Кохановский В., Яковлев В. История философии

ОГЛАВЛЕНИЕ

Раздел II. ЗАПАДНАЯ ФИЛОСОФИЯ

Глава 7. Западноевропейская философия второй половины XIX — середины XX в.

§ 3. Позитивизм и постпозитивизм Сущность позитивизма

Позитивизм (лат. positivus — положительный) — направление в философии и науке, которое исходит из «позитивного», т.е. из данного, фактического, устойчивого, несомненного, и ограничивает им свое исследование, а «метафизические» (философские) объяснения считает теоретически неосуществимыми и практически бесполезными.

Будучи реакцией на схоластически-умозрительную философию, позитивизм тем самым считает, что все подлинное положительное знание может быть получено лишь как результат отдельных специальных наук и их синтетического объединения. Философия как особая наука, претендующая на самостоятельное исследование реальности, не имеет смысла, а значит и права на существование. Главным лозунгом позитивизма является утверждение, что каждая наука — сама себе философия. Как образно выражался Л. Витгенштейн, философ — это не архитектор, помогающий каменщику строить дом, а мусорщик, убирающий комнаты уже построенного дома.

В качестве причины появления позитивизма можно считать бурный прогресс естественных наук на рубеже XIX—XX столетий и доминирование в области методологии спекулятивных философских воззрений, которые по своим принципам не соответствовали конкретным целям и задачам естествоиспытателей. Философские вопросы, считают позитивисты, — это псевдовопросы, не имеющие никакой познавательной ценности; единственным источником истинного действительного знания объявляются частные (специальные, конкретные) науки и научные дисциплины.

Оформившись в особое направление в 30-х гг. XIX в. в трудах французского мыслителя О. Конта (который и ввел сам этот термин), позитивизм прошел три основных этапа в своем развитии (о них см. ниже). Каждый из этих этапов имел свою специфику, но неизменно сохранял субъективно-идеалистическую и антидиалектическую основу, а также ориентацию на естественно-математические науки (их методы, способы построения знания, на их язык и т.п.). При этом было выражено откровенное пренебрежение к гуманитарным наукам как к «неточным, несовершенным и неразвитым наукам второго сорта» (по сравнению с естествознанием).

Характеризуя этот период (т.е. от О. Конта до середины XX века), выдающийся современный логик и философ Г. X. фон Вригт зафиксировал две основные традиции в «методологическом мышлении» по вопросу о соотношении естественных и гуманитарных наук: 1) философия науки, которую обычно связывают с позитивизмом (О. Конт, Дж. Ст. Милль и др.); 2) герменевтика как реакция на позитивизм по указанному вопросу.

Говоря о позиции позитивизма, Вригт выделяет три его основные догмы. Первая из них — методологический монизм, т.е. идея единообразия научного метода независимо от различия областей научного исследования. Вторая догма выражается в том, что точные естественные науки, в частности, математическая физика, дают методологический идеал или стандарт, по которому измеряют степень развития и совершенства всех других наук, включая гуманитарные. Наконец, третья догма связана с особым пониманием научного объяснения. Она, согласно Вригту, заключается в подведении индивидуальных случаев под гипотетические общие законы природы, включая «природу человека». Попытка трактовать факты в терминах намерений, целей, стремлений позитивистами либо отвергается вовсе как «ненаучная», либо делаются попытки преобразовать их в казуальные или иные естественнонаучные объяснения.

Вторую тенденцию (т.е. герменевтику, а точнее — антипозитивизм) Вригт связывает с такими именами, как Дильтей, Виндельбанд, Риккерт, Кроче, Коллингвуд и др. Он отмечает, что все мыслители, работающие в рамках этой тенденции, стоят на прямо противоположной позиции. А именно: они все отвергают методологический монизм позитивизма и мнение о том, что единственный и высший идеал рационального постижения действительности дает «точное естествознание». Многие из них угадывали различие между естественными науками, которые «стремятся к обобщениям» воспроизводимых и предсказуемых явлений, и гуманитарными (такими, например, как история), которые ставят целью понять индивидуальные и неповторимые особенности объектов изучения с помощью идиогра-фического, а не номотетического методов (о чем мы вели речь в разделе о неокантианстве).

Для герменевтической традиции в целом (в ее самом широком — антипозитивистском — смысле) Вригт считает характерными три черты:

1) Центральной проблемой герменевтики является идея языка и ориентированные на язык понятия — «значение», «интен-циональность», «интерпретация» и «понимание». Эта черта отражена в самом термине «герменевтика», что означает искусство интерпретации (понимания).

2) В противоположность позитивистской идее единообразия науки герменевтическая философия защищает sui generus (самостоятельный) характер методов интерпретации и понимания, которые используются в науках о духе.

3) У философов «герменевтической методологии» Вригт отмечает «растущую ориентацию на Гегеля и гегелевскую традицию», т.е. на диалектику. Согласно Вригту, первые две черты сближают герменевтику с аналитической философией, третья — что особо подчеркнем — с диалектической. Соединение герменевтики с рационалистической диалектикой было главной задачей одного из создателей философской герменевтики — Гадамера.

Фиксируя то реальное обстоятельство, что — особенно с начала XX века и в дальнейшем — гуманитарные науки стали ареной спора двух противоположных направлений в философии научного метода — позитивизма и герменевтики, Вригт отмечает и стремление у некоторых исследователей сблизить, синтезировать эти методологические направления в единой методологической концепции. Так, например, он указывает, что Эмиль Дюркгейм в методологии был, в сущности, позитивистом, а у Макса Вебера позитивизм сочетался с признанием телеологии и понимания как вчувствования.

