Страсти апостола Варфоломея

Публикуемые «Страсти апостола Варфоломея», кроме латинского, сохранились на греческом, эфиопском и армянском языках. После их публикации в 1853 г. К. Тишендорфом [1] , среди ученых развернулись почти полувековые споры о языке оригинала. Сам К. Тишендорф считал более древним греческий текст, который он и опубликовал как основной, сопроводив его в подстрочнике латинской версией из сборника Псевдо-Абдия. Это мнение оставалось господствующим до конца XIX в. Тем не менее, в 1895 г. М. Боннэ удалось убедительно доказать, что оригинальной была все же не греческая, а латинская версия [2] . Изучив девять средневековых манускриптов VIII—XII вв. (восемь латинских и один греческий), которые, за вычетом небольших разночтений, вполне объяснимых описками копиистов, практически совпадали, М. Боннэ в 1898 г. предпринял новую публикацию «Страстей Варфоломея» с указанием всех вариантов сохранившегося текста [3] . На основе этого издания, до сих пор являющегося непревзойденным, выполнен перевод апокрифа на русский язык. Указывая наиболее существенные и интересные разночтения в подстрочнике, я не считал необходимым отмечать, какому именно манускрипту принадлежит тот или иной вариант, поскольку информация такого рода может потребоваться лишь для специального исследования, предполагающего работу с текстами оригиналов.

Вопрос о времени создания этого памятника до сих пор остается нерешенным. В современных антологиях новозаветных апокрифов датировка «Страстей Варфоломея» обычно ограничивается замечанием об их сравнительно позднем происхождении. Думается, однако, есть возможность более точно обозначить хронологические рамки, в пределах которых они были созданы.

Во-первых, мы располагаем косвенным внешним свидетельством, что в 90-е гг. IV в. этого апокрифа еще не существовало, во всяком случае, Иероним, касавшийся вопроса о местах проповеди Варфоломея в книге «De viris illustribus» (392 г.), его не упоминает. Будучи на редкость осведомленным в христианских и околохристианских писаниях, он в своей книге, как правило, называет сочинения, связанные с теми лицами, о которых идет речь.

Во-вторых, «Страсти Варфоломея» представляют собой авторское произведение [4], нацеленное в первую очередь на то, чтобы внедрить в сознание читателей определенный набор вероутверждений. Будучи прекрасным стилистом, автор ради этой цели поступается даже художественной стороной своего сочинения и до надоедливости часто повторяет одни и те же истины веры. Но при этом одни вероутверждения звучат чаще и сопровождаются развернутой экзегезой, тогда как другие высказываются лишь мимоходом. Мы вправе думать, что основное внимание уделено именно тем богословским вопросам, которые были актуальны в период создания апокрифа. В число последних не попадает главнейший церковный догмат о триединстве Божием и полноте Божественности Иисуса Христа. Он упомянут дважды — в ночной проповеди Варфоломея (гл. 5) и его принародной молитве (гл. 7), — однако лишь декларативно, без каких-либо разъяснений и толкований. Внимание автора сосредоточено на другом догмате — о равном совершенстве Иисуса Христа в Божестве и в человечестве, который представляет собой тематическую ось проповеди, многократно в ней повторяется и тщательно растолковывается. Утвержденный в 451 г. на Халкидонском соборе, этот догмат вызвал раскол в христианском мире, и вторая половина V в. стала временем, когда ортодоксальная Церковь, преодолевая сопротивление, старалась внедрить его в сознание верующих как исповедальную норму.

Автор «Страстей» уделяет повышенное внимание и еще одной богословской теме, а именно — сотериологической роли Девы Марии, причем развивает ее особенно настойчиво и эмоционально. Как известно, мариологическая проблема возникла в ходе христологических споров первой половины V в., и ее наличие в памятнике указывает, таким образом, на те же временные его параметры.

Страсти Варфоломея

1. Есть, как утверждают историографы, три Индии. Первая Индия та, что ведет в Эфиопию, вторая — в Мидию, третья же край света собою являет, ибо с одной стороны у нее царство мрака, с другой — Море Океан. В эту-то Индию и пришел апостол Варфоломей и, вступив в храм идола Астарота, притворился там чужеземным странником.

А в идоле том обитал некий демон, утверждавший, будто исцеляет он немощных, но лишь тех исцелял, на кого сам же он порчу и навел. А так как не знали они Бога истинного, не избежать им было обмана от ложного бога. Обманывают же ложные боги тех, кто не имеет Бога истинного, вот какою хитростью: насылают на них страдания, немощи, увечья опасные и, давая оракулы, требуют жертв себе, благодаря которым якобы исцеляются немощные. И кажется глупцам, что лечат их демоны, но врачуют те, не исцеляя, а лишь порчу прервав. А поскольку вредить прекращают, кажется, будто и впрямь исцелили.

И вот с тех пор, как святой апостол Варфоломей появился там, не давал Астарот никаких оракулов и не мог помочь никому из тех, на кого он порчу навел. И хотя уж полон был храм недужных, ежедневно совершавших жертвоприношения, ни единого оракула не дал Астарот, а привлеченные из дальних стран немощные все прибывали. И когда ни жертвами, ни привычными для них самоистязаниями каждодневными ничего они не добились и по-прежнему не мог им демон ни единого оракула дать, потянулись они в другой город, где почитался иной демон, имя коего было Бейрет. И совершив там жертвоприношения, стали они допытываться, отчего их бог Астарот не дает им оракулов. Бейрет же в ответ сказал:

— Пленен бог ваш и столь крепко связан путами огненными, что с того часа, как пришел туда апостол Варфоломей, ни вздохнуть не смеет, ни слова вымолвить.

Говорят они ему:

— Да кто ж он, этот Варфоломей?

Отвечал им демон:

— Друг он Бога всемогущего и для того пришел сюда, в страну эту, чтобы все кумиры низвергнуть, коим индийцы поклоняются.

Говорят ему идолопоклонники:

— Назови нам приметы его, ведь иначе средь многих тысяч людей опознать мы его не в силах.

2. И сказал демон в ответ:

— Волосы на голове черные и курчавые, тело светлое, глаза большие, нос ровный и прямой, уши локонами прикрыты, борода густая, с легкой проседью; фигурой строен, ростом не выделяется ни высоким, ни малым; одет в белый, подбитый пурпуром колобий, облачен в белый палий, в каждом углу которого гемма пурпурная имеется. Уже двадцать шесть лет не грязнятся и отнюдь не ветшают одежды его. Так же и сандалии, хоть и носит он их двадцать шесть лет, отнюдь не ветшают. Сто раз на дню и сто раз ночью молится на коленях он Богу. Голос его, словно труба, силен. Ходят с ним ангелы Божьи и чтобы голодал он или томился — не допускают. Облик и дух его всегда неизменны, все провидит, все знает, на любом языке любого народа говорит и мыслит. Вот и о том, что спросили вы и какой ответ на это я даю, уже знает он, ибо служат ему ангелы Божьи и обо всем его извещают. И когда станете вы искать его, коли пожелает — явит себя вам, а коли не захочет — узреть его не сможете. И заклинаю я вас: как найдете его, умолите, чтоб не приходил он сюда и чтоб ангелы, с ним обретающиеся, не делали со мною того, что сделали они с коллегой моим Астаротом.

И сказав так, демон умолк.

3. И вот, вернувшись, принялись осматривать они одежду и лица всех чужеземцев, но и за два дня не нашли его. А на третий день завопил вдруг какой-то бесноватый:

— Апостол Божий Варфоломей, опаляют меня речи твои!

Молвил тогда ему апостол Божий:

— Умолкни и вон из него изыди!

И тотчас обрел покой человек, долгие годы терзаемый демоном.

А так как у царя страны той, Полимия, была дочь падучей болезни подвержена, известили его обо всем, что с бесноватым случилось. И послал за апостолом царь и просил его[5]: “Тяжко мучается дочь моя. Умоляю помочь ей, как помог ты страдавшему долгие годы Псевстию”.

И, поднявшись, шел за посланцем апостол, покуда не увидел царскую дочь. И шла она путами стянута, ибо рвалась искусать всех. Тех же, кого ей схватить удавалось, загрызала насмерть, и никто не смел приблизиться к ней. Немедля приказал развязать ее апостол.

Говорят ему слуги:

— Да кто ж осмелится к ней рукой прикоснуться?!

А апостол им:

— Чего же бояться вам? Уж скован мною враг, который в ней обретался. Ступайте и развяжите ее, и искупайте, и дайте отдохнуть ей, а завтра утром приведите ее ко мне.

Пошли они и сделали все, как велел апостол, и не мог уж больше глумиться над нею демон.

Нагрузил тогда царь золотом, серебром, коврами и самоцветами верблюдов и принялся искать апостола, но нигде не нашел его. И вернулось все это в царский дворец.

4. А на исходе ночи, когда занималась уже заря грядущего дня, явился вдруг апостол один на один царю в опочивальне его, хоть и заперта дверь была, и сказал ему:

— Чего ради весь день искал ты меня с золотом и серебром, коврами да самоцветами? Надобны дары эти тем, кто земных богатств ищет. Я же ничего бренного и земного не жажду, а хочу лишь только, чтобы знал ты: пожелал родиться, подобно человеку, из лона девы Сын Божий, дабы человек, в утробе девы зачинаемый, уже в сокровеннейших недрах ее сопричастен был Богу, который создал и небо, и землю, и море, и все, чем полны они. Родившись же подобно человеку из чрева девы, через рождение человеческое восприял начало Тот, Кто никогда начала не имел, но всегда Сам началом был и всему начало дал — творению видимому и невидимому. Дева же та, от замужества клятвенно отрекаясь, первая всемогущему Богу обет девственного служения принесла. И потому говорю я “первая”, что от начала веков, с тех пор, как создан был человек, такого обета ни одна Богу не давала; эта же первой средь жен так душу свою возвысила, что сказала Богу: “Господи, Тебе приношу невинность свою” — и решила, что из любви к Богу непременно останется она девой, хоть и не учили ее тому ни человек, ни писание, и примеров для подражания она не имела.

И вот, сияя как солнце, появился внезапно, прямо в затворенной келье ее, архангел Гавриил. И так как была она испугана видением сим и охвачена трепетом, молвил ей ангел: “Не бойся, Мария, ибо сподобилась ты милости Божией и понесешь [во чреве своем]”. Она же, одолев робость, спокойно молвила: “Как же случится сие, ведь не знала мужа я?” Отвечал ей ангел: “Сего ради сойдет на тебя Дух Святой и осенит тебя благодать Всевышнего, и потому рожденное тобой будет свято и Сыном Божиим наречется”.

И родившись, позволил Он искусить Себя тому дьяволу, который первого человека победил, склонив вкушать с древа, Богом заповеданного. И допустил Он, чтоб приблизился нечистый к Нему и, как некогда первому человеку Адаму устами жены сказал: “Ешь!”, и съев, был тот из рая низринут и в сей мир изгнан и весь род людской породил, — так же бы и Ему сказал: “Вели камням этим, чтоб хлебами стали, и ешь, дабы не истощиться”. Сам же ответил ему: “Не только хлебом жив человек, но всяческим словом Божиим”. И дьявол, который вкушавшего человека некогда победил, лишен был плодов победы своей постящимся и воздержанным. И тому быть следовало, чтоб победивший некогда сына девы сыном же девы и побежден был.

5. Говорит ему царь:

— Но почему назвал ты девой ту, первую, которая вместе с Богом человека породила?

Отвечал апостол:

— Благодарю Бога, что со вниманием слушаешь ты. Так вот: первый человек, Адамом названный, создан был из земли. Земля же, из которой он создан был, девой тогда еще оставалась, ибо не была она ни кровью людскою осквернена, ни разъята для погребения тела. Потому-то и следовало, как уж сказал я, чтобы тот, кто некогда сына девы победил, сыном же девы и побежден был. А поскольку с помощью изощренного коварства добился дьявол, чтоб человек вопреки запрету Бога вкусил и был из рая изгнан и доступа в рай лишен, сделал так этот Сын девы, чтоб силе дьявольской позволено было к Нему подступиться. Была же она такова, что схватил нечистый Сына девы, словно коршун птицу, и бросил Его в пустыню к диким зверям и сорок дней не говорил Ему “ешь”, ибо не видел, что Тот алчет. И решил про себя дьявол, что еже-гщ по прошествии сорока дней не взалчет Он, значит наверняка это истинный Бог. А Бог был истинным! Вернее — есть! Но, будучи также и человеком истинным, не открывался Он никому кроме тех, кто сердцем чист и в добрых делах настойчив[6].

Когда же увидал Сатана, что по прошествии сорока дней взалкал Господь, и почти уверившись, что вовсе не Бог перед ним, сказал Ему: “Чего томишься? Делай камни хлебами и ешь!”

Отвечал ему Господь: “Слушай, дьяволе, ведь потому над людьми ты властвуешь, что прародитель людей Адам, презрев заветы, ему Богом данные, поддался уговорам твоим. Я же, завет Бога храня, вкушать не стану, дабы мне, человеку, одолеть тебя и лишить той власти, кою обрел ты через падение Адамово”.

Увидел дьявол, что отвергнут он, и, призвав себе в помощники другого ангела-отступника именем Маммона, явил безмерное множество золота, серебра и всю славу этого мира и сказал Господу: “Отдам тебе все это, если поклонишься мне”. Говорит ему Господь: “Ступай прочь, Сатана, ибо писано: “Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи””.

А еще было искушение гордостью, которое претерпел Он на вершине храмовой башни, дабы тот, кто человека, сына девы-земли, единожды победил, трижды побежден был Сыном Святой Девы[7].

И как всякий победивший тирана посылает ближних своих, чтоб повсеместно, где тиран властвовал, утверди, ли они пославшего их царя победителем и триумфатором так и сей человек Иисус Христос, победив, послал нас во все страны, дабы изгоняли мы слуг дьявола, в статуях храмовых обитающих, а людей, кои им поклоняются, из-под ига деспота побежденного выводили. И потому серебра и золота мы не приемлем[8], но подобно Ему, презиравшему их, презираем. Ибо богатыми только там быть желаем, где лишь Его власть царит, где нет места болезням и усталости, где смерть и печали неведомы, где вечное счастье и блаженство непрестанное, где беспредельна радость и ликование нескончаемо.

И вот с тех пор, как вступил я в храм сей, держу связанным демона, который, в идоле сидя, давал оракулы вам. И помогают мне в том ангелы Пославшего меня. Коли крестишься ты и прозрения удостоишься, дам узреть тебе его и узнать, от какой беды ты избавился. И послушай, из-за какой хитрости кажется, будто всех недужных, что лежат в храме, лечит тот дьявол, который, как уж не раз говорил я, первого человека победил и через ту победу страшную власть обрел, но при этом над одними — большую, над другими же — меньшую. Большую — над теми, кто больше грешит; меньшую — над теми, кто грешит меньше. Так вот, делает оный дьявол посредством ухищрений своих людей больными и понуждает их верить в идолов. А чтобы над душами их власть захватить, тотчас снимает с них порчу, едва скажут они камню, металлу или иному чему: “Ты бог мой”. Потому-то и ходят они каждый день и говорят металлу: “Ты бог наш”. Но так как держу в оковах я демона, который в сей статуе обретался, не может он приносящим жертвы и поклоняющимся ему ни единого оракула дать. Коли убедиться хочешь, что так и есть оно, прикажу я ему, и вернется он в статую эту, и заставлю признаться его, что скован и оракулы дать не в силах.

Говорит ему царь:

— Завтра в час дня собрались жрецы приносить ему жертвы. Появлюсь там и я, чтоб на дело это дивное поглядеть.

6. И вот, на другой день, в первом часу, завопил вдруг демон жертвователям своим:

— Прекратите, жалкие твари, приносить мне жертвы! Не больше страдаете вы, чем я, закованный в узы огненные ангелами Христа. Распяли Его иудеи, думая, что подвластен Он смерти. Он же саму царицу нашу Смерть полонил и жениха ее, владыку нашего, путами огненными связал. А победив Смерть и дьявола, на третий день воскрес и, вручив символ креста Своего апостолам Своим, по всему свету их разослал. Вот один-то из них меня в оковах и держит. Ох и прошу же я вас: умолите его, чтоб позволил он мне в другую страну уйти.

Говорит тут апостол Варфоломей:

— Признавайся-ка, гнусный демон, кем это порча наведена на всех, кто недугами тут разными мается?

Отвечал демон:

— Владыка над нами — дьявол, вот так же некогда скованный, он-то и подсылает нас к людям, дабы сперва губили мы только плоть их, ибо над душами, пока жертв они не приносят, не властны. Но едва принесут ради исцеления тел своих они нам жертвы, снимаем с них порчу, ибо теперь и над душами власть обрели. И оттого-то, что портить перестаем, кажется, будто лечим. И почитают нас словно богов, хотя мы, конечно, суть демоны, слуги того, кто был посрамлен на кресте распятым Сыном Девы Иисусом. С того дня, как пришел сюда ученик Его апостол Варфоломей, чахну я, раскаленными цепями крепко скованный, и теперь лишь потому говорю, что приказал он мне. Иначе не посмел бы я говорить при нем, как не посмел бы и сам владыка наш.

Говорит ему апостол:

— Почему ж не исцеляешь тех, кто собрался здесь?

Отвечал ему демон:

— Мы ведь тела губим, и, коли душу сгубить не успели, тело недуг одолеет.

Говорит ему апостол:

— А каким же образом души вы губите?

Отвечал демон:

— Едва поверят они, что мы-то и есть боги, и жертвы нам принесут, отвернется Бог от приносящих жертвы, и уж тут мы не раны телесные исцеляем, а пробираемся в душу.

Молвил тогда апостол народу:

— Вот кого вы богом считали! Вот кого вы считали целителем вашим! Внемлите ж отныне истинному Богу, Творцу вашему, на небесах сущему, а камням бесполезным не верьте. И коли хотите, чтоб помолился я за вас и чтобы всяк, кто присутствует здесь, вновь здоровье обрел, низвергните идола этого и разбейте. А когда сделаете это, освящу я храм этот во имя Христово и вас в этом храме крещеньем благословлю.

Принесли тут все по приказу царя канаты и вороты, но не смогли изваяние опрокинуть.

И сказал им апостол:

— Снимите путы с него!

И когда развязали их, говорит он сидевшему там демону:

— Коли не хочешь, чтоб повелел я тебе в бездну броситься, изыди из кумира этого и сокруши его. И ступай в пустыню безлюдную, где ни птица не летает, ни земледелец не пашет и голос человеческий не звучит никогда.

И выйдя тотчас наружу, стал крушить подряд демон все кумиры и не только главного идола уничтожил, но и всю украшавшую храм скульптуру[9]. А заодно и живопись всю истребил.

7. И закричали тут все в один голос: “Один Бог Всемогущий, коего проповедует апостол Его Варфоломей”.

Варфоломей же, воздев длани свои Богу, сказал:

— Бог Авраама и Бог Исаака, и Бог Иакова, Который ради нашего искупления послал Сына Своего единородного, Бога нашего и Господа, дабы всех нас, кои рабами греха были (ср. Рим.6:17), искупил Он кровью Своей и детьми Твоими сделал; истинный Бог Он, через Которого Ты познаешься, ибо всегда тот же Ты и неизменным пребываешь: един с Сыном Отец, как и един с Духом Святым, и воистину один Бог Отец нерожденный и один Сын Его единородный, Господь наш Иисус Христос, и один Дух Святой, от Отца исходящий, податель света и наставник душ наших, и есть Он в Отце и в Сыне Твоем, Господе нашем Иисусе Христе, Который дал нам от Себя эту власть, дабы исцеляли мы немощных, слепых наделяли зрением, очищали прокаженных, паралитиков излечивали, демонов обращали в бегство и мертвых воскрешали (ср. Мф.10:1,8), и сказал нам: “Истинно говорю вам, чего б ни попросили вы у Отца Моего во имя Мое, даст Он вам” (ср. Мф.21:22; Ин.14:13). И потому прошу я именем Его чтобы исцелилась вся толпа сия, дабы узнали все, что один Ты Бог на небе и на земле, и в море, даровавший спасение нам в Господе нашем Иисусе Христе, через Которого Тебе, Богу Отцу, честь и слава со Духом Святым на вечные веки веков.

И когда ответили все “аминь”, появился сияющий как солнце, крылатый ангел Господень и, облетев с четырех сторон храм, начертал перстом своим знак креста на ровных плитах и сказал:

— Вот что говорит пославший меня Господь: “очищены все вы от болезней ваших и очищен храм сей от всякой нечисти”. И велел Он обитателя храма этого, которому приказал апостол Божий идти в место пустынное, прежде вам показать. Увидев его, не пугайтесь, но тем же знаком, что начертал я на камнях сих, осените перстами лбы свои, и бежит от вас всякое зло.

И явил тут он им огромного, чернее сажи египтянина, знойного ликом, с бородою длинной, космами до пят, глазами пылающими, будто железо раскаленное; изо рта его искры сыпались, из ноздрей вылетало пламя серное, и были крылья его пернатые, словно еж, колючи, и крепко связаны за спиною руки путами огненными.

И сказал ему ангел Господень:

— Коли внял ты слову апостола и очистил храм сей от всякого рода скверны, отпускаю тебя я, как и обещал апостол, дабы шел ты туда, где нет речи людской и быть не может, и останешься там вплоть до Судного дня.

И едва освободил его от пут ангел, тот, издав мерзким голосом вопль отвратительный, улетел и уж впредь никогда не показывался. Ангел же Господень улетел, зримый всеми, на небо.

8. И крестился тогда царь вместе с женою своей и двумя дочерями, и со всем войском своим, и со всем людом исцеленным, и со всем народом города своего и соседних городов, царству его сопредельных, и, сняв диадему и одежды пурпурные, неотступно стал следовать за апостолом.

Собрались меж тем жрецы всех храмов и, придя толпой к брату его старшему, царю Астригу, сказали:

— Сделался брат твой учеником чародея, который храмы наши захватывает и наших богов сокрушает.

И едва кончили они плакаться, тотчас из других городов жрецы о том же плакаться стали.

Послал тогда разгневанный царь Астриг со жрецами тысячу мужей вооруженных, дабы, разыскав где угодно апостола, привели они его в оковах к нему. И когда исполнено это было, обратился к апостолу царь Астриг:

— Не ты ли тот, кто в безумье поверг и разорил брата моего?

Отвечал ему апостол:

— Не разорил я его и не в безумье поверг, но одарил и образумил.

Говорит ему царь:

— Не ты ль призывал сокрушать богов наших?

Отвечал апостол:

— Дал я власть обитавшим в них демонам, чтобы сами они нелепых идолов истребили, дабы народ весь, оставив заблуждения, уверовал в Бога всемогущего, на небесах пребывающего.

Говорит ему царь:

— Заставил ты брата моего забыть бога собственного и в твоего Бога поверить, вот и я заставлю тебя твоего Бога забыть и, в моего поверив, жертвы ему приносить.

Говорит ему апостол:

— Бога, коему твой брат поклонялся, связанны явил я и закованным и приказал, чтобы сам изваяние ев он разрушил. Если в силах ты и с моим Богом то же сделать, сможешь и меня к жертвоприношениям принудита! А поскольку не в силах ты ничего повелеть Богу моему; сокрушу я всех богов твоих, ты же уверуешь в моего.

9. И лишь проговорил он это, известили царя, что низвергся бог его Ваалдат и в прах рассыпался. Разодрал тогда царь одежды пурпурные, в кои облачен был, и велел бить палками святого апостола Варфоломея и приказал, избив, обезглавить.

И пришли в бессчетном числе жители двенадцати городов, уверовавшие вместе с царем Полимием благодаря апостолу, и унесли тело его со всеми почестями и пением гимнов, и построили базилику дивной величины, и положили в ней тело его.

А через тринадцать дней после погребения пришел к храму этому охваченный беснованием царь Астриг и все жрецы вместе с ним. И мучались там они, одержимые демонами, убеждаясь в апостольстве святого Варфоломея. Да так и сгинули.

И были все неверные поражены страхом и трепетом, и все до одного уверовали они, и были в свой черед крещены пресвитерами, поставленными еще апостолом Варфоломеем. А через Откровение, явленное всему народу и всему клиру, дан им был во епископы царь Полимий. И стал он именем апостола чудеса творить. Продолжалось же епископство его двадцать лет. И наставив всех и умиротворив вполне, и вполне укрепив, ртошел он к Господу. Которому честь и слава во веки веков! Аминь.

КОММЕНТАРИИ

[1] Acta apostolorum apocrypha. Ed. C. Ticshendorf. Lipsiae, 1851. P. 243—260.

[2] См.: Bonnet M. M. La Passion de S. Barthelemy en quelle langue a-telle ete ecrite? // Analecta Bollandiana, t. XIV (Bruxelles, 1895). P. 353—366.

[3] Acta apostolorum apocrypha. V. II, Lipsiae, 1898. P. 128—150. С этого издания был сделан и наш перевод на русский язык.

[4] На это указывает отнюдь не фольклорный, богатый сложными оборотами язык апокрифа, нарочито литературное вступление, использование таких приемов, как рассказ в рассказе.

[5] В некоторых манускриптах после слов “просил его” добавлено: “скажи ему”.

[6] Ср.: “Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят” (Мф.5:8).

[7] Искушение Христа дьяволом в канонических Евангелиях описано несколько иначе, см.: Мф.4:1-11; Мк.1:12-13; Лк.4:1-13. Следуя главным образом за Лукой, автор апокрифа вводит в описание дополнительные детали, делает диалог Христа с дьяволом более пространным, у него появляется третье действующее лицо — демон алчности Маммона.

[8] См.: Мф.10:9: “Не берите с собою ни золота, ни серебра в поясы свои”.

[9] Как свидетельствуют археологические данные, храмы Астара, или Астарота, были обильно украшены рельефными изображениями лани, копья, руки, дверей, лунного серпа с диском Венеры над ним.