но возвращения в лоно православия, вероятно, не происходит — иначе этот факт был бы отмечен. Жизнь для европейца в Палестине всегда была тяжела. Это может быть сформулировано так: могущественное религиозное обаяние местности побеждает отвращение к жизни в этой среде.

Субботники собираются партиями в Одессе, ищут помощи у местного "кагала" и получают ее. Следующая инвектива весьма характерна: «Через доверенного барона Ротшильда, раввина И. Любецкого, получая "поддержку из Парижа", конечно, от Всеобщего Израильского Союза и франкмасонства, столь могущественного и в правящих сферах Франции, наши жидовствующие целыми партиями и переселяются в Палестину..."

Да, действительно, некоторые субботники, движимые любовью к покинутой Родине, возвращались в Россию. Что их ждало? Есть совершенно изумительное воспоминание, относящееся к концу 30-х годов:
«Думается, было в нем две души: старого новгородца-ушкуйника, эдакого русобородого и голубоглазого русича-богатыря и библейского древнего иудея, воина Гедеонова войска и, одновременно, мечтателя-псалмопевца. Инженер, специалист по огнеупорам, Неемия Элеазарович Палкин и был потомком новгородских жидовствующих. Первый и последний раз в жизни встретил я человека, который воочию, в наши дни, воскресил передо мною облик этих вот последователей мудрого рабби Схарии и родственных им в какой-то степени новгородцев-стригольников. Сионист, он каким-то чудом вырвался в конце двадцатых годов из советского социалистического парадиза в Палестину. Очень музыкальный, он и на берегах не Иордана, а суровой Ухты напевал из глинковского "Князя Холмского":
Понесем в старый дом — В Палестину...

Ну а в Палестине он смертельно затосковал по Волхову и Неве, по русским перелескам и русской песне.
— Представь, — рассказывал он мне, — ну никак не смог жить без Пушкина и Бородина... И вот черт дернул вернуться...
Семь или восемь лет (уже не помню) заработал он за эту тоску по "берегам отчизны дальней", и вот теперь, на Ухте, был главным инженером большого Ухтинского кирпичного завода..."

Жидовствующий Неемия Элеазарович был мужественным и порядочным человеком; среди прочего он умудрился сохранить жизнь писателя Остапа Вишни. К этому следует добавить, что там же, на Ухте, пребывал и "кремневый сионист", инженер 3., специалист по переработке нефти: будучи отнюдь неверующим, он свято соблюдал субботу, несмотря на изолятор и другие издевательства тюремного начальства. Он считал, что исполнение всех требований иудаизма и еврейских традиций — непременное условие существование нации.

Здесь уместно вспомнить, как русская художественная литература и, даже шире, русское искусство воплощало идеи жидовствующих. В XIX в. интерес был высок и вызывал не только отрицательные коннотации. Я хочу остановить внимание читателей лишь на двух произведениях: историческом романе И.И. Лажечникова "Бусурман" (1833) и драме Н.В. Кукольника "Князь Даниил Васильевич Холмский" (1840).

Иван Иванович Лажечников (1792—1869) был не только автором популярной и по сию пору исторической прозы (достаточно упомянуть роман "Ледяной дом"), но и крупным администратором, занимавшим значительные посты (вплоть до поста витебского вице-губернатора). Наблюдения за еврейской жизнью подсказали ему сюжеты некоторых сочинений, в том числе и написанной в 1849 г. пьесы "Дочь еврея". Роман "Басурман" повествует о времени "жидовствующих" и воссоздает перед нами трагическую историю казненных в Москве в XVII в. еврейского врача мессера Леона и врача — "немчина" Антона Эренштейна, Федора Курицына и главу сектантов еврея Схарию:
"...в тогдашнее время не было выгодной должности, которую не брали на себя потомки Иудины. Они мастерски управляли бичом и кадуцеем, головой и языком... Особенно на Руси, несмотря на народную ненависть к ним, в Пскове, в Новгороде и Москве шныряли евреи — суконники, извозчики, толмачи, сектаторы и послы. Удача вывозила из Руси соболей, неудача оставляла там их голову". И далее: "Антона привез в Москву жидок. Воображал ли молодой бакалавр, что сам привозит в русский стольный город основателя секты на Руси. Извозчик его не иной кто был, как Схария. Правда он успел дорогой заметить в своем возничем необыкновенный ум, увлекательное красноречие, познания химические и редкую любознательность..." В этой весьма объективной характеристике чувствуется симпатия автора к своим героям.

Одним из главных действующих лиц пятиактной драмы Нестора Васильевича Кукольника "Князь Даниил Васильевич Холмский" является богатый псковский купец Захарий Моисеевич Ознобин, на деле оказывающийся главой секты жидовствующих Схарией. При ярко выраженном антисемитском характере драмы следует признать, что автору, безусловно, удалось отобразить серьезность ереси, да и описания сектантов и евреев выполнены не одной лишь черной краской (в частности, драматург подчеркивает широкую благотворительную деятельность Ознобина). Наконец, в уста его дочери Рахили Кукольник вкладывает проникнутую симпатией песню о Сионе:

С горных стран Загорит
Пал туман Заблестит
На долины, Свет денницы.
И покрыл И орган,
Ряд могил И тимпан,
Палестины. И цевницы,
Прах отцов И сребро,
Ждет веков И добро,
Обновленья. И святыню
Ночи тень Понесем
Сменит день В старый дом
Возвращенья. В Палестину.

По словам самого Кукольника, эта песня, написанная в 1840 г. и для представления на сцене Александрийского театра положенная на музыку М.И. Глинкой, отражает "мистическое пророчество народа, жаждущего родины"28. "Песнь Рахили" стала большой удачей композитора. Кукольник писал:
"...Жидовская песня, из Холмского, поразит каждого колоритом, энергией, правдой звуков и гармоническими достоинствами, которые и в рукописи были предметом справедливой похвалы многих".

Зачастую геры селились в Иерусалиме. Имеются интересные сведения, относящиеся к пребыванию неофитов в Иерусалиме и в Палестине между двумя войнами.

Переход в иудаизм в России происходил не только среди крестьян, но и в среде интеллигенции. Так, незадолго до первой мировой войны несколько семейств казаков на Кубани стали герами. Особенно любопытна судьба полковника Яковлева, который с большим трудом прибыл в Палестину и стал правоверным евреем, изучающим талмуд.

Уверовавших ждал земной-небесный Иерусалим. В звучных виршах, напоминающих стихи Бенедиктова и капитана Лебядкина, а в будущем и Николая Заболоцкого, капитан Н.С. Ильин, основатель "Десного братства", писал "гимн всемирного Святителя Божия на вшествие бессмертных людей в вечный город Иерусалим на преображенной земле":

"Что за город, что за диво
Нам для жительства ты дал!
Как изящно, как игриво
И премудро ты создал!
Что за чудная природа,
Распрелестный вид садов!
Как затейлива природа
Разных фруктов и плодов!
Над цветами хороводы,
Аллегорий вензеля,
Насекомые породы
Чудно строят из себя...


Сей город Иерусалим будет спущен с неба... Окруженный огромной стеною из яшмы с 12 воротами из 12 жемчужин, город будет иметь в середине дворец Иеговы... Из-под дворца будет протекать река по всем улицам, а по берегам ея расти фруктовые деревья. От еды этих плодов люди не будут стариться, а будут пребывать в возрасте мужчины — 34, а женщины -16 лет. Войны здесь не будет, волк и ягненок будут пастись вместе; лев станет есть сено, а змея землю".

Замечательная картина будущего. Немного терпения, и мы войдем в бессмертие...

Ваш комментарий о книге
Обратно в раздел иудаизм










 





Наверх

sitemap:
Все права на книги принадлежат их авторам. Если Вы автор той или иной книги и не желаете, чтобы книга была опубликована на этом сайте, сообщите нам.
Клиничсекий нутрициолог: консультация Нутрициолога бесплатно онлайн сайт