Основные этапы в развитии позитивизма

1. Классический позитивизм

Представителями первой, классической формы позитивизма XIX в. кроме О. Конта были английские мыслители Дж. С. Милль, Г. Спенсер, французы П. Лаффит, Э. Ренан и др. Были позитивисты «первой волны» и в России (П. Лавров, Н. Михайловский).

Поскольку О. Конт — создатель, основоположник такого мощного философского направления, уделим ему несколько больше внимания, чем другим, ибо основные принципы позитивизма сформулировал именно он.

Конт Огюст (1798—1857) — французский философ, один из основоположников позитивизма и социологии. Был секретарем Сен-Симона, затем преподавателем Политехнической школы в Париже. Основная работа «Курс позитивной философии: В 6 т.» (1830—1842), которая принесла ему наибольшую известность.

О. Конт полагал, что «метафизика» как учение о сущности явлений, об их началах и причинах, должна быть устранена, а ее место должна занять позитивная философия. Последнюю он мыслил как синтез, «совокупность общих научных положений» всего обширного положительного естественнонаучного и социального материала. Вот почему созданная Контом философия называлась позитивной (положительной). Основная ее характеристическая черта состоит в признании всех явлений подчиненными неизменным естественным законам. Поиски же первых или последних причин французский философ считает «абсолютно недоступным и бессмысленным» занятием.

Применяя принцип историзма (а это несомненный плюс), т.е. полагая, что «ни одна идея не может быть хорошо понята без знакомства с ее историей», Конт показывает, что человечество пришло к позитивной философии в ходе развития его ума. В этой связи он выделяет три основных стадии (состояния) интеллектуальной (теоретической) эволюции человечества.

В первом, теологическом (или фиктивном) состоянии человеческий дух объясняет природу вещей воздействием многочисленных сверхъестественных факторов. Во втором, метафизическом (или абстрактном) состоянии сверхъестественные факторы заменены абстрактными силами, настоящими сущностями («олицетворенными абстракциями»), с помощью которых и объясняются все наблюдаемые явления. В третьем, научном (или положительном) состоянии человек стремится к тому, чтобы, правильно комбинируя рассуждения с наблюдениями и экспериментами, познать действительные законы явлений. При этом, согласно Конту, необходимо отказаться от возможности достижения абсолютных знаний и от познания внутренних причин явлений.

Прохождение трех указанных состояний (стадий) Конт называет главным, основным законом развития человеческого ума в различных сферах его деятельности. Исходя из этого общего закона, он определяет истинную природу положительной философии. Эта природа (т.е. основная характеристическая черта последней) состоит, по его мнению, в признании всех явлений подчиненными неизменным естественным законам, открытие и низведение числа которых до минимума и составляет цель всех познавательных усилий. В качестве примера Конт приводит ньютоновский закон тяготения («чудная теория» Ньютона), с помощью которого объясняются все общие явления Вселенной.

Указывая на «разъедающее влияние» специализации научного труда, Конт выводит отсюда необходимость «новой науки» (т.е. положительной философии), которая и призвана к тому, чтобы «предупредить разрозненность человеческих понятий».

Говоря о пользе и назначении положительной философии в общей системе частных наук, Конт указывает на четыре ее основных свойства.

Во-первых, изучение положительной философии дает, по его мнению, единственное рациональное средство обнаружить логические законы человеческого ума, к отысканию которых, как считает Конт, применялись малопригодные средства.

Во-вторых, прочное обоснование положительной философии дает ей возможность играть руководящую роль во всеобщем преобразовании системы воспитания и образования, где все острее возрастает потребность в приобретении совокупности положительных идей по всем главным сферам действительности. Особенно важным Конт считает глубокое освоение того, что составляет суть частных наук — их главные методы и наиболее важные результаты.

В-третьих, специальное изучение общих положений наук способствует прогрессу отдельных положительных наук.

В-четвертых, важнейшее свойство положительной философии, по Конту, состоит в том, что ее можно считать единственной прочной основой общественного преобразования.

Большой заслугой Джона Стюарта Милля (1806—1873) — философа, экономиста и общественного деятеля, стала разработанная им в «Системе логики» (1843) совокупность методов индуктивного исследования причинных связей. Отводя в логике важную роль индукции, он, однако, абсолютизировал этот прием исследования и отрицал дедукцию как метод получения новых знаний. В указанной работе английский философ утверждает, что единственным источником является опыт, предметом которого являются наши ощущения. Материя — лишь постоянная возможность ощущений, а сознание — возможность их переживаний.

В «Системе логики» содержится интуитивистская трактовка логики как всеобщей методологии наук. В ней Милль излагает учение об именах и предложениях, дедуктивных (силлогистических) умозаключениях и индукции.

Последняя — единственно допустимый прием познания. Она же лежит в основе умозаключений логики и аксиом математики. Она, с точки зрения Милля, должна устанавливать не столько причины, сколько законы явлений.

Спенсер Герберт (1820—1903) широкую известность получил благодаря разработанному им в «Системе синтетической философии» (1862—1896) учению о всеобщей эволюции, опиравшемуся особенно на эволюционные идеи Ч. Лайеля и Ч. Дарвина.

Философию он понимал как максимально обобщенное знание законов явлений, считая, что она отличается от частных наук только количественно, степенью обобщенности знания. Философия, по мнению Спенсера, — это однородное, целостное, основанное на частных науках знание, достигшее универсальной общности, т.е. высшей ступени познания закона, охватывающего весь мир.

Согласно Спенсеру, этот закон состоит в развитии (эволюционизм), которое идет путем накопления вещества при одновременном рассеивании движения. При этом развитие идет от относительно неопределенной, несвязанной односторонности (гомогенности) к конкретной, связанной разнородности (гетерогенности), т.е. от абстрактного к конкретному и при столкновении противоположных сторон (сил).

Идею эволюции через противоречия (созидание — разрушение и др.) Спенсер перенес с живых существ на все предметы и явления и разработка данной идеи — несомненная его заслуга. Однако, данную диалектическую идею (хотя и с элементами стихийного материализма) он понимал в целом механистически как перераспределение в мире вещества и движения, и этим самым стирал грань между различными областями материального мира.

Под это механистическое понимание эволюции Спенсер пытался подвести все явления — от неорганических до нравственных и социальных. Отказываясь искать причины эволюции, английский философ понимал эволюционизм как простое описание фактов. Его концепция эволюции не могла объяснить качественные изменения в развитии.

Однако, объективности ради, нельзя не сказать о том, что его философия резюмировала принципы и фактический материал естествознания (и всей науки) своего времени. И хотя в целом она давала им механистически-метафизические объяснения, вместе с тем философия Спенсера внесла идею историзма в этнографию, историю религий, психологию — что следует признать его важным достижением.

2. Эмпириокритицизм (махизм)

Эмпириокритицизм («критика опыта») — вторая основная форма позитивизма, сложившаяся в конце XIX — начале XX в. в работах крупного австрийского «философствующего» физика Э. Маха (и названная поэтому его именем) и швейцарского философа Р. Авенариуса и призванная «защитить» опыт от проникновения в него философских категорий (особенно причинности, субстанции, необходимости и др.).

Мах Эрнст (1838—1916) — австрийский физик и философ, профессор физики, математики и философии в университетах Граца, Вены и Праги (где одно время был ректором). Маху принадлежит ряд важных физических исследований.

Основные сочинения: «Анализ ощущений и отношение физического к психическому». М., 1908; «Познание и заблуждение». М., 1909; «Популярные научные очерки». СПб., 1909; «Механика. Историко-критический очерк ее развития». СПб., 1909.

В своей философской концепции Мах настаивает на том, что не тела вызывают ощущения, а комплексы «элементов», совокупность ощущений образует тела. При этом он полагает «элементы» нейтральными, не относя их ни к физической, ни к психической сферам. Понятия Мах рассматривал как символы, обозначающие «комплексы ощущений» («вещи»), а науки в целом — как совокупность гипотез, подлежащих замещению непосредственными наблюдениями. Так, он считал, что исходные понятия классической физики (пространство, время, движение) субъективны по своему происхождению.

Итак, мир в целом и все вещи в нем — «комплексы ощущений». Задача науки — их описание (с математической обработкой), т.е. «чистое описание» фактов чувственного восприятия, к которым «приспосабливается» мысль. Такое описание, согласно Маху, и является идеалом научного исследования, из которого все лишнее (в особенности философские категории и религиозные представления) в целях «экономии мышления» следует удалить. Это надо сделать для того, чтобы наука наилучшим образом удовлетворяла необходимые жизненные потребности людей.

Эти идеи возникли у Маха как у физика вовсе не случайно, а в качестве реакции на кризис ньютоновской механики и классической физики, разразившийся в конце XIX — начале XX вв. Желанием Маха (и это нельзя не одобрить) было стремление разрешить названный кризис с помощью нового толкования ключевых понятий «старой» физики и механики. Представлениям об абсолютном пространстве, времени, движении, силе и т.п. Мах противопоставил релятивистское понимание этих категорий, чем — что особенно важно подчеркнуть — оказал большое влияние на А. Эйнштейна.

Критический анализ Махом оснований классической механики (включающий известный «принцип Маха») позволил Эйнштейну назвать Маха предшественником теории относительности.

В частности, Эйнштейн отмечает, что Мах стремился ввести понятия, «отличные от механических», и близко подошел к позиции, согласно которой конечная цель физики может быть достигнута из опыта чисто индуктивным путем, на основе тесного контакта используемых понятий и опыта. Великий физик неоднократно заявлял, что концепция Маха помогла ему критически осмыслить исходные отношения классической физики.

Если в механике Ньютона ряд физических явлений объясняется через отнесение их к абсолютному пространству, то Мах выдвигает другой принцип: все, что происходит в мире, должно объясняться взаимодействием тел. Этот «принцип Маха» (как его назвал Эйнштейн) был использован не только для критики классической физики, но и для построения новой физики крупными учеными XX в., хотя уже в работах самого Эйнштейна была обнаружена ограниченность, неуниверсальность этого принципа.

Однако известно и другое: позитивистские взгляды Маха создатель теории относительности называл «философскими предубеждениями», помешавшими ему найти правильное истолкование фактам, приводящим к признанию атомов и молекул, и признать, что содержание физических понятий не может быть определено вне теории, до теории.

Несмотря на свои «философские предубеждения», Мах (и это положительный момент) подверг специальному анализу понятие «заблуждение» и его роль в научном познании, рассмотрел сходство и различия философского и естественно-научного мышления, физического и психического (и место ощущений в их соотношении). Научную известность Маху принесли также его труды по механике, газовой динамике, физиологии и оптике.

Таким образом, представители первых двух форм позитивизма доказывали, что классические философские проблемы, связанные с познанием сущности вещей, с неизбежностью ведут к агностицизму, либо к разным философским спекуляциям. Вопросы абстрактных сущностей — это вопросы метафизики и религии, а наука имеет дело лишь с конкретными предметами. И изучать эти конкретные предметы можно лишь конкретными методами. Вьгход за пределы этой конкретной реальности с неизбежностью приводит к тому, что сущее подменяется должным. А там, где рассмотрение предмета осуществляется под углом зрения должного, нет места науке. Там господствует идеология.

3. Неопозитивизм (логический позитивизм)

Это третий — последний — этап позитивизма и одно из основных направлений западной философии, особенно активно себя проявившее в 30—60-е гг. XX в. (Карнап, Шлик, Найрат, Рейхен-бах и др.). Основные идеи неопозитивизма были сформулированы в 20-е гг. XX в. в рамках деятельности Венского кружка.

Представители неопозитивизма внесли определенный вклад в решение целого ряда сложных и актуальных философско-методологических проблем. В их числе: роль знаково-симво-лических средств в научном познании, возможности математизации знания, соотношение теоретического аппарата и эмпирического базиса науки и др. Отделяя науку от философии, они считали, что единственно возможным знанием является только специальное знание, а задача философии — анализ языковых форм последнего, и прежде всего языка науки. Однако элиминация из науки традиционных философских вопросов («метафизики») как бессмысленных, сведение философии только к логическому анализу языка науки, абсолютизация формальной логики — эти и ряд других установок неопозитивизма впоследствии обнаружили свою ограниченность.

Важное значение неопозитивисты придавали принципу верификации. Верификация (доказательство, подтверждение) — процедура установления истинности научных положений в процессе их эмпирической проверки, т.е. с помощью наблюдения, измерения или эксперимента. В современной логике и методологии науки различают непосредственную верификацию (наиболее тесно и прямо «выходящую» на факты) и опосредованную (через логические следствия из проверяемого положения). Однако, строго говоря, любая верификация является опосредованной (косвенной), ибо факты всегда так или иначе «теоретически нагружены». «Чистого опыта», зафиксированного в так называемых «протокольных предложениях», быть не может, как полагали представители логического позитивизма. Тем не менее верифицируемость научных выводов может быть отнесена к одному из важных признаков (критериев) научности.

Рассмотрим кратко идеи одного из крупных представителей неопозитивизма Р. Карнапа.

Карнап Рудольф (1891—1970) — австрийский философ и логик, один из лидеров логического позитивизма. Преподавал в Венском и Пражском университетах, с 1931 г . работал в США.

Основные работы: «Значение и необходимость». М., 1959; «Философские основания физики. Введение в философию науки.» М., 1971; «Введение в символическую логику» (1954).

Обосновывая свою концепцию, Карнап считал важным уточнение основных понятий философии и науки с помощью аппарата формальной (математической) логики. Опираясь на идеи Витгенштейна и Рассела, главную задачу философии науки он видел в анализе структуры естественнонаучного знания формально-логическими средствами. Некоторые результаты этого анализа были использованы в исследованиях по кибернетике.

Карнап активно участвовал в разработке неопозитивистской модели научного знания. Ее суть — все предложения науки должны быть верифицированы, т. е, сведены к т. наз. «протокольным предложениям». Последние абсолютно достоверны, выражают «чистые» чувственные переживания субъекта, лежат в основе научного знания, нейтральны по отношению ко всему остальному знанию, гносеологически первичны. Предложения, которые верифицировать невозможно, — не имеют смысла и должны быть устранены из науки. Такая же судьба уготована традиционной философии.

Философско-логические представления Карнапа менялись в ходе его творческой эволюции. Так, «поздний» Карнап делает предметом исследования не только формальный, но и смысловой аспект языка науки, пытаясь на основе исходных понятий логической семантики построить единую систему формальной логики. В последние годы жизни Карнап более решительно, чем раньше, высказывал положение о существовании «ненаблюдаемых материальных объектов» как основы для построения логических систем, близкое к естественнонаучной материалистической тенденции. Постепенно отходил он и от неопозитивистской модели научного знания.

Таким образом, неопозитивизм сводит задачи философии не к систематизации конкретного естественнонаучного знания, как это делал «классический» позитивизм, а к деятельности по анализу языковых форм знания. Если «классический» позитивизм ориентировался на психологию познания, то неопозитивизм в большей степени опирается на логику. Знание для него является действительным только тогда, когда оно может быть адекватным образом представлено в языке.

Говоря о позитивизме в целом, следует сказать, что это сложный, неоднозначный феномен, который нельзя оценивать преимущественно в негативном плане. Во всех своих формах он оказал значительное влияние на естественные, гуманитарные науки и науки о познании, мышлении.

Положительное влияние позитивизма проявилось, в частности, в следующем: критика умозрительного типа философствования, разработка ряда теоретико-методологических проблем (формализация, язык, лингвистика, формальная логика и др.), стремление «подключить» философию к общим процессам развития точного знания: убрать из нее «общие слова», «неясные рассуждения, усложненный язык, полумистические понятия» (абсолютный дух, чистый разум и т.д. и т.п.), дисциплинировать (на основе критического анализа) обыденные научные (в т. ч. философские высказывания), попытка осуществить процесс математизации в гуманитарных науках и т.п.

Говоря о роли позитивизма в развитии науки, великий физик В. Гейзенберг отмечал, что всякий охотно присоединится к требованиям прагматиков и позитивистов — тщательность и точность в деталях, максимальная ясность языка. Но нужно «думать о широких взаимосвязях», ибо будет утерян компас, по которому мы можем ориентироваться.

Вместе с тем позитивизм проявил и свою ограниченность: сведение философской методологии к частнонаучной, а самой философии — к анализу языка науки; абсолютизация формальной логики и искусственного языка в познании; преувеличение принципа верификации; антиисторизм, агенетизм — анализ лишь готового, «ставшего» знания, вне и помимо его возникновения и развития; игнорирование социокультурных факторов познавательного процесса и др.

Критику и ревизию позитивизма предприняли сторонники постпозитивизма.

Специфика постпозитивизма

Постпозитивизм — течение западной философско-методо-логической мысли XX века, пришедшее на смену неопозитивизму (логическому позитивизму). Постпозитивизм исторически восходит к работам К. Поппера 50-х гг. XX в. и последующих представителей «философии науки» (Т. Куна, И. Лакатоса, П. Фейерабенда, Ст. Тулмина и др.).

Основные черты данного течения: а) ослабление внимания к проблемам формальной логики и ограничение ее притязаний; б) активное обращение к истории науки как диалектическому процессу, переключение усилий с анализа структуры «готового», «ставшего» научного знания на содержательное изучение его динамики, развития, его противоречий; в) отказ от каких бы то ни было жестких разграничений, а попытки гибко сочетать их, «смягчить» их противопоставление — эмпирии и теории, науки и философии; г) стремление представить общий механизм развития знания как единство количественных («нормальная наука») и качественных изменений (научные революции); д) анализ социокультурных факторов возникновения и развития научного знания; е) резкое изменение отношения к философии, подчеркивание ее роли как одного из важных факторов научного исследования; ж) замена верификации фальсификацией — методологической процедурой, посредством которой устанавливается ложность гипотезы или теории в результате ее эмпирической проверки (в наблюдении, измерении или эксперименте).

Обратившись лицом к развитию науки (а не только к ее формальной структуре), представители постпозитивизма стали строить различные модели этого развития, рассматривая их как частные случаи общих эволюционных процессов, совершающихся в мире. Первой из этих концепций стала концепция основателя постпозитивизма — К. Поппера.

Ведущие представители постпозитивизма

Поппер Карл Раймунд (1902—1994) — британский философ, логик, социолог, один из крупнейших мыслителей XX века. Работал в Вене, в Новой Зеландии, с 1946 г . — в Лондоне. Свою философскую концепцию критического рационализма разрабатывал путем преодоления логического позитивизма. Его идеи стали исходными для такого этапа развития философии науки, как постпозитивизм.

Основные сочинения: «Логика и рост научного знания», М., 1983; «Нищета историцизма». М., 1994; «Открытое общество и его враги»: В 2 т. М., 1992; Что такое диалектика? // Вопросы философии. 1995, № 1.

Основной из важных задач философии Поппер считал проблему демаркаций — «мягкого» отделения научного знания от ненаучного и нахождения критерия, который давал бы возможность провести разграничение между эмпирическими науками, с одной стороны, и математикой и логикой, а также метафизическими (философскими) системами — с другой. Методом демаркации, по Попперу, является фальсификация — принципиальная опровержимость любого научного утверждения. Однако он не рассматривал данную методологическую процедуру как самоцель, а лишь как способность теории, гипотезы и т.п. подвергнуться критическому испытанию.

Говоря о сущности научного метода, Поппер — в противовес интуитивизму — на первый план выдвигает гипотетико-дедуктивную модель научного исследования. В ней преимущественное значение имеют рационально конструированные схемы объяснения эмпирических данных, которые в свою очередь опираются на конвенционально определяемый эмпирический базис и во многом зависят от рационально-теоретических схем.

Если методологические установки логических позитивистов были нацелены на анализ формальных соотношений внутри «готового», «ставшего» знания, то Поппер выдвигает и обстоятельно разрабатывает концепцию «роста знания». Согласно этой концепции, рост знания — это не кумулятивный (накопительный) процесс и не простое коллекционирование наблюдений, а это ниспровержение теорий, их замена лучшими, процесс устранения ошибок, «дарвиновский отбор».

Необходимые средства роста знания: язык, четкая формулировка проблем, наличие конкурирующих теорий, их взаимная критика в ходе свободной дискуссии. Рост научного знания во многом осуществляется, по мнению Поппера, методом проб и ошибок, путем преодоления заблуждений. Он указывает и некоторые трудности, сложности и даже опасности, характерные для этого процесса: отсутствие воображения, неоправданная вера в формализацию, отсутствие критичности и самокритичности, авторитаризм, догматизм и др.

Говоря о трех основных требованиях к росту, развитию знания, Поппер отмечает, во-первых, что новая теория должна исходить из простой новой плодотворной и объединяющей идеи. Во-вторых, новая теория должна быть независимо проверяемой и более эффективной в качестве инструмента исследования. В-третьих, теория должна выдерживать новые и строгие проверки, причем, как подчеркивает Поппер, нам нужны «не только успешные опровержения, но и позитивные успехи».

Итак, рост, развитие научного знания — это, по Попперу, «восхождение на вершину», расширение горизонта. Концепция роста знания К. Поппера открывала дорогу к рассмотрению научного знания как динамической органической целостности, способной к непрерывному углублению и совершенствованию. Отсюда вытекает ориентация на историю науки как объект критического методологического анализа, на объективность и конкретный историзм как важнейшие принципы последнего. Концепция роста знания предполагает конструктивное отношение к социокультурному контексту существования и развития науки, а также к философии, как существенному фактору генезиса и эволюции научных теорий.

Не обошел Поппер своим вниманием и диалектику (особенно гегелевскую). Он считает, что последняя страдает такими недостатками, как «неопределенная и туманная манера речи», «расплывчатость рассуждений», схематизм, «нескромность в притязаниях», «огромные претензии», малая подкрепленность наукой и др. Вместе с тем британский философ вовсе не отвергает диалектику, а говорит о том, что она имеет свои границы, свою сферу применения. Он отмечает, в частности, что диалектика — лишь один из возможных методов, который применяется «в некоторых ограниченных областях», что «диалектическая схема часто оказывается уместной», что диалектический метод оказывается «иногда вполне пригодным» (особенно при изучении истории мышления). Он подчеркивает важность принципов развития и противоречия, указывает на антидогматизм и критичность диалектики, обращает внимание на недопустимость ее абсолютизации.

Разрабатывая вопросы социальной философии и логики гуманитарных наук, Поппер подверг критике марксистскую концепцию общественного развития и методологию его познания. Вместе с тем он сформулировал и целый ряд продуктивных идей: о сущности и опасности тоталитаризма, о вреде «безапелляционных пророчеств», о социальной технологии и социальной инженерии (и ее двух формах — частичной, постепенной и утопической), о фундаментальной роли «экономической организации общества» для всех его социальных институтов, о специфике социального познания и его методов и др.

Кун Томас Сэмюэл (р. 1922) — американский историк и философ, один из лидеров исторического направления в философии науки. Наибольшую известность получил как автор оригинальной модели развития научного знания, изложенной в программной работе «Структура научных революций», М., 1975, 1977.

Как писал сам Кун, он «осчастливил человечество» двумя важными открытиями. Первое — выявление общего механизма развития науки как целостного единства «нормальной науки» и «некумулятивных скачков» (научных революций). При этом Кун считал, что источником и пробным камнем эпистемологических концепций должна стать история науки.

Второе важное достижение Куна — разработка понятия «парадигма». Оно выражает всю совокупность убеждений, ценностей, технических средств и т.д., которая характерна для членов данного научного сообщества и используется им в качестве образца постановки и решения конкретных проблем. Парадигмы носят исторический характер, а их смена происходит в ходе научных революций.

Рассматривая парадигмы как «наборы предписаний для научной группы», Кун конкретизировал значение данного термина в понятии «дисциплинарная матрица». Ее основными компонентами являются: а) символические обобщения, которые имеют формальный характер или легко формализуются; б) »метафизи-ческие (философские) части», задающие общий способ видения универсума; в) ценностные установки; г) «общепринятые образцы», характерные примеры решения конкретньгх задач.

Парадигма, по Куну, не есть нечто неизменное, а, будучи относительно жестким образованием, она изменяется, модифицируясь в своих рамках, и выполняет две основные функции: познавательную и нормативную. В последней функции парадигма позволяет составить план научной работы, сформулировать определенные «методологические директивы», указать возможные пути их реализации и т.п. Вот почему, осваивая парадигму, ученый овладевает сразу теорией, методом и стандартами, которые обычно самым теснейшим образом переплетаются между собой". Поэтому изменение парадигмы влечет за собой значительные изменения в критериях, определяющих правильность как выбора проблем, так и методов и приемов их решения.

Рассматривая историко-научный процесс, Кун выделяет два его этапа: период «нормальной науки», где господствует парадигма, и период научной революции, где имеет место конкуренция между парадигмами, победа одной из них и переход к новому периоду нормальной науки. Т.е. — переход от постепенных количественных изменений к перерыву постепенности, к скачкам, к новому качеству.

В период «нормальной науки» применяются самые многообразные и разноуровневые (вплоть до философских) методы и приемы исследования. Кризис парадигмы — это и кризис присущих ей методов и предписаний, в ходе научной революции возникают новые правила и подходы, происходит смена «понятийной сетки» как основы новых правил. В этот период ученые особенно усиленно обращаются к философии за помощью в решении их проблем.

В ходе научных революций упраздняются все наборы правил, кроме одного набора, который вытекает из новой парадигмы. При этом Кун обращает внимание на то, что упразднение старых правил — это «снятие» («реконструкция предписаний»), а не их «голое отрицание».

Традиция «нормальной науки», считает Кун, которая возникает после научной революции, не только несовместима, но и часто фактически несоизмерима с традицией, существовавшей до нее. Но тем не менее — и это важно — всегда требуется выбор между альтернативными способами научного исследования, а не навязывание (тем более насильственное) одного способа познания в ущерб другому.

Заслуга Куна состоит также в том, что в понятии «парадигма» он выразил идею предпосылочности знания, т.е. показал, что формирование и развитие знаний осуществляется в определенном пространстве предпосылок, в некоторой порождающей их среде — прежде всего социальной.

Среди многих предпосылок (факторов, условий) развития науки американский философ подчеркивает важную роль соответствующих «правил и стандартов научной практики». Эти общие установки он называет «правилами — предписаниями», или «методологическими директивами», на которые опираются члены научного сообщества. При этом Кун обращает внимание на то, что, во-первых, данные «директивы» — лишь один из факторов развития науки и их нельзя абсолютизировать. Во-вторых, «методологические директивы» регулируют научную деятельность, препятствуют (если они верные) тому, чтобы наука «сбивалась с дороги». В-третьих, указанные «директивы» имеют многоуровневый характер, самый «верхний их этаж» — философские принципы, представляющие необходимое условие научного познания.

Лакатос Имре (1922—1974) — английский математик, логик и философ науки. Родился в Венгрии, с 1958 г . жил и работал в Великобритании.

Основные сочинения: «Доказательства и опровержения», М., 1967; «История науки и ее рациональные реконструкции» // Структура и развитие науки. М., 1978; «Методология научных исследовательских программ» // Вопросы философии, 1995, № 4; «Фальсификация и методология научно-исследовательских программ». М., 1995.

Критикуя неопозитивистскую концепцию науки, Лакатос рассматривал последнюю как целостную развивающуюся систему. Основное его достижение — изучение процесса развития науки и разработка в связи с этой целью методологии научно-исследовательских программ. Лакатос называл свой подход историческим методом оценки конкурирующих методологических концепций. При этом он оговаривал, что фундаментальной единицей оценки должна быть не изолированная теория (или даже несколько из них), а именно исследовательская программа. Рост, развитие науки и есть смена ряда непрерывно связанных исследовательских программ.

Научно-исследовательская программа — основное понятие концепции науки И. Лакатоса. Считая данную программу (как совокупность определенных теорий) основной единицей развития знания, он в ее структуре выделял следующие основные элементы: а) »жесткое ядро» — система специфических фундаментальных частно-научных и онтологических допущений, сохраняющихся во всех теориях данной программы; б) защитный пояс — совокупность вспомогательных гипотез, предохраняющих «ядро» от опровержений путем их модификации и частичной или даже полной замены — особенно при столкновении с контрпримерами; в) нормативные методологические правила — регулятивы, предписывающие, какие пути наиболее перспективны для дальнейшего исследования («положительная эвристика»), а каких путей следует избегать («негативная эвристика»).

Предложив «нормативно-историографический» вариант методологии программ, Лакатос, по его словам, попытался «диалектически развить этот историографический метод критики». Применяя данный метод, он стремился показать (и это было главной его целью), что всякая методологическая концепция функционирует в качестве исследовательской программы и может быть подвергнута критике посредством критического рассмотрения той рациональной исторической реконструкции, которую она предлагает.

В реализации данной цели нашла воплощение основная идея концепция Лакатоса, которая, по его словам, заключается в том, что методология (в его понимании) лишь оценивает вполне сформировавшиеся теории (исследовательские программы) и не намеревается предлагать никаких средств ни для выработки «хороших теорий», ни даже для выбора между конкурирующими программами.

Особенное внимание следует обратить на мысль Лакатоса о том, что некоторые величайшие научно-исследовательские программы «прогрессировали на противоречивой основе». В этой связи он ссылается на Н. Бора, который, как известно, в своем принципе дополнительности сумел выразить некоторые реальные диалектические противоречия микрообъектов. Можно без преувеличения сказать, что идея о выявлении и «снятии» (т.е. разрешении, а не устранении) возникающих в теории противоречий свидетельствует о сильной «диалектической струе» в концепции Лакатоса о природе научного метода.

Прежде всего он подчеркивает, что тщательный анализ истории программы Бора — «поистине золотое дно для методологии»: ее изумительно быстрый прогресс — на противоречивых основаниях — потрясает, ее красота, оригинальность и эмпирический успех, ее вспомогательные гипотезы беспрецедентны в истории физики.

Лакатос подчеркивает мысль Бора о том, что противоречия в основаниях исследовательской программы могут и даже должны быть возведены в принцип, что такие противоречия не должны слишком заботить исследователя, что к ним можно просто привыкнуть. Однако непротиворечивость должна оставаться важнейшим регулятивным принципом, обнаружение противоречий должно рассматриваться как проблема. Причина проста: если цель науки — истина, наука должна добиваться непротиворечивости, отказываясь от непротиворечивости, наука отказалась бы и от истины.

Итак, от формально-логических противоречий и непротиворечивости (не отказываясь от них и не «отметая» их до выяснения их природы) к обнаружению и разрешению диалектических противоречий («противоречий-проблем») с помощью разработанных Бором принципов дополнительности и соответствия. Оказались «незатронутыми» и «интересы обеих логик»; одна (формальная) занималась «логическими» противоречиями, другая — диалектика — диалектическими, чтобы не «предаваться методологическому пороку», соглашаясь только с формальнологическими противоречиями.

Лакатос как честный и объективный методолог науки, хорошо разбиравшийся в ее проблемах, прозорливо усмотрел, что Бор, учитывая специфику предмета новой квантовой теории, не мог любой ценой добиваться непротиворечивости новых знаний. В этом случае квантовая механика, «соблюдая непротиворечивость», оказалась бы вдалеке от истины.

Гениальность Бора, согласно Лакатосу, в конечном итоге и состояла в том, что в своем принципе дополнительности он возвел противоречие в статус «фундаментальной и фактуально достоверной характеристики природы» и свел субъективистский позитивизм с алогичной диалектикой и даже философией повседневного языка в единый порочный альянс. Так успешно была выражена в теории и разрешена такая «фундаментальная и фактуально достоверная характеристика природы» — ее реальная противоречивость.

Лакатос указывает, что его методология исследовательских программ предполагает соперничество последних (и победу одной из них), допускает существование и «снятие» возникающих в теориях противоречий, имеет предсказательные функции, носит исторический и универсальный характер — хотя некоторые его критики оспаривают последнее, как и всю его концепцию в целом.

Тулмин Стивен Эделстон (р. 1922) — американский философ, видный представитель постпозитивизма в философии и методологии науки.

Основные работы: «Концептуальные революции в науке» // Структура и развитие науки. М., 1978; «Человеческое понимание». М., 1984.

В своей концепции науки Тулмин исходит из того, что все аспекты природы — от конечных материальных частиц, планетных систем и видов животных вплоть до вневременных императивов морали и социальной жизни — рассматриваются как исторически развивающиеся, т.е. эволюционирующие. Причем развиваются и природа, и общество, и наука и сами принципы научного познания.

Принцип развития (эволюции) американский философ тесно связывает с принципом системности, говоря, например, о «системной модели» общества и науки. Задача последней, с точки зрения американского философа, состоит в том, чтобы постепенно, шаг за шагом усовершенствовать наши представления о природе, идентифицируя проблемные зоны, где можно сократить разрыв между возможностями находящихся в обращении понятий и нашими разумными идеалами.

Тулмин подчеркивает, что проблемы, на которых концентрируется работа последующих поколений ученых, образует своего рода «диалектическую последовательность». Несмотря на все изменения актуальных для них понятий и методов, стоящие перед ними проблемы в своей совокупности образуют длительно существующее генеалогическое дерево.

Согласно Тулмину, четкая преемственность проблем, стоящих перед наукой, отражает не вечный внешний диктат логики, но преходящие исторические факты в каждой отдельной проблемной ситуации. При этом он подчеркивает, что дисциплинарные (интеллектуальные) и профессиональные (человеческие) аспекты науки должны быть тесно взаимосвязанными, но ни один из них не может быть полностью первичным или вторичным по отношению к другому.

Выдвинув эволюционистскую (по аналогии с биологической эволюцией) программу изучения науки, Ст. Тулмин исходил из того, что в основе всех научных теорий лежат стандарты рациональности и понимания. Ученый считает понятными те события и явления, которые соответствуют принятым им стандартам, а те, что не соответствуют, являются аномалией, устранение которой, т.е. улучшение понимания, двигает вперед развитие науки. При этом, по его мнению, историческая трансформация, благодаря которой эволюционизирует содержание научной дисциплины, постигается только в терминах целей объяснения, принятых в настоящее время в соответствующей специальности.

Рациональность научного знания есть, по Тулмину, соответствие принятым стандартам понимания. Последние не являются раз навсегда данными, а меняются с изменением научных теорий, их понятийного аппарата. Содержание теорий Тулмин рассматривает как своеобразную «популяцию понятий», а общий механизм их эволюции представляет как взаимодействие внутринаучных (интеллектуальных) и вненаучных (социальных) факторов, подчеркивая, однако, решающее значение рациональных компонентов.

Продуктивными моментами эволюционной эпистемологии Тулмина являются: указание на недопустимость абсолютизации аппарата формальной логики, критика догматизма и метафизики (антидиалектики), подчеркивание особой важности принципа конкретного историзма для анализа развития науки, требование «многомерного» (всестороннего) изображения научных процессов, выявление их социокультурной обусловленности и др.

Так, американский философ обращает внимание на то, что мы можем ясно понять интеллектуальный авторитет наших познаний только в том случае, если мы имеем в виду социально-исторические процессы, благодаря которым они развиваются в жизни культуры или сообщества: однако более ясный анализ этого интеллектуального авторитета в свою очередь дает нам средства для развития более точных идей о самих этих процессах.

Фейерабенд Пол Карл (р. 1924) — американский философ и методолог науки, один из основных представителей постпозитивизма. Преподает в Калифорнийском и других университетах США. Сформулировал целый ряд плодотворных методологических идей — особенно при разработке им оригинальной и получившей большой резонанс в мировом философском сообществе «анархистской теории познания».

Основное сочинение: «Избранные труды по методологии науки». М., 1986.

Отстаивая позиции теоретико-методологического плюрализма, П. Фейерабенд отрицает возможность универсального (тем более «единственно верного») метода познания, т. к. развитие знания неизбежно предполагает отказ от старых методов и формирование новых. Более того, он убежден, что следование методу (даже самому истинному и эффективному) несовместимо с творческим мышлением. А потому ученые должны руководствоваться принципом «все дозволено», который означает, что они могут и должны использовать любые методы и нормы, теории и подходы, которые они считают необходимым избрать для решения своих научных проблем. Данный принцип — «единственное противоядие» против аргументации сторонников универсальной методологии.

Нужно всегда иметь в виду, отмечает американский философ, что, во-первых, наука является гораздо более «расплывчатой» и «иррациональной», чем ее методологические изображения. И они служат препятствием для ее развития, поскольку попытка сделать науку более «рациональной» и более точной уничтожает ее. Во-вторых, требования любых методов, в том числе рациональных правил и стандартов, справедливы только при точно сформулированных условиях. Вместе с тем Фейерабенд считает, что единственно правильного метода просто не существует. Более того, наука, по его мнению, всегда обогащается за счет вненаучных методов и результатов. При этом недопустимо «тупоумное применение» соответствующих методов, норм и приемов, так же как не следует абсолютизировать те или иные правила и стандарты — рациональные, иррациональные и др.

Характерную особенность науки американский философ видит в том, что разум в ней не может быть универсальным и неразумность не может быть исключена. Поэтому, с его точки зрения, даже в науке разум не может и не должен быть властным и должен подчас оттесняться или устраняться в пользу других побуждений. Фейерабенд считает догмой утверждение в том, что все люди и все объекты совершенно автоматически подчиняются законам логики и должны подчиняться этим законам, а мысль о том, что наука может и должна развиваться согласно фиксированным и универсальным правилам, является, по его мнению, и нереальной и вредной. Американский методолог науки не сомневается в том, что для любого данного правила, сколь бы «фундаментальным» или «необходимым» для науки оно ни было, всегда найдутся обстоятельства, при которых целесообразно не только игнорировать это правило, но даже действовать вопреки ему.

Фейерабенд убежден, что наиболее важные научные идек и открытия стали возможны именно благодаря сознательному или непроизвольному нарушению "наиболее разумных (т.е. рациональных) методологических правил" (например, коперни-канская революция или возникновение квантовой теории). А это значит, что, согласно Фейерабенду, во-первых, правила (стандарты) действительно нарушались и наиболее чуткие ученые это осознавали; во-вторых, они должны были нарушаться, ибо их чрезмерно строгое соблюдение неизбежно задержало бы прогресс науки; в-третьих, именно эти «отклонения и ошибки» являются предпосылками прогресса.

Ученый, по Фейерабенду, должен творчески и критически «применять плюралистическую методологию», ибо только тогда он «сохранит концепции человека и космоса». При этом он не должен забывать, что всякая методология — даже наиболее очевидная — имеет свои пределы и единственным «правилом», которое всегда сохраняется, является правило «все дозволено». Тем самым плюрализм важен не только для методологии — он является также «существенной частью гуманизма», а «эпистемологический анархизм» необходим как для внутреннего прогресса науки, так и для развития культуры в целом.

Рассматривая соотношение разума и практики, Фейерабенд подчеркивает, что это «не отдельные сущности, принадлежащие к разным видам», а "стороны единого диалектического процесса", причем само это единство не остается неизменным. Разум, по его мнению, не прислушивающийся к практике, способен сбиться с пути, а практика может быть значительно усовершенствована благодаря вмешательству разума, значение и роль которого не следует слишком преувеличивать. Более того, науку (как главного «носителя разума») следует, как полагает Фейерабенд, «лишить центрального места в обществе» и уравнять ее с религией, мифом, магией и т.п. духовными формообразованиями, а также отделить ее от государства